Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история

Глава 59

– Слушаю вас, гражданин. Гражданин? Гражданин…

Голос милиционера пробивался ко мне как сквозь толстый слой ваты. Или, вернее, воды, потому что сквозь вату человека не рассмотришь, а я его видел. Но расплывчато, как сквозь ту самую воду.

Меня захватила одна МЫСЛЬ.

Я – идиот.

Нет, не потому, вернее, не только потому, что полез в подделку паспортов, совершенно не владея информацией о порядке их использования, той самой прописке-выписке и прочем. Вернее, идиот я как раз поэтому, но не только. Я идиот, потому что поняв, что я не знаю порядков, я, вместо того, чтобы узнать их, с совершенно непонятно какого бодуна решил, что они совпадают с нашими. А я сейчас, как бы, не только по времени отстаю от нашего лет на семьдесят. Я еще и, мать твою, в другом мире! Гд порядки могут быть вообще абсолютно другими.

И что я сделал? Поперся сдаваться, задрав лапки.

Ну и кто я после этого?

Вот сейчас я, например, стою у здания милиции. В котором есть паспортный стол. Это я знаю совершенно точно, потому что именно в очереди в паспортный стол я торчал, когда решил разыграть Бергена. Так как я – человек предусмотрительный (не всегда, как вы уже поняли, но…), то я прихватил с собой книжку почитать. И рассматривать информационный стенды и прочие интересности, развешанные по стенам, мне было недосуг. Но там определенно что-то такое было, какая-то инструкция…

– Гражданин, с вами все в порядке?

Я очнулся и осознал, что меня уже не просто спрашивают, а даже трясут за плечо.

– Простите… – тихо сказал я заплетающимся языком, и заплетался он у меня совершенно натурально – Кажется, давление упало… Не подскажете, где здесь паспортный стол?

– Прямо и налево. Вам помочь?

– Нет, спасибо…

Милиционер задумчиво посмотрел на меня, но, кажется, решил, что каждый – сам кузнец своего несчастья. Я, на подгибающихся ногах шагнул к крыльцу…

Споткнулся о ступеньку, конечно, и чуть не убился, но эта маленькая авария привела меня в чувство. Итак, где там паспортный?

Вот они, мои хорошие…

На сбитом из тонких реечек стенде висят прибитые черными кнопками листочки инструкции. «Инструкции о порядке прописки, регистрации и выписки граждан», если быть совсем уж точным, утвержденной приказом МВД от 21 октября 1089 года номер… вот номера мне не видно, его кнопкой закрыло.

Итак, что у нас тут интересного написано? «Общие положения»: «В соответствии с Постановлением Совета Министров…» бла-бла-ла, пропускаем. Так, «Прописка, регистрация и выписка», вот оно.

«Граждане подлежат прописке…» – это я и так знаю, дальше… «Прописка производится: граждан, имеющим паспорта – по паспортам…», а граждан, паспортов не имеющих – без них! Дальше!

Вот!

«Гражданами предоставляются для прописки – заявление по установленной форме, со справкой управляющего домом, коменданта дома (общежития), домовладельца о наличии жилой площади и количестве прописанных на ней лиц, а также о согласии лица, предоставившего жилплощадь на прописку, паспорт, или документ, предусмотренный пунктом 6 настоящей Инструкции».

Точка. Всё. Больше ничего граждане не предоставляют.

Так. А справки о выписке и тому подобное? Дальше!

«Документы для оформления прописки предоставляются гражданами лицам, ответственным за прописку…»

Так, я – гражданин, лицо, ответственное за прописку – комендант. Ага, понятно. Дальше!

«…которые заносят сведения о прописываемых в карточки прописки, поквартирные карточки или домовые книги, составляют адресные листки прибытия (см. Приложение…»

Вот они! Не справки – адресные листки! Так-так-так, что с ними происходит?

«…При оформлении документов на выписку в карточках прописки или домовых книгах указывается только куда выбывают данные лица, составляют адресные листки убытия…»

Дальше, дальше!

«Адресные листки при прописке и выписке составляются в двух экземплярах…».

Вот оно, самое опасное. Куда все эти экземпляры деваются?

«Адресные листки заполняются разборчивым почерком…». Дальше!

Ага. Вот!

«Один экземпляр адресного листка убытия направляется в подразделение адресно-справочной службы, второй остается в паспортном столе отделения милиции, отрывной талон листка убытия направляет для статистического учета в органы ЦСУ»[346].

И – всё. Всё! Один листок – в милиции, для учета, другой – в адресный стол, чтобы там отметили, что такого и сякого гражданина не нужно больше искать по данному адресу… И всё! Никто не дает этот листок мне, чтобы я тащил его в общежитие, никто не пересылает его обратно, никто, НИКТО, не узнает, что Ершан, выписавшийся из своего поселка, окажется прописанным сразу в двух местах. Ну, если, конечно, этот самый Никто не напишет запрос по адресу предыдущей прописки, чтобы узнать, куда именно выбыл гражданин Ершанов, одна тысяча затертого года выпуска.

Могу поспорить, где-нибудь на Южном полюсе сейчас тревожно поднял голову белый медведь[347]. Это до него донесся грохот огромадного камня, только что упавшего с моей души.

Конечно, вызывает опасение внезапно всплывший отрывной талон и не таинственная организация с сокращением ЦСУ… Что это вообще такое[348]? ЦСУ? Очень на ЦРУ похоже, Центральное С… Управление? Центральное какое? Сельскохозяйственное? Структурное? Самоходное?

Гражданин Ершанов, может, хватит уже тормозить? Талон направляется для СТАТИСТИЧЕСКОГО учета, значит, управление какое? Правильно – статистическое! Нет, пирожок с полки не бери, не заслужил.

Я могу жить дальше! Я могу жить! Институт, мы не прощаемся!

Как говорил товарищ Маяковский: «И жить хорошо, и жизнь хороша!»[349]

Я подпрыгнул от счастья, и выскочившая из дверей паспортного стола девушка тут же сделала мне замечание:

– Гражданин, тут вам не цирк! Что это вы распрыгались?

– Девушка, милая, как вас зовут? – в этот момент я любил весь мир.

– Тома… что вы мне голову морочите?! Паспортный стол прием прекратил, что вы тут делаете?

– Да вот, – искрящееся счастье выплескивалось наружу и требовало веселиться – не могу понять, что это за надпись на листке «ДСП»?

На титульном листе прочитанной мною инструкции действительно было написано синим карандашом в углу «ДСП»[350]. Не знаю, что это должно означать: навряд ли кто-то хотел заказать пару листов ДСП и записал свою мысль, где придется. Как в сказке Вадима Шефнера «Когда я был русалкой», где приятель главного героя составил для него список опасных графоманов (герой должен был на время заменить приятеля на должности литературного консультанта), а внизу огромными красными буквами приписал «ОДЕКОЛОН». Чтобы не забыть купить одеколон в дорогу. А главный герой решил, что это – прозвище, фамилия или псевдоним самого страшного и опасного графомана[351].

– Какое еще… Ремма!!!

Из кабинета выскочила еще одна девчонка, очень похожая на первую, такая же кругленькая, и в завитых блондинистых кудряшках. Побледневшая первая девушка ткнула пальцев в листки на стенде, после чего вторая сравнялась с ней в цвете лица и кинулась срывать инструкцию.

– Проходите, гражданин, нечего тут.

Я не стал спорить, с чего бы. Что хотел я и так узнал.

Ура!!!

– А ты что здесь делаешь?

– Живу я здесь, – обиделся валявшийся на кровати с книжкой Арман.

А, ну да. Ему не надо далеко уезжать, чтобы выписаться, достаточно сесть на трамвай.

– Кстати, тебя Нитка искала. Что ты такого успел натворить?

– Почему натворить?

– А зачем еще ты мог понадобиться нашей змее?

– Да не такая уж она и змея… Нормальная девчонка…

– Она просила передать, что уезжает сегодня, – пожал плечами Арман.

У меня чуть сердце не остановилось.