Адвокат Демонов

Глава 3

Но в этот момент за окном встает солнце.

И настоящие лучи озаряют палату.

Один из них начинает плясать, отражаясь от круглых стекол очков горе-эксперта, и мое малышовое внимание переключается против моей воли на этот танец солнечного зайчика.

Ой, а что это у нас такое? Вот это да! Это же круче любой магии! Круче фаербола. Солнечный-бол, какой смешной!

Я смеюсь, сам не понимая отчего. Но на душе становится легко и задорно.

— Эй, ты куда убегаешь? — замечаю я, как солнечный зайчик перепрыгивает с пола на потолок.

Пииииииииииииии…

Вновь раздается этот жуткий невыносимый писк, от которого хочется вырвать себе уши или руки этому специалисту.

Чик-чик-чик-чик.

Мини-принтер качает текст заключения, которое с нетерпением выдергивает специалист.

Он читает текст на этот раз про себя. Шевелятся только его губы, как у рыбки-клоуна.

— Этого не может быть! — восклицает специалист с изумлением.

— Что? Что с моим сыночком? — голос мамы звучит, как капли дождя, он наполнен любовью и влагой от подступающих слез волнения.

— Его магические силы….

— Превышают допустимый уровень? — спрашивает мама с надеждой.

— Нет, они отсутствуют.

— Как это — отсутствуют?

— А так — у него абсолютно нет магических сил. Ни одной, даже малипусечной, силы.

— Этого не может быть! Перепроверьте, это какая-то ошибка.

— Ошибки быть не может! Я все дважды перепроверил. Приборы в норме. А вот магические силы вашего сынка на нуле.

— Возможно, ещё рано делать замеры? — голос матери дрожит.

— Нет, все младенцы проходят тестирование при рождении.

— Но, может…. Способности ещё разовьются?

Голос маменьки садится. Последнее слово она сипит, еле дыша.

— Это вряд ли. Если чудо только какое случится. Но с уверенностью в 99 % я могу вам предсказать, что этого не произойдёт. Но это не страшно!

— Не страшно? — последняя капля надежды и веры в чудо звенит в голосе молодой женщины.

— Конечно, нет! — жизнерадостно восклицает мужчина. — Смотрите, какой он у вас — красивый и физически развитый малыш. Бу-гу-га-га!

Он снова вертит перед моим лицом своими толстыми пальцами. Но на этот раз они не вызывают у меня никаких приятных ассоциаций.

— Ну, я, пожалуй…

— Идите, — заканчивает его мысль мама раньше него самого.

А он отчего-то мнется на месте, посматривая на неё снизу вверх с нескрываемым блеском в глазах.

— Я пойду, — повторяет он неуверенно, в надежде, что его остановят. Но он не на ту напал.

— Идите-идите, — в голосе мамы проскальзывают нотки раздражения.

Он с ясно видимым разочарованием пакует свой агрегат в специальный чемоданчик и, опустив плечи, направляется к двери.

— Хотя нет, постойте!

— Будете стрелять? — эксперт пытается шутить, чтобы понравиться маме.

— Нет, буду молить вас ничего не говорить пока моему мужу.

Похоже, маме со мной не свезло! Отец убьет нас обоих, узнав, что у меня нет абсолютно никаких магических сил. Вот и сказочке конец! А читал кто — молодец!

Но я не из тех, кто привык сдаваться! И мама моя, оказывается, со мной одной крови.

Как только за экспертом закрывается дверь, она начинает скручивать одеяло, так, что оно напоминает фигуру человека. Сверху прикрывает его простыней.

«Не забудь меня, мать!» — пытаюсь я докричаться до нее мысленно, и она будто бы меня слышит.

— Тише, Мирослав, не плачь. Мама даст тебе калач.

Да я и не плачу. Почему детский крик принято причислять к разряду розовых соплей, когда это голос боли истинного мужика, пусть даже он в данный момент находится в памперсе? И причем тут калач? Мне бы сейчас лучше чесночных гренок, да пенного. Вот что может разом снять любую боль.

— Все будет хорошо! Тебя никто не тронет! Я не дам тебя в обиду, — продолжает успокаивать меня зачем-то мама.

Удивительно и непривычно быть не тем, кто защищает, а тем, кого защищают. Но я уверен, это продлится недолго, я добьюсь того, чтобы силы вернулись ко мне. Я разблокирую свое ядро. И снова смогу защищать страждущих и управлять людьми, демонами и правосудием, поворачивая законы в ту сторону, которая выгодна мне и моему клиенту.

Мама, не теряя времени, сооружает из подгузников нечто, похожее на малыша, она заворачивает его в пеленку, завязывает лентой и укладывает на боковую в прозрачный кейс, стоящий рядом с кроватью для рожениц.

— Готово!

София отходит на шаг, оценивая проделанную работу и удовлетворенно кивает.

— А теперь нам пора, сынок! Покуда нас не хватился твой бешеный папенька.

Мама хватает меня на руки, но затем, будто что-то вспомнив, проходит в сторону небольшого столика, на котором стоит радиола.

— Включу новости, пусть думают, что я тут с кем-то разговариваю. Так ко мне не сразу решатся зайти.

Она проговаривает все это для меня, и я благодарен этой женщине. Какая ж она умница! Мне не приходится тратить драгоценные силы на чтение её мыслей, когда они и так озвучиваются мне вслух.

— Граф Орлов, владелец ресторанной империи Сети питейных заведений «Визитер», был убит сегодня ночью в своем имении, — звучит голос диктора.

Мама собирается покинуть палату. Но я издаю ор протеста. В этой новости меня что-то цепляет, и я интуитивно понимаю, что мне необходимо дослушать её до конца.

— Что такое? Ты почему плачешь? Проголодался?

Я, если честно, сыт. Удивительно, но капли молочка мне хватило практически на целый день. Удобная штука. Можно быстренько перекусить и быть свободным на довольно длительное время.

Мама на ходу начинает кормление, нервно расхаживая по больничной палате из стороны в сторону.

Молочко! Вкуснятина!

На миг я закатываю глаза, забывая обо всем. Но чеканный голос диктора приводит меня в чувство.

— Это второе за сутки убийство аристократов — крупнейших рестораторов московской губернии. Кто стоит за этими хладнокровными преступлениями, и связаны ли они между собой? Поем, простите, оговорился. Пока об этом приходится только гадать. А мы переходим к светской хронике, которую озвучит госпожа Оксана Александровна. Вам слово!

— Оговорка у вас получилась по Фрейду, Михаил Алексеевич. Все мы любим покушать, особенно в дорогих кабаках. И я бы сейчас не отказалась от сочного бургера — как раз такого, с каким был сегодня замечен князь Андрей Рублевский. Причем не один, а в обществе прекрасной рыжеволосой дамы.

— О Боги! — восклицает мама. — Какой позор! Он даже не удосужился выбрать заведение, спрятанное от глаз щелкопёров. Какой позор!

— В то время как его супруга, госпожа Софья Павловна, находится в родильном отделении и до сих пор не объявила объем магических способностей новорожденного сына.

— Теперь нам точно надо бежать, не то газетчики решат, чего доброго, нас навестить. А еще хуже — вернется твой папенька…

Мама захлопывает халат, утирая его краем каплю молочка на моих ещё не обсохших губах и осторожно проходит к двери, прислушиваясь, а затем, приоткрывая её, тихо произносит:

— Кажется, никого!

Она осторожно выглядывает из двери, прижимая меня к себе бережно, словно зеницу ока, и начинает пробираться по темному мрачному коридору, стараясь ступать бесшумно.

За поворотом мелькает какая-то тень.

Хочу повернуть голову, но даже это элементарное действие мне пока не по силам. Чертова малышовая беспомощность.

Мне видно только сидящую на посту медсестру. Она приподнимается со своего места и смотрит на кого-то, стоящего рядом с ней. Женщина открывает рот, видимо, планируя закричать, но не успевает произнести ни звука и падает плашмя на пол без признаков жизни.

Мушки-петрушки! Нам с мамой нельзя идти в эту сторону. Ни за какие коврижки! Отчего-то я уверен, что те дьявольские силы, которые только что оглушили медсестру, пришли за нами, а точнее, за мной.

Демонов я всегда чувствовал за версту. За годы работы с ними у меня выработалась чуйка на них, как у кота на экстракт валерьянки.

Как в песенке поется: «Я демона узнаю по погодке». Вот и сейчас в коридоре буквально сгустились краски. Свет становится темнее, а воздух сгущается, как перед ливнем с дождем.

В подтверждение этих мыслей в голове загорается красная лампочка:

DANGER! DANGER! DANGER!

Я начинаю внушать мысль об опасности маме.

Но она не видела метаморфозу, приключившуюся с несчастной медсестрой. В этот момент мама оборачивалась в страхе назад, проверить, нет ли кого рядом. А сейчас, глядя вперед по коридору, ей кажется, что путь полностью свободен, и она быстрыми шагами передвигается в сторону пустого пункта медсестры.

Если я сейчас закричу, то привлеку внимание демонов. Непонятно, сколько их там, и каково их намерение.

Говорят, что у ребенка и матери существует невидимая связь. И мать иной раз может даже прочесть мысли ребенка. Но с нашей связью с матерью было что-то не так! Мне оказалось гораздо легче внушить что-то той грудастой акушерке, решившей отобедать с моим батенькой, чем вложить мысль в голову мамы.

Мама продолжает идти в самое пекло. Мой кулак сжимается от злости и безысходности настолько, насколько способен. И тут мои маленькие пальчики что-то нащупывают — мама успела мне что-то дать в руку, прежде чем мы вышли из палаты. Я скашиваю взгляд и вижу в своей крошечной руке ярко-красное нечто, похожее на маленькую гантель с разноцветными шариками внутри.

Внезапно в ядре моего мозга активизируется крохотная часть моего левого полушария — я вижу, как оранжевым светом загорается в мозгу верхняя часть слева, отвечающая за логику и анализ данных. Мои глаза при этом сканируют неизвестный предмет в руке и выдают информациюна видимый только мне экран, на котором синими буквами появляются надписи:

'ОПЕРАЦИИ С ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЯМИ:

— вес — 25 граммов

— размер — 14 сантиметров

— диаметр шарика — 3 сантиметра

— в основе — шарик с отверстиями, внутри — бубенчики

— звук — тихий успокаивающий

ВЫВОД: Это погремушка'.

Погремушка! Ну конечно!

Я резко дергаю рукой, в которой зажата погремушка, и та мгновенно издает звенящий звук, слышный только нам с мамой.

Мама останавливается и с умилением смотрит на меня.

— Мирославушка, это так мило! Но сейчас не время для игр!

Не время, в этом ты права. Но как убедить тебя бежать к чертовой матери от этого места, куда ты так стремительно идешь⁈

БАХ! Происходит новая вспышка в моей голове, и она приходится на височную долю мозга, отвечающую за память.

ТРИ ТОЧКИ ТРИ ТИРЕ ТРИ ТОЧКИ

Международный сигнал бедствия.

Вцепившись в погремушку так сильно, насколько я только способен, я три раза делаю ей короткий взмах, три длинных и снова три коротких.

Мама замирает и в шоке смотрит на меня.

— Мирослав? Ты в курсе, что только что передал сигнал опасности своей погремушкой!

— Да, мать. Я в курсе! Хорошо, что и ты тоже! Теперь бежим!

— Наверное, ты выучил её, сидя в моем животе, я как раз оканчивала своё обучение на метеоролога. И мы сдавали зачёт по азбуке Морзе!

Я учил азбуку Морзе, чтобы вызывать демонов. Метеорологи предсказывают погоду, а Духи стихий ей управляют. И, дабы вызвать некоторых из них, приходится использовать азбуку Морзе. Демоны, связанные с огнем, водой, землей и воздухом, понимают и реагируют только на этот язык призыва. Но сейчас не это важно!

Мать, нам нужно бежать! Ты понимаешь⁈

Мама секунду смотрит мне прямо в глаза. И в этот момент кажется, будто она наконец прочла мои мысли.

— Мирон, ты так серьезно смотришь, как будто действительно хочешь передать сигнал о спасении.

О Боги, беги, моя мама, беги! Ты самая умная женщина в мире.

— Моргни, если так. О, Господи, что я делаю? Прошу совета у младенца! — восклицает она.

Я моргаю.

Но она, занятая самобичеванием, этого не замечает. Вот демоны!

Я моргаю ещё и ещё! Мне кажется, сейчас все свои зенки выморгаю.

Наконец, она опускает взгляд на меня и громко охает.

Я моргаю азбукой Морзе сигнал SOS:

«... —...»

Три раза быстро, три раза зажмуриваюсь, и снова трижды быстро моргаю.

Мать растерянно застывает, глядя на меня.

— Тебе соринка в глаз попала? Ты же не можешь действительно знать азбуку Морзе…

Мам, ты серьезно? Ну какая соринка⁈ Как же люди любят придумывать все что угодно, лишь бы не видеть неудобную правду прямо перед своим носом.

В этот момент где-то в той части коридора, которая скрыта от наших глаз, слышится звук падения чего-то тяжкого. Будто рухнул шкаф или целая антресоль.

Последние сомнения женщины развеиваются.

— Мне кажется, нам надо пойти другой дорогой, сынок.

Я киваю, насколько могу.

— Какой ты у меня всё-таки смышленый малыш! Нет магических способностей, ну конечно! Зато мозги побольше ваших!

С этими, бранящими эксперта, словами мать сильнее прижимает меня к груди и разворачивается на 180 градусов.

— Если бы твой отец узнал, что я повинуюсь азбуке Морзе, которую мне передает наш младенец, он бы упек меня в желтый дом умалишенных. Хотядаже дом терпимости лучше, чем сброс со скалы. Правда ведь?

Я вновь кивнул. В этом момент мама замечает выход к лестнице и ныряет в поворот коридора. Очень вовремя. Потому что за нашей спинойраздаются странные звуки, похожие на то, как демоны жрут людей.

Хрум, хрум, хрум, хлоп.

И звук обглоданных человеческих костей, отброшенных на пол.

Я крепче сжимаю погремушку, готовый обороняться в любой момент, совершенно забывая, что это дурацкая игрушка, а не моя любимая шашка со шпагой.

От моего движения бубенчики погремушки издают успокаивающий звук, как будто доверительно шепчут: «Не бойся, всё будет хорошо», — пытаюсь я успокоить этим звуком маму, но сам подпадаю под его очарование, готовый вот-вот отключиться. Этого нельзя допустить! Мы находимся в опасности.

Мама застывает на развилке коридоров инаклоняется ко мне. Её лицо озаряет страх, но в то же время я вижу, что она старается сохранять спокойствие.

Свет в коридоре начинает мерцать, и это добавляет напряжения в уже и без того тревожную обстановку.

— Куда нам идти? — в панике шепчет мама, поворачивая голову то вправо, то влево.

Я сканирую левый коридор на предмет опасности.

Бжжжжжжжжжжж. Из глаз появляются елезаметные салатовые лучи. Надо же, хотя бы на это простое действие мне хватает энергии.

Итак, глянем, что там у нас?

Налево пойдешь… Перед глазами появляется жуткая картина. Мама доходит до конца коридора… Заворачивает за угол.

Хрясь!

Холодное лезвие металла проходится по её бледной шее. Огромные демонические ногти, словно кинжалы, безжалостно в один миг лишают жизни молодую женщину. Серо-зеленая рука успевает схватить меня за грудки распашонки в ту секунду, когда тело матери падает на пол, издавая последний стон.

Ясно, налево — пойдешь — коня потеряешь, точнее, голову… Эта женщина мне стала уже дороже, чем просто средство передвижения.

Надеюсь, второй коридор дает больше шансов на спасение. Сканирую правый коридор. Энергия иссякает, лучи становятся практически совершенно прозрачными. Никаких видений не возникает. Значит, коридор чист.

Все это происходит за долю секунды.

Поднимаю свою руку и указываю маме на правый коридор. Но мама в этот момент разворачивается, отчего получается, что моя рука направлена четко на левый.

Твою ж матушку!

Я пытаюсь показать направо, но моя ручка насколько короткая, что она все равно указывает четко на левый коридор.

И мама уже ступает в его сторону.

Нет же! Стой! Тебе хана!

Я выплевываю соску и начинаю орать во все горло!

— Тише-тише, Милославушка! Осталось совсем немного…

Да уж! Тебе жить осталось немного, если пойдешь по левому коридору! Там демоны, мать, де-мо-ны!

Разрываюсь я от криков. Этим я добиваюсь лишь того, что она останавливается и начинает меня качать.

— Тшшшш… Пожалуйста, перестань плакать. Не то нас могут услышать.

Мама достанет из своей сумки бутылочку и сует её мне прямо в открытый рот.

Гребаный кот!

Как не вовремя. Когда только она успела нацедить молочко в дорогу. Ням-ням! Как вкусненько!

Это отвлекает. Я не могу позволить себе насыщаться. У нас сейчас каждая секунда на счету. В этот момент я снова вспоминаю о демонах, о том, как они реагируют на сигналы. Они улавливают такие эмоции, как страх, беспокойство и сомнение.

Я не хочу, чтобы они пришли сюда, почувствовав, как мама в нерешительности выбирает, куда ей пойти.

Хочу отлипнуть от бутылочки, но мама не дает, удерживая её своими руками. И молоко против моей воли струится мне в рот. Я чувствую, как с каждым глотком веки тяжелеют. Ещё немного, и я вырублюсь от сытости. От малышовых рефлексов не сбежать.

А вот от демонов можно!

Продолжая пить из бутылочки, я разжимаю руку, отбрасывая погремушку в сторону правого коридора. Я надеюсь, это сработает. Мама читает знаки и этот должна понять.

— Мироша, ну зачем ты это сделал? — строго спрашивает мама вполголоса.

Погремушка, тихо звеня, катится по полу и, немного не докатившись, застывает возле стены — развилки, разделяющей холл на два коридора, один из которых ведёт к голове с плеч.

Мама вздыхает и, нервно оглянувшись, делает несколько шагов в сторону погремушки, в то время как я направляю на этот объект свой пристальный взгляд, при этом ориентируя внутреннее око на звено, все ещё закрытое защитной оболочкой.

На ядре, как на предсказательном шаре, загорается способность, требующая срочной активизации.