Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история

Глава 11

В магазине мне даже сначала, на какую-то секунду, показалось, что здесь, в силу неизвестных мне причин, карта мира перевернута вверх ногами. Да вот и нет. Антарктида прекрасно себе существовала именно внизу, на юге, даже длинный полуостров, протянувшийся в нашем мире в сторону Аргентины, в наличии. И на этом сходство с известной мне – да и всем вам – картой мира заканчивалось.

Хотя…

Если отвлечься от Антарктиды и все же перевернуть карту мира вверх ногами – сходство присутствует. Огромный материк юге – а если перевернуть, то на севере – типа Евразия, прижавшийся к нему еще один материк поменьше – типа Африка, два материка, соединенные узким перешейком и расположенные в другом полушарии – две Америки, причем они даже названы как и у нас, Южная и Северная – Южный и Северный Риоран, если быть честным – небольшой недоматеричок типа Австралии… Нет, определенное сходство, конечно, присутствует, хотя формы материков и совершенно непохожи на наши.

И при всем при том – в здешнем мире есть ОРС, который выглядит как почти точный аналог СССР, вплоть до сходства одежды, денег, домов… Да что там! Здесь говорят по-русски! Причем это однозначно и несомненно – русский язык, а не неведомым образом выученный мною какой-нибудь могиканский или фаэрунский.

Если до этого я полагал, что нахожусь в этакой альтернативной версии нашей истории, пусть с другими именами и названиями, но все же – истории НАШЕГО мира, относительно которой можно было строить версии, насчет того, где развилка и почему поменяв почти все названия, этот мир прошел по тому же историческому пути, что и наш, то теперь все эти версии можно было смелость вбросить на помойку.

Не наш, совершенно другой мир, с другой географией, просто-напросто не мог сформировать НАСТОЛЬКО похожее на СССР пятидесятых государство, населяющие его народы не могли говорить по-русски, не могли пользоваться кириллицей, не могли применять арабские цифры, всего этого не могло быть!

Но было.

Абсолютно невозможный, небывалый, выдуманный мир.

И тем не менее – я здесь.

Как?!

Я шагал по тихим вечерним улочкам города, который находился в непредставимой дали от Земли и при этом был точной копией провинциального советского городка.

Как?! Как такое возможно?

Вообще-то… Если подумать…

Возьмем, к примеру, ряд натуральных чисел. Начинается он с единицы (ноль – число ненатуральное), и продолжается до… До бесконечности. Что означает вот это самое слово "бесконечность"? Оно означает, что в числовом ряде можно встретить абсолютно любое число. Вот "Война и мир", зашифруем каждую букву, каждый знак препинания, каждый пробел из текста романа определенным числом, а то, что получилось – запишем в виде длиннющего числа, этак в пять миллионов цифр. Есть ли такое число в натуральном ряду? Разумеется, есть. И любая другая книга. И фильм. Всему найдется место в бесконечности.

К чему это я?

К тому, что Вселенная – ТОЖЕ бесконечна. И значит, в ней может найтись все, что угодно. В том числе – и мир в котором крохотное государство в углу небольшого полуострова завоюет половину земель, в котором живут звери с утиными носами, в котором женщины борются за свои права, надевая хиджабы. То есть, наша Земля.

Почему в этой бесконечности не может существовать и мир ОРСа? Как и любой другой мир, который может представить человеческое воображение?

Я почувствовал, что у меня начинает болеть голова. Бесконечность – пугает, а размышления о ней – один из верных способов прочно поехать крышей. А она у меня и так слегка качается.

Стоп. Хватит. Задача на сейчас – свалить из города. После сегодняшних экзерсисов здесь становится неуютно.

Первоначально я собирался прогуляться пешочком до конца города и там сесть на попутку. Но потом передумал. Попутка хороша своей бесплатностью – что при стесненных финансовых обстоятельствах для меня плюс – и плоха всем остальным. Тем, что не каждый водитель захочет взять с собой хмурого небритого типа в кепке, тем, что мой жизненный опыт говорит о том, что шофера – народ разговорчивый и разговор нужно поддерживать, а я здесь ничерта не знаю и могу проколоться, тем, что мне нужно не только уехать, но и выспаться. А где мне спать при езде на попутках? В кабине грузовика? В кузове?

Возможно, я проявил внутреннюю слабость, но мне остро захотелось на поезд. Прийти на вокзал, посидеть на лавках, подремать… Взять билет на ночной поезд и благополучно продрыхнуть до утра под убаюкивающее чучух-чучух… Блаженство…

Как мало нужно человеку для счастья, если последнее время он провел, ночуя где попало.

Ну и было у меня несколько мыслишек по поводу улучшения своего нынешнего положения, которые можно реализовать в поездах…

Я вывернул из-за угла, выходя на Вокзальную улицу – где-то тут живет добрый товарищ Жанар – и тут меня бросило в жар. Ноги сразу ослабели и чуть ли не подкосились.

Отсюда, через ветви деревьев и кустов, прекрасно была видна привокзальная площадь, пусть и уже темнеющая после заката.

На ней уже не было бабулек с пирожками. Зато был милиционер.

Невысокий, в белом мундире и краснеющей фуражке. Он стоял почти у входа на вокзал, заложив руки за спину и никуда не уходил. Как будто ждал кого-то. Как будто…

Меня?

Медленно шагая по улице на подгибающихся ногах – чемодан оттягивал ватные пальцы как тяжеленная гиря – я ослепительно ярков понял одно.

Никакая сила не заставит меня сейчас подойти к вокзалу.

Нет. Я не смогу. Нет.

"Твою мать! А ну соберись, тряпка! Никто, НИКТО не станет объявлять план "Перехват" и перекрывать вокзалы из-за одной украденной книжки!"

"А из-за неизвестного типа с хитрыми приемами?"

"Не станут! Все равно не станут! Нужно взять себя в руки!"

"А если станут? Не тот случай, когда можно рисковать…"

"Никакого риска! Шансов на то, что это ловят меня – ноль! Собрался!"

"Разобрался. Мне страшно. Я не смогу".

"Сможешь! Свои страхи нужно перебарывать! Иначе эта идиосинкразия к ментам превратится в фобию! Вперед!"

"Он все поймет! Он сразу же все поймет! Он увидит, что я его боюсь!"

"Не увидит! Если ты возьмешь себя в руки!"

До пешеходного перехода оставались считанные метры. Нужно было решать прямо сейчас.

Пятнадцать шагов до милиционера…

Двенадцать шагов до милиционера…

Десять шагов до…

Девять шагов…

Восемь…

Семь…

В пяти шагах я остановился. Поставил чемоданчик на асфальт и надрывно закашлялся в ладонь. Успокоился. Кашлянул еще пару раз. Вытер лоб рукавом, шумно вздохнул и поплелся к дверям вокзала.

Взгляд милиционера сверлил мне спину. А может, только казалось. По крайней мере, он меня не остановил.

Пешеходный переход я все-таки прошел мимо. Но не от боязни, а имея четкий план действий. Милиционер МОГ обратить внимание на человека, откровенно его боящегося. По каким признакам? Красное лицо, бегающий взгляд, вялая походка… Скрыть это все я не могу, в конце концов, я не йог, настолько своим телом не владею. Что делать?

Не можешь спрятать – выстави напоказ.

В одном из романов Бушкова этот прием назывался "надуть маску". Не прятать особенности, которые могут тебя выдать, а наоборот, утрировать их.

Лицо красное? Да вообще! Еще и мокрое от пота (на самом деле – от найденной за углом колонки).

Ноги подкашиваются? Да еле-еле иду!

Глаза прячу? Да и вовсе сгорбился!

Что получилось в итоге? Больной простудой.

Я немного опасался, что кашель окажется перебором, но все-таки прокатило.

Сколько?!

Билет на поезд Раниманск – Большой Гаст – двадцать семь рублей, двадцать восемь копеек. Четверть моей наличности.

Это при том, что до Большого Гаста по карте – чуть больше двухсот кэмэ.

Мда… Знал бы прикуп…

Может, ну его, эту железную дорогу? Выйти из вокзала и пойти… Ночевать… Где-нибудь…

Организм взвыл. Сразу весь.

– Один плацкартный, – решительно протянул я деньги в полукруглое окошечко кассы. Получил маленький картонный прямоугольник с дыркой в середине и отошел к лавкам.

Милые лавочки, из гнутой фанеры, такие удобные, такие манящие…

Быстро кинув взгляд по полупустому залу ожидания, я выбрал себе место. За пустым по вечернему времени лотком с газетами – чтобы не слишком бросаться в глаза – и рядом с девчушкой лет восьми.

Люблю, знаете ли, маленьких девочек, у них такие молодые мамы.

– Привет, – грохнул я чемоданчик и плюхнулся на соседнее сиденье.

– Привет, – серьезно посмотрела на меня малышка. Я вообще заметил, что девочки дошкольно-раннешкольного возраста отличаются такой серьезностью и рассудительностью. Пусть и детской. С мальчиками не так, те в любом возрасте оболтусы и разгильдяи.

– Куда едешь?

– В гости к бабушке, – девочка указала на стоящую в ногах корзину, обмотанную платочком.

Нифига себе, Красная шапочка! Я подавился уже прыгнувшим на язык "А где живет твоя бабушка?", чтоб уж совсем не входить в образ Серого Волка, и задал другой вопрос:

– А мама твоя где?

– Пошла пописать, – не конфузясь ответила "Шапочка".

Жаль. Я-то разлетелся было напроситься сопровождающим к девочке. Во-первых – безобиднее выгляжу, во-вторых – надо начинать общение с местными жителями. С детьми – проще. Сами много говорят и не удивляются глупым вопросам. Но увы. У нас тут мама писает.

– А папа?

Если тут и папа отирается – нужно сниматься с якоря и отходить на другую стоянку. Ловить нечего.

– Папа умер, – спокойно заявила девочка.

Отставить якорь. Можно попробовать очаровать мамулю. А вот, похоже, и она…

Молодая – угадал! – женщина, лет двадцати пяти, плотненькая, местный типаж, синее платье в белый горошек, точно такое же, как и на дочке, одинаковые каштановые волосы, заплетены в одинаковые косички.

– Добрый вечер! – улыбнулся я.

– Мама…

– Гара, сколько раз я тебе говорила: не разговаривай с чужими людьми! Пойдем!

Я недоуменно посмотрел им вслед. Чего это она… Хотя…

Забылись вы, батенька. Вы – вовсе не симпатичный и спортивный молодой человек, а осунувшийся, бледный и небритый тип…

Осунувшийся…

Бледный…

Небритый…

С зэковским фанерным чемоданчиком…

За кого она меня приняла?!

За кого меня принял милиционер?!

Хотя… Как раз милиционер все понял правильно. Фанерные чемоданы здесь – багаж для небогатых вроде крестьянства, вон, еще один почти такой же стоит. А на зека я не похож. Как раз из-за бледности – те все больше загорелые-прокопченые. Попробуйте целый день лес повалить – обгорите, никакого солярия не надо.

Так что я, с точки зрения менее пугливых личностей – паренек-колхозник.

Ладно. Попутчиков, с которыми можно поболтать, мы еще найдем.

Поезд отходит в час ночи, сейчас, если верить круглым часам над аркой входа в зал ожидания – десять вечера. Три часа можно вздремнуть.

А потом – семь часов в дороге. Отосплюсь…

И, самое главное: Большой Гарт – ДРУГАЯ область.

Сбросим с хвоста милицию.