Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история

Глава 67

Да неее… Ну правда – срываться с уж оплаченной комнаты, переезжать куда-то в Новогребенево, еще неизвестно, как отреагируют родители на то, что их дети притащили не собаку, не ежика, не хомяка – талганского бомжа. Плюс – жить в одной квартире с взрослой девушкой… Мне-то, положим, пофиг, но что скажут соседи, с которыми ей жить и дальше?

Я вежливо отказался, Градей немного меня поуговаривал, но я видел глаза Манары, в которых сменялись испуг и облегчение, в зависимости от того, отказывался я, или ее брат начинал новый раунд.

В итоге сошлись на том, что я обязательно – всенепременно! – приду к ним в гости. Как-нибудь. Когда-нибудь.

Нет-нет, пора и честь знать. А то меня, того и гляди, энергичные детки начнут уговаривать на что-нибудь еще. К тому же мне не очень хочется объяснять родителям девочки, кто я такой и откуда вообще взялся.

Благо, и дождь закончился.

На улице пахло сыростью и мокрой листвой. Я сдвинул тюбетейку на затылок и, прищурившись, взглянул на солнце, прикидывая, успею ли я сегодня добраться до комиссионки, или уже завтра с утра? Нет, не по солнцу, разумеется, прикидывая, я вам не Данди-Крокодил[384], просто размышляя.

На лавочке во дворе несколько парнишек в кепках терзали гитару:

Что-то знакомое, но в таком «исполнении» песню наверняка не узнал бы и сам автор.

Струны тренькнули и замолчали, пацаны посмотрели на меня.

– Привет, бродяги, – я сдвинул тюбетейку обратно на лоб.

– Здрасьте, – нестройно прозвучало в ответ, но я уже тихонько двинулся со двора, пока пацаны не решили выяснить, кто я и с какого раёна.

– Так что, столик неси, Ершаник, даже не задумывайся, дядя Морей не обманет.

Конечно, не обманет. Но и себя не забудет. Ладно за сто рублей, так и быть – принесу.

– Что еще у тебя есть?

Я перелистнул тетрадку:

– Картина. Девочки бегут от грозы[386]. Небольшая.

– Пыльная, небось?

– Не без этого.

Оценщик продолжал делать вид, что верит в то, что я притаскиваю ему вещи из какой-то кладовки, но уже впрямую намекал, что в курсе, где я их беру. Да и черт с ним.

– При всем моем уважении, Ершан, не больше двадцати.

И пес с ней тогда. Дальше.

– Картина. Три богатыря…

– Да ты что? Подлинник?!

– Не знаю… – осторожно начал я. Вдруг и вправду подлинник. Я не знаю историю этой картины, вдруг ее воровали, как «Джоконду»[387]? Впрочем, подлинник я не видел, вдруг его украсть так же просто, как «Пришествие Христа»[388]?

– Ершан, друг мой, ты приносишь очень интересные вещи, за которые дядя Морей благодарит тебя изо всех сил… Но нельзя же быть таким… ммм… неинтересующимся творчеством человеком! Картина Лопалова «Богатыри» как была передана в галерею купца Останцова полвека назад, так там и находится до сих пор.

– Еще двадцать рублей?

– Они самые.

Ладно. А пять старушек – рупь[389]. Дальше.

– Картина. Улица города, гуляют прохожие. Небольшая…

Глаза Морея сощурились:

– Интересно… А поподробнее? Что изображено?

– Ммм… – я задумался, – Улица. Брусчатка, желтоватая такая. Да и вообще цветовая гамма картины – желтая…

– Вот! Общение со мной уже начинает плодотворно на тебя влиять, ты уже выучил такой термин, как «цветовая гамма»! Ладно, это я так, шучу по-стариковски… Продолжай.

– Прохожие гуляют. Немного. Несколько женщин, такого… нем… неместного вида: в чепцах и белых фартуках, платья до земли. Дома тоже иностранные, окна узкие, крыши черепичные. По центру – угол улицы, на нем стоит башенка, круглая, с куполом как у церкви…

Оценщик задумчиво забарабанил пальцами.

– Знаешь что, Ершан… – наконец сказал он, – Другого пока не надо. Неси ее. Сюжет картины мне неизвестен, значит, скорее всего, не репродукция. Может, конечно, какая-то дешевая мазня ремесленника, а может – и нет… Чего только наши солдаты после войны в вещмешках не приносили…