Завоеванная инопланетным воином

Глава шестая

Зои съежилась, когда посмотрела на старый, обветшалый мотель перед ней. Матрасы, вероятно, были насквозь пропитаны неидентифицируемыми телесными жидкостями и кишели насекомыми. Но нищим выбирать не приходится, а у Зои точно не было переполненного банковского счета. Это место должно подойти.

— Мне нужно зайти и снять комнату, — сказала она, беря свою сумочку с места рядом с пакетом фаст-фуда на пассажирском сиденье. Запах сырных, жирных гамбургеров пропитал воздух в машине. Было так много других вариантов, что она могла бы купить, но дешево и быстро оказалось основным критерием при выборе; ей не терпелось убраться с дороги, а существо такого размера, как Рендаш, вероятно, ест много.

Она просто хотела запихнуть что-нибудь плотное в свой желудок и немного поспать.

— Я буду ждать твоего возвращения, — сказал Рендаш. Его голос звучал измученно. Через несколько секунд он исчез. Хотя она уже знала, что он может это сделать, наблюдать за этим было умопомрачительно.

Зои стряхнула с себя затянувшийся шок, открыла дверь и вышла. Перекинув ремень сумочки через плечо, она наклонилась к машине.

— Я вернусь так быстро, как только смогу.

— Иди, человек, — пробормотал он.

— Зои, инопланетянин, — она закрыла дверь, прежде чем он смог ответить, чувствуя некоторое самодовольное удовлетворение от того, что прервала его, и направилась к мотелю.

Ярко-красная неоновая вывеска в окне извещала о Есть номера. Зои открыла дверь и вошла внутрь. Смешанные запахи дыма и плесени сразу же поразили ее.

Вестибюль был будто прямиком из 1970-х годов, с деревянными панелями на одной из стен, низким блевотно-желтым диваном и коричнево-оранжевым рисунком на потертом ковре. Потрепанная стойка была того же цвета, что и диван, пестрящий дырками от сигарет. Сбоку от комнаты отходил короткий коридор. Дверь за прилавком выглядела тяжелой, как будто из дуба, но знак ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА не полностью покрывал пробитое отверстие в тонкой как бумага внешней панели.

— Привет? — позвала Зои.

Она услышала приглушенный звук спускаемой в туалете воды. Одна из дверей в коридоре открылась, и оттуда вышла женщина. Зои внутренне поморщилась; выйдя так быстро, она, вероятно, пропустила мытье рук.

У женщины были длинные светлые обесцвеченные волосы, с темными корнями. Густой макияж на ее лице совсем не скрывал гусиные лапки вокруг глаз и морщинки возле рта, а густая черная подводка размазалась в одном уголке. Она была худой. Укороченный топ демонстрировал загорелый живот и пирсинг в пупке, а из-за пояса ее джинсов с низкой посадкой выглядывал намек на татуировку.

— Что вам нужно? — спросила женщина, подходя к прилавку. Она взяла пачку сигарет, вытряхнула одну и зажала ее между ярко-красными губами.

— Мне нужна комната, — сказала Зои.

— Конечно, нужна, — сказала женщина уголком рта. Она достала из кармана зажигалку, щелкнула ею и прикурила сигарету, прежде чем небрежно бросить зажигалку на стойку. Было ли вообще разрешено курить в помещении? Женщина глубоко затянулась и выдохнула облако дыма. — Пятьдесят баксов за одноместный номер.

Одноместный?

О, нет, нет, нет.

— Мне нужны две кровати.

— Прости, милая, — женщина сделала еще одну затяжку, зажав сигарету двумя пальцами, окурок был измазан губной помадой, и повернула голову, чтобы выпустить побольше дыма. — У меня осталось только две комнаты, и в обеих только одна кровать, — ее взгляд переместился мимо Зои, в сторону окна. — Тебя там кто-то ждет? Можете забронировать оба номера, если вы действительно так сильно не хотите спать вместе. Но это Вегас, хах.

Каким бы заманчивым это ни было, Зои не могла оправдать трату вдвое большей суммы — иначе она проехала бы немного дальше в Вегас и поискала местечко получше.

— Нет, спасибо. Одной комнаты вполне достаточно.

Женщина взяла открытую регистрационную книгу и положила ее на стойку перед Зои, указывая на пустую строку красным акриловым ногтем.

— Впиши свое имя и подпиши здесь.

Зои выгнула бровь. Очевидно, декор был не единственной устаревшей деталью этого места. Разве в наши дни отели не делают все это с помощью компьютера? Она заглянула за прилавок: на столе у стены стоял единственный компьютер, массивная штука с глянцевым стеклянным экраном и зияющей прорезью для дискет. Она не видела ничего подобного с начальной школы.

Не желая больше терять время, Зои вписала свое имя и заплатила за номер. Женщина считала дебетовую карту Зои с помощью планшета, который она достала из-под прилавка.

Думаю, когда дело доходит до того, чтобы как можно быстрее положить ваши деньги в свои карманы, даже такие заведения, как это, готовы обновляться.

Положив книгу на прежнее место, женщина бросила ключ на стойку.

— Сто двенадцать. Это сзади, — сказала она, неопределенным жестом указав на дверь.

Зои схватила ключ и поспешила к двери. Как только она оказалась на улице, то отчаянно набрала полные легкие свежего воздуха.

Вернувшись к машине, Зои села и завела двигатель.

Заднее сиденье скрипнуло, когда Рендаш, все еще невидимый, двинулся с места.

— Что это за вонь, исходящая от тебя?

— Сигаретный дым. Мерзкая штука. Не рекомендую пробовать, — ответила она, выезжая с их места и направляясь к задней части мотеля.

— Твой натуральный аромат гораздо привлекательнее.

— Мой… — Зои посмотрела в зеркало заднего вида, которое все еще было повернуто так, чтобы показывать кажущееся пустым заднее сиденье. — Ты нюхал меня?

— Ты распространяешь запах в окружающий воздух. Неужели человеческие чувства настолько притуплены, что ты не можешь уловить такие запахи?

— Конечно, нет, — Зои покраснела, паркуя машину и вынимая ключ из замка зажигания. — Мы на месте.

Она открыла багажник, схватила пакет с фастфудом и вышла, захлопнув за собой дверь.

Машину тряхнуло; Зои предположила, что это из-за движений ее невидимого пассажира. Она открыла заднюю дверь и направилась к багажнику. Перебросив одеяло через плечо, она поставила чемоданы на землю и потянула за их ручки. Коробка с романами, скорее всего, будет в безопасности в машине; вор должен был быть в отчаянии, чтобы с трудом дотащить их до букинистического магазина и продать за долларовый магазинный купон за штуку, если это возможно.

Она закрыла багажник и, держа пакет с бургерами вместе с ручкой одного из чемоданов, покатила свои пожитки к двери комнаты. Она на ощупь вставила ключ в замок и повернула, когда Рен закрыл дверцу машины. Открыв дверь номера, она схватила свои вещи, вошла внутрь и включила свет.

Зои не заметила ничего, что бы метнулось в укрытие во внезапном свете: это был хороший знак, даже если не все было окончательно ясно. Свет лампы был тускло-желтым, освещая комнату, которая хорошо сочеталась с вестибюлем — тот же коричнево-оранжевый ковер с рисунком, те же стены из деревянных панелей и постельное белье цвета детской неожиданности. Прямо напротив изножья кровати стоял комод со старым ламповым телевизором в комплекте с заячьими ушками сверху.

— Привет из прошлого, — пробормотала она, опуская свои вещи на пол и бросая засаленный пакет с едой и свое одеяло на кровать.

Дверь за ней закрылась, привлекая ее внимание. Она обернулась и увидела, как в поле зрения появилась фигура Рендаша. Глаза Зои расширились. Самое близкое, с чем она могла бы это сравнить, — это растекающаяся в стакане с водой капля краски, постепенно окрашивающая всю воду, но и это сравнение не передавало всего должным образом.

Рендаш был высоким, настолько, что ему пришлось нагибаться, чтобы войти в дверной проем. Семь футов с небольшим⁶. И, черт возьми, он был крупным. Его плечи были широкими, а руки — все четыре — бугрились мышцами. Он не был громоздким, как культурист, но, без сомнения, был сильным.

Его чешуя, там, где ее не покрывала пыль, была глубокого, яркого изумрудного цвета, который заставил ее подумать о густых джунглях. Размер, текстура и оттенок чешуи, казалось, менялись в различных точках его тела. На животе и внутренней стороне рук и ног чешуйки были тонкими, как змеиная кожа, и немного бледнее. Плечи и внешняя сторона рук и ног были покрыты более крупной и темной чешуей с рельефными гребнями, которые отлично бы смотрелись на спине аллигатора.

Его волосы были более тусклыми, чем кожа, скорее лесисто-зелеными, чем изумрудными, и спускались с макушки толстыми, похожими на дреды прядями по спине и касались плеч. В них были тонкие оттенки синего и желтого. По бокам его головы не было волос. Черты лица были воплощением жестокой чувственности и высокомерия, почти эльфийские по своей природе — вплоть до заостренных ушей. У него были высокие скулы, острая, узкая челюсть и широкий нос. Все четыре его глаза были устремлены на нее, их цвет напоминал перидоты⁷.

Взгляд Зои прошелся по его телу. По форме он был более или менее гуманоидным, но мускулатура у него была другая: все было длиннее и стройнее.

Конечно, все по-другому. Он четырехрукий инопланетянин!

Его нижние конечности были на несколько дюймов ниже верхней пары, что создавало перекрывающийся набор грудных мышц, их линии были размыты чешуей. Его длинный торс сужался к тонкой талии. Несмотря на текстуру кожи, все мышцы были четко очерчены — особенно двенадцать кубиков пресса.

Дюжина всегда лучше, не так ли?

Она никогда в жизни не видела столько мышц. Их так и хотелось облизать.

Я серьезно только что об этом подумала?

Она не просто подумала об этом, она представила это, представила, как проводит языком по каждому бугорку мышц на его торсе, задерживаясь на животе, чтобы уделить особое внимание каждому кубику. Ее киска сжалась, и внезапный прилив возбуждения затопил ее.

Ее глаза опустились, и Зои ахнула, разинув рот. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла преодолеть свой шок и отвернуться.

— О, Боже мой, ты голый! И ты называл меня примитивной! — она схватила свое одеяло и слепо швырнула в него. — Прикройся!

Не то чтобы Рендаш, замотавшись в ее любимое одеяло, мог стереть этот образ из ее памяти — он врезался в нее на всю оставшуюся жизнь. От размера его члена захватывало дух, и она боялась представить, каким он будет в полной готовности. Хотя он должно быть был по меньшей мере шесть или семь дюймов⁸ вялым, ее шокировал не только вопрос длины. Он выглядел таким же толстым, как ее запястье, а на головке были выступы.

Она могла только представить, что эти выступы будут делать внутри нее, в местах, до которых они идеально бы дотянулись. Она сжала бедра вместе, как будто это могло унять внезапную пульсацию ее влагалища.

Поговорим о ребристости для удовольствия девушки…

Боже мой, что со мной не так? Он инопланетянин!

Она глубоко вдохнула. Просто ее тело говорило, что прошло слишком много времени, вот и все. Тяжелый случай сексуальной неудовлетворенности. Ее тело жаждало близости и секса, и ему было все равно, от кого — или чего — это получить.

— Я не понимаю, почему ты расстроена, — сказал он.

Зои сцепила пальцы вместе.

— Я так понимаю, нагота не является проблемой в вашем обществе?

— Почему это должно быть проблемой?

— Дело просто в том, что… Никто… — она застонала. — Здесь люди просто не разгуливают голышом. Это… неприлично. Ты прикрыт?

— Какую часть ты предпочитаешь, чтобы я прикрыл, человек?

— Ты сейчас серьезно?

— Я прикрыт, — в его голосе слышался намек на веселье. — Я надеюсь, ты простишь меня. У меня не было большого выбора одежды, когда я с трудом выбрался из кузова транспорта и сбежал в пустыню.

Зои повернула голову и бросила взгляд на Рендаша. Он обернул ее одеяло вокруг бедер как килт. На нем это наряд выглядел поразительно естественно.

— Ты просто удивил девушку, вот и все, — ее глаза снова беспомощно блуждали по его телу, прежде чем она подняла их на его лицо. Она указала в сторону ванной. — Тебе нужно, эм…

Он моргнул — сначала боковыми глазами, а затем передней парой, просто немного не синхронно.

— Тебе придется быть более конкретной. Что там позади?

— В ванную. Тебе нужно… пописать или что-нибудь еще? — щеки Зои горели как в огне.

— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, человек, — его пристальный взгляд медленно скользнул по ней, и она вздрогнула от его интенсивности. Он прошел мимо нее, остановившись только для того, чтобы снять одеяло и бросить его на кровать.

— Рен! — воскликнула она, отворачиваясь, но не раньше, чем мельком увидела очень упругую, очень красивую задницу.

— Я ненадолго. Уверен, ты предпочитаешь, чтобы я не пачкал ткань.

— Да, я предпочитаю, чтобы ты этого не делал. Но тебе лучше снова прикрыться, когда закончишь, — крикнула она, наклоняясь, чтобы поднять с пола свою сумочку и перекинуть ремешок через плечо. — Пойду принесу нам выпить.

Она подошла к двери и открыла ее.

Внезапно Рендаш оказался у нее за спиной, крепко схватил за руку и захлопнул дверь, прежде чем она успела выйти. Сердце Зои снова чуть не остановилось, на ее взгляд, это чувство становилось слишком знакомым. Он развернул ее лицом к себе и, положив нижние руки ей на бедра, прижал к двери.

— Куда ты идешь? — потребовал он ответа.

Зои запрокинула голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Его верхняя губа была вздернута, обнажая пару удлиненных клыков по обеим сторонам рта, похожих на удвоенные клыки вампиров. Не требуется большого воображения, чтобы представить, как он использует их, чтобы перегрызть кому-то горло.

— Я-я просто собиралась взять немного воды из торгового автомата. Напитки.

Когда он посмотрел на нее сверху вниз, что-то в его лице смягчилось, и он ослабил хватку.

— Я не смогу обеспечить твою безопасность, если тебя не будет рядом.

— Торговый автомат рядом с ресепшеном, — сказала Зои, ее страх уменьшился. Он сказал, что хочет защитить ее; хорошо, конечно. Отлично. Но часть ее подозревала, что его реакция была вызвана тем, что он не верил, что она не сбежит, и что он без колебаний убил бы ее, если бы поверил, что она собирается его предать. — Это недалеко, и я ненадолго. Ты можешь… заниматься своими делами, пока меня не будет. Сходи в туалет и, может быть… — ее внимание переключилось на засохшую кровь на его лице и плече. — Может, примешь душ? Мы можем поесть, когда ты закончишь.

— Ты скоро вернешься?

Если бы она знала его достаточно хорошо, то сказала бы, что в его голосе слышалась небольшая нотка отчаяния.

— Да, — ответила она. — Я вернусь очень быстро.

Его большие пальцы описывали маленькие успокаивающие круги на ее бедрах, и он убрал руку с двери, чтобы взять ее за подбородок. Чешуйки на его ладони были грубыми, но не болезненными. Их было как раз достаточно, чтобы вызывать у нее трепет при каждом прикосновении.

Он опустил лицо, и его ноздри раздулись, когда он вдохнул.

— Тогда быстро, маленький человек.

Она злилась из-за того, что он раньше называл ее человеком? На этот раз его слова зажгли огонь глубоко внутри нее, его голос мягко раздувал пламя, как нежное дыхание.

— Хорошо, — прохрипела она.

Он неохотно отпустил ее и отступил назад. Она совершила ошибку, опустив взгляд.

О, да. Он же снял одеяло, но так и не добрался до ванной.

И он становился тверже!

Широко раскрыв глаза, Зои развернулась к двери и нащупала ручку.

— Не забудь прикрыться, прежде чем выходить, — поспешно сказала она, выбегая из комнаты, как только дверь открылась достаточно широко, чтобы она могла протиснуться. Выйдя, она захлопнула ее за собой.

Зои подтянула ремешок сумочки обратно и, прижав ее к груди, сделала глубокий вдох. Даже за миллион лет она не смогла бы предположить, как пройдет этот день. Восемнадцать часов назад она собиралась на работу, убеждая себя, что все сложно, но образуется, пока чистила зубы. Сейчас казалось, что это было целую жизнь назад.

Она прошла вдоль здания, обогнула его и направилась к торговому автомату. По крайней мере, было приятно пройтись. Зои так привыкла проводить на ногах по десять с лишним часов каждый день, что долгое сидение в маленькой машине могло довольно быстро превратиться из неудобного в болезненное.

Когда Зои проходила мимо, в одной из комнат раздался громкий удар. Она подпрыгнула и отвернулась, когда мужчина и женщина начали кричать друг на друга, их голоса были едва приглушены стеной.

Сколько раз она слышала подобные споры в некоторых приемных семьях, в которых жила, или из соседних квартир в Санта-Барбаре?

— Совсем как дома, — прошептала она.

Подойдя к торговому автомату, Зои открыла сумочку и потянулась за кошельком. Ее пальцы задели шоколадные батончики, которые она засунула внутрь, прежде чем наткнулись на тонкий корпус телефона. Она выключила его после того, как загрузила свои вещи в машину, и с тех пор не проверяла. Закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем вытащить телефон. Зои несколько секунд держала его на ладони. В телефоне не было ничего страшного. В нем не было ничего, кроме слов.

Так почему же у нее такой ужас внутри?

Открыв глаза, она нажала боковую кнопку и посмотрела вниз на свои уведомления. Экран был заполнен текстовыми сообщениями и пропущенными вызовами. Вздохнув, она разблокировала телефон и перешла к главному экрану. У нее было шесть пропущенных звонков, и маленькая цифра на иконке показывала двадцать шесть сообщений, ожидающих ее в углу. Она нажала на нее.

Джошуа был на вершине списка чатов с двадцатью пятью непрочитанными сообщениями. Зои закусила губу: она все еще что-то чувствовала к нему, даже после того, что он сделал, и она ненавидела это. Его предательство глубоко потрясло ее.

Будет ли меня когда-нибудь достаточно?

Сначала она проверила единственное другое уведомление — короткое сообщение от Мел, в котором говорилось, что она должна быть осторожна.

Зная, что это глупо, Зои вернулась к списку чатов и нажала на имя Джоша.

прости, зо. я был придурком. пожалуйста, не злись.

мы все еще можем быть друзьями. я хочу этого.

зо, пожалуйста, ответь мне. я не хотел причинить тебе боль.

Зои пролистала сообщения. Он умолял ее простить его, умолял дать ему еще один шанс, сказал ей, что они могут остаться соседями по квартире — у него даже хватило наглости предложить секс втроем. Казалось, он не знал, чего хотел, но Зои уже поняла это.

Джошуа хотел безопасности с кем-то, кто позволил бы ему весь день сидеть на заднице, играя в видеоигры, и не злился, когда он приводил бы к себе других женщин.

Ее отвращение было достаточно сильным, чтобы вызвать тошноту. Хуже всего было то, что она знала, что он заботился о ней по-своему, по-детски. Он никогда не был жесток с ней за все время их совместной жизни — ну, кроме того, что изменял ей с другими женщинами, — но она никогда не привлекала его, во всяком случае, не настолько, чтобы считаться с ней.

зо где ты? ты у друзей? я знаю, ты злишься, но будь осторожна.

зо, где твои вещи? пожалуйста, ответь мне!

Последнее сообщение он отправил два часа назад. Скорее всего, он сейчас спит.

Если только не трахает какую-нибудь другую цыпочку.

Зои снова переключилась на чат с Мелиссой и отправила ответ.

Добралась до Вегаса. Позвони мне утром. XOXO

Выключив телефон, она положила его обратно в сумочку и достала бумажник.

Через несколько минут она вернулась к номеру с охапкой воды в бутылках, проскользнула внутрь и тихо закрыла за собой дверь. В душе текла вода, что означало, что Рендаш все еще был там. Зои старалась не представлять, как вода течет по его чешуе и между буграми мышц.

И потерпела неудачу.

— Со мной что-то серьезно не так, — пробормотала она. Она бросила сумочку на столик у двери, поставила бутылки на тумбочку и села на край кровати.

Схватив пакет с фастфудом, она выложила гамбургеры, все десять штук, поверх одеяла. После минутного раздумья она достала шоколадные батончики из сумочки и добавила их к куче еды. Она взяла бургер, развернула его и съела, запивая водой. Закончив, она потянулась за другим.

Ее рука замерла, прежде чем она коснулась обертки, когда слова Джоша эхом прозвучали в ее голове.

Просто… ты меня не привлекаешь.

Может быть, если бы ты приложила некоторые усилия, чтобы немного похудеть.

Она отдернула протянутую руку, уронив ее на колени. В груди у нее сдавило. Было нечестно, что он мог просто отмахнуться от их отношений, как будто они ничего не стоят. Было несправедливо, что он был тем, кто поступил неправильно, но она была той, кто чувствовал себя дерьмово из-за этого.

Душ выключился. Вскоре после этого дверь ванной открылась, и Рендаш вышел в облаке пара.

Она открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы он снова прикрылся, но ее отвлекли блестящие капли на его чешуе, которые отбрасывали небольшие блики, скатываясь по его телу. Это было приятное отвлечение, учитывая, куда унеслись ее мысли несколько мгновений назад.

— Ты вернулась, — сказал он.

Он растянул полотенце между нижними конечностями и обернул его вокруг талии, направляясь к ней длинными, медленными шагами. Его мышцы перекатывались в движении, и Зои снова представила, как проводит по ним языком, ловя каждую каплю воды.

Она прочистила горло, которое внезапно пересохло, и с трудом отвела взгляд, придвигая еду к нему.

— Не самая лучшая еда в мире, но это еда.

Остановившись, чтобы перегнуться через кровать, он взял бургер, развернул обертку и понюхал его. Он осторожно взял бургер двумя своими длинными пальцами, поднес к губам и откусил маленький кусочек.

Рендаш задумчиво прожевал, откусил еще кусочек и прожевал его. Затем он проглотил остаток бургера в два больших укуса.

— Здесь есть еще, — сказала Зои, хватая одну из бутылок с водой с тумбочки и протягивая ему, — и вода.

Он взял бутылку в верхнюю правую руку и следующий бургер в верхнюю левую. Демонстрируя впечатляющую ловкость, он развернул бургер и одновременно открыл бутылку нижними руками. Он неопределенно указал на нее, когда сел на кровать. Она сильно прогнулась под его весом.

— Ты тоже должна поесть, человек.

— Я уже поела, — Зои поднялась на ноги, подошла к своему чемодану и опустилась на колени, чтобы открыть его.

— Ты достаточно поела? — спросил он с набитым, должно быть, целым бургером, ртом.

Она посмотрела вниз на свое тело.

— Да. Вполне, — нахмурившись, она порылась в своей одежде, вытащила пижаму и пару трусиков, накинув первую поверх вторых, и закрыла чемодан.

— Я приму душ, — Зои прошла мимо Рендаша, осторожно, чтобы не коснуться его, и почувствовала на себе его взгляд, когда пересекала комнату.



Рендаш наблюдал за Зои, восхищаясь чувственным покачиванием ее бедер и зада в походке, пока она не проскользнула в ванную и не закрыла за собой дверь.

За время своего пребывания на этой планете он встречал множество людей — даже если они чаще всего были в черной форме, а освещение обычно было плохим, — но Зои не была похожа ни на одного, человека или алигарийца, которых он когда-либо видел. Самки алигарийцев были сложены так же, как самцы: худощавые, жесткие и сильные. В них не было ничего мягкого.

Все в Зои, по крайней мере внешне, — было мягким и гладким. Там, где у алигарийки были углы и плоскости, у нее — сплошь изгибы. В этом было что-то освежающее. Что-то привлекательное, что-то манящее. Его короткий контакт с ней перед тем, как она ушла за водой, был кусочком, который только усилил его любопытство. Он хотел больше прикасаться к ней, обнимать ее, чувствовать ее мягкость рядом с собой.

Он доел оставшиеся бургеры, не в силах игнорировать собственный аппетит. Они держали его на объекте голодным и ослабленным. Он нуждался в пище, чтобы восстановить силы, чтобы продолжать двигаться. Еда была одновременно отвратительной — с нее капал жир и она была завернута в то, что люди называли хлебом, творение, мягко говоря, неаппетитное, — и в то же время ароматной. Но это было лучшее, что он пробовал, после долгого времени, когда питался безвкусной, непонятной пищей.

В ванной включился душ. Он повернулся, чтобы посмотреть на дверь. Она сняла одежду перед тем, как встать под воду? Было бы логично, если бы она это сделала, хотя он и не знал об обычаях мытья, практикуемых этими странными существами. Мысли о ее обнаженном теле были слишком интригующими, чтобы развлекать его долго; человеческая анатомия была ему незнакома, и его воображение не могло предложить ему нужных образов.

Насколько просто было бы проскользнуть в ванную и подсмотреть? Шума воды было достаточно, чтобы замаскировать открывающуюся дверь, и она не смогла бы ничего разглядеть из-за его маскировочного поля…

Честь.

Рендаш не понимал ее озабоченности тем, чтобы прикрыть и себя, и его, но, следуя логике, он предполагал, что она не оценила бы, если бы он украдкой взглянул на ее обнаженное тело. Даже если бы она не оказывала ему помощь, у него было больше чести, чтобы поступить так.

Он прикончил первую бутылку воды и взял другую, осушив половину одним глотком. Почему воздух в этом мире такой сухой? Его внимание снова переключилось на еду; остались только маленькие продукты в гладкой глянцевой обертке. Продукты, которые она раздобыла, пока он пробирался в ее машину.

Он поднял одну из упаковок, золотую с красными человеческими надписями. Внутри была пара длинных тонких предметов. Ему стало любопытно, он разорвал обертку, обнажив пару узких коричневых палочек. Хотя еда выглядела неаппетитной, ее запах был интригующим.

Вытащив конец одной палочки из обертки, он поднес ее ко рту и откусил кусочек. К его удивлению, еда была многослойной — под мягкой коричневой оболочкой скрывалось какое-то жевательное, клейкое вещество, которое располагалось поверх хрустящей сердцевины. Каждый слой в сочетании с другими создавал вкус, которого он никогда не пробовал. Сладость разлилась по его языку, настолько ошеломляющая, что на долю мгновения его зрение затуманилось.

Прежде чем он осознал это, он проглотил обе палочки и держал в руке еще один завернутый предмет. Он удержался от того, чтобы открыть его; она достала их для себя, и хотя она велела ему поесть, было неправильно доедать все. Он вернул еду на кровать и провел языком по зубам, сметая остатки сладости.

Только тогда Рендаш понял, что в ванной выключилась вода. Он собрал выброшенные обертки от еды и запихнул их в пустой пакет за неимением другого места, куда их можно было бы положить, чтобы не направиться к ванной, с нетерпением ожидая появления Зои.

Почему он уже был так привязан к ней? Это была опасная связь, особенно учитывая его обстоятельства. Пока она была полезна, но, в конце концов, он снова окажется сам по себе, единственный алигариец на враждебной планете.

Без Умэн'рака.

Напоминание об их смерти задело. Он нес тяжесть их потери на протяжении всего своего пребывания на Земле, но она стала по-настоящему болезненной, только когда он посмотрел в будущее. Когда он подумал о возвращении в Алгар, где у него не будет товарищей, чтобы разделить радость возвращения домой. Где мирная жизнь, которую он заслужил, будет омрачена знанием того, что все остальные умерли. Рендаш не был лучше или достойнее любого из них, только удачливее — хотя о том, была ли природа этого везения хорошей или плохой, можно спорить в любом направлении.

Из ванной донесся странный звук — громкий, высокий вой, похожий на рев какого-то инопланетного двигателя.

Чувства Рендаша перешли в состояние повышенной готовности. Внезапно, не обращая внимания на свои боли и истощение, он спрыгнул с кровати и резко остановился перед ванной. Он чуть не сорвал дверь с петель, когда потянул ее на себя.

Зои закричала, отшатнувшись от дверного проема и ударившись о стену позади себя. Ее глаза встретились с его.

— Какого черта, Рен? — потребовала она ответа, перекрикивая громкий скулящий звук.

Его взгляд метнулся к предмету в ее правой руке. Это было похоже на какой-то крупноствольный бластер, возможно, заряжаемое энергетическое оружие?

Он медленно протянул руку.

— Дай мне оружие, Зои. Если ты воспользуешься им, это только привлечет к нам внимание.

Ее изящные брови опустились.

— Дать тебе… — она перевела взгляд с него на пистолет в своей руке. — Ты не можешь быть серьезным. Ты думаешь, это оружие?

Она направила его себе на голову.

Рендаш бросился вперед, чтобы остановить ее, поймав за руку, прежде чем она направила ствол в лицо и причинила себе вред.

В ответ — с поразительно бесстрастным выражением лица — она вывернула запястье и направила бластер на него. Рендаш напрягся в ожидании удара: он не смог бы вовремя создать щит.

Его ударило порывом… теплого воздуха? Напряжение спало, свободные руки повисли в последовавшем за этим замешательстве.

— Я… не понимаю.

— Это фен, — Зои приподняла прядь своих длинных, темных, мокрых волос — еще одна странность для него, поскольку у женщин-алигариек не было гребней, как у мужчин. — Я сушила волосы.

— Я понимаю, — он отпустил ее запястье и выпрямился. — Тогда я оставлю тебя продолжать.

Когда он отступал через дверной проем, его взгляд скользнул по ней, и он остановился.

На Зои была надета только одна из тряпок, что висели в ванной. Она обернула ее вокруг туловища, и она обнажала большую часть бледной плоти ее стройных бедер и икр. Он проследил за ее ногами до изящных ступней. У нее было по пять пальцев на каждой ноге, а ногти на их концах были окрашены в ярко-зеленый цвет.

Она прочистила горло.

Взгляд Рендаша медленно прошелся по ее телу, когда он поднял глаза. Она отложила фен и одной рукой взялась за ткань на груди, удерживая ее на месте, в то время как другой рукой потянула за низ, как будто хотела прикрыть больше своих ног.

— Что-то не так? — спросил он.

— О, ради всего святого… Убирайся!

Все еще смущенный — что было немного лучше, чем признавать свое замешательство, — Рендаш попятился из ванной. Зои захлопнула дверь, как только он вышел. Шум фена немедленно возобновился.

Опустив руки по швам, он направился обратно к кровати. Он не привык к этим чувствам — замешательству, нерешительности, беспомощности. И глупости! Как он мог не чувствовать себя глупым? Он побывал во многих чужих мирах, но никогда еще не чувствовал себя настолько не в своей тарелке, как сейчас.

У Рендаша здесь не было Нес'рака, никаких целей для достижения, кроме как организовать свой побег. И ему пришлось выполнить это без Умен'рака, без оружия, кроме того, что предоставлял его неустойчивый найрос, и без понимания того, где он находится и куда ему нужно идти. Чтобы еще больше усложнить ситуацию, всё на этой планете — особенно люди — было таким странным и противоречивым.

Несмотря на гораздо более продвинутые технологии своего народа, он ничего не знал об устройствах и машинах, которыми обладали эти люди, и понятия не имел, каковы их истинные возможности как вида.

И теперь добавлялось еще одно осложнение: его привлекла мягкая маленькая человеческая самка.

Сидя на краю кровати, он тупо уставился на закрытую дверь ванной. Возможно, это была подсознательная реакция. Мысль о том, что это был его последний Нес'рак, незаметно пронизывала все его мысли. Он планировал завершить миссию, вернуться домой и уйти в отставку. Найти пару и жить в мире до конца своих дней. Когда он впервые стал Экхорой, уход на пенсию казался глупой затеей. Зачем бы ему отказываться от порыва битвы, зачем отказываться от чести подвергать себя опасности ради защиты своего народа? Но со временем эта идея становилась все более привлекательной, по мере того, как ужасы войны врезались ему в память.

Тем не менее, большая часть его рассматривала возможность остаться Экхорой, что также было его правом, снова принести присягу и сражаться с честью и мужеством, пока он не встретит неизбежный конец.

Но потом он потерпел крушение на Земле, и даже с разрушенным найросом он чувствовал свой выживший Умен'рак. Они были связаны одним и тем же ритуалом, одним и тем же найросом, и, таким образом, их объединяли узы, которые немногие существа, включая большинство алигарийцев, могли когда-либо понять. Он чувствовал, как один за другим их сущности исчезали. Их смерти разрывали его сердце на части, оставляя на его месте растущую пустоту.

Теперь он не мог обмануть себя. Возможно, это противоречило учению о бескорыстии, но он не смог бы вынести связь с другим Умен'раком, не смог бы снова вынести боль от ощущения разрыва этих связей. Он просто хотел жить спокойно.

Его размышления были прерваны открывающейся дверью ванной. Он сел прямее.

Зои выключила свет и вышла. На ней был синий топ с длинными рукавами, и мешковатые леггинсы в тон, за исключением белых точек, разбрызганных по ним. Ее длинные темные волосы были распущены, струились по спине и плечам, так отличаясь от грубых, густых гребней мужчин-алигарийцев. Хотя купание, казалось, оживило ее — кожа приобрела более выраженный, хотя все еще слабый розовый оттенок, — ее глаза выдавали усталость.

Рендаш стиснул зубы. Пальцы его нижних рук, лежавших на коленях, непроизвольно согнулись. В этот момент он ничего так не хотел, как прикоснуться к ее коже, ее волосам, ее губам, раствориться в ее мягкости и тепле. Забыть о проблемах, навалившихся на него, хотя бы ненадолго.

Не имело значения, что она принадлежала к другому виду: его тело так долго оставалось без партнера, без освобождения. Он просто хотел.

Яркий румянец разлился по ее щекам, когда она встретилась с ним взглядом. Она заправила выбившиеся пряди волос за маленькое округлое ухо.

— Ладно, итак, гм… Извини, но у них не было комнат с двумя кроватями, — сказала она.

Он наклонил голову, больше сосредоточившись на едва заметном изменении цвета ее кожи, чем на ее словах. Какое значение имело количество кроватей?

— Рен? Ты меня слышал?

— Да.

Среди его народа сокращение имени человека считалось бы неуважением, но он не воспринял это как оскорбление. Фамильярность, с которой она сказала Рен, была слабым утешением — но утешение было редкостью в его жизни.

— Так… значит, ты не против спать на полу? — спросила она.

— Зачем мне спать на полу? Эта кровать кажется достаточно большой.

— Тогда ладно. Если ты хочешь кровать, я лягу на полу, — она прошла мимо него и потянулась за подушками.

Рендаш положил руку поверх подушек, не давая ей взять их.

— На кровати достаточно места, человек. Причинение себе ненужного дискомфорта не пойдет на пользу нашему путешествию.

Зои нахмурилась и потянула за подушку.

— Я не буду спать с тобой в одной постели!

— В чем твои возражения? — спокойно спросил он. — Я буду достаточно близко, чтобы защитить тебя, если возникнет чрезвычайная ситуация, и это позволит нам обоим с комфортом переночевать в приличном месте.

Не то чтобы кровать казалась особенно удобной, но была значительным улучшением по сравнению с условиями, в которых он находился в плену.

Она в последний раз, безрезультатно дернула подушку и зарычала. Что-то в этом звуке послало сигнал прямо к его члену. Он с трудом подавил стон. Увидев ее реакцию на его наготу, он не сомневался, что она отказалась бы находиться рядом с ним, если бы знала, как его тело реагирует на нее.

— Прекрасно, — она бросилась к двери и выключила свет.

Комната на несколько мгновений погрузилась в полную темноту, прежде чем глаза Рендаша привыкли к слабому свету, проникающему через крошечную щель в оконных переплетах. Он наблюдал, как Зои, запинаясь, вернулась к кровати, вытянув руки перед собой. Раздался глухой удар: она споткнулась.

— Черт! — положив руку на край кровати, она наклонилась и издала пронзительный стон.

Рендаш поднялся и сделал шаг к ней.

— С тобой все в порядке, Зои?

— Я в порядке, — процедила она сквозь зубы. — Мой чемодан решил выскочить передо мной.

— Это живой организм или какой-то искусственный интеллект?

— Конечно, нет, — отрезала она. Держась рукой за кровать, она, прихрамывая, обошла ее с другой стороны и откинула покрывало. Когда она скользнула на кровать, то легла на бок на самом краю, плотно обернув постельное белье вокруг своего тела.

Нахмурившись, Рендаш откинул одеяла со своей стороны кровати и лег. Кровать заскрипела и застонала под его весом. Он замер, опасаясь, что она рухнет под ним. Медленно он принял более удобную позу — во всяком случае, относительно более удобную, поскольку любые опоры, находившиеся внутри кровати, давили на него, независимо от того, как он лежал.

Возможно, условия в камере были лучше этих.

Он лег на бок, лицом к ней, и глубоко вдохнул. От постельного белья исходил странный, затхлый запах. Терпимым его делал только аромат Зои, который усилился после душа. Он привлекал его пододвинуться ближе.

— У тебя уже есть три четверти кровати. Оставайся на своей стороне, — проворчала она.

Рендаш снова замер, но не смог удержаться от улыбки про себя.

Он долго лежал, глядя на нее в темноте, наблюдая за ее мелкими движениями, пока она боролась как за собственный комфорт, так и за сохранение своего шаткого положения на краю кровати. В конце концов, ее дыхание замедлилось и углубилось, а тело расслабилось. Он подождал, пока не убедился, что она заснула, прежде чем нежно оттащить ее от края.

Я просто слежу за тем, чтобы она не упала, пока спит, сказал он себе, выполняя свое обещание о ее безопасности.

Но он не мог отрицать правду; эти размышления были всего лишь слабой попыткой оправдать то, что он поддался побуждению, которое не мог понять, и перед которым не мог устоять.

Зои пошевелилась, вздохнула и снова затихла. Он ухмыльнулся. Она обладала духом воина, но спала как убитая.

Рендаш обнял ее и притянул к себе. Ее мягкое тело прижалось к его, а ее тепло просочилось в него, вызвав прилив жара в крови. Он прикусил внутреннюю сторону губы, сдерживая реакцию своего тела, прилив возбуждения и желания.

Инстинкт.

Желание, нет, потребность спариться, бушевала в нем. Он никогда раньше не испытывал этого с такой силой.

Он отодвинулся бедрами от Зои, чтобы его твердеющий член не касался ее.

В этом человеке было что-то такое, что пробуждало инстинкты гораздо более глубокие и мощные, чем те, которые привили ему во время обучения.

Алигарийские женщины были могущественными, такими же сильными и способными, как и любой мужчина. Они не нуждались в защите. Но что-то в Зои пробудило в Рендаше натуру защитника, чего он никогда не испытывал, за что он подсознательно зацепился и не мог так легко отмахнуться.

Рендаш обнял Зои немного крепче, зарылся лицом в ее волосы и закрыл глаза.

Он вдохнул ее аромат. Смесь знакомого и экзотического успокоила его, напомнила о доме, который он оставил позади, и навеяла смутные образы дома, который у него, возможно, однажды будет.