Золото. Назад в СССР 3

Глава 20

В целом мое положение было не таким уж и безнадежным. Мой друг Гибарян, так же, как и я, побывав во многих передрягах, всегда говорил: если у любого человека в тундре есть спички и нож, то он всегда выживет.

Поэтому я распаковал свой тюк и прежде всего сосчитал, сколько
 у меня было спичек. Их было ровно шестьдесят девять.

Потом встав на костыли, я отправился подбирать свою пику. Не дойдя до кромки берега пары шагов, я почувствовал чье-то присутствие.

Быстро я обернуться не мог, поэтому пока разворачивался на костылях неуклюже подпрыгивая на месте, тот кто за мной наблюдал скрылся в кустах кедрового странка.

Может мне показалось то, что я увидел серую тень мелькнувшую среди густого кустариника. Я всматривался, но в упор никого не видел.

Почувствовав, как по спине потекла струйка пота, я опять развернулся к озеру и поспешил за своей пикой.

Инстинкты и страх заставили тело двигаться ловчее и быстрее, несмотря на хромоту.

В полной тишине я в считанные секунды добрался до пики, поднял ее и повернувшись спиной к озеру, выставил ее вперед.

Кто бы там не был он должен видеть, что я вооружен и решительно настроен себя защищать.

Я замер, ожидая, что увижу какое-нибудь движение или что-то, что выдаст того, кто за мной наблюдал.

А его присутствие ощущалось очень явственно. Простояв так почти минут пять я расслабился, когда заметил, как белоснежная куропатка мелким черным глазом следила за мной.

Тогда я, держа два костыля левой рукой, осторожно приподнял пику над правым плечом. Я отводил ее для замаха медленно, чтобы не спугнуть и не дать птице разгадать свой замысел.

Но бросок оказался неудачным, я промазал на целый метр в сторону. Куропатка сорвалась в небо и с трепещущимися хлопками крыльев улетела прочь.

Досадно, без костылей у меня был шанс в нее попасть. Такая куропатка была бы сейчас неплохим ужином. Не знаю занесена ли она в Красную Книгу, скорее всего нет, но меня не остановило бы то, что она находилась в списке охраняемых птиц и животных.

Вообще белая куропатка это такой фазан. Или можно сказать дикая курица. Длина ее тела составляет примерно сорок сантиметров, а мяса в ней с полкилограмма.

Телосложение плотное, крылья относительно короткие. Лапы оперены полностью, включая пальцы, поэтому птица не проваливается при ходьбе по снегу.

В конце осени и зимой у куропатки белое оперение,а летом желтоватое с тёмно-бурыми пестринами.

Питается она преимущественно растительная пищей. Летом клюет листья и семена, осенью — ягоды, зимой — почки, концевые побеги и сережки карликовых ив, березы и ольхи.

Можно сказать экологически чистый продукт, на натуральном зерновом откорме. Белая куропатка не улетает на юг, а остается зимовать здесь на Севере.

Мысли о куропатке меня успокаивали, потому что в какой-то момент, мне показалось, что на меня из кустарника смотрел тот самый одноглазый вожак, которому я загнал в бочину клинок.

Я шел к этому месту настороженно вглядываясь вглубь стланика и продолжал размышлять о птице.

Когда думаешь, о том как человеку удалось одомашнить этих пернатых, то невольно удивляешься. Технически, это не так сложно сделать в южных широтах. Силки для птицы — довольно примитивный механизм

Нужно знать, где они обитают или питаются, установить в этом месте силок или ловушку, сплести из прутьев клетку для содержания. Этакий «холодильник» для мяса, которое не портится

Куропатки, подкармливаемые человеком, вполне себе размножались в неволе при наличии петуха. Нужен только запас зерна, травы и воды.

А вот как получилось, что за пару тройку тысяч лет куры потеряли способность летать — загадка. Так-то понятно, что они не летают из-за несоответствия массы тела и размаха крыльев.

Как человек начал проводить селекцию, как решил отделять одних от других — непонятно. Ну Бог с ними, раз они здесь есть

Размышляя о еде и куропатках я добрался до той самой точки. В кустарнике никого не было. Если здесь кто и прятался, наблюдая за мной, то я это установить не смогу — на каменистой почве, никаких следов не было видно.

Зато чуть поодаль, буквально в двух метрах, я нашел гроздь сморщенной засохшей брусники. Всю остальную склевали птицы или подъели звери, будто специально оставив мне это угощение.

Как человек понимающий, что для восстановления и поддержания энергии мне нужно определенное количество килокалорий в день, я знал что этого крайне мало. Но это было лучше, чем ничего.

Поэтому с достоинством приняв этот подарок природы или судьбы, я свободно выдохнул, оттого, что вместо раненого волка нашел в этом кустарнике ягоды и направился к кастрюле с кипящей водой.

Я разделил ягоды на три части, две из которых спрятал за пазуху. А третью часть опустил в кастрюлю с кипящей водой.

Заварив чай из ягод я подождал, пока он немного остынет. В это время я попробовал понять, как Латкин собирается выживать здесь зимой.

Конечно при высокой степени самоорганизации и дисциплины, имеющиеся у него запасы моей еды можно было бы растянуть на целый месяц и даже полтора.

Но что потом? Без оружия и посторонней помощи его все равно ждала бы голодная смерть. Не говоря уже о том, что без витаминов его бы мучительно убивала цинга.

Неужели он пошел «на ура», не обдумав ничего? Или как говорили наши ребята геологи «на шару», то есть надеясь на слепую удачу?

Золото часто сводило людей с ума и заставляло творить совершенно безумные поступки.

Ведь еще древние греки предупреждали, что золото сводит с ума. У эллинов впервые появляется и мотив коварства золота — об этом свидетельствует история царя Мидаса.

Однажды в дар от бога Диониса он получил возможность превращать все, к чему прикасается, в золото. Радость Мидаса длилась недолго — вскоре он понял, что его ждет голодная смерть, ведь еда и напитки тоже становились золотыми.

В конце концов, Дионис сжалился над царем и избавил его от «дара».

Но Латкин так здорово замаскировал свою алчность и жадность, что я не сразу распознал, что у него есть мешок с самородками.

Он не был похож на одержимого. Что скорее говорило о том, что он хладнокровный и расчетливый человек.

Он что-то вякал про золото в самом начале. Но поняв, что я к этому металлу холоден, быстро свернул тему и потом к ней не возвращался. Хотя я выводил его на этот разговор.

Шквал событий помешал нам дойти до этого. Ну что же у нас все впереди.

Отвар из брусники на прохладном воздухе только разогрел мой аппетит, но все же я с удовольствием сжевал ягоды, которые немного разбухли от нахождения в кипящей воде.

Я смаковал каждую ягодку, хотя не могу сказать, что они имели какой-то вкус. Скорее наоборот, они были совершенно безвкусные и водянистые.

После того,как все отваренные ягоды закончились, я допил остатки чая и решил сделать новый «валенок» для моей больной ноги.

Мне казалось, что дела с ней будут обстоять куда хуже, но когда я размотал свой «хинькаль» то увидел, что опухоль не только не увеличилась в размере, а даже немного спала.

С утра в самой ступне она была размером мое бедро. Правда нога посинела и выглядела не очень здорово.

Ступня все еще сильно болела, но я уже знал, как себя отвлекать от боли. Я оторвал
 длинную полосу от одеяла и крепко-накрепко перевязал лодыжку, потом оторвал еще несколько полос и обмотал ими ногу, заменив этим ботинок.

Полюбовавшись своей «работой», остался доволен. Я успел немного просушить второй ботинок и носки у огня.

Я раздумывал стоит ли мне откусить небольшой кусочек сахара, перед дальнейшей дорогой, но решил, что пока ягод будет достаточно.

Потом я еще раз пересчитал свои спички, разделил на две части. Потом спрятал так, что первую часть положил железную баночку в тюк, а вторую часть во внутренний карман куртки, чтобы они не могли отсыреть.

Я очень боялся остаться без огня, вместе с сахаром они были моими единственными активами и сейчас значили для меня куда больше, чем все золото мира.

Встав на костыли, я двинулся дальше. Снова стиснув зубы я преисполнился решимости выжить чего бы мне этого не стоило.

Двигаясь вдоль берега, я пару раз наткнулся на кусты с не опавшими ягодами рябины.

Я провозился с ней чуть ли не полчаса.

Всё потому что, аккуратно сорвал это сокровище, стараясь не потерять ни одной ягодки. Закинув парочку под язык, я сложил остальные в карман.

Мне хотелось их съесть, но я опять намеренно заставлял свое подсознание принимать тот факт, что у меня есть хоть и небольшие, но запасы. А раз есть запасы, то значит у меня есть все шансы выжить и добраться до цели.

Я уже миновал озеро и теперь медленно шел по берегу ручья. Пока больше ягод мне не попадалось.

Я ждал, что наткнусь на места стоянки Латкина, ведь должен же он по пути останавливаться и есть. Но видимо, он «зачесал» и поймал свой темп, не желая терять времени на перекусы.

Иногда все же я видел следы, указывающие на то, что он притормаживал и останавливался.

В этом случае, его шаги прерывались и он оставлял следы стоп расположенных рядом параллельно.

Это значит, что он смотрел в бинокль и или сверял свой маршрут с картой.

Но ни разу следы не вели к воде и ни разу я не наблюдал никаких остатков пищи.

Так я двигался до тех пор, пока не начало темнеть. Найдя подходящее место для ночлега у небольшой ивы я разжег костер.

Потом снова вскипятил воду, на этот раз мне она досталось легче, чем из озера. Набрав кастрюльку, заварил в нем вторую часть брусники, добавив в отвар немного рябины.

Выпив кипятка с ягодами, я лизнул кусок сахара. Организм ответил приливом энергии, который я потратил на то, чтобы собрать топливо для костра на берегу ручья.

Конечно, до самого утра мне его не хватит, но тепло на первое время мне обеспечено.

Потом приспособил одеяло под небольшой ивой и лег, укрывшись вторым одеялом. Я спал как убитый. Надо думать, что через час надолго стемнело.

По ощущениям внутренние часы разбудили в шесть утра и я проснулся, лежа на спине.

Костер погас и угли покрытые белым пеплом еле тлели. Надо мной простиралось темное небо, скорее всего день и сегодня будет пасмурный.

Я почувствовал, что голоден. Полежав немного, мне показалось что где-то рядом я услышал негромкий треск. Повернувшись и приподнявшись на локте, я увидел большого оленя а потом услышал
 его громкое фырканье.

Молодой олень остановился и повернул в мою сторону голову. Это было какое-то новое необычное ощущения. Олень стоял настороженно и с любопытством смотрел на меня своими красивыми глазами с длинными ресницами.

Мы так и смотрели друг на друга. Я на него, а он на меня. Было видно, что олень дикий. Он находился здесь один, и возможно, никогда раньше не видел людей.

Животное стояло от меня шагах в сорока, максимум сорока пяти, не больше. И мне сразу почудился запах и вкус оленины, шипящей на шампуре над углями.

Моя рука невольно потянулось к плечу в поисках лямки от ружья. Досадно. Ружья и патронов у меня нет. Может метнуть пику? Доброшу ли? А если доброшу, то проткну ли его шкуру и нанесу ли смертельную рану. Или он убежит с моим единственным оружием в боку.

Из ружья я бы не промахнулся. Даже из лука наверно не промазал бы с такой небольшой дистанции

Но пока я вставал на обе ноги и очень медленно тянулся за пикой, олень сам разрешил мои сомнения. Он всхрапнул и бросился прочь, стуча копытами по камням.

Я впервые за много месяцев громко выругался матом и со злобной досадой стукнул древком копья по грунту. Злоба была моментом слабости, которая непростительна. Я пошатнулся и начал терять равновесие. Мне нужно было во чтобы то ни стало устоять, иначе я бы падал коленями прямо на острые камни.

Это мне удалось с большим трудом
. Я размахивал руками, расставленными в разные стороны, как крылья самолета. Суставы в ногах словно заржавели, не хотели слушаться и не давали сделать шаги, не позволяющий упасть и удержаться.Я хотел еще раз громко проорать самые ядовитые и грязные ругательства матом, когда все же почувствовал устойчивое положение, но сдержал себя. Это стоило мне большого усилия воли.

Я все еще немного шатался потому что на больную ногу было все так же тяжело наступать.Когда я наконец поднял костыли и встал более менее устойчиво на ноги, мне понадобилась еще целая минута, чтобы выпрямиться и
 встать прямо, как советскому человеку.

Это было для меня принципиально. Врешь — не возьмешь!

Никакие обстоятельства и препятствия не заставят меня стоять в три погибели.Я похвалил себя. Теперь можно было ругаться сколько душе угодно, но мне уже не хотелось.Я собрался с мыслями.

Перед тем, как позавтракать решил взобраться на небольшой холмик, чтобы осмотреться куда идти дальше. Ведь вчера в сумерках я уже не видел, что впереди.

Метров через пятьсот более менее высокая растительность заканчивалась. Ни деревьев, ни кустов — ничего, кроме серого
 моря камней вперемешку со снегом, где лишь изредка виднелся зеленеющий мох.

Я оглянулся назад. Серое озерцо и серый ручей. Подняв голову вверх, я разглядел небесный купол низко нависающий над землей.

Небо такое же серое. Ни теплого луча, ни проблеска солнца. Не очень здорово, если оттуда посыплет снег.

Ну что же по крайней мере, тут бродят олени и куропатки, значит эта пустыня не безжизненна.

Я наметил себе следующую точку, на которой остановлюсь, чтобы передохнуть. Это была сопка в четырех или пяти километрах отсюда.

Когда даешь мозгу план, то легче справляться с невеселыми мыслями. Хотя почему не веселыми? Это просто ощущение голода давит, а так у меня всё в порядке.

Несмотря на то, что Латкин забрал компас я не потерялся и имел представление, где находятся стороны света, и понимал в каком направлении находится зимовье. У меня нет карт, но я не сбился с пути.
 Это я знал наверняка.

В принципе, если диссидент — мой бывший сосед, не станет нигде срезать путь и его следы занесет пургой, то я дойду до конечной точки маршрута по памяти без карты по ориентирам,

Я вернулся, чтобы увязать свой тюк по-дорожному. Я уже приспособился к костылям и начал двигаться заметно проворнее, чем вчера.

Перед тем как идти дальше я проверил, целы ли мои «драгоценные» запасы. Силы пока еще оставались, но я чувствовал, что дальше будет сложнее, если я не найду или не раздобуду нормальную еду.

Я мысленно представил, что Латкину тоже тяжело. Он все же тащил на горбу килограмм тридцать, вместе с моей винтовкой.

Я снова двинулся вперед напевая свое танго и вспоминая самые яркие моменты из моего общения с Катюхой из прошлой жизни.

Я подумал о том, что кто-то проводил исследование и выяснил, что по статистике мужчины думают о сексе девятнадцать раз в день, вдвое обгоняя женщин по этому показателю.

Могу сказать, что я почти не думал о сексе, за последнюю неделю. Так еще бывает в армии, когда у тебя совсем нет свободного времени и ты постоянно подвергаешься физическим нагрузкам.

Никакого брома для этого не нужно. Как выяснилось, все рассказы про подмешанный бром не более, чем солдатская байка.

Катюха незаслуженно почти стерлась в моей памяти.

Так бывает, когда ты по прошествии времени пытаешься в точности вспомнить лицо человека, но мозг как бы жадничает и, словно нехотя, выделяет только отдельные фрагменты лица или тела.

Я начал восстанавливать в памяти нашу первую встречу, закончившуюся бурной попыткой познать друг друга в постели гостиничного номера в Сургуте. Она прижималась, трепетала, принимая меня, страстно дышала с неконтролируемой хрипотцой, иногда ахала шепотом и запускала свои пальцы мне в шевелюру.

Вспоминал я это не просто так. В какой-то момент желудок взбунтовался и начал болеть то ли от голода, то ли от отвара из ягод.

Ноющая боль усиливалась и через некоторое время сравнялась по своей интенсивности с болью в ноге.

Мысли о красивой женщине и то, что мы с ней вытворяли реально помогали отвлечься и подавить болезненные ощущения.

В своих воспоминаниях я уже дошел до того, как раздеваю ее, но тут мне пришлось остановиться. На моем пути валялся вязаный белый свитер, который я раньше не замечал.

Уважаемые читатели, пока вы ожидаете проду, вы можете ознакомиться и почитать с другую мою серию, если еще не сделали этого https://author.today/work/319895