Завоеванная инопланетным воином

Глава тринадцатая

Зои просыпалась с головной болью второе утро подряд. Хотя сейчас она и близко не была такой сильной или болезненной, как с похмелья, но в некотором смысле она была хуже. На этот раз ее сердце тоже болело, достаточно сильно, чтобы помешать ей снова уснуть. Ее глаза опухли от слез прошлой ночью, и она была несчастна.

Ты застелила себе постель, тебе в ней и лежать.

О, она лежала в ней, все в порядке. Одинокая и полная сожалений.

Зои долго ворочалась с боку на бок и, наконец, взглянула на часы. Светящиеся зеленые цифры насмехались над ней — 4:45, и ты чертовски уверена, что больше не уснешь.

Поддавшись своему разочарованию, она сбросила одеяло и выскользнула из постели. Почистила зубы, приняла душ — признавая в какой-то части своего сознания, что причудливая система насадок для душа доставила ей удивительные ощущения, хотя в ее нынешнем состоянии она не могла полностью насладиться этим, — и оделась. Ей больше нечем было заняться, и она на цыпочках спустилась на кухню, чтобы занять себя.

Двадцать минут спустя дверь на втором этаже открылась. Лестница застонала, выражая свое недовольство тем, что выдерживает вес Рендаша. Он вошел в кухню и остановился прямо в дверном проеме.

Зои замедлила взбивание и подняла взгляд от большой миски с яичной смесью, которую держала в руке. Она посмотрела Рену в глаза, но выражение его лица было непроницаемым. Он тихо вздохнул, подошел к столу и сел на стул лицом к стеклянным дверям, повернувшись к ней спиной. Сегодня сугробы были на три четверти высоты дверей.

По крайней мере, сегодня утром он надел какие-то штаны.

Посмотри на это с другой стороны, Зои.

Она нахмурилась и опустила взгляд в миску, продолжая взбивать.

— Я не могла уснуть. Решила спуститься и приготовить завтрак.

— Я слышал, как ты прошла по коридору, — сказал он.

— Извини, если я тебя разбудила.

— Ты этого не сделала.

Она поджала губы. Что за беспорядок. Как секс мог так все усложнить, когда у них его даже не было?

Он слегка повернул голову, его крайний левый глаз переместился на нее.

— Что бы ты ни готовила, пахнет вкусно.

Она положила венчик в раковину. По кухне распространился приятный аромат из духовки.

— Это сюрприз.

Рендаш повернулся на стуле, глядя на нее через плечо.

— Сюрприз?

— Ага, — повернувшись к нему спиной, она вылила большую часть взбитых яиц на сковородку и взяла лопаточку.

— Даже если ты скажешь мне, как это называется, слово не будет иметь для меня смысла. Ты можешь дать мне хотя бы это.

— Неважно. Это сюрприз, а значит, тебе придется подождать, чтобы узнать.

— Зои…

— Не рычи на меня.

Дерево его стула скрипнуло, выдавая его нетерпение еще до того, как он заговорил.

— И сколько же мне еще ждать?

Зои взглянула на духовку.

— Десять минут. Но потом блюду понадобится немного времени, чтобы остыть.

— Что мне делать до тех пор? Я… я не хочу быть бесполезным.

— Ты… мог бы рассказать мне о себе. Или о своей планете, или о том, как ты сюда попал.

Она украдкой посмотрела на него, пока перемешивала лопаточкой комкующиеся яйца. Он снова повернулся к окну, наклонившись вперед и поставив все четыре локтя на стол. Его молчание затянулось, были слышны только шум ветра над крышей и тихое шипение сковородки.

— Ты не обязан. Это было всего лишь предложение, — сказала Зои.

— Мой Умен'рак двигался через эту систему, потому что это был кратчайший путь домой, — сказал он еще через несколько секунд. — Мы завершили наш Нес'рак и атаковали корвакский перевалочный пункт в другой точке этой галактики.

— Что означают незрак и корвахкс? — спросила она.

— Нес'рак — это… долг. Я думаю, что слово миссия ближе всего по значению в вашем языке. Задача огромной важности, которую должен выполнить Умен'рак. А корваксы — инопланетный вид, с которым мы долгое время воевали. После рейда на аванпост в мире, находящемся под контролем корваксов, мы получили разведданные об их военных действиях и узнали о многих других мирах, которые они намеревались завоевать и поработить. Это то, что они делают: берут и берут, пока ничего не остается. Но с этой информацией у нас был бы шанс остановить многие из их нападений до того, как они случатся.

Она снова посмотрела на него: его поза была сгорбленной, голова опущена.

— Пока мы были на вражеской планете, наш корабль, должно быть, подвергся… саботажу или чему-то в этом роде, — продолжил он. — Я был выведен из стазиса взрывом, который разрушил большую часть нашего корабля. Наши капсулы были автоматически сброшены на эту планету, а командный модуль отделен от обломков. Этот модуль может функционировать как самостоятельный корабль, хотя его защита и вооружение несколько недостаточно сильны. До него я и пытаюсь добраться. Я не знаю, благополучно ли он приземлился или разбился, но это мой единственный шанс убраться с этой планеты.

— Твой Умен'рак был захвачен вместе с тобой? — спросила она, нахмурившись.

— Многие погибли при взрыве или не пережили падения на поверхность, потому что их капсулы были слишком повреждены. Но да… Некоторые из них были схвачены вместе со мной.

Зои остановила лопаточку, не сводя с него глаз.

— Что с ними случилось?

— Я… — он на мгновение поднял голову, прежде чем снова опустить, как будто на него давил огромный груз. Она поняла почему. — Я не знаю. Не могу быть уверен. Двое, вероятно, были слишком ранены, чтобы прожить долго, даже с найросом. Остальные… Ученые стремились изучить нашу анатомию и не испытывали угрызений совести по поводу причинения нам вреда. Кое-что из того, что я слышал, указывало на то, что, по крайней мере, один из моих товарищей был вскрыт еще при жизни. Руководитель операции подразумевал, что остальные погибли в результате подобных экспериментов, но мне никогда не давали никакой достоверной информации.

Иииииии… ты только что заставила его пережить все это заново. Молодец, Зо. В последнее время ты действительно молодец.

Не обращая особого внимания на то, что она делает, она сняла сковороду с плиты и выложила горку омлета на одну из приготовленных тарелок.

Зои не хотела представлять, через что ему пришлось пройти, пока он был в плену. Ей это было не нужно. Каким бы большим и сильным ни был Рен, ужас и травма, которые он пережил, были очевидны в его голосе, в языке тела, в сгустившемся воздухе вокруг него. Она была рада, что он доверился ей, но от вида его в таком состоянии у нее защемило в груди, а в животе тревожно затрепетало.

Она отнесла тарелку с яичницей и вилку к столу, поставив их перед ним. Он даже не пошевелился, чтобы начать есть.

— Что ты будешь делать, если окажется, что командный модуль не работает? — спросила она.

— Попытаюсь привести средства связи в рабочее состояние, чтобы вызвать помощь.

Зои кивнула и вернулась к плите, чтобы приготовить оставшиеся яйца.

— Спасибо за еду, — сказал он после долгого молчания.

— Не за что.

Несколько минут спустя таймер духовки подал звуковой сигнал. Выключив его, она схватила прихватки, открыла духовку и достала форму с черничными кексами внутри.

Зои не была уверена, должна ли быть впечатлена или обеспокоена, когда Рен не повернулся, чтобы посмотреть, что она делает. Он сидел, сгорбившись вперед, поставив локти на стол, и ел яичницу медленными, скованными движениями. Его вилка время от времени позвякивала или слегка царапала по тарелке, но в остальном он был тихим.

Зои взяла два маффина, зашипев от жара на ее ладони, и положила их на маленькую тарелку, смазав каждый кусочком сливочного масла. Она поставила кексы и свою тарелку с яичницей на стол и села напротив Рендаша.

— Сюрприз, — сказала она без особого энтузиазма, выдавив улыбку, когда пододвинула тарелку с выпечкой немного ближе к нему. Но улыбка быстро исчезла. — Я не хочу, чтобы мы ссорились.

Рен протянул вперед нижнюю руку и взял булочку, поднося ее ближе, чтобы рассмотреть. Он осторожно потыкал в нее пальцем.

— Я тоже не хочу ссориться, — тихо сказал он, встречаясь с ней взглядом. — Это то, что я делал всю свою жизнь, и я устал от этого. Даже если это не связано с кровопролитием.

Зои прикусила внутреннюю сторону нижней губы.

— Простишь меня?

— Да. До тех пор, пока ты меня прощаешь. Я не имел в виду то, что сказал.

— Я тоже не имела в виду то, что сказала.

— Я полагаю, мы пара дураков, ты и я. Но… — он вытянул руку и положил на ее ладонь. — Мне очень нравится твое общество, несмотря на неприятные обстоятельства, которые свели нас вместе.

Она уставилась на их руки и провела большим пальцем по его руке.

— Мне тоже.

Нижними руками он оторвал кусочек маффина и отправил в рот. Улыбка, слабая, но искренняя, скользнула по его губам, пока он жевал.

— Почему-то на вкус это даже лучше, чем пахнет.

Зои ухмыльнулась.

— Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

— И это действительно очень вкусно, — ответил он, широко улыбаясь.

Она приложила руку к груди.

— Оуу.

Несмотря на то, что она переигрывала, огонь внутри нее разгорелся с новой силой. Она пыталась установить дистанцию между ними, пыталась сказать себе, что здесь не к чему стремиться, что у них нет будущего. Что это закончится только ее разбитым сердцем.

Но она не могла держаться от него подальше.

Возможно… ей не нужно было этого делать.



День был хорошим, и они провели его так, как будто предыдущего вечера никогда не было. Они разговаривали на кухне, когда взошло солнце, что, благодаря продолжающейся буре, означало лишь переход от черноты к серости снаружи. Потом они посмотрели еще пару фильмов. Зои нашла в кладовке попкорн, и Рендаш с жадностью начал поглощать его, пока тот не застрял у него в зубах. Он так мрачно нахмурился, глядя на пакет, что она подумала, будто он собирается убить его.

Когда пошли финальные титры второго фильма, Зои встала. Рендаш двинулся, чтобы присоединиться к ней, но она остановила его, протянув руку.

— Оставайся здесь, Рен. Я сейчас вернусь.

Она поспешила наверх, в хозяйскую спальню. Опустившись на колени на пол рядом со своим чемоданом, она открыла его и порылась в одежде, пока не нашла маленький фотоальбом. Это было ее самое ценное имущество. Ее пальцы пробежались по потертой, знакомой обложке, и она на мгновение усомнилась. Она не показала Джошуа эти фотографии даже спустя почти год. Будет ли Рендашу не все равно? Ее отец ничего для него не значил, и его отношения с родителями не были особо близкими.

Но это будет означать, что память об отце, по крайней мере частично, связана с еще одним человеком в этой вселенной.

Зои вернулась в медиа-комнату, прижимая альбом к груди, и улыбнулась Рену.

— Что это, Зои? — спросил он.

Она села рядом с ним и опустила руки, держа альбом на ладонях. Глубоко вздохнув, она отбросила давнее беспокойство.

— Это, — сказала она, открывая обложку, — мой папа.

На первой фотографии был ее отец, только что окончивший среднюю школу — молодой человек с коротко остриженными волосами и лицом гладким, как попка младенца. На его лице была широкая, гордая, глуповатая улыбка.

— А это, — она указала на новорожденного ребенка у него на руках, — я.

Рен наклонился, чтобы внимательнее изучить фотографию, прежде чем отстранился, чтобы снова взглянуть на нее.

— Это действительно ты? — спросил он. — Ты была такой крошечной. И сморщенной.

Она усмехнулась, не сводя глаз с фотографии.

— Да, это я.

Рендаш склонил голову набок.

— Ах, вот оно. Твои глаза тогда были так же прекрасны, как и сейчас.

Зои подняла глаза и обнаружила, что Рен пристально смотрит на нее. Ее сердце слегка подпрыгнуло, и она покраснела. Она получала так мало комплиментов с тех пор, как умер ее отец, что не могла легко принимать их, но его убежденность делала невозможным отвергнуть его слова.

Хотя ее глаза затуманились от слез, Зои улыбалась, переворачивая страницы, делясь каждой фотографией с Реном. Она в младенчестве; позирует с отцом в свой первый день в детском саду; они с отцом едят мороженое в зоопарке; они вдвоем оделись в костюмы Сейлор Мун и Такседо Маска ручной работы на Хэллоуин, когда ей было девять. На каждой фотографии она делилась частичкой себя с Реном, делилась частичкой своего отца. Он не был идеальным мужчиной, и даже в детстве она понимала, что у них были финансовые трудности, но они были счастливы.

Ее слезы не пролились, пока она не дошла до последней фотографии.

Она осторожно провела пальцем по пластиковому футляру с фотографией.

— Это был его день рождения, и он застрял в больнице, поэтому моя бабушка помогла мне принести ему воздушные шарики и торт. Одна из медсестер сделала этот снимок для нас, потому что бабушка не могла понять, как пользоваться камерой.

Маленькая Зои забралась на кровать позади него, улыбаясь через его плечо. Ее отец — изможденный, с болезненной бледностью — улыбался так же широко, его глаза сияли счастьем, несмотря на боль.

— Это была последняя фотография, которую мы сделали вместе. Он, э-э… — она поспешно вытерла влагу со щек, чтобы она не капала на страницу, и шмыгнула носом. — Он умер несколько дней спустя.

Когда она сморгнула слезы, то поняла, что Рендаш снова пристально смотрит на нее.

Он поднял руки и накрыл ее щеки, нежно поглаживая их большими пальцами.

— Мне кажется, у него было сердце воина, — сказал он, — совсем как у его дочери. Он заслуживает каждой чести, которую ты ему оказываешь. Спасибо, что поделилась этим со мной.

Новые слезы навернулись ей на глаза, когда она снова почувствовала эту боль, эту потерю. Она знала, что она никогда не пройдет… Но это было нормально, не так ли? Это было частью любви к кому-то.

Зои обняла Рена и тихо заплакала. Он обнял ее, успокаивающе скользя рукой вверх-вниз по ее спине, и ничего не сказал.

— Спасибо тебе, Рен, — прошептала она, когда ее слезы утихли. Она повернула к нему лицо и положила голову ему на плечо, глубоко вздохнув. Его аромат напомнил ей сандаловое дерево с богатым землистым оттенком. — Спасибо тебе за то, что выслушал. За заботу.

Не раздумывая, она запечатлела поцелуй на его шее.

Его рука замерла, а мышцы напряглись, но единственным его движением было прижаться щекой к ее волосам.

— Спасибо тебе за то, что доверяешь мне настолько, что разделила это со мной.

Они оставались так некоторое время, и она позволила себе растаять в его объятиях, наслаждаясь комфортом, который он дарил. Он не оттолкнул ее, ничего не забрал себе.

Наконец она положила руки ему на плечи и отстранилась с мягкой улыбкой. — Я собираюсь пойти умыться, а потом мы сможем приготовить что-нибудь на ужин.



— В дамки! — Зои поставила свою фигуру на черный квадрат на краю доски, со стороны Рендаша.

Он нахмурился, несколько секунд смотрел вниз, прежде чем, наконец, поднять одну из выброшенных красных шашек и сделать ее новой дамкой.

— Как тебе удается постоянно проникать через мою защиту?

— Думаю, я просто произвожу на тебя такой эффект.

После того, как они поели и привели себя в порядок, их исследование привело Зои к тайнику с настольными и карточными играми в одном из шкафов. Ее возбужденный крик заставил Рендаша броситься бежать. Она не играла в такие игры с тех пор, как была маленькой девочкой.

Поскольку Рен не умел читать по-английски, выбор был ограничен, но простые игры в любом случае доставляли им огромное удовольствия — потребовалось несколько раздач в покер, прежде чем он смог запомнить, какие комбинации карт были самыми ценными, но в домино и шашках он разобрался почти сразу.

Это был их пятый раунд шашек. Зои выиграла первые четыре, и каждый раз, когда она забирала его последнюю фигуру, Рендаш требовал матча-реванша.

— Игра такая простая, и все же я не могу победить тебя.

— Я просто настолько хороша, — Зои ухмыльнулась. — Возможно, тебе нужен правильный стимул.

Он поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и наклонил голову.

— Что ты имеешь в виду?

Зои поиграла с небольшой стопкой шашек, которые она забрала у Рена, поджав губы.

— Что, если… каждый раз, когда ты забираешь одну из моих шашек, ты можешь задавать мне вопрос, и я отвечу правдиво. Если ты пройдешь в дамки, ты можешь попросить меня сделать что-нибудь. Что угодно.

В его глазах вспыхнул озорной блеск.

— Что угодно?

— Все, что угодно, — она наклонилась вперед. — Но то же самое относится и к тебе.

Он положил верхние руки на стол и ухватился за край нижними. Когда он выдержал ее взгляд, слабая улыбка тронула его губы.

— Очень хорошо, маленький человек.

Зои заерзала на своем стуле, немного встревоженная его внезапной уверенностью. Но он ни за что не смог бы ее победить. Она уже выиграла четыре раза и была на пути к еще одной победе.

— Тогда давай сделаем это.

Когда он сделал свой ход, в воздухе повисла новая напряженность, и в животе Зои затанцевало возбуждение. Она и представить себе не могла, что повышение ставок может превратить игру во что-то гораздо более захватывающее.

Каждый из них сделал еще один ход, прежде чем Зои взяла одну из его шашек.

— Хa! — она добавила шашку к своей стопке и посмотрела на Рена. — Сколько у тебя было отношений?

— Исходя из моего понимания этого человеческого термина, ни одних.

Зои нахмурилась.

— Ни одних?

— Да, — не прерывая зрительного контакта с ней, он положил палец на одну из своих фигур и выдвинул ее вперед.

Она обдумывала его ответ, пока они играли. Почему у него никогда не было отношений? Она знала, что он был воспитан как воин, но разве у него не должно было быть чего-то на этом пути? Означал ли его ответ, что у него были сексуальные отношения без эмоциональной привязанности?

Прошло еще два хода, прежде чем он взял одну из ее шашек. Он медленно забрал красную фигурку, глядя на нее, как будто в глубоком раздумье.

— Со сколькими мужчинами у тебя был секс?

Зои покраснела. Это было то, что она хотела спросить у него — со сколькими женщинами у тебя был секс?

— Ты целишься прямо в горло, не так ли? Их было двое.

Ладонью вверх он указал на доску.

Зои передвинула свою фигуру, не понимая, что это была ошибка, пока не подняла руку.

— Черт.

Рендаш взял свою шашку двумя длинными пальцами. Он сделал ход раз, другой, каждый стук шашки о доску напоминал раскат грома. Одна из его нижних рук вытянулась вперед, чтобы забрать две ее фишки с доски.

— В дамки, — сказал он.

Неохотно Зои водрузила одну из захваченных черных шашек поверх его дамки.

— Это два вопроса и действие, верно? — спросил он.

— Да, — ответила Зои, собравшись с духом.

— Я нравлюсь тебе, Зои?

Она подняла взгляд. Ее глаза блуждали по его телу сами по себе. Она окинула взглядом его широкие плечи, перекатывающиеся мышцы обнаженной груди и живота, а также его руки. Зои точно помнила, как ощущались эти руки на ее теле.

Возбуждение вспыхнуло глубоко внутри, затопив ее сердце внезапным жаром.

Она посмотрела ему в глаза.

— Да.

Уголки его рта приподнялись в легкой, довольной улыбке. Он развел руки немного шире и откинулся на спинку стула.

— Чего ты хочешь, Зои? Чего ты на самом деле хочешь, что бы сделало тебя счастливой?

Зои сглотнула, ее сердце екнуло.

Я хочу, чтобы кто-нибудь смотрел на меня так, как ты сейчас, каждый день до конца моей жизни.

Она переключила свое внимание на стол, рассеянно проводя пальцем по крошечной приподнятой короне на верхней грани короля Рена.

— Я хочу стабильности. Я хочу… дом, — ответила она.

— Объясни, человек.

— У тебя больше нет вопросов.

— Я не спрашивал.

Зои посмотрела на него, но не смогла сдержать улыбку.

— Властный инопланетянин, — она вздохнула и пожала плечами, когда серьезность объяснения дошла до нее. — После смерти моего отца у меня никогда не было настоящего дома. Я ненадолго переехала жить к своей бабушке, но она скончалась на следующий год. После этого… У меня никого не было. Меня отдали в приемную семью к незнакомцам, я переезжала с места на место, некоторые хорошие, некоторые не очень. Такова была моя жизнь, пока мне не исполнилось восемнадцать. Потом я устроилась на работу и скопила денег, чтобы обзавестись отдельным жильем. Моя подруга Мелисса, та, с кем я ехала на встречу, была из последней приемной семьи, в которой я жила. Мы подружились и какое-то время жили в одной квартире, но я… я хотела увидеть мир, — скорее, я хотела сбежать, пока все не развалилось, потому что так оно и случилось бы, не так ли? — Итак, я отправилась в путь и оставила Де-Мойн позади. Я всегда хотела увидеть океан, и когда я оказалась в Санта-Барбаре, Калифорния, я просто как бы… застряла. Я не собиралась оставаться, но путешествовать было дорого, поэтому я устроилась на работу.

— А потом я встретила Джошуа, — Зои нахмурилась, откинулась на спинку сиденья и положила руки на стол. — Я думала, что у нас с ним есть будущее. У нас обоих была работа, мы нашли квартиру за приличную цену, и я подумала… Он потерял работу вскоре после того, как мы съехались. У нас не очень хорошо получалось, но мы справлялись, поэтому я сказала себе, что все в порядке. У нас все получится. День за днем, — Зои нахмурилась. — Но я в конце концов узнала правду.

— А потом я ворвался в твою жизнь, в самый сложный момент, — мягко сказал он.

Зои улыбнулась ему.

— Время, проведенное с тобой, было лучшим в моей жизни с тех пор, как умер мой отец.

— Я рад дать тебе хоть что-то взамен после всего, что ты для меня сделала. Хотя сейчас я чувствую, что настроение может быть слишком серьезным для того, о чем я собирался тебя попросить.

Зои совершенно забыла об этой части их сделки. Она была должна ему действие.

— Что ж, сделка есть сделка, — сказала она. — Положись на меня.

Он несколько мгновений смотрел на нее, слегка постукивая тремя пальцами по столу, как будто не решаясь произнести это.

— Ты уверена?

— Ты бы отказался от нашей сделки, если бы я попросила?

Уголок его рта приподнялся в полуулыбке, обнажив правую пару клыков.

— Нет. Я бы не отказался, — держа верхние руки на столе, он положил нижние руки на живот, переплетя пальцы вместе. — Я хочу, чтобы ты сняла свою сбрую — свой лифчик — и отдала ее мне. Тебе не обязательно снимать верхнюю одежду.

Зои непонимающе уставилась на него.

— Ты хочешь мой лифчик?

— Я верну его позже.

Смеясь, она покачала головой.

— Хорошо. Ты уверен, что я не могу просто пойти и взять один из чемодана?

— Только если ты хочешь навлечь на себя мой гнев, человек.

— Конечно, нет, — Зои встала и повернулась к Рену спиной. Она засунула руки под свитер, завела их за спину и расстегнула лифчик. После стянула сбрую с каждой руки и вытянула через рукав.

Она повернулась лицом к Рену и протянула ему свой лифчик.

— Твой приз.

Рен наклонился вперед и выхватил бюстгальтер из ее рук. Он поднес лифчик к лицу, глубоко вдохнул и улыбнулся. У Зои отвисла челюсть. Это небольшое действие в сочетании с тлеющей интенсивностью в его глазах заставило ее тело отреагировать мгновенно. Румянец разлился по коже, и ее груди, теперь свободные от ограничений, стали тяжелыми и полными. Соски напряглись, когда коснулись ее свитера.

Он повесил ее лифчик на пустой стул рядом с собой.

— Твой ход, Зои.

— Тебе лучше надеяться, что я не пройду в дамки, — сказала она, садясь.

— Часть меня надеется, что ты это сделаешь.

Они сыграли еще несколько ходов, и это было похоже на игру в кошки-мышки — она поднимала свою дамку, затем он теснил ее и заставлял отступать. Ее бровь нахмурилась, когда она изучала доску. Его движения становились смелее с каждым ходом, он заставил ее защищаться, и он знал это.

Рендаш поставил еще одну шашку в клетку на ее конце доски.

— В дамки.

Зои поставила одну из его захваченных шашек как дамку и выжидающе встретила его взгляд.

— Распусти волосы, — сказал он.

Зои медленно выдохнула и сделала, как он велел. Не так уж плохо. В свою очередь, она срубила одну из его немногих оставшихся шашек.

— Что ты собираешься делать, когда вернешься домой? — спросила она.

— Я буду чтить свой павший Умен'рак как свой последний долг, и тогда я заслужу возможность заявить права на пару и прожить остаток своей жизни в мире.

— О.

Заявить права на пару — эти несколько простых слов были как удар под дых. Но что, по ее мнению, должно было произойти? Он возвращался домой, чтобы жить своей жизнью на другой планете. Если это включало в себя… пару и семью, это было его делом. Точно так же, как она продолжила бы жить своей жизнью, когда его больше не будет рядом…

Мысли о его будущей жизни оказались мощным отвлекающим фактором: два хода спустя он забрал еще одну из ее шашек и приземлился на ее конце доски. Снова в дамки.

Возможно, ей не следовало давать ему стимул играть лучше.

— Ты встревожена, — сказал он. — О чем ты сейчас думаешь?

— О тебе.

— Обо мне? О чем конкретно?

— Я ответила тебе честно. Ты выиграл только один вопрос.

В его взгляде снова зажглось озорство.

— Значит, вот как мы собираемся играть?

— Разве мы играем не именно так? — спросила она, выгибая бровь, когда взглянула на свой лифчик.

Он положил все четыре руки на край стола, слегка приподнялся и отодвинул свой стул назад. Когда он снова откинулся на спинку, то развел руки в стороны.

— Подойди и сядь.

— Что?

Рендаш похлопал себя по бедру одной рукой и улыбнулся.

— Иди, сядь на меня, Зои.

— Типа, у тебя на коленях?

— Да.

— Ни за что!

Его улыбка погасла.

— Но ты сказала что угодно. Ты нарушаешь данное мне слово?

— О, ты такой… такой… — Зои отодвинула свой стул и, обогнув стол, остановилась рядом с Реном. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и на его лице была такая самодовольная улыбка, что она подумала, не разыгрывал ли он ее все это время.

— Ну что? Садись, человек. Игра не завершится сама по себе.

Зои впилась в него взглядом — она чувствовала, что скоро станет профессионалом в гляделках, — и повернулась. Она опустила попу на его бедро, перенеся большую часть своего веса на ноги.

Рендаш обхватил ее руками, коснувшись предплечьем нижней части ее груди. Она вскрикнула, когда он полностью усадил ее к себе на колени, так что ее ноги свесились в сторону. Он положил свои левые руки ей на колени и положил ладонь на внешнюю сторону ее бедра.

— Я думаю, теперь твоя очередь, — сказал он.

Зои замерла. Она всегда стеснялась своего веса. Таким девушкам, как она, не разрешалось сидеть на коленях у мужчин. Не имело значения, насколько велик был Рен, она слишком тяжелая, чтобы сидеть на нем.

Он скользнул рукой между ее бедер, отвлекая ее от размышлений.

— Рен!

— Ты не проиграла. Пока. Делай свой ход.

Она снова посмотрела на доску. Несмотря на относительно небольшое количество шашек, оставшихся у каждого из них, сосредоточиться было трудно. Все, о чем она могла думать, — это жар, исходящий от его тела, рука между ее бедер, пылающая, как клеймо, и выступающая эрекция под ее ягодицами.

Когда она наклонилась вперед, чтобы потянуться за шашкой, ее сосок потерся о руку Рена, а материал свитера только усилил трение, вызвав у нее трепет. Она резко вдохнула.

— Что-то не так? — спросил он. Его нос коснулся ее шеи сбоку, и дыхание согрело ее кожу.

— Ты играешь нечестно, — сказала Зои, торопливо делая свой ход.

— Я просто пользуюсь инструментами, которые ты мне предоставила, — он протянул руку и сдвинул одну из своих фигур. Зои оглядела доску. Его шашки окружали ее, как сеть; одна из его дамок блокировала две ее шашки. — Что я получу, когда выиграю?

— Я не знаю, — снова ее ход. — Чего ты хочешь?

Рендаш вывел еще одну шашку в дамки. Она потеряет фигуру после следующего хода, что бы ни делала. У нее заканчивались ходы.

— Поцелуй, — сказал он.

— Хорошо, — ответила она. Поцелуй в щеку был бы быстрым, простым и, точно, несколько невинным, и это будет его вина за то, что он не был более конкретным.

— Как тот, который мы разделили позавчера вечером.

Внезапно ее сердце бешено заколотилось.

Он сделал еще одно небрежное движение, и круг фигур стал плотнее.

Они продолжили игру: одна за другой последние шашки Зои были отброшены или прижаты к краям доски. Рен не стал утруждать себя вопросами, сказав, что его больше интересует приз в конце.

Зои горестно смотрела на свою последнюю шашку. Все было кончено, но Рендаш не заявил о своей победе. Она знала, что он хотел, чтобы она сделала свой ход, каким бы бесполезным он ни был. У него была фигура, готовая нанести удар, независимо от того, какое направление она выберет.

Со вздохом она положила палец на шашку и сдвинула ее навстречу судьбе.

Рендаш двигался неспешно, взяв одну из своих дамок двумя пальцами и описав небольшую дугу над ее последней фигурой. Все произошло как в замедленной съемке, разбивая ее победную серию вдребезги.

— В этой битве есть победитель, — сказал он.

— Так и есть. Я думаю, это означает, что игра окончена! — она наклонилась вперед, чтобы соскользнуть с его колен.

Он крепко удерживал ее на месте. Его хватка ни в коем случае не была болезненной, но было ясно, что она никогда бы не выбралась из нее самостоятельно.

— Я полагаю, что вопрос о моем призе должен быть решен, маленький человек.

Черт возьми, если я собираюсь поцеловать его, я подарю ему поцелуй на память обо мне.

Зои повернулась к нему всем телом и положила руки на плечи. Его хватка ослабла, когда она сдвинула ноги, перекидывая одну через его колени, чтобы оседлать. Эта поза прижала ее лоно прямо к его твердому, зажатому члену.

Самодовольная ухмылка Рена исчезла, выражение его лица изменилось, она могла описать это только как похотливый огонек. Его глаза горели желанием, намерением, обещанием. Он скользнул нижними руками по внешней стороне ее бедер, в то время как верхними провел по ребрам, чтобы большими пальцами коснуться нижней стороны грудей.

Всего один поцелуй. Один невероятный, незабываемый поцелуй.

Но могла ли она остановить себя на этом?

Зои протянула руки и обхватила его лицо ладонями.

— Ты хотел поцелуй? Я подарю тебе один.

Она приоткрыла губы, притянула его голову к себе и завладела его ртом. Электрические разряды пробежали по ней, когда они соединились. Его руки сжались на ней крепче, побуждая продолжать, но она не нуждалась ни в каком поощрении, чтобы дать больше, чтобы взять больше.

Она провела языком по его губам, и он открылся ей, но на этот раз она не позволила ему взять контроль. Она задала темп и исследовала его твердо, смело и в свое удовольствие.

По собственному желанию ее бедра задвигались навстречу ему. Его твердый ствол гладил ее клитор через штаны, и она застонала, когда волна удовольствия пронзила ее сердцевину. Влага затопила ее. Она знала, что трусики промокнут к тому времени, как поцелуй закончится.

Его ноздри раздулись, когда он вдохнул. Напрягшись всем телом, он застонал ей в рот и приподнял бедра навстречу ее движениям.

Зои ахнула. Ее охватила дрожь, и она опустила руки ему на плечи, впиваясь ногтями в чешую. Она была так близко, всего в нескольких движениях от того, чтобы кончить.

Но этому нужно положить конец.

Собрав всю силу воли, которая, как она знала, была похоронена где-то глубоко внутри, Зои отстранилась, прикусив его нижнюю губу зубами, когда прервала поцелуй.

Рендаш зарычал, запрокинув голову и глубоко вздохнув.

— Ты получил свой приз, — сказала она.

Он не отпустил ее, когда она попыталась встать.

— Зачем останавливаться на достигнутом? — хрипло спросил он.

— Поцелуй, Рен. Таков был уговор.

С разочарованным вздохом он отпустил ее, сжав руки в кулаки и позволив им висеть по бокам.

Зои соскользнула с его колен, не забыв при этом задеть ногой его член. Он вздрогнул и застонал.

— Ты играешь нечестно, — сказал он.

— Вот тебе еще одна земная поговорка — в любви и на войне все средства хороши, — она усмехнулась и отошла от него. Страдал не только он. Она тоже платила за свои поддразнивания, но она, черт возьми, не собиралась позволить ему понять это.

— Куда ты идешь, Зои?

— Уже поздно, и я вымоталась, надрав тебе задницу пять раз подряд. Я иду спать.

— Пять раз подряд? Я выиграл последний матч.

Она посмотрела на него через плечо, совершенно намеренно опустив взгляд к его паху.

— О, правда? Спокойной ночи, Рен. Увидимся утром.

Медленно, как будто это причиняло ему боль, он наклонился вперед и положил руки на стол.

— Утром? Ты снова заставишь меня спать в отдельной комнате?

— Так будет лучше, — она положила руку на перила. — Приятных снов.

— Возможно, мое понимание слова лучше неверно, — услышала она его бормотание, прежде чем подняться по ступенькам.

Оказавшись в безопасности хозяйской спальни, Зои закрыла дверь и вздохнула. Ее кожа раскраснелась, а между ног ныло. Пытка Рена обернулась наказанием для нее самой.

Холодный душ поможет.

Но даже простояв несколько минут под ледяной водой, она обнаружила, что стоило только подумать о Рене — а это было, по сути, каждое мгновение, — ее желание снова вспыхивало с новой силой.

Она хотела его. Нуждалась в нем. Не имело значения, сколько раз ее мозг говорил нет, ее киска кричала да!

— Предательница, — пробормотала Зои, глядя вниз.

Было только одно, что она могла сделать. Это было бы не то же самое, и отдаленно не близко, но, по крайней мере, это сняло бы напряжение.

Она вытерлась, выключила свет и голышом забралась в кровать. Укрывшись мягким, теплым стеганым одеялом, она дала своему телу еще один шанс успокоиться, но это было бесполезно. Она вздохнула.

Закрыв глаза, Зои представила Рена. Представила его высокое, широкое тело и упругий пресс, вспомнила текстуру его чешуи на своей коже, ощущение его сильных рук, ласкающих ее.

Она откинула постельное белье.

Зои обхватила свои груди и пощипала соски. Это были не его пальцы и не его рот. Это было не то же самое и никогда не будет. Она прикусила губу и постаралась включить воображение. Она провела рукой вниз по своему телу, по животу к тазу. Раздвинув бедра, провела пальцами по коротким волоскам на лобке, колеблясь лишь мгновение, прежде чем скользнуть пальцами в складки киски, чтобы коснуться клитора.

— Рен, — прошептала она в такт первому движению.