Золото. Назад в СССР 3

Глава 13

Люди собравшись начали обсуждать, что делать. Ведь придя раз и не получив отпора, волки наверняка придут еще.

Тут он вспомнили, про то, что говорила Евдокия. Некоторые жители, когда собирали в лесу ягоду, тоже видели тени, там же где рассказывала молодая учительница.

Начали выспрашивать у бабушки, что да, как. Призывали идти за волками прямо сейчас.

Когда она попыталась спокойно объяснить, что это две разных стаи и одна появилась здесь совсем недавно и пришла с юга, а Иван да Марья с бойцами обитают на северо-западе, то ее подняли на смех и стали говорить, что у нее от страха двоиться в глазах.

Они снарядили людей с оружием и отправились на северо-запад в поисках волков. Но это было большой ошибкой.

Стаю Ивана да Марьи искали двое суток в направлении противоположном тому, откуда пришли чужие волки.

Пока ходили там, стая явилась на следующую ночь и несмотря на предпринятые меры предосторожности, случилась новая беда.

В середине ночи звери вновь подошли к избам и коровникам. Вблизи человеческого жилья внимание вожака, и без того острое, удваивалось. Они сумели сделать это скрытно.

Хитрый, скорый на решения, готовый мгновенно исчезнуть, раствориться вместе с послушной стаей во мгле, этот вожак чужой стаи быстро, точно и беззвучно привел своих волков к намеченной цели.

Село лежало на плато, окруженном лесами. Яркая луна вторую ночь подряд высвечивала каждое строение, чернеющее на фоне яркого, светящегося снега.

Только в одной избе светились окна — словно огромные огненные глаза с пугающе неподвижным взглядом.

Волки держались подальше от этой избы. Вчера они устроили в хозяйстве этой избы ад.

Это была изба той самой «шутницы». В эту ночь, они знали, что там больше нечем поживиться и там их ожидает опасность.

К селу подошли с подветренной стороны, чтобы собаки не подняли панику и не оставили стаю без добычи.

Вожак остановился невдалеке от крайнего коровника, принюхиваясь и приглядываясь. Остальные замерли рядом.

Место подхода выбрали удачно — собаки, поставленные человеком, пока не чувствовали приближения стаи.

Впрочем собаки были обречены с самого начала. Посаженные на цепь он не могли оказать сколь нибудь серьезного сопротивления. Два пса даже не успели залаять и заскулить прежде, чем были разорваны.

Потом стая чужаков прорвалась в коровники и хлева и перерезала еще половину оставшейся скотины.

Люди повыскакивали из изб на поднявшийся шум. Кто-то выстрелил и даже убил одного волка, но стая ушла практически безнаказанной.

Утром Евдокия ходила смотреть на ущерб учиненный зверями.

Волки иногда впадают раж и начинают резать скотину просто так, даже не для еду, а ради какого-то дьявольского удовольствия.

Такое чувство что они их по своему волчьему кодексу не считают домашний скот за животных и просто истребляют.

Потери предыдущей ночи поставили колхоз в тяжелейшее положение. Ни о каком выполнении плана больше не могли идти и речи. Правда, час от час не легче.

Теперь же волки сотворили настоящую катастрофу. Речь шла о выживании жителей деревни.

Евдокия посмотрела на убитого волка и убедилась в том, что она была права. Это были чужаки, не имеющие отношения к стае Ивана да Марьи никакого отношения.

Люди, в основном бабы причитали, удивлялись напасти и сетовали на то, что не знали о волках раньше. Это была неправда. Ведь Евдокия уже полгода как, пыталась предупредить местных жителей.

Но у председательши хватило смелости при всех признать свою ошибку и осадить ту самую тетку, договорившуюся до того, что она начала обвинять Евдокию в колдовстве и тайном заговоре с волками.

Было решено завтра добираться до областного центра, чтобы получить разнарядку на новых лошадей, которых придется одалживать у соседей, а потом идти за волками на юг, не дожидаясь тех, кто ушел на северо-запад.

Ведь во всем селе осталось две старые клячи, которые скорее служили бы больше помехой, чем помощью в охоте на волков.

Председательше в областном центре вынесли строгий выговор за халатность, лошадей не дали, но ей сказочно повезло.

Ей выдали во временное пользование не совсем исправные экспериментальные аэросани, которые никто не хотел брать к себе на баланс. Ездила она с трактористом, хромым Витькой, имевшим бронь от армии из-за своей хромоты.

Витька неплохо шарил в технике, поэтому сходу нашел неисправность в двигателе, заменил шланги и хомуты и запустил машину. Проверил гидравлику, лыжи. Испытал на ближайшем поле.

Вести ее по заснеженным просторам было одно удовольствие, поэтому они вместе с председательшей, обрадовавшись своему временному новоприобретению, отправились в обратный путь.

Она еще получила в придачу две бочки топлива, так как аэросани работали на бензине.

На следующее же утро четверо отправились в погоню за стаей. Они довольно быстро нашли следы, идя по полям. Сани действительно почти летали.

Двигатель мощно взревел и напористо вытолкнул машину. Аэросани понеслись вперед, и вскоре они въехали в село подняв за собой тучи снега.

Народ повалил на улицу осматривать диво дивное.

На следующее же утро четверо во главе с председательшей отправились в погоню за стаей. Идя по полям, они довольно быстро нашли следы.

Но теперь оказалось, что стая состоит не из шести семи особей, как казалось Евдокии в начале. На снегу были отчетливо видны следы то ли десяти, то ли одиннадцати особей.

Загадка разрешилась довольно быстро. Люди на аэросанях достаточно быстро нагнали волков. Они увидели трагический финал великой волчьей битвы.

Оказалось, что стая Ивана да Марьи бросилась в погоню за чужаками, готовая сразиться и прогнать тех или погибнуть в битве за свои владения.

Из всех одиннадцати волков в живых остались трое: истекающий кровью Иван, умирающая рядом с ним Марья и подраненный, но непобежденный чужак. Он тут же бросился прочь огромными скачками, галопом, когда услышал звук приближающихся аэросаней. Остальные же волки пали в ожесточенной схватке между стаями.

Выходило так, что местная стая была, как бы заодно с людьми. Они пришли выгнать непрошеных захватчиков, перерезавших стадо в селе и нарушивших баланс — равновесие между человеком и волком в этой местности. До появления чужаков все было спокойно. Волки не трогали людей и скот, люди не трогали волков.

Но это не остановило людей преследующих зверей. Иван да Марья были добиты выстрелами из ружей.

После аэросани понеслись в погоню за чужаком. Они летели по белому снегу подминая под себя длинную вереницу звериных следов.

Вначале след вожака чужих шел ровно, словно по натянутому канату. А потом волк совершил крутой поворот, будто решил запутать преследователей или, вполне вероятно, что хищник засомневался и потерял веру в себя, в свои силы, потому захотел скрыться.

Его пока не было видно, но аэросани неумолимо настигали его и сокращали расстояние.

Он то летел галопом, то сбавлял скорость, то останавливался. Наверно, прислушивался к дальнему шуму мотора, словно пытаясь убедится, что пожаловали именно по его душу.

Затем рисунок следа сделался другим. Нервным и прерывистым. Здесь волк почуял, что идут точно за ним и ускорил свой бег. Он очень устал. Волк шел теперь стремительной рысью, то и дело переходя на гигантские скачки.

Аэросани быстро нагоняли беглеца и с каждой минутой приближались к волчьему вожаку. Большой пропеллер аэросаней, расположенный за кабиной рассекал морозный воздух, толкая машину вперед. Наконец водитель и пассажиры увидели его. Они почти догнали беглеца.

Преследователей шокировали огромные размеры волка. Можно сказать, что это был гигантский зверь. Почти из сказки. Длина его тела без хвоста составляла метра полтора.

Это был матерый волчара черно-серого окраса с внушительной широколобой головой и белоснежным загривком загривком, кольцом овивающим его мощную шею.

Направив большие уши назад, он, так же как аэросани, почти летел над снежным настом. Его движения завораживали. Он был чертовски красив. Мощными толчками сильных ног зверь делал гигантские скачки, то группируясь в сгусток силы, то вытягиваясь в стрелу.

К удаче для преследователей, с этой стороны от села поблизости не было ни рослого кустарника, ни оврагов, ни деревьев, ни леса, где мог бы укрыться хищник.

Бескрайняя равнина, лишенная тени деревьев, простиралась до самого горизонта. Морозный воздух, пронизанный ледяным ветром, щипал щеки, а солнце, отражаясь от снега, слепило глаза. Вдали, на востоке, словно мираж, виднелось другое село, его деревянные избы казались крошечными точками на фоне бескрайнего белого поля.

Над равниной, ревя мотором, мчались аэросани, оставляя за собой шлейф снежной пыли.

Сани догоняли волка-чужака. Они теперь находились так близко к волку, что люди видели мелькающие подушки его лап.

Люди в аэросанях достали ружья и открыли дверь. Волк почувствовав новую угрозу начал идти зигзагом, или точнее синусоидой, не давая нормально в себя прицелиться.

Водитель то и дело выруливал на удачную позицию, но стрелок лихорадочно, поспешно прицеливался, стрелял и мазал. Он снова стрелял и снова промахивался.

Когда аэросани проносились позади хищника, зверь бросался в сторону или поворачивал назад.

Через некоторое время стало понятно, что волка не было достаточно сил, чтобы уйти от погони. У людей же отсутствовал навык охоты на крупного зверя с движущихся аэросаней. Они никогда раньше не выезжали на аэросанях в поля на охоту.

Даже в своем изнеможении, волк сохранял агрессивный настрой, периодически бросаясь в сторону аэросаней, словно пытаясь отбить у преследователей желание продолжать погоню.

Он беззвучно смыкал челюсть при таких наскоках. Казалось, что это лучшие моменты для стрельбы. Рев двигателя заглушал звук прогремевших еще несколько раз выстрелов — и опять неудачно.

Дробь, предназначенная для охоты на более мелкую дичь рвала шкуру хищника, но не могла свалить его с ног. Кровь, окрасившая его спину и шею, рубиновыми каплями собиралась в кровавые пятна на туловище, но он продолжал скакать и метаться в прежнем темпе.

Будто бы дробь его даже не коснулась.

Он продолжал неутомимо скакать, совершая большие скачки, будто одержимый безымянным инстинктом. Преследователи, застигнутые врасплох агрессией зверя, не могли понять, что движет несущимся вперед волком. На страх это не было похоже.

Люди не заметили, как оказались на краю деревни. Опасаясь задеть кого-нибудь из мирных жителей, все чаще опускали ружья.

Может быть, волк инстинктивно тянулся к защите, к людскому сообществу, где его шансы на спасение казались ему выше. Но, возможно, зверь просто был охвачен паникой, отчаянием, вызванным страхом перед преследующим его чудовищем — аэросанями.

Грохот мотора, вибрация земли, рев глушителя — все это внушало ужас не только волку, но и местным жителям. С испугом они выбегали из своих домов, собаки, обычно храбрые защитники своих хозяев, прятались в подворотнях, жались к стенам, сверкая белками глаз.

Вскоре матерый хищник и аэросани почти одновременно влетели на деревенскую улицу и понеслись по ней.

Неистовый волк, как бешеная тень, мчался по заснеженным улицам, отчаянно пытаясь найти спасение. Аэросани неотступно гнались за ним, словно судьба, с которой зверь не мог справиться.

Его просто гнали. Палить в зверя на улице, среди людей, было опасно. Преследователи стремились снова выгнать волка в поле и там уже добить зверя.

Но волк упорно отказывался уступать и уходить из села. Он не хотел отдаляться от людских домов, от жилья, где его вероятность погибнуть казалась меньше. При этом его не пугал ни лай собак, ни крики жителей, ни рев аэросаней.

Он мчался из одного конца селения к другому, а когда до последней избы оставались считанные метры, резко поворачивал назад и буквально из-под винта аэросаней бросался обратно в сторону темных зданий.

Пока сани разворачивались, зверь переходил на легкую трусцу и отдыхал. Он переводил дух и снова мчался впереди преследователей.

Погоня за волком затягивалась. Местные жители — старики и бабы, вооружившись вилами, кольями, повыскакивали на улицу, чтобы дать отпор хищнику.

Аэросани наконец остановились.

Этот раз волк добежал до избы, люди начали двигаться за ним. Он устал и был оглушен, поэтому не видели их и когда развернулся обратно, вожак чужаков встретил на своем острые концы вил, кольев, то ему пришлось уходить в проулок, ведущий на колхозные коровники.

Это был тот самый двор, где он со своей стаей бесчинствовал в последние несколько дней. Здание коровника было П-образной формы.

Волк стал метаться то вправо, то влево. Но натыкался на возвышающиеся стены. А с тыла на него шли вооруженная толпа вилами с собаками.

Это была самая настоящая западня. Хищник обводил это зловещее для него место сверкающим взглядом, возбужденно искал выхода. Слюна из его пасти шла пеной.

Казалось, он верил, что выход еще есть, должен быть. Люди приближались и он сделал вид, что принял вызов и готов драться. Шерсть на его загривке встала дыбом.

При этом зверь судорожно дышал впалыми боками. Его ребра то сильно расширялись, то наоборот делали его бока плоскими. Снег под его брюхом окрашивался красной волчьей кровью. Она сочилась из ран на шее, голове и спине. Но он не смотрел на нее.

Некоторое время назад, тут, в этом скотном дворе его заводила чужая кровь. Вот такая волчья ирония

Снова раздались выстрелы. В него нова попали дробью.

Но хищник, на удивление всем, продолжал жить. Из последних сил он повернулся и рванувшись вперед и сделал попытку вскочить на крышу длинного здания.

Однако оно оказалось не по силам. Могучие лапы волка судорожно проскребли когтями по скату крыши, но не смогли удержать ослабевшее тело.

Через секунду-другую, зверь сорвался и глухо ударился спиной о мерзлую землю. Людям даже показалось, что зверь умер.

Несколько мгновений он лежал неподвижно, но вдруг вновь вскочил и взвился в воздух. Снова ему удалось уцепиться за край крыши, и опять послышался глухой удар упавшего тела.

Волк был и страшен, и прекрасен в неистовом порыве вырваться на волю. Худой, окровавленный, он все еще надеялся выбраться из западни.

Предыдущие выстрелы и потеря крови дали о себе знать. Его задние ноги подкосились.

Он попытался тащить их. Но это был конец. Смерть настигала гиганта и волк, вероятно, понимал это.

Он перебегал взглядом своих горящих желтым глаз от человека к человеку, словно пытался угадать, кто добьет его. В его взгляде не было уже прежней суеты, так же как и не был страха.

А люди, вышедшие из аэросаней приближались. Председательша стояла чуть поодаль. Она все еще побаивалась и спросила, кто завершит дело

Один из тех, что был в аэросанях бледный и решительный, хромая, шел прямо на волка с большим топором в руке.

Это был тракторист Витька. Его двор тоже пострадал больше других. Но у человека не было ненависти. Он просто шел с топором в руках так, будто это была его работа.

Когда Витька доковылял до зверя, то бить не пришлось. Волк задрожал всем телом, оскалился, но этот оскал уже никого не мог испугать, а потом хищник замертво рухнул на землю с открытыми глазами.

Теперь, когда все было кончено, люди стали приходить в себя. У некоторых дрожали ноги. Они, жившие только что азартом борьбы, погони, вдруг поняли, что у волка свои права и смыслы.

Наверно это была самозащита. Или конфликт с природой.

Когда Евдокия подъехала к скотному двору, волк уже был мертв. Он лежал на боку, широко раскинув тело.

Подходили люди. Кто-то обратил внимание на уши зверя: кончик левого уха был надорван. Подошли отставшие старики. Они внимательно, по-деловому, осмотрели хищника и многозначительно переглянулись:

— Не тот ли это, что приходил пять лет назад на пастбище летом.

— Точно. Он самый.

Было ясно, что они знакомы с этим волком. На его шкуре, кажется, не было живого места. Старые рубцы и шрамы.

Свежие раны. Евдокия стала расспрашивать стариков о звере. Они разговорились и, как могли, поведали ей не то историю, не то легенду о страшном волке. За ночь перетаскал в лес всех коров. Тридцать голов.

То была большая потеря для колхоза. Дело было темное, в райцентре решили, что волки не смогли бы перетаскать так много коров и председатель списывает свои хищения или вредительство.

Пастух о рассказывал об огоромном размере, о порванном ухе и всех шрамах на шкуре волка. Но его показания не приняли во внимание.

Старого председателя судили, а на его место выбрали новую председательшу.

Считалось, что рядом с селом нет волков, как нет их и далеко в округе. Зверей давно истребили, а председатель и пастух всё врут.

Пастуха отпустили, что возьмешь с пьяницы? А председатель ответил по полной. Времена-то какие? Шутка ли тридцать голов.

А оно вон как вышло. Действительно, оказалось волк такой был, то приходил со своей бандой, то уходил.

Евдокия спросила у председательши намерена ли она сообщить о волке в областной центр?