Адвокат Демонов

Глава 12

— Мяо, — доносится у меня за спиной, где-то высоко над головой.

Оборачиваюсь и вижу Берендея. Его морда торчит между прутьев решетки окна. Похоже, что он поверил в правило «если пролезет голова, то и всё остальное пролезет». Но его пузо, откормленное на графских щах, считало совсем по-другому.

— Мяо, — повторяет кот настойчивее и ещё более упрямо, будто отдал приказ животу: «Втянись, я сказал!»

— Берендей, ты как меня нашёл⁈

— Как-как, — отвечает голос из темноты угла. — Через магический колпак.

— Мстислав, ты⁈ — спрашиваю я. И он тут же материализуется из пустоты.

Невероятно, но факт — я счастлив снова увидеть это приведение с несносным характером.

— А ты поумнее многих болванов! — делает мне довольно сомнительный комплимент призрак. — Мало кто сразу соображает, что к чему.

Слышится звук ключа, вставленного в замок двери.

— Я бы с тобой ещё поболтал, да только по другую сторону двери два головореза жаждут превратить меня в волшебную пыльцу, чтоб поскорее сдуть с лица земли.

— Так мы с Берендеем за этим сюда и приехали.

— Попрощаться со мной? — не могу я сдержать саркастического вопроса.

Звук открывающегося замка режет по нервам.

— Типа того, — отвечает Мстислав. — Ползи ко мне, дай обниму.

Дверь начинает открываться. Она очень тяжёлая, и нужно приложить богатырское усилие, чтобы её отворить. Скрип петель разносится по комнате, словно скрежет металла о металл, предвещая что-то недоброе.

До того, как я успеваю проползти и миллиметр, призрак оказывается возле меня и накидывает мне на плечи что-то белое похожее на детскую пеленку. Надеюсь, она не использованная по назначению.

Я ощущаю его холодное, пронизывающее прикосновение, будто ледяной ветер кружит вокруг него.

В этот момент дверь открывается. В мою одиночную камеру заходит воевода. Но до того, как его глаза успевают привыкнуть к темноте, мы с призраком исчезаем, как по мановению волшебной палочки.

Теневик оглядывается на охранника, идущего следом за ним.

— Факел! — командует воевода огромному мужчине, несущему в руке высоко над головой горящую огнем головешку, словно боится, что та может обжечь его лысую голову.

Охраннику не нужно повторять дважды. Он тут же передает факел воевода, а сам облегченно вдыхает, радуясь тому, что наконец-то избавился от опасного предмета.

Мама в детстве постоянно внушала ему: «Егорушка, не играй со спичками — убьёт». Егорка вырос и выехал из своей родной деревни Двухгорка, но необъяснимый страх перед огнем намертво засел в его большой гладкой голове.

Воевода же обращался с факелом, словно со шпагой. Быстрым движением, вызывающим свист в воздухе, он направляет факел в один из углов мрачной камеры. Слабый свет, пробиваясь сквозь тьму, вырывает из объятий сумрака оставшиеся каменные стены, но в левом углу по-прежнему никого не обнаруживается. Теневик, напрягая слух, вдруг замечает шевеление в правом углу.

— Ну все, ползунок, на этот раз я не дам тебе дожить до рассвета! — зло произносит он, с наслаждением смакуя каждое слово, словно кует их из металла.

С этими словами он направляет факел в правый угол, но замирает от увиденного. В углу сидит черный кот с белой мордой, который лениво вылизывает свою мохнатую заднюю лапу. Раздается ласковое мурчание, не имеющее ничего общего с детским предсмертным ором, которым теневик ожидал усладить свой слух.

Воевода зло сжимает ручку факела, его сердце колотится от ярости.

— Ты что, издеваешься? — шипит он резко оборачиваясь на разом побелевшего охранника, когда огонь факела пролетает в миллиметре от его круглого, как яичко, лица.

— Вот это…. Это волосатое нечто по твоему малыш⁈ Может ты ещё вздумаешь сказать, что Усы и хвост — его документы⁈

— Я…. Я не… не… не знаю… — от страха охранник начинает заикаться.

Он хотел сказать, что не знает, как в одиночной камере оказалось этот черный кот, и куда делся малыш, которого в качестве наказания заточили в темницу, но слова даются ему с большим трудом.

Воевода морщится, словно от острой зубной боли. Он с детстве ненавидит несовершенства со всем. С пеленок презирал сверстников, у которых имелись проблемы в речи, во внешности или в отсутствии магического дара с рождения. Таких неудачников он «мочил в горшках» и всячески издевался над ними без капли сочувствия или жалости. Эти чувства были ему не знакомы.

Сам теневик обладал как ему казалось идеальной внешностью — абсолютно одинаковые черты лица с обеих сторон. Он гордился своим большим черепом, широким лицом с выступающий лбом, мощными квадратными челюстями с выдающимся волевым подбородок, тонкими губами и выраженными клыками острых зубов. Теневик считал себя красавчиком, достойным по внешним данным получить статус аристократа. Он не догадывался, что в моем мире по теории Чезаре Ломброзо такими анатомическими чертами обладают ни бояре, ни князья и даже ни графы, а серийные маньяки-убийцы, кем собственно говоря, он и был на самом деле.

А сейчас в нем проснулись еще и живодерские наклонности, о которых он раньше не подозревал.

Кот, который продолжал невозмутимо вылизывать себя, не замечая угрозы, так сильно взбесил воеводу своим спокойствием, что мужчине захотелось бросить в кошака факел, а еще лучше собственноручно раздавить это пушистое недоразумение каблуком своего ботинка, чтобы выместить на нем свою злость, возникшую из-за несбывшихся ожиданий.

Но теневик сдерживается, ведь у него есть более важные дела.

Взгляд его скользит по каменным стенам, полностью сканируя пространство. Ошибки быть не может — здесь нет и тени отродья князя Рублевского.

— Ты не знаешь, с кем имеешь дело, — произносит он, вновь поднимая факел. — Решил, что это смешно⁈ Заставить меня приехать в ясли-тернат и спуститься в темный подвал, чтобы посмеяться надо мной. Ты не знаешь одного. Что шутки надо мной чреваты наказанием в виде болезненной смерти.

От этих слов охранник сжимается от страха словно пружина.

— Я не… не… это хотел сказать… — выплевывает слова Охранник.

— Скажи мне вот что, какую смерть предпочитаешь: от огня или от холода?

— Т… только не от огня…. прошу вас, не… не надо. Я не… не…

Но воевода не стал дослушивать бедного мужчину.

— Бензиниус сверканти, — произнес он заклинание после чего провел факелом по мужчине, отчего тот загорелся, словно сухая солома. В его глазах плясали искры огня и животного страха. А крики мужчины запомнили собой помещение.

— Теперь твоя очередь, вонючий кот.

Агу-га-га! Только посмей тронуть моего кота! — воскликнул я материализуясь из темноты, где был спрятан под призрачной пеленкой Мстислава.

В глазах Охранника засияла надежда. Но это был последний свет его очей, перед тем, как он отключился от нестерпимой боли.

— Малаш, так ты всё-таки тут! Значит охранник не обманул. Бедный мужчина… погиб за правду. Но он же печалься, жизнь таких как он все равно ничего не стоит. Также как и твоя. Бензиниус сверка….

Он не успевает договорить. Кот поднимает голову, его зеленые глаза сверкают в свете факела, и он смотрит прямо на воеводу, будто понимая каждое слово. В следующий миг он встает на лапы и делает головокружительный прыжок воеводе на лицо, выпуская свои острые коготки в его идеально гладкую кожу. Воевода ошеломлено вскрикивает, от боли и удивления от разжимает кулак, в котором сжимал факел, как раз в тот миг, когда я направляю свой взор на горящую палку-выручалку. И та начинает плыть по воздуха в моем направлении. Правильно, но слишком медленно.

— Могу чуток ускорить, — вызывается Мстислав.

Появившись рядом с факелом он хватает его своей полупрозрачной рукой.

— Берендей, Мстислав, на счет три, направляем факел на воевода и рвем когти.

Призрак и кот кивают, понимая мое агуканье.

Агу раз, агу два-с, агу….

Агу-гу-гу три! — считаю я.

Морская фигура в виде обалдевшего стражника на месте замри. В этот миг котик спрыгивает с лица теневика, и выражение лица воеводы тут же растягивается от шока и ужаса. Я вижу, как в него летит огненный факел, переворачиваясь в воздухе, словно дьявольские палочки, котловыми жонглирует фокусника.

Вот тебе и мгновенная карма настигла. На секунду вид летящего факела уносит меня в воспоминания о моем последнем сражении фаей-боллами. Было весело! Ничего, что ими выжгло половину графства, зато какой был размах! И тот сладкий вкус победы… Эх! На мгновение я забываюсь, но тут громкое МЯО возвращает меня к действительности.

— Ты прав, кошак, не время для меланхолии! — агукаю я, пытаясь прогнать мысли о прошлых подвигах.

Мой противник уже в панике пылает ярким огнём, что создает мне так необходимое преимущество. Я ловлю его взгляд, полный животного страха, и понимаю: сейчас или никогда.

Собравшись с силами, я мчу что есть мочи к коту. Хотя со стороны видно, что я просто очень медленно ползу в сторону открытой двери. Так или иначе путь осилит ползущий. Лучше даже лежать в сторону цели, чем абсолютно ничего не делать, надеясь на помощь извне. В воздухе начинает пахнуть горелым, а дым начинает наполнять крошечное помещение аминов, что заставляет меня ускориться. Задохнуться от угарного газа мне совершенно не претит.

Делая решительный рывок, я оказываюсь возле кота и взбираюсь на его мохнатое тело, садясь на него верхом, будто на коня.

Непередаваемое чувство адреналина пронизывает моё тело.

Фокус-покус-огнемётус! — мысленно выкрикиваю я, вспоминая одно из самых простейших заклинаний, которым пользовался в младших классах, чтобы пугать хулиганов, обижающих малышню.

Факел, который я ранее метнул в воеводу, взрывается яркими искрами, окутывая пространство вокруг.

На мгновение всё замирает. А после я вижу, как стражник теряет равновесие, глядя на меня с недоумением, словно не веря, что его окончательному поражению предшествует такой спектакль, заслуживающий премии Оскол — которая выдаётся за лучше детский утренник.

— Вперёд, Берендей! — кричу я, и мой пушистый друг, словно понимая меня, проскакивает в проем открытой двери.

Мы оказывается в холле коридора, из которого мне уже видна лестница вверх — к свободе, выхожу из этого дьявольского подвала.

Теперь я могу завершить то, что начала. Внутри меня бушует энергия, когда я вижу, как огонь поглощает все живое. Охранник уже лежит без движения, похожий на обгоревшее бревно, на котором догорают искры. А его убийца, это воплощение зла, продолжает бороться с пламенем.

Он дрыгается словно танцующая змея, шепча какие-то заклинания холода. Ироничным должно быть будет заголовок завтрашней свежей прессы: «Маг льда умер в адском пламени». Сосредоточившись, я поднимаю руки, готовясь к финальному удару. Мне надо мысленно закрыть эту тяжеловесную железную дверь, чтобы воевода не смог выбраться и напасть на меня.

План-капкан! — говорю я второе по значимости заклинание, выученное в младших классах вместе с таблицей умножения. В этот момент воевода разворачивается в мою сторону. Черт, его охваченное пламенем лицо смотрит прямо на меня поджигающим (в прямом и переносном смысле слома) взглядом и начинает идти прямо на меня аки мумия с вытянутыми вперед руками.

— Котик, сдаем назад! — отдаю я новую коменданту черно-белому приятелю, а сам с усердием первоклассника мысленно закрываю эту треклятую дверь.

Нуууууу же, давай! Дверь потихоньку начинает двигаться. Она же закрывается да?

Мне это не кажется⁈

— Не смей больше командовать мной, — внезапно произносит кот мужским гнусавым голосом из моих любимых фильмов «Рэмбо», «Горец», «Зловещие мертвецы» и «Трудный ребёнок», в которого в этой жизни превратился я сам.

— Ты что, кошак, говорить умеешь? — спрашиваю я в шоке. Или на этот раз это уже точно глюк. Похоже, угарный газ успел ударить в голову. И мне мерещится и двигающаяся дверь и говорящий котэ.

В этот момент дверь захлопывается с громким хлопком прямо перед носом у этого горящего монстра.

А воздухе рядом со мной появляется Мстислав, а котором я, если честно, успел подзабыть в этом огненном кошмаре.

Я впервые вижу, как призрак смеётся. Этот смех напоминает чих совы.

— Я рад, что тебе понравилась моя озвучка в стиле Гномика. Чих-пых-аза-ха. Но ты, что и правда решил, будто коты умеют разговаривать?

— Призраки же могут, а коты чем хуже.

— Не сравнивай! — Мстислав тут же становится серьезным, приобретая свой обычный хмурый насупленный вид. — И вообще ты, что забыл обо мне⁈

— Да как ты мог такое даже подумать, дружище⁈ Я о тебе ни на секундочку не забывал! — уверяю его я, вспоминая свой, не побоюсь этого слова, главный навык прошлой жизни — сверх-способность лгать не моргая.

Я же был адвокатом, ну вы поняли… Кто не умеет лгать в суде, тот не пьет потом пенное в баре.

— Ты же призрак! Я знал, что если я закрою дверь, ты пойдешь через стену.

Призрак подчиняется моему дару убеждения и кивает.

— Логично, — остывая, произносит он. — Что будем делать дальше.

— Нужно вытираться, пока дым не заполнил все подвальное помещение. Тебе по хоть бы хны, а мне будет совсем не айс, — четко аргументирую я.

Кот я этот момент продолжая сдавать задом, резко останавливается, когда его хвост упирается во что-то жесткое. Ступенька.

Мяяяяяяо, — протяжно мяукая кот сбрасывает меня с себя, а сам в пару прыжков оказывается на вершине лестницы и с противной ухмылочкой машет мне хвостом сверху. Мол, а ты так можешь⁈

Он хоть и не умеет разговаривать, но я и так без слов понимаю эту наглую кошачью морду.

— Давай, друг, удачи! Буду ждать наверху, отдохну немного, а ты как раз к утру доползаешь, — произносит призрак с ухмылкой и тут же исчезает.

Вот же ж, Шерочка с Машерочкой, одинаково вредные создания, что призраки, что коты.

Я подползаю к первой ступени и кладу на неё свои ручки, пытаюсь подтянуться, как на турникете… Раньше я мог подтянуться раз 55 на турникете в летний период и чуток поменьше в зимний, из-за тяжести одежды.

А сейчас я не могу никак поднять свое крошечное тельце ни на миллиметр.

Мерд, дерьмо по-французски, по другому и не скажешь. Еще и на магию истратил последние силенки, а углекислый газ просачивается под проемом двери уже дает о себе знать. Я захожусь кашлем.

— Есть там кто-нибудь, ау?.. — произносит сверху чей-то громкий голос.

На этот раз это точно глюк.

— Если там кто-то есть — отзовитесь….- повторяет кто-то, стоящий на улице, кого мне невозможно разглядеть с моего плинтуса.

Агу! Гу-гу!

Я делаю над собой нечеловеческое усилие и не только перелезать с первой на вторую ступеньку, но ещё и раскрыв рот пошире выкрикиваю что есть мочи:

Аааааааааааа!

Что в переводе означает: «Сюда! Я здесь!»

Всегда выбешивала эта фраза в фильмах про выживание, где герой, стоя на необитаемом острове или островке среди океана, кишащего акулами, выкрикивает ее, размахивая руками.

Но сейчас она кажется наиболее подходящей. А может правда ещё и руками помогать⁈

Ааааааааа! Я здесь! Сюда!

Вновь ору и захожусь сильным кашлем, дым наполняет лёгкие так глубоко, как шарик с веселящим газом. Да только мне чего-то вот совсем не весело.

Я вновь напрягаю тело изо всех сил. Давай, ты можешь все! Выигрывать клановые войны, заставлять сдаваться целые отряды, пить пиво литрами и трезвым просыпаться поутру, спасибо белому порошочку Полисорба да гелю Энтеростгелю. Ну и опохмелочный супец, и ты был молодец! Особенно Боярская соляночка… Мысли о еде и о сражениях придают немного сил. Во мне просыпается втрое дыхание.

Скооперировавшись я подтягиваюсь на ещё одну ступеньку, но… и тянусь к четвёртый. А тут их всего-то двенадцать. Четверть пути практически пройдена.

Уху! Но в этот момент слабые руки отпускают край ступеньки и я кубарем скатываюсь вниз, ударяясь головой о бетонный пол.

В глазах резко меркнет свет, но другой непомерно яркий свет светит прямо на меня. Это тот, который принято видеть перед смертью, да? Я снова погиб. И даже без боя… ну или почти без боя. Печалька.

Надеюсь, следующая жизнь будет подлиннее этой. Она же будет?