Адвокат Демонов

Глава 7

Кот отчаянно мяучит, продолжая гипнотизировать взглядом тёмное пространство комнаты. Я пытаюсь разглядеть, что находится там, в углу, но у меня нет бинокулярного зрения, как у кота, я не могу так чётко видеть во мраке.

Глаза только начали привыкать к темноте, и я вижу, что в промежутке между письменным столом и книжным шкафом стоит какая-то невысокая фигура.

— Кто ты? А ну, покажись! Поговорим по-мужски! — выдаю я тираду, которая звучит, как несколько возмущённых «агу».

— Так ты ещё говорить не научился? — голос звучит с нескрываемой насмешкой.

— Да чтоб тебя разорвало! Никто не смеет так со мной разговаривать! А ну, выходи по одному! Я не шучу! Агу!

— А ты не пожалеешь о своём желании?

Этот силуэт, метр с кепкой, каким-то боком понимает мою младенческую речь.

— Не пожалею! Выходи, я сказал! — рыча, агукаю я.

Я концентрирую взгляд на настольной лампе, которая стоит как раз в том месте, где находится невидимый враг.

Нужно всего-то силой мысли заставить переключатель включиться.

Тем временем Берендей примеривается к отчаянному прыжку на источник опасности. Его грациозное тело сжимается, как пружина, готовая к освобождению. Взгляд сосредоточен, а сердце стучит в такт нарастающему адреналину. Он жаждет броситься на жертву и рвать её зубами. В его чреве живет дикий хищник, жаждущий крови.

Сжимаются челюсти, сейчас у котика есть лишь одна задача — убить. В силу бинокулярного зрения он прекрасно видит жертву, четко различая малейшее движение. Жертва, не подозревая о своей участи, продолжает оставаться в углу, скрываясь от меня. Ведь она не знает, что я обрел себе верного боевого товарища в виде этого дикого черно-белого кота, который по непонятным мне причинам решил встать на мою сторону. Хотя я даже не пытался приманивать его печеньем.

Подбираясь бесшумно, как тень, кот словно растворяется в воздухе. Все вокруг затихает — ни шороха, ни звука. У этого кота полностью атрофировано чувство страха. В этот момент в его кошачьем мозгу нет ни тревоги, ни сомнений, только инстинкт, который ведет его вперед.

Из лап Берендея появляются коготки, сверкающие в тусклом свете.

Собравшись с силами, кот делает прыжок. Время будто замирает.

Он летит, и в его глазах сверкает огонь.

Огонь переходит в лампу, которую я мысленно гипнотизирую. Сработало! Она наконец включается, и тусклый свет освещает комнату. Вместо демона и прочей нечисти я вижу головастика со злым взглядом, каштановой челкой, падающей на глаза, и молоком, не обсохшим на губах. Одет он в какой-то коричневый балахон, похожий на мешок от картошки, и его вид заставляет меня замереть.

Жертва наконец осознает опасность, но слишком поздно. В этот момент кот по имени Берендей приземляется на этого карапуза с точностью и силой, которые можно сравнить с ударом молнии. Его мышцы напряжены, а в глазах сверкает дикая решимость. Но что-то идет не так.

В мире кота нет места жалости, только инстинкт выживания. Он шипит, как настоящий хищник, и с легкостью собирается атаковать, но вместо того, чтобы схватить свою жертву, пролетает сквозь нее и с шумным звуком грохается на пол.

Шмяк!

— Мяо! — возмущенно протягивает кот, недовольный своим жестким падением. Он поднимает голову и смотрит на головастика, который, кажется, наслаждается ситуацией.

— Опять ты за свое, котяра? Никак не надоест? — неожиданно произносит головастик, и его голос звучит насмешливо.

Берендей, отряхнувшись, смотрит на него с недоумением. Впрочем, как и я. Какой-то странный ребенок, который выглядит так, будто только что пришел с детского утренника, но что-то в его облике было неоднозначным.

— Ну, сколько раз коту твердили — я тебе не по зубам… глупый, глупый Берендей! — издевательски протягивает этот злобный пацаненок.

Берендей, отряхнувшись, смотрит на него с негодованием и щепоткой недоумения. Коту все никак невдомек, почему он пролетел сквозь противника вместо того, чтобы раскрасить его самодовольную физиономию, как Пабло Пикассо.

— Не смей оскорблять моего боевого котэ! — выкрикиваю я и впервые, кряхтя, переворачиваюсь со спины на живот, чтобы смотреть этому карапузу прямо в глаза.

— А ты что у нас такой шустрый? — обращается злобный малыш ко мне. — Ты из рода магов-индиго? Развиваешься быстрее остальных.

— Впечатлён? — не могу не порадоваться я сам своему ускоренному развитию. Всего заполдня мои мышцы окрепли до уровня четырёхмесячного. То ли ещё будет.

— Да, я, если честно, впервые перевернулся ближе к пяти, — отвечает малыш.

— А сейчас-то тебе сколько? Год? Полтора?

— Полтора, — серьёзно отвечает малыш, а затем разом мрачнеет.

— Стой, а ты что, меня видишь⁈ — удивлённо восклицает он.

— Да, и знаешь, этот грязный пыльный мешок тебе не к лицу… — говорю я.

В этот момент в моём мозгу происходит напряжённая работа. Перед глазами появляются части уравнения.

X + Y = Z

Где X — способность быть невидимым,

Y — эфирное тело…

И решение приходит само.

Z — этот озлобленный малыш…

— Ты призрак! — восклицаю я.

Карапуз, раздувая ноздри, хмурится.

— Да, и что с того! — отвечает он с вызовом. — Я призрак, и в этом пакете меня закопали в гербовом кладбище на заднем дворе имения. Так что уж извольте извинить меня за внешний вид, — ершится малыш.

— А звать тебя как, призрак в пакете? — дружелюбно спрашиваю, понимая, что от него нет никакой угрозы.

— Мстислав. Я сын графа Дамирова из оного поместья.

— Приятно познакомиться. А я Мирослав — сын Софии, твоей сестры, получается. Выходит — ты мой дядя.

— Дядя? — призрак аж оживает.

Гордо выпятив грудь вперед, он наконец выходит из своего укрытия, не обращая внимания, что кот продолжает на него недобро шипеть.

— Ну что ж, племянничек, слушай мой совет — вали отсюда, пока жив. И да, самое главное. Не пей молоко — оно убивает.

Я аж икнул. Ну нет, отказ от молока смерти подобен. Не могу же я развиваться на воде и святом духе. Вот чисто на пенном бы смог… Но сильно сомневаюсь, что оно подходит для раннего детского развития.

— Не веришь? — продолжает карапуз нагло читать мои мысли. — Посмотри на меня. Я живое, ну, то есть мертвое тому доказательство. Я жертва грудного вскармливания.

— Да ладно тебе, не бывает такого, — отмахиваюсь я ладошкой. — Тут явно что-то нечисто. Ты сдавал молоко на экспертизу? И вообще, твое вскрытие проводилось?

Призрак белеет от этих слов. Хотя, казалось бы, дальше белеть некуда. Но мой взгляд, как глаз эскимоса, умеющего определять вплоть до пятидесяти оттенков белого, это изменение все же улавливает.

— А ты что же, эксперт? Эксперт-молокосос? — ядовито спрашивает он, ущемлённый прямолинейностью вопроса. — И почему ты меня видишь? Никто меня не видит здесь, не считая кота.

— Мяо, — подтверждает кот, не сводящий с призрака ненавидящего взгляда.

— Вижу, наверное, потому, что сам наполовину призрак. Я умер в своём мире и возродился в теле малыша. Так что фактически мы с тобой в одной шкуре…

— Ага, малышовой! — это почему-то радует Мстислава. — Я вижу, ты зачётный аристократ. Предлагаю дружить.

Предложение не вызывает у меня отторжения. Хотя и помахаться кулаками я был бы тоже не прочь. Но какой смысл драться с призраком? Это то же самое, что разговаривать со стеной. А с Мстиславом мне как раз нравится разговаривать. Он пока единственное существо в этом мире, которое меня полностью понимает. Не считая кота.

Берендей, в подтверждение моих мыслей, запрыгивает на кровать и начинает ластиться.

— Мур…. Мур… Мур….

— Фу, иди отсюда! — не слишком-то яростно прогоняю кота. По правде говоря, его телячьи нежности мне даже приятны. Но ему этого лучше не знать.

— Эй, это я не тебе! — кричу вслед призраку, который, понурив плечи, уже идёт в сторону двери. — Друг, стой! В этом мире мне действительно не помешают союзники.

Призрак оборачивается и за секунду подлетает к моей кровати, присаживаясь на край.

— А хочешь узнать, что творится в стенах этого имения⁈ — зловещим шёпотом спрашивает он. — Интриги, скандалы, расследования…

Расследования? Адвокатские расследования — это как раз то, что я люблю!

Помню одно из своих последних дел. В нем прокурор в конце каждой страницы своей апелляционной жалобы жирным шрифтом и CAPS LOKOM писал: «Интриги. Скандалы. Расследования», пытаясь привлечь внимание судей. Но это его не спасло. Мой подзащитный демон, оправданный 13-ю присяжными заседателями, так и остался на свободе, несмотря на то, что он совершил немыслимое преступление…

— Эй, — прерывает мои приятные размышления призрак. — Смотреть будешь или нет?

— О чем речь, конечно, буду! — говорю я.

— Ну, тогда лезь в мою голову, пока воспоминания ещё свежи.

— Лезть к тебе в голову? Что-то не хочется. А другой способ есть?

— Ладно, — сдаётся Мстислав. — Есть, но он потребует больше времени… Целую минуту.

— Минуту я готов подождать, чтоб не влезать ни в чью башку.

Призрак смотрит на стену, проецируя свой взгляд на белой гладкой поверхности. Постепенно на ней начинает загораться бледно-голубой свет, и на фоне этого свечения появляются две фигуры — граф Орлов и его сестра, молодая жена графа Дамирова.

Они стоят в темном коридоре имения. Высокие потолки с хрустальными люстрами, отбрасывающими тени, создавая атмосферу таинственности. Вдоль стен выстроились массивные дубовые двери, ведущие в различные комнаты. Приглушенный свет от старинных канделябров освещает коридор золотистым сиянием, отражаясь в начищенном до блеска паркете.

Они ведут тихий, но напряженный разговор, их голоса едва слышны в этом величественном коридоре. Настасья выглядит встревоженно.

— Эту идиотку Ангелину, похоже, ангелы берегут.

— Скорее, демоны. Удар был просчитан до миллиметра. Она встала за секунду до выстрела.

— А твой глупый оруженосец точно не выдаст, что стрелял ты, а не он?

Руки Настасьи нервно сжимаются.

— Нет, ему храбрости не хватит выдать хозяина. Знает, что за такое разговор один — голова с плеч.

— Я бы на твоем месте не была столь уверена, — заявляет молодая графиня. — Эти слуги порой выходят из-под контроля и творят полную дичь.

Граф Орлов хмурится.

— И что прикажешь с ним делать?

— Убей его на охоте! Подстрели, как оленя. А я всё обставлю так, будто это был промах моегомужа. Тогда он не станет поднимать шума.

— Как скажешь, сестрица. А Ангелину тоже подстрелим?

— Слишком опасно. Придется выждать месяц-другой, тогда устраним её каким-нибудь другим способом. Таким, что ни ангелы, ни демоны ее не спасут.

Внезапно графиня замолкает, ее взгляд устремляется куда-то в сторону, словно она почувствовала чье-то присутствие.

Проектор в тот же миг отключается.

— Эта новая жена графа меня чуть не спалила, пришлось сматывать оттуда удочки, — недовольно говорит призрак. — Она ходячее исчадье ада. Сколько раз я пытался её пугать — ей все нипочем.

— Агу, — отвечаю я с пониманием. — Надо им помешать убить бедного парнишку.

— Мяу, — подтверждает и кот, о котором я успел забыть, а вот он о нас — нет.

— И что мы можем? Призрак, вредный кошара и молокосос?

— Эй, я попрошу! Говори за себя и за кота. Я всех в олений рог скручу!

— Мирославушка, сыночек, проголодался! — в комнату заходит мама.

Мама подходит и берет меня на руки, оголяя грудь.

— А ну, всё отвернулись!

Мстислав послушно отворачивается.

— Видеть молоко не могу! Приятного аппетита, смотри не сдохни.

А бесстыжая кошара своими огромными зелеными глазами смотрит прямо на мамины груди.

— Кому сказали, отвернись! — говорю я, отстранившись от соска. — Агу-гась!

— Что такое, Миро? Тебе Берендей кушать мешает?

Недовольно мяукнув, кот спрыгивает. И я снова приникаю к тепленькому молочку.

— Я нашла свою маму, скоро ты познакомишься с бабушкой, а дедушке… лучше пока о нас и не знать, — рассказывает мне последние новости мама.

— Представляешь, по радио передавали про того злого дядю из парка. Оказывается, он какой-то известный аристократ. К счастью, про нас ничего не сказали…

Под этот рассказ мамы я засыпаю, как под самую лучшую сказку.

Чуть встало солнце, и первые лучи его света пробиваются сквозь густую листву деревьев, окрашивая мир в нежные золотистые тона. Граф Дамиров уверенным движением поправляет кожаные перчатки, готовясь к предстоящей охоте. Рядом с ним идет граф Орлов с выражением сосредоточенности на лице, его темные волосы слегка треплет утренний ветер.

Лука, их оруженосец, спешит за ними к конюшне, держа наготове ружья, чтобы господа могли воспользоваться ими в любой необходимый момент.

Паренек, не достигший еще совершеннолетия, но уже обладающий ловкостью и смекалкой, с легкостью поднимает тяжелые ружья и заботливо укрывает их от утренней росы. Для него сегодняшняя охота — возможность показать свою преданность и умения, заслужить уважение своего хозяина — графа Орлова.

Они подходят к лошадям, вдыхая свежий воздух, наполненный ароматом весны и смолистыми нотками хвойного леса. Странный восторг наполняет мужчин, когда они покидают пределы имения, оставляя позади его мрачные коридоры. Лес стоит перед ними, как неведомая страница книги, полная тайн и приключений. Но каждый из мужчин при этом думает о своем.

— Готовься, Лука, — бросает граф Орлов, уверенно поднимаясь в седло. — Сегодня мы должны убить достойного зверя, не меньше медведя.

— Да, ваше сиятельство! — отвечает Лука, стараясь скрыть волнение в голосе.

Молодой оруженосец мечтает о моменте, когда сможет продемонстрировать свою ловкость в обращении с ружьем.

Граф Орлов, слегка наклонив голову, внимательно смотрит вперед, прислушиваясь к звукам леса. Птичьи трели и шорохи листвы становятся для него своеобразной симфонией, предвещающей удачу. Обычно охота для него — не просто забава, а испытание на выносливость и мастерство. А на сегодняшнюю охоту он и вовсе он возлагает особенные надежды. Ему нужно аккуратно подстрелить оруженосца.

— Давайте держаться вместе, — говорит граф Дамиров, а граф Орлов про себя чертыхается. — Лес полон опасностей. Не забывайте об осторожности, — добавляет Александр Сергеевич.

Они углубляются в лес, и вскоре густые деревья окутывают их. Солнце постепенно поднимается, разгоняя утренний туман и освещая тропы. Лука едет чуть позади, внимая каждому слову графов, желая впитать их опыт и мудрость, как губка.

Проходя мимо старых дубов и высоких елей, дворяне обсуждают стратегии охоты и делятся воспоминаниями о прошлых вылазках. Слушая их, Лука чувствует, как его собственная преданность к ним растет, и он мечтает о том, чтобы однажды стать таким же мастером охоты, как и они. Других способов подняться у него просто нет. Аристократом ему никогда не стать.

Внезапно звук треска веток и приглушенные шаги заставляют их насторожиться. Графы обмениваются взглядами, и Лука, не дождавшись команды, уже готовится к действию. Охота начинается.

Лука, полный энтузиазма и наивной уверенности, не подозревает, что он — главная цель этой охоты. Он считает себя простым оруженосцем, преданным своим господам, и радостно мчится вперед, не догадываясь о том, что его жизнь в опасности. Его сердце бьется быстрее от волнения, когда он отделяется от графов и устремляется влево, вглубь леса, полагая, что это очередной шаг к заслуженной славе.

Граф Орлов, наблюдая за тем, как Лука уходит, решает воспользоваться этой возможностью. В его глазах сверкает холодный расчет, и он, повернувшись к графу Дамирову, предлагает:

— Давайте разделимся, mon аmi. Так мы сможем охватить большую площадь и сумеем убить самого мясистого зверя.

Граф Дамиров кивает в ответ и устремляется вправо, в противоположную сторону от той, куда ускакал оруженосец.

Глядя ему вслед, граф Орлов медленно считает про себя: «Раз, два, три…», его сердце колотится от напряжения, и в нем нарастает чувство предвкушения кровавой расправы. Четыре…

Пять.

В тот момент, когда последний звук его внутреннего счета уходит в тишину леса, он нажимает на спусковой крючок ружья. Раздается громкий выстрел, который разносится по лесу. Звук разрывает утреннюю тишину.