Адвокат Демонов

Глава 13

Мяо!

— Что ты хочешь, котик. Куда ты меня ведешь? Что-то в этом подвале? — слышу я женский голосок, отключаясь.

Открываю глаза, и не могу понять, где нахожусь. Опять все вокруг белое. Пол и потолок. И снова этот приторный запах стерильности. Меня вернули в роддом? Или я вновь родился младенцем. Ха, вряд ли такое возможно.

Аааааааауууу, — включаю я сирену, которая даже мертвого разбудит, если потребуется. Все сюда! Давайте-давайте! Быстрей!

Над головой появляется миловидное женское личико, с ниспадающими кудряшками, достающими прямо до меня. Вот это длина! А завитушки какие! Как у пуделька или макарошек. Когда уже мне можно будет есть нормальную еду! Я так скучаю по спагетти, стейкам и чипсам!

— Проснулся, — улыбается женщина. — Ничего не болит?

Болит, животик от голода. Женщина, хватит болтать, неси что-нибудь пожевать.

— Ты так сильно ударился вчера, — продолжает Кудряшка, будто не понимает моих агуканей. — Но врач сказал, сотрясения нет! Это так удивительно! Ты прямо богатырь!

А-то! А что надо богатырю⁈ Правильно! Богатырское угощение. В тройном размере. Ты принесешь пожрать или так и будешь мне зубы заговаривать?

Женщина берет меня на ручки. И на секунду я перестаю агу-щаться, ну то есть возмущаться. Замираю от ее прикосновений.

Эх, в прошлой жизни, это я бы взял тебя на ручки красотка. И тебе бы это, ой как понравилось! До изнеможения.

— Хочешь покушать? — спрашивает блондинка.

Похоже цвет волос не повлиял на её интеллект. Я агукаю и киваю! Хочу-хочу!

Слюна проступает во рту. Оглоляй-ка свои груди! Посмотрим, чем вы дамочка богаты.

Но она лишь улыбается и несет меня куда-то по узкому проходу между детских кроваток, в которых никого нет. Зато стоят капельницы и различные препараты. Я все понимаю. Так это лазарет. Я ударился башкой, падая с лестницы и меня доставили сюда.

Ну что ж это не худшее место, если сравнивать с моргом или залом регистрации бракосочетаний. Тьфу тьфу тьфу, чтоб не сглазить.

— Ну что ты плюешься, малыш? Что-то в ротик попало.

Я бы не отказался, если бы это была твоя сися, но ты похоже не из кормящих мам. И как тут в этом мире, похоже не принято кормить чужих детей? А очень зря.

Женщина заносит меня в небольшую столовую и я вдыхаю всей грудью ароматы еды. Мммм…. Сосисечки…. Это точно они. Этот запах я ни с чем не спутаю. И да! Ещё венегрет.

Агу-гась! Кладите мне сразу с доставкой, — командую я, показывая на большую вилку, стоящую в специальном снаряжении для кухонных приборов. Как оно там называется у женщин. Даже не буду пытаться вспоминать.

— Конечно, малыш, не волнуйся! Я тоже сейчас покормлю! Ну до чего же ты смышленый!

А-то! Видела бы ты меня в прошлой жизни, вообще бы офонарела от моего ума, смекалка и аппетита.

Она подходит к окошку раздачи еду и чья-то огромная рука в перчатке сует ей тут же тарелку с манной кашей.

Не-не-не, я не это заказывал. Официант, поменяйте это на нормальную еду. В манной каше мне нрав только её корень «манна». Лишняя манна мне бы точно не помешал.

— Открой ротик, — говорит мне блонди, а я морщусь. Может лучше молочка.

— Ну давай-ка, за маму!

Ладно уговорила. Я открываю рот. Мать моя — хорошая женщина. За неё не грех выпить. Ох, фу ты ну ты, точнее ложку кашки съесть.

Во рту оказывается ложка с этой несъедобной массой. Ещё эти комочки. Бээээ. Почему нельзя приготовить без них?

Морщусь, как когда залпом бью береговую, и проглатываю кафу. Она ухает в животик. А-так то в принципе по вкусу и ничего, сладенько, давай ещё!

— За папу, — с милой улыбочкой говорит эта милая дама. Но я тут же захлопываю рот.

Ну нет, за этого изверга князя я есть не буду. И пить не стану. Надеюсь сам он скоро сопьется и разорится и оставит идею посылать за нами с мамой головорезов.

— Не хочешь за папу? А за меня скушаешь? — спрашивает она, а глаза её сияют.

— За тебя, конечно скушаю! Я тебя и саму бы скушал. Такую сладкую! — гукаю я, открывая ротик пошире.

Князь Рублевский рвал и метал от злости! Его верный слуга испарился словно пятно от вина, мастерски отстиранного прачками.

Расхаживая взад-вперед по своей опочивальне князь Андрей пытался дозвонится до теневика.

— Воевода не отвечает или временно воюет. Наберите позже, князь, — вежливо ответил женский голосок автоответчика.

— Какого простолюдина он не доступен! — выкрикнул зло князь и со всей дури бросил свой мобильный аппарат об стену графского имения.

— На кой я плачу ему абонентское вознаграждение в 300 Серебренников в месяц, если он не может отвечать на мои звонки 24 на 7. Надо урезать ему жалование!

Князь поднял телефон, тот не разводился на две части и даже не пошел царапинами по экрану. Аристократо-фон — хороший надеждой бренд позволял аристократам вымещать ярость на аппарате без последствий с поломками.

Хотя раз в год, ровно в день релиза новой модели, телефон все-таки приходилось менять, потому что старый просто переставал работать. Но в этом была вся фишка этой модели — её владелец должен был каждый год подтвердить, что достоин носить статус аристократа. А, следовательно, позволить себе купить новенький Аристократо-фон.

На самом деле князь лукавил, говоря сам с собой о недовольстве работой теневика. Если честно, тот ещё вчера успел оправдать свое высокое жалование, когда на блюдечке с голубой каемочкой предоставил графу компромат на его тестя-прокурора. Кто бы мог подумать прокурор Империи и убийца в одном флаконе! Такой компромат может стоить гораздо больше, чем 300 Серебряников, он может стоить чьей-то свободы или даже жизни. За такую информацию можно даже развязать войнушку, получив коалицию войск от графа Дамирова. А войска у него были не плохие, не хуже императорских….

Так и сам князь Андрей мог бы править не хуже императора.

Рублевкий улыбнулся своим коварным планам по захвату власти.

— Ничего-ничего! Я найду тебя, женушка с выродком. И ежели ты скрываешься у своего папеньки, то он выдаст мне тебя, даже не пикнув. После того, как я убью отпрыска, очистив свою репутацию, можно будет начать примерять костюм императора Российской империи. Вот только бы схуднуть для начала немного!

— Марфа! — крикнул он и трижды позвонил в колокольчик.

В опочивальню графа тут же вбежала молоденькая прислуга. Она разбежалась чуть сильнее, чем надо было, и чуть не врезавшись в кровать, с трудом удержала равновесие, чтобы не упасть прямо на мягкие перина. Ой, что было бы…. Позор… Князь мог бы понять ее превратно.

Смутившись своим мыслям, Марфа потупила взор, покуда князь беззастенчиво рассматривал её глубокий вырез и выразительные груди.

— Марфуша, что у меня на завтрак в меню? — спросил он, будто не замечая ее смущения.

— Яйцо в мешочек, фасоль, хлебец с сыром, и две капсулы рыбьего жира, — всё, как прописал диетолог.

— К черту его! Прикажи-ка повару приготовить беляши, пышные, как твои…. — князь сделал внушительную паузу, наслаждаясь как щеки Марфуши приобрели цвет свеклы, которой она по вечера их натирала. — Пышные, как твои волосы.

— Слушаюсь, мой господин.

Марфуша поклонилась и исчезала из комнаты. А князь резво, несмотря на свой приличный вес, запрыгнул на свое ложе.

«Разберусь с женой, и может позволю Марфуше разделить разок со мной это царское ложе… Подарю ей, так сказать, царский лайк.» — хмыкнул про себя князь Рублевкий. «А худеть начну с дня после недели, то биш с понедельника.»

После завтрака меня осмотрел местный дохтор.

— Похоже, этот малыш родился в рубашке.

— Агусь, — охотно подтверждаю я.

— Можете вернуть его на занятия в магический ясли-тернат.

— Не-не агусь

Оставьте меня здесь, будьте людьми! А я буду есть манную кашу всю седмицу. И первый день после недели и второй день после недели и в середину недели, ну вы поняли…

— Эх, малыш, жаль с тобой расставаться, — произнесла кудряшка, и я чуть было не прослезился. Есть в этом мире человеки широкой души! Вот ради таких стоит продолжать здесь пробивать свой длинный и судя по всему нелёгкий путь, даже головой, как я сделал намедни.

И ради этого готов даже вернутся в ясли-тернат.

Вот только есть вопросики: что на этот раз со мной сделает директриса, поняв, что мне удалось сбежать из заточения? Она же не засунет меня обратно в ту жуткую одиночную камеру⁈ Или захочет меня там похоронить?

— Дьявол не дремлет. Дьявол не дремлет, — повторяет директор магического ясли-терната, белая как лист бумаги. Вот только листов бумаги, как ни странно нет в помещении для допросов тайной службы температура.

На столе узкого мрачного помещения стоит печатная машинка, которая печатает сама, словно по волшебству, а текст появляется на стене, появляясь из воздуха, одновременно со словами этой изнеможенной, сидящей за столом женщины.

Она нервно раскачивается на стуле, пытаясь избавиться от напряжения, которое сковывает её тело.

— Не дремлет дьявол, Ваше сиятельство, — продолжает она, и вдруг резко замолкает, как будто сама испугалась собственных слов.

Стоящий рядом с ней хмурый мужчина, облачённый в тёмный сюртук и с сигарой в зубах, курит в открытое окно, его лицо искривлено от недовольства. Он сплевывает в сторону, и звук его действия резонирует в тишине комнаты для допросов, наполняя её атмосферой безысходности.

У него кончаются нервы. Битый час он пытается выведать из неё хоть что-то стоящее, но она лишь повторяет свои слова, словно испорченная пластинка, зацикленная на одном и том же фрагменте про дьявола, который не дремлет. Что, черт побери, это значит⁈

— Уважаемая, вы будете говорить или как? — произносит он, устало облокачиваясь на стол. Усталость практически физически давит на его плечи, отчего они опускаются вниз.

— Я… я правда не понимаю, как это могло произойти, — выдавливает она слова, словно сок из переспевшего помидора, медленно и с неприятным звуком, который пробирает дознавателя до глубины души. Её голос, полон страха, вызывает в нём отторжение, словно он слышит не человека, а нечто неизъяснимое.

— Не знаете? — строго переспрашивает он, его глаза сверкают в полумраке комнаты. — Думаете, я в это поверю⁈

— Нет, — отвечает она почти шёпотом, и эти слова звучат для него как приговор.

Мужчина выбрасывает сигарету в урну. Это очень точный бросок, трёхочковый.

Сигара исчезает в металлическом ведре, как и надежды дознавателя, что он сможет попасть сегодня пораньше на обед…

Он достаёт новую пачку сигар. Белёсая, бархатистая упаковка приятно ложится в ладонь. На ней, золотом вышитой, красуется надпись: «Осторожно. Курение вызывает куртизанок». Мужчина переводит взгляд на книжный шкаф, за стеклом которого гордо выстроилась его коллекция: от пачек с надписью «Курение вызывает чуму» до тех, на которых написано «Курение вызывает гром и молнию». Каждая пачка, словно миниатюрное произведение искусства, отражает его причудливый юмор.

Кажется, минуты тянутся бесконечно, а время в этом мрачном кабинете застыло. Дознаватель, чувствуя, как внутри него клокочет гнев, решает сменить тактику. Закуривая сигару с видимым усилием, он шумно выдыхает, словно выпустил из себя часть накопившегося в груди бешенства. На миг расслабляется.

— Я понимаю, что вам страшно, — произносит он, стараясь вложить в свои слова нотки сочувствия. — Но подумайте о тех, кто зависит от ваших слов. Ваши дети… Они в безопасности только тогда, когда вы говорите правду.

Марь Иванна смотрит на него, и в её взгляде на мгновение появляется искра чего-то непонятного, но тут же затухает, как лампада, погасшая от порыва ветра.

— Я клянусь, что не желаю зла своим воспитанникам, — произносит она, и голос её чуть не трясётся от волнения. — Но я не могу сказать то, чего не знаю.

Он делает шаг ближе, его голос становится более мягким, словно в нём таится понимание.

— Тогда попробуйте предположить? Что произошло в подвале вашего магического ясли-терната? Кто мог сжечь дотла охранника?

— Это было нечто ужасное.

Она смотрит на него, и в её глазах читается страх. Страх, который не покидает её, как тень. Она чувствует, как холодный пот стекает по спине.

— Я не могу… — начинает она, но её голос срывается. Вместо слов из её уст вырывается только глубокий вздох.

— Можете…. Скажите же, как именно это произошло? — требует он, его глаза, полные ожидания, сверкают в полумраке. — Опасность подстерегает не только детей, но и Вас саму, пока вы не расскажете мне правду. Дьявол не дремлет, он среди нас, — заканчивает свою речь дознаватель коронной фразой директрисы ясли-терната.

Марь Иванну начинает трясти.

— Я буду говорить только в присутствии адвоката, — произносит женщина твердо сжатыми губами.

— Все адвокаты заняты! Вам придется ждать его в «Белом Лебеди». Я попрошу подготовить вам самую удобную койку…

Какая ирония судьбы. Знала бы она, что лучший адвокат империи сладенько зевнул, просыпаясь в своей мягкой кроватке. Но после того, как она незаконно заперла меня в камеру одиночку, где меня дважды пытались убить, я бы не стал защищать директора магического ясли-маркета ни за какие коврижки. Даже если бы она сказала мне, как любили новррить: «Мирослав, я твоя фанатика, дополни сердечко».

Я ещё не знал, что у этого воспитательного учреждения был назначен временный руководитель вместо Марь Иванны, которая успешно дала мне понять, что мне тут не рады. А сегодня с самого утра я интуитивно чувствую, что справедливость восторжествовала.

Какой прекрасный день! Какой прекрасный я и песенка моя!

Вспомнились мне строчки из известного в моем мире джазового хита.

— Детки, завтракать!

О да, день действительно задался.

— Мяо, — раздается рядом со мной знакомый клич.

Берендей! Опять ты?

Черный хвост высовывается из-под моего детского одеяльца и щекочет мне нос.

А где Мстислав? Спит ещё бедолага?

Берендей несколько раз мяукают так, что я понимаю его без слов.

Конечно, он ещё дрыхнет. Он же призрак, зачем ему вставать по утрам.

Кушать хочешь, небось? — спрашиваю кошару.

Он кивает и утвердительно мяукает. Не знаю, как это возможно, но я начал его понимать.

Ладно, ты спас мою жизнь. Привел ко мне ту женщину из лазарета. Так что я у тебя в долгу. Сращу тебе что-нибудь с завтрака.

На завтрак дают снова кашку. Но на этот раз к счастью не манную, а овсянку, сэр.

И кусочек сыра.

Жутко хочется его съесть, но я отрывая его от души, прячу его в свой потайной кармашек.

Кошара будет доволен.

И надо видеть его счастливую морду, когда в тихий час я приношу ему его лакомство. Кот просто светится изнутри.

Неделя проходит незаметно.

Больше всего мне «зашел» бассейн. Я плаваю, как Бог, от меня брызги летят. Круг на шее, я вам скажу, это вещь! Я плаваю туда и обратно, словно заведенный.

Мимо опасливо проплывает бугай. Удивительно, но всю неделю он держится от меня подальше. И даже не провоцирует на конфликт. Парень-воспитатель тоже щугается меня, аки призрака. Даже не замечая, как пару раз за моей спиной реально стоял призрак Мстислав и корчил ему рожи.

В воскресенье я с нетерпением жду приезда мамы. Ко всем деткам приезжают родители. И забирают их на целый день. Никто не приходит только ко мне и бугаю. По лицу Бугая скатывается слеза.

— Чего зыришь, зенки напузыришь, — выкрикивает мальчишка и выбегает из детской комнаты, утирая слезу рукой.

Я жду до самого вечера. Но София так и не приходит. Ну что ж… Начнем новую жизнь с понедельника.

Уроки магии оказываются насколько скучны, что половину из них я просто дрыхну. Хотя пару раз мне удается заползти в старшие группы, где у меня получается потренировать самые элементарные заклинания, от которых все вещи в классе внезапно поднимаются на воздух и начинаются кружить вокруг учителя.

— Немедленно прекратите это! — кричит учительница.

Я прекращаю. И в этот момент все предметы обрушиваются прямо на учителя.

Марь Иванна провела в СИЗО месяц, за который сломала голову от раздумий. Когда дознаватель в очередной раз приходит ее навестить, она выглядит уже не такой бойкой, какой она ему запомнилось.

— Я нашел вам адвоката, — произносит адвоката. — Он сможет прийти к вам на свидание всего через пару месяцев.

— Я… я всё расскажу! — вырывается у неё, как только дознаватель пересекает порог комнаты для свиданий. — Но только если вы обещаете, что это останется между нами.

Дознаватель замирает. В его голове проносится миллион мыслей. Между ними это точно не останется. Но сейчас главное не упустить рыбку с наживки.

Мужчина делает шаг вперёд, его голос становится ещё мягче. Он льет слова будто мед в уши.

— Обещаю, — говорит он, не сводя взгляда с женщины. — Вы можете рассказать мне все, абсолютно ни о чем не переживая. Как именно это произошло? С чего все началось? Что вы делали тем вечером?

Она закрывает глаза, словно пытаясь собрать свои мысли, и, наконец, начинает рассказывать.

— Все началось с того, что в наши магические ясельки принесли нового ребёнка по имени Мирослав, нескольких дней от роду. У него не было никаких магических способностей. Но он оказался настоящим демоном. Он побил моего сынулю, поэтому мне пришлось, я была вынуждена… его наказать, — в этой части поступает истинная интонация женщины, с лица слетает маска.

В этот момент за окнами, раздается внезапный грохот грома, похожий на гул злодейского смеха, будто дьявол в самом деле не дремал, а наблюдал за ними, ожидая кульминации допроса.

— Кто родители этого мальчика?

— Я видела только мать. Ее зовут Софья.

— София?

— Да. Княжна Софья Рублевская. Так она указала свое имя в договоре.

— София Рублевская⁈ — вновь переспрашивает дознаватель, и в тот же миг за окном вспыхивает молния, словно небеса подтверждают его шок.

Голос мужчины, всегда спокойный и ровный, теперь дрожит.

Дознаватель смотрит на сидящую перед ним женщину, пытаясь сопоставить услышанное имя с той информацией, которую ему ранее передал руководитель секретной службы императора… когда они пили вечером пенное в «Гадком котелке».

Через мгновение дознаватель влетает в кабинет своего руководителя, графа Толстопалого. Главу секретной службы знали за три важных качества. Во-первых, он был лучшим специалистом розыскного дела. Мог найти кого-угодно. От преступника рецидивиста до иголки в стоге сена. Но его привлекали только к самым секретным или сложным расследованиям. Потому что он был знаком за руку с самим императором. Это был второй пункт его биографии. Третий — он был магом, который сочетал в себе сразу три магических школы: воды, воздуха и огня. Таким даром не мог похвастаться даже император. Поэтому он держал этого мага-умельца подле себя.

А вот дознаватель знал о нем еще и то, что никто больше не знал. В отличие от всех приличных графов, Толстопалов Святозар Владимирович не был многоженцем, он не был даже двоеженцем. Да у него и вовсе не было ни жен, ни детей. А все из-за того, о чем, а точнее, о ком он поведал вчера вечером в питейном заведении…

— София Рублевская, я её нашел! — выпаливает дознаватель. — Точнее я знаю, где находится её отпрыск!