Золото. Назад в СССР 3

Глава 14

Пастуха отпустили, что возьмешь с пьяницы? А председатель ответил по полной. Времена-то какие? Шутка ли тридцать голов.

А оно вон как вышло. Действительно, оказалось волк такой был, то приходил со своей бандой, то уходил.

Евдокия спросила у председательши намерена ли она сообщить о волке в областной центр?

— Это еще зачем? — спросила председательша

— Ну человека-то, ни за что посадили, получается. Прошлого председателя. Раз этот волк объявился, может нужно сообщить?

Председательша нахмурила лоб и высокомерно ответила:

— Молода ты еще на такие темы рассуждать. Что значит ни за что? А тридцать голов было и не стало, это как? — она огляделась в поисках поддержки у жителей села, те закивали головами, — ишь, какая! Посмотрите на нее. Ты место-то то свое учительское знай, да не выскакивай.

Бабка моя промолчала, ничего не ответила. Если уж кому-то предъявлять халатность, то это действующей председательше.

— И что? того мужика, предыдущего председателя колхоза не реабилитировали, не отпустили? — спросил Латкин

— Не знаю, на этом эта история закончилась, бабушку буквально через неделю перевели в школу в райцентр. А на ее место поставили другу учительницу. Уж было ли это желание председательши или так сложились обстоятельства в райцентре не известно.

— Что будем делать с этой стаей? Что-то не уверен я, что они как волчья семья Иван да Марья, гармонии с нам ищут.

Мы уже час шли к нашему пристанищу.

— Волки уходят от человека. Не хотят с ним сталкиваться. Но если они решат напасть на Приют Диссидента или на нас, то мы примем бой, — улыбаясь ответил я, уверенный в том, что это исключено.

Рассказ про волков, которые повстречались Евдокии в молодости, произвел на Латкина неизгладимое впечатление. Весь обратный путь он вглядывался в даль, пытаясь разглядеть ушедшую по своим делам стаю.

Через час мы вернулись в балок. Здесь все оставалось не тронутым, так же как и когда мы уходили.

Слава Богу ни медведей, ни росомах, ни других непрошеных гостей к нам не явилось.

— Ты обещал рассказать, как оказался здесь один, — вежливо напомнил мне Латкин.

— Только после того, как ты расскажешь мне про большую кучу золота, которую ты обещал мне когда просился вчера обратно.

— Ну ты теперь мне будешь всю оставшуюся жизнь напоминать про то, что я на тебя напал и потерпел позорное поражение.

Я посмеялся

— Заметь, я ни слова про это не сказал. Ты сам страдаешь из-за своего опрометчивого поступка.

— Что и сегодня будешь меня привязывать?

— И сегодня, и завтра, и все то время пока мы с тобой здесь будем вдвоем находится.

Я сказал это твердым и спокойным голосом не терпящих возражений. Он должен был понимать, что у него нет шансов заполучить ружье. Что же касается бритья, то я найду его бритву и заберу ее у него.

— А долго мы планируем тут пробыть?

Он сразу смягчил тон, демонстрируя полную лояльность.

— Как у вас там говорят — как фишка ляжет.

Я тоже вернулся к дружелюбной интонации

— У нас? — он сделал вид, что удивлен обобщением.

— Ну у вас, у блатных, — я заулыбался

— Э нет, — обиженно протянул Латкин, — я не блатной ни в каком смысле. Это даже меня задевает.

— В каком смысле, задевает?

— Ну, у слова блатной, как известно два значения. Во-первых, зэковское: блатной — это, буквально вор, урка, вечный враг ментов и враг любого честного советского обывателя. А во-вторых, это человек обладающий блатом. Связями. Иметь блат означает иметь такие знакомства, что тебе море по колено. Блатной человек он неприкосновенен. Эти блатные связи, используемые в личных целях делают блатного успешным и влиятельным в обществе. И дают хорошую должность, и деньги, и всякие другие блага. Какой же я блатной?

Я слушал его и думал, что если он прибедняется и играет, то я его лице пропадает великий актер.

— Не блатной? — переспросил я с улыбкой

— Ну посмотри на меня? Какой же я неприкосновенный, скитающийся в черти какой жопе мира и боящийся всего на свете? Сбежавший из зоны. Разве я вор и урка? Мне их порядки вот где, — он упер ребро ладони под подбородок, — диссидент — да. Зэк — да. Но не вор. Среди них, конечно тоже, выдающиеся личности попадаются, грамотные и образованные. Но вот это вот –человек человеку волк, не по мне. Не мое это.

— Ладно, не буду больше вас блатным называть, господин диссидент.

— Ну вот все тебе надо мной поиздеваться. Я можно сказать, тебе душу раскрыл, самое сокровенное и болезненное рассказал, а ты…

Латкин обиженно отвернулся.

— А ты, Андрюха, не пытайся меня разжалобить. Оставайся мужиком. Я тебе не священник на исповеди и не психолог. Мне тебя в этом плане не жалко. Каждый сам свой жизненный путь выбирает. Кто тебя фашистские статейки не заставлял перепечатывать?

Я вспомнил либералов, типа злобной психопатки Новодворской, которая считала, что место нашего народа в тюрьме и называла нас раковой опухолью человечества.

— Твои игры и перепечатки только кажутся безобидными. Не спрашивай откуда я знаю, но ваши либеральные твари погубят страну и миллионы советских людей. И все это во имя мифической свободы.

— Я-то тут при чем? И с чего ты это взял, что кто-то кого-то погубит? Не преувеличивай,Советский Союз настолько мощная страна, что даже Америка, с Британией и Францией не могут ее разрушить. Ты пойми — мы, диссиденты, как ты нас называешь, не хотим вреда стране. Не хотим ее разрушения. Мы хотим быть едиными с народом. Хотим, чтобы люди могли читать, что угодно, ездить куда угодно и работать, где человеку хочется, а не в той заднице, куда его пошлют.

— Ваши хотелки до добра не доведут.

Еще вспомнилось то, что после девяносто первого отменят многие советские праздники, а вместо них напридумывают «дни народного единства» и «дни независимости».

Независимости и суверенитета от кого? От своих сограждан? От своей истории?

Или день «Народного единства» кого с кем? Наивная, нелепая попытка, которая, впрочем, не удалась — она никого не зацепила, большинство людей в будущем даже не подозревает, что четвертое ноября хоть чем-то отличается от третьего.

Если спросить, что символизирует праздник, то многие будут удивляться тому, что это какой-то особый день. Старшее поколение пожимает плечами и отвечают, что праздник ввели вместо дня Великой Октябрьской Революции.

Абсурд. Все реагируют на седьмое число. Его как праздник никто не воспринимает. Так что четвертое ноября — это какой-то лютый политтехнологический провал либералов из двухтысячных.

В создании праздников эти дилетанты проявили полную безграмотность в сравнении со своими большевистскими предшественниками.

А так четвертое ноября — это будет праздник для олигархов и бюрократии, с помощью которого они будут тешить сами себя, тем, что они типа едины с народом.

День национального единства звучит скорее как издевка: единство Чубайса и ему подобным с бабушкой с очень скромной пенсией из Кемеровской области?

Если бы оставили седьмое ноября — реальный день национального единства, то будут недовольны олигархи, будет недовольна «илита».

Но всем не угодишь. Не сделаешь же им день олигарха и чиновника. создать отдельный праздник для олигархов. Их же могут и на вилы поднять остальные девяносто девять процентов населения России.

Ведь именно седьмое ноября большинство людей воспринимают как подлинный день национального единства. Хотя это, по сути, политический праздник.

Сколько бы не дрессировали людей постсоветские медиа в сознании большинства думающих людей это дата означает переход от сословного общества к обществу бесклассовому, основанному на равенстве всех перед законом.

День отмены денежной иерархии, существовавшей в Российской Империи до 1917 года.

Все дело в том, что толстый кошелек, как у Карабаса Барабаса, перестал быть гарантией дополнительных прав. Дворяне и богатеи больше не могли смотреть свысока на других людей и иждивенствовать.

И вот это уже сидит у людей в подкорке и никакими новыми праздниками этого не выбить.

— Ладно, ладно. Согласен, Я, видишь, уже за свои действия ответил. И еще буду отвечать, отсиживать. Я не жалуюсь, — мой сосед быстро понял, что жалостью меня не взять, — так что та насчет фишки? Как долго ты планируешь тут оставаться.

— В течении нескольких ближайших дней здесь должны будут проходить оленеводы. Обратимся к ним за помощью, потом пойдем вместе с ними.

— Куда?

— Сначала на стоянку экспедиции, потом уже в Поселок.

— Хорошо, что придут оленеводы, нам бы лошадей.

— Не тешь себя иллюзиями, здесь почти нет лошадей. Местные на оленях ездят.

— Эх жаль, ну тогда хотя бы собак и собачьи упряжки. Снег же выпадет, неохота пешкодралом топать.

— Латкин, ты меня извини, но твоя наглость переходит все границы. — я дружелюбно посмеялся, — ты хочешь чтобы тебя поили, кормили. Так тебе еще и собак подавай? Такси не желаешь?

— Не, наши люди в булошную на такси не ездят.

— Имей совесть, позавчера у тебя была воздушная диета, а еще ранее балансовая.

— Всё-всё, прости. Вопрос с ездовыми собаками снят. А кому нужна помощь?

Я вкратце не вдаваясь в подробности рассказал, что в геологи в лагере ждут меня и оленеводов. Я сообщил, что ему придется идти с нами, если он не хочет оставаться тут в одиночестве до конца зимы.

Латкин выслушал, не стал возражать, расспрашивать детали и попросился приготовить ужин.

— Все понятно, давай я приготовлю ужин. Я умею готовить изумительную перловую кашу. Насколько я видел у тебя есть крупа. Правда у нас нет масла или жира. Но это не беда.

— Почему нет? Во-первых этого добра есть в тушенке, а во-вторых сало пойдет?

— Сало? — он засиял, его глаза округлились, а лицо просветлело, — у тебя есть сало? Обалдеть!

— Есть немного, — я улыбнулся ему в ответ.

— Боже мой! Я даже не мечтал попробовать сала до возвращения в Москву. Тогда, я сделаю кашу со шкварками. Можно?

Я кивнул

— Еще лучка бы, но я понимаю, что это фантастика, откуда здесь лучок?

— Да не скажи, — я извлек железную баночку в которой у меня хранилась сушеная зелень.

В здешних местах в сезон дикий лук рос в изобилии, и если я находился в партии, то обязательно собирал его.

Еще с детства из прочитанных романов и рассказов про Скотта и Амундсена все мы помнили, что у матросов, уходящих в дальние походы часто развивалась цинга.

У людей выпадали зубы и волосы, кровоточили десны, возникали страшные боли в мышцах, опухали ноги, появлялись трупные пятна на теле.

От цинги страдали не только моряки. Первые поселенцы из России Якутского острога начали болеть цингой, покорители Камчатки и Чукотки страдали от отсутствия витаминов.

Лук, чеснок, картофельный сок первое средство от цинги

Путешественники, отправляясь в северные края, всегда запасались луком, а те, кто этого не делал, часто погибали от цинги и других болезней.

Лук помогал людям пережившим блокаду Ленинграда. Говорят, что еще помогала кислая капуста.

В здешних местах в сезон дикий лук рос в изобилии, и, если я находился в партии, то обязательно собирал его.

Несмотря на то, что нас обеспечивали аскорбиновой кислотой, пришедшей на смену луку в борьбе с цингой.

— Вот это да! — воскликнул Латкин, — я кажется попал в сказку. Как думаешь, лучше использовать вчерашнюю воду из снега или будем растапливать принесенный лед?

— Давай оставим вчерашнюю воду для умывания, а готовить и пить будем ту которую притащили.

— Есть, товарищ геолог! Так и поступим.

Латкин взялся за готовку напевая какую-то песенку про шкварки. Что-то про: «журчание на сковородке шкварок, судьбы немеряный подарок».

Мне даже показалось, что он на ходу придумывал слова и у него это стихоплетство неплохо получалось.

Сразу было видно, что в поварском деле Латкин знал толк.

Его действия были четкими и уверенными. Можно было бы предположить, что он проработал в ресторане, если бы я не знал, что он инженер-станкостроитель.

Растопив воду на печи и вскипятив ее, он засыпал туда крупу. Взяв немного сухого лука — не больше трех щепоток, он обдал его кипятком и оставил в воде.

Потом он ловко нарезал мелкие брусочки сала, бросил их на раскаленную сковороду. Наш ветхий «Приют диссидента» наполнился божественными ароматами жарящихся и шипящих шкварок.

Мой желудок был готов свернуться в морской узел. Но можно было сказать, что Латкин был неумолим и безжалостен.

На каком-то этапе он добавил в сковородку лука, который разбух от кипятка.

Еще один удар в мозг через обоняние. Мне было интересно наблюдать за его манипуляциями с продуктами.

Помещение наполненное этими вкусными запахами вдруг стало отдавать домашним уютом и теплотой.

За окном быстро стемнело и мы зажгли свечу и лучину.

Несмотря на то, что я был готов проглотить свой язык, хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно.

В какой-то момент, Латкин виртуозно перевернул содержимое сковородки в кастрюлю с крупой.

Когда каша была готова, и Латкин начал раскладывать ее в две зеленые эмалированные миски. Наложив порции он отложил их, повернулся ко мне и заговорил.

— Внимание дамы и господа, поверьте мне, сегодня у нас особый деликатес! — декламировал голосом конферансье мой сосед по балку, — нет-нет, это не черная икра, так же, как и не балык, и не осетрина. Как в могли такое подумать о нашем заведении?

Он сделал вид что снял шляпу перед публикой, которая состояла из одного меня, поклонился и продолжил:

— Это не рябчики, не расстегаи и не засстегаи! Не крабы, не раки, не устрицы! Забудьте все, что вы знали до этого дня об утонченной еде. Все что, вам раньше казалось изысканным и пикантным, с сегодняшнего дня вам покажется пресным. Я вам ответственно заявляю: в вашей жизни сейчас произойдет революция! Те, кто пробуют впервые, должны знать, что вкушение этого блюда опасно!

Он сделал паузу, взял миски поставил их перед нами на стол, положил ложки и продолжил:

— Опасно потому что вы не сможете контролировать себя, будьте внимательны, не откусите себе пальцы и не прокусывайте ложки! Зализывать посуду до дыр так же не рекомендуется! Итак, товарищи и товарки, мэдам и мсьё, дамы и господа, леди и джентльмены, встречайте: ее Величество, Перловая Каша со шкварками! Всё честь по чести, как на большой земле! Приятного аппетита!

Свежий воздух и физическая нагрузка сделали свое дело. Я чувствовал, что безумно проголодался.

— Ну после такой рекламы, я даже съесть ее не смогу. Ведь место этого кулинарного шедевра в художественном музее Эрмитажа.

— Нет нет, ешь, пожалуйста. Ведь если будут продукты, я еще приготовлю.

Мне кажется, что вкус этой каши мне запомнился на всю жизнь. Она действительно была идеальна.

После ужина, я помог убрать посуду. Мы еще немного поговорили о жизни на Материке, пришли к выводу, что человек слишком избалован всеми современными удобствами в городах, поэтому разучился ценить то настоящее, что ему дает жизнь.

Вкус настоящей еды, можно почувствовать после того, как привыкнешь к тюремной баланде или неизменной строганине, как в яранге у Выквана в моем случае.

Общая изнеженность человека такова, что приводит к потере связи не только с природой, но и реальностью.

Латкин надеялся, что я не стану его привязывать в тот вечер. Но я не забыл про бритый подбородок и не стал отказываться от своего намерения соблюдать осторожность до тех пор, пока я не начну ему доверять на сто процентов и не выясню кто он такой на самом деле.

Я повторил процедуру с альпинистским канатом и на это раз.

После отхода ко сну, я не забыл, что собирался обыскать все сусеки и уголки снаружи, для того, чтобы обнаружить и забрать бритву Латкина.

Я вышел из балка, предусмотрительно взяв с собой винтовку. Когда я подошел к поленнице, то увидел,, как из-за угла появился горящий красный уголек, напоминавший волчий глаз.