Лирой

Глава 14

— Вы хотите сказать, что на Землю упал космический корабль? — я с трудом подбирал слова. — И мы до сих пор не знаем, что это?

— Да, можно и так сказать. Мы не можем точно сказать что это, — Камилла сделала глоток вина, ее глаза блеснули. — За два века мы не продвинулись ни на шаг в изучении этого объекта. Он не поддается никаким известным нам инструментам. Мы не можем ни разрезать его, ни распилить, ни даже поцарапать. Он непроницаем для сканеров и любых видов излучения.

Камилла сделала паузу, словно давая мне время осознать масштаб проблемы.

— Но это еще не все, — продолжила она, — Видите ли, Сергей, — она вздохнула, отложив вилку, и отпила глоток вина. — Этот объект… он живой.

Вот те раз! Я чуть не подавился напитком. Живой? Это как? Может, у нее галлюцинации от вина?

Камилла, видимо, привыкшая к неадекватной реакции собеседника, лишь снисходительно улыбнулась.

— Не в прямом смысле, конечно. Но этот объект… он меняется. Иногда на его поверхности появляются странные рисунки, словно… чертежи какого-то механизма.

На стене, словно по волшебству, материализовалось голографическое изображение огромной металлической сферы. Ее поверхность была покрыта замысловатыми узорами. Узоры пульсировали и переливались, словно живые. Выглядело и правда жутковато.

— Наши ученые бьются над расшифровкой этих рисунков уже два века, — продолжила Камилла. — Но безрезультатно. Даже современный искусственный интеллект не в состоянии разобраться в них. У серьезных дядечек со степенями нет единого мнения о том, что эти рисунки означают.

— Может, это просто кляксы? — не удержался я.

Камилла проигнорировала мою реплику.

— Мы решили попробовать другой подход. Найти специалиста, который мыслит нестандартно, нешаблонно, — она многообещающе посмотрела на меня. — Специалиста, способного увидеть логику там, где ее не видят умные машины.

Она загадочно улыбнулась.

— Сергей, мы наслышаны о вашем таланте. О том, как вы смогли восстановить ЗИС. Вы способны видеть связи между деталями, чувствовать механизмы. Это редкий дар.

Хм, дар… лесть пошла в бой.

Камилла продолжила, не обращая внимания на мою реакцию.

— Мы хотим предложить вам поработать с этими чертежами. Попробовать разобраться, что они означают. Создать механизм, который, возможно, поможет нам наладить контакт с этим… объектом.

То есть вы предлагаете мне слепить какой-то механизм, который транслирует этот космический гость? — уточнил я. — Я все правильно понял?

— Не совсем, — Камилла снова снисходительно улыбнулась. — Вам нужно изучить чертежи, понять принцип работы механизма. А затем создать его прототип. Из чего угодно. Из подручных средств. Главное — сохранить логику, принцип работы.

Ее глаза горели фанатичным блеском. Вот это дамочка! С ней точно скучно не будет.

— Если вам это удастся, Сергей, вы прыгните в высь в своем социальном статусе, — торжественно закончила она.

Я задумчиво почесал затылок. Предложение интригующее, спору нет. С другой стороны — меня терзали смутные сомнения. А что, если у этих «чертежей» есть какое-то скрытое предназначение? А что, если я, сам того не ведая, запущу какой-то опасный процесс? А вдруг это механизм самоуничтожения?

— Мне и так неплохо живется, — заявил я, внимательно глядя на Камиллу.

Камилла улыбнулась еще шире, ее глаза блеснули.

— Боюсь, у вас нет выбора, Сергей.

— Что вы хотите этим сказать? — я почувствовал, как холодок пробежал по спине.

Камилла откинулась на спинку стула, ее улыбка исчезла, взгляд стал жестким.

— Пятый отдел давно за вами наблюдает, Сергей. Мы знаем о ваших способностях, о ваших талантах. Мы знаем о вашем криосне. Более того, именно из-за того, что ваши мозги не зашорены знаниями устройств современных механизмов, мы надеемся на успех нашей миссии. И мы так просто вас не отпустим.

— Вы хотите сказать, что я под колпаком? — голос невольно дрогнул.

— Называйте это как хотите. — Камилла равнодушно пожала плечами. — Выбор невелик, Сергей. Либо вы с нами и работаете над проектом, либо…

Она не договорила, но смысл был понятен. Либо я становлюсь частью их игры, либо меня выкинут из нее, как неисправную деталь. И судя по ледяному блеску ее глаз, последствия могут быть печальными.

Я молчал, лихорадочно соображая. Что делать? Как выпутаться из этой ситуации?

— Я не знаю… — пробормотал я. — Мне нужно время подумать.

Камилла кивнула.

— Если вы согласитесь, то, во-первых, вы будете числится механиком Гаража «Стальные кони». Во-вторых, в отдельном боксе гаража у вас будет новейшее оборудование, с помощью которого вы сможете напечатать любую деталь, которая поможет собрать то, что транслирует «объект». В-третьих, вам не обязательно находится все время в гараже. Поверьте, вирткапсулы вполне справляются с моделированием. Там намного проще и удобнее. Но, это уже вы сами решайте, как вам будет удобно. Ах, да, последнее, нужно будет побывать на «объекте», чтобы вы своими глазами смогли оценить масштаб задачи.

— Звучит интригующе, — промычал я.

— У вас есть двадцать четыре часа, Сергей. Завтра в это же время я жду вашего решения.

Она встала, давая понять, что аудиенция окончена. Я тоже поспешил встать, чувствуя себя пойманным зверем. Робот-официант материализовался рядом, предлагая мне на выбор десерты, но мне кусок в горло не лез.

— Спасибо, не хочется.

Камилла проводила меня до лифта. Напоследок она еще раз улыбнулась, но улыбка эта была холодной и лишенной тепла.

— До завтра, Сергей. Не задерживайтесь с решением. Время — ценный ресурс.

Я сел в машину. Водитель прикрыл дверь. Лифт бесшумно понес меня вниз, к ослепительным. Я смотрел на удаляющиеся этажи, где в роскоши и власти погружалась в ночь Камилла Воронова, и чувствовал, как сжимается внутри холодный узел волнения.

Двадцать четыре часа. Ровно столько у меня было, чтобы принять решение, которое может изменить всю мою жизнь.

Меня довезли до моего блока, я поблагодарил водителя, получив ответный кивок. Войдя в квартиру, я рухнул на диван.

Остаток вечера пролетел как в тумане. Виртуальный мир, обычно служивший убежищем от реальности, теперь не притягивал меня. Я пытался отвлечься, листал новости, читал форумы, жадно впитывая любую информацию о GAB и Инквизиции. Но чем больше я узнавал, тем сильнее увязал в липкой паутине безысходности.

В понедельник утром я вышел из квартиры с тяжелым сердцем. Каждый шаг к «Стальным коням» давался с трудом, словно меня тянул невидимый груз предчувствий.

Я решил поговорить с начальством. В кабинете Бориса царила тишина. Он сидел за своим столом и перебирал какие-то бумаги. Его лицо, лучившееся энтузиазмом, выглядело немного усталым.

— Я хотел бы поговорить, — заявил я, усаживаясь на гостевой диван, — Я узнал кое-что интересное про наших клиентов.

Борис резко поднял голову, и в его глазах мелькнул испуг.

— И что же ты узнал? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

— Например то, что Евгений Владимирович — глава Пятого отдела, — я подозрительно рассматривал своего босса.

Борис вскочил со стула и начал нервно ходить по кабинету. Его руки дрожали.

— Черт, черт, черт… — пробормотал он. — Я так и знал, что это плохо кончится. Я чувствовал это с самого начала!

— Ты знал⁈ — я чуть не вскочил от неожиданности. — Ты знал, и все равно ввязался в это⁈

— А! — Борис махнул рукой, — Дай мне объяснить.

Я с трудом сдержал себя от ругательств, сжимая кулаки так сильно, что костяшки побелели.

Борис тяжело вздохнул и подвинул кресло напротив меня. Он шумно уселся. Борис выглядел сломленным, лишенным той неуемной энергии, которая делала его душой «Стальных коней».

— Сергей, ты должен меня понять. У меня не было выбора. Абсолютно никакого выбора, — его голос звучал устало и безнадежно. — Когда они появились, я сразу понял, что это люди не из тех, с кем можно спорить. Они не просили, они приказывали. Они предложили такую сумму… Такие деньги, что у меня голова закружилась. Они пообещали, что «Стальные кони» станут самым престижным, самым богатым гаражом во всем секторе.

Он замолчал, с трудом проглотив комок в горле.

— Но дело не только в деньгах, — продолжил он, избегая моего взгляда. — Они дали ясно понять, что отказ не принимается. Что любое неповиновение будет наказано. И я… я испугался, Сергей. По-настоящему испугался. За себя, за всех ребят. За «Стальные кони». Ты же знаешь, наверное, на что способна Инквизиция. Они могут уничтожить нас всех, сломать нам жизни, стереть нас в порошок. И они сделают это, не задумываясь, если мы им в чем-то откажем.

Он упал на спинку кресла, словно из него вытянули всю жизненную силу. В кабинете повисла тяжелая тишина.

— Ясно, — я тяжело вздохнул, пытаясь унять гнев, который сжимал горло. — Но ты мог хотя бы предупредить. Сказать, кто они на самом деле.

Борис опустил голову, словно признавая свою вину. А что действительно мог сделать обычный владелец гаража, когда к нему приходят люди, которым невозможно отказать? Люди, чьи тени тянутся до самых верхов GAB?

Глядя на сломленную фигуру Бориса, я почувствовал, как гнев уступает место сочувствию. Он не был злодеем, он был жертвой, как и я. Жертвой обстоятельств, которые оказались сильнее нас обоих.

— Ладно, Борис, — сказал я, мой голос смягчился. — Что сделано, то сделано. Теперь нам нужно думать, как быть дальше.

Борис поднял на меня удивленный взгляд.

— Спасибо, Сергей, — сказал он. — Я рад, что ты меня понимаешь.

После разговора с Борисом я вернулся к работе над ЗИСом. Работа, обычно приносившая удовлетворение, сейчас казалась бессмысленной. Каждая деталь, каждый винтик напоминал о том, в какой ловушке мы оказались. Я понимал, что ЗИС — это лишь прелюдия, первый шаг в опасной игре, которую затеяла Инквизиция.

Мои мысли постоянно возвращались к Камилле. Ее образ преследовал меня: холодная, рассчитывающая, неуловимая, как тень. Я чувствовал в ней скрытую угрозу, опасность, которая исходила не только от ее статуса дочери главы Инквизиции, но и от нее самой. Ее взгляд, пронзительный и холодный, будоражил, заставляя меня забыть обо всем. Тонкие черты лица, строгий костюм, подчеркивающий ее грациозность, — все в ней вызывало тревожное волнение, которое я не мог объяснить.

Но, что самое интересное — Камилла меня возбуждала. Эта мысль возникала внезапно, пульсировала в сознании, заставляя меня краснеть от стыда. Что это? Защитная реакция на хищную грацию этой женщины? Необъяснимая привлекательность опасности? Или у меня с головой не все в порядке? В конце концов, провести двести лет в криосне — это не шутки.

Я пытался заглушить эти мысли, отвлечься, сосредоточившись на работе. Но образ Камиллы всплывал в моей голове снова и снова, не давая мне покоя.

Я понимал, что это безумие. Опасное, разрушительное безумие. Камилла — дочь главы Инквизиции, человек, который может сломать мне жизнь одним щелчком пальцев. Но что-то в ней, какая-то необъяснимая сила притяжения, заставляла меня забывать об опасности, притягивала меня к ней, словно мотылька к огню.

Ближе к вечеру, когда я уже практически закончил работу, в мастерской словно ураган пронеслась Ева. Я не услышал, как она вошла, — казалось, она материализовалась из воздуха прямо посреди гаража.

— Ну что, сенсей, — провозгласила она своим звонким голосом, — Когда начнем урок вождения? Терпение лопнуло!

На ней были облегающие черные лосины и ярко-красная спортивная куртка, которая подчеркивала ее стройную фигуру. Длинные темные волосы были собраны в высокий хвост, а на губах играла легкая, чуть насмешливая улыбка. Она выглядела потрясающе, и я почувствовал, как щеки непроизвольно покрываются румянцем. Черт побери, да я же краснею, как школьник! Двести лет прошло, а ничего не изменилось!

— Ева! — я был искренне рад ее появлению, хотя и старался не показывать этого.

— Так что, когда начнем? Не терпится порулить этим древним монстром!

— Давай прямо сейчас, — согласился я, забыв обо всем на свете. Камилла, Инквизиция, опасность… Все это померкло перед сияющей энергией Евы. — Садись за руль.

Она уселась в кабину ЗИСа, и я начал объяснять ей основы управления, указывая на педали, рычаг переключения передач, руль. Ее глаза горели азартным блеском, она ловила каждое мое слово, задавая много вопросов.

— А это что? — спросила она, указывая на рычажок под рулем. — Похоже на штуку из какого-то старого фильма…

— Это ручной тормоз, — улыбнулся я. — В ваше время таких уже не делают.

— В нем столько всего интересного! — воскликнула Ева.

Ее энтузиазм был заразителен. Я поймал себя на мысли, что улыбаюсь впервые за последние дни.

— Ну что, поехали? — нетерпеливо спросила она, ее руки уже лежали на руле.

— Поехали, — согласился я, чувствуя, как внутри меня борются два противоположных чувства: холодная тревога из-за Камиллы и Инквизиции и теплое, растущее влечение к этой живой, искренней девушке, которая сидела рядом со мной.

И в этот момент я понял, что мне не хочется выбирать. Я хотел просто наслаждаться моментом, забыть обо всем на свете и научить Еву водить ЗИС, этот символ прошлого, который вдруг стал связующим звеном между нами.

Мы выехали из гаража на площадку перед «Стальными конями». Ева, сжимая руль, внимательно слушала мои инструкции. Первые попытки тронуться с места были неуклюжими, ЗИС дергался, глох, словно протестуя против неумелого обращения. Но Ева не сдавалась. Ее азарт только разгорался с каждой ошибкой.

— Давай, давай, старичок, не капризничай! — подбадривала она ЗИС, и я не мог сдержать улыбки.

Постепенно она начала чувствовать машину. ЗИС тронулся плавно, послушно отвечая на повороты руля. Ева визжала от восторга, когда ей удавалось проехать без рывков.

— Чувствуешь, какая у него плавность хода? — с гордостью спросил я. — Не то, что ваши аэроциклы, прыгающие по воздуху.

— Ага, — кивнула Ева, не отрывая взгляда от дороги. — Он словно плывет. Это потрясающе!

Мы сделали несколько кругов по площадке. Ева с каждым разом чувствовала себя увереннее. Ее волнение улеглось, улыбка стала более спокойной и счастливой.

— Знаешь, — сказала она, когда мы остановились, — ты был прав. В этой машине есть душа. Я словно прикоснулась к истории.

Ее улыбка, сияющая, как солнце, согрела меня изнутри. В этот миг я забыл о Камилле, об Инквизиции, о нависшей над нами опасности. Была только Ева, ЗИС и этот незабываемый момент чистой, неподдельной радости.

Когда мы подъехали к гаражу, Ева неожиданно остановила машину. Она повернулась ко мне, и в ее глазах сверкали искорки благодарности и чего-то еще, более глубокого, что я не мог расшифровать.

— Сергей, спасибо тебе, — прошептала она, и ее лицо оказалось совсем рядом с моим. — Мне так хорошо с тобой… Ты не похож на других.

Прежде чем я успел что-либо ответить, ее губы коснулись моих в легком, но полном чувственности поцелуе. Я замер, ошеломленный ее спонтанностью и смелостью. Но потом ответил на поцелуй, чувствуя, как волна тепла и нежности разливается по всему телу. В этот момент я забыл о Камилле, о Инквизиции, о нависшей над нами опасности. Была только Ева, ее близость, ее тепло…

Внезапно тишину разорвал резкий звук открывающейся двери. Мы обернулись. На пороге гаража стояли Камилла и Евгений Владимирович. Они только что вышли из черной машины с тонированными стеклами, которая незаметно подъехала к «Стальным коням».

— Какая умилительная сцена! — раздался холодный, словно ледяной ветер, голос Камиллы.

Я поспешно отстранился от Евы, сердце заколотилось в груди. Камилла стояла неподвижно, ее фигура в строгом сером костюме выделялась на фоне сумеречного гаража как статуя из холодного металла. Ее глаза, обычно бесстрастные, сейчас горели холодным огнем.

Стоп! Я чего это я так реагирую? Кто мне эта Воронова? Я разозлился.