Завоеванная инопланетным воином

Глава четвертая

Рендаш переместился и лег в тени, упершись двумя руками в пол. Звуки воздуха, обтекающего автомобиль, урчание двигателя и скрип колес по дороге были постоянными индикаторами движения, но при взгляде на ночное небо через дальнее окно почти создавалось ощущение, что они вообще не движутся. Эти незнакомые звезды висели неподвижно; они смотрели на него, насмехались над ним, мерцали космическим весельем.

Отстраненность.

Эти старые учения казались такими далеким сейчас. Он выиграл немного места для отдыха, даже если сиденье неподходящего для него размера вынудило принять неудобное положение с неловко сложенными руками и ногами, но как далеко он действительно мог надеяться добраться?

У него не было ни союзников, ни оружия, кроме собственного тела, он понятия не имел, где находится, и лишь смутно представлял, в каком направлении двигаться. Он и его Умен'рак часто действовали в чужих мирах без надежной разведки, им всегда приходилось сталкиваться с каким-нибудь врагом, давать отпор какому-нибудь захватчику.

Заслужите доверие местных жителей, если у вас есть общий враг.

Здесь это не сработало бы. Его единственными врагами здесь были люди, и был шанс, пусть и небольшой, что они были единственным видом на планете. Он не мог сражаться с ними всеми. На данный момент он не мог справиться даже с несколькими. Ему нужна была помощь людей, чтобы ориентироваться в их мире, но зачем кому-то из них предавать своих ради попавшего в беду алигарийского воина, который уже убил нескольких из них?

И все же здесь был этот человек — эта Зои. Она быстро восстановила самообладание, несмотря на свой очевидный страх, и уже зашла так далеко, что потребовала от него заверений, как будто у нее были рычаги воздействия в этой ситуации.

Но у нее есть рычаги воздействия. Даже если она не до конца осознает тот факт, что это я в ее власти, а не наоборот.

Она вела себя не так, как люди, которых он встречал раньше, — она определенно не была похожа на тех, кто держал его в плену, — и она обладала внутренней силой, редко встречавшейся у большинства разумных видов.

И ее аромат! Он был одновременно чужим и знакомым, с намеком на аромат цветов, которые цвели в джунглях его юности. Он был заманчивым, провокационным и неуловимо доминировал в воздухе внутри автомобиля с тех пор, как он подошел достаточно близко, чтобы ощутить его насыщенность.

Он никогда не был так заинтригован женским запахом, но не мог позволить любопытству руководить его действиями.

Был только один вопрос относительно Зои, на который требовалось ответить.

Можно ли ей доверять?

Он взглянул на ее место. Ее тело было скрыто от его взгляда, но пряди каштановых волос, большая часть которых была собрана в неряшливый узел на макушке, свисали с подголовника, а бледная шея была видна между тонкими металлическими опорами. Ее кожа странно ощущалась на его руке; гладкая и мягкая, такая нежная, что он подумал, что она может порваться, если он слишком сильно прижмется к ней чешуей.

Пальцы Рендаша дрогнули; ему страстно захотелось снова провести кончиками пальцев по ее обнаженной плоти, узнать, каково это — чувствовать ее должным образом.

О чем он думал? Она была человеческой женщиной, представителем вида, который держал его в плену четыре года, вида, который охотился на него, как на животное. Она была его врагом. Не имело значения, сочувствие ли сквозило в ее голосе, когда она выражала свои соболезнования по поводу его погибшего Умен'рака. Не имело значения, что она сказала, что поможет ему.

Какие у нее были обязательства перед ним? Что эти существа знали о чести?

Честь…

Эти вопросы были неуместны: он сдержит свое слово. Если она не предаст его, он защитит ее даже от себе подобных.

— Рендаш?

Ее голос прорвался сквозь его мысли, служа напоминанием о том, насколько он устал — обычно он никогда бы не погрузился в размышления настолько глубоко, чтобы потерять осознание окружающего. Это был легкий способ погибнуть.

— Что? — спросил он.

— Впереди что-то есть.

Схватившись за подголовник, он подтянулся, чтобы заглянуть между передними сиденьями. Впереди остановилось множество наземных транспортных средств, их задние фары горели ярко-красным. Зои сбавила скорость, когда они подъехали к затору. Сразу за очередью из транспортных средств мигающие огни заливали окружающую пустошь синим и красным.

— Что это? — спросил Рендаш.

Зои наклонилась вперед.

— Похоже на полицейский контрольно-пропускной пункт. Я… я думаю, они обыскивают машины, — она повернула к нему лицо. — Что мы собираемся делать? Они тебя увидят.

Благодаря свету фар машины позади них, ему наконец-то удалось по-настоящему разглядеть ее черты. Длинные темные ресницы обрамляли ее серо-голубые глаза; эти глаза были ее самой поразительной чертой, широкие и ясные, манившие его в ловушку своей глубиной. У нее на лбу были две мягко изогнутые полосы волос над глазами и полные розовые губы, которые в данный момент были опущены.

Она выглядела так же странно, как любой человек, которого он видел, но каким-то образом бесконечно привлекательнее. В ее внешности была мягкость, к которой он был совершенно непривычен, мягкость, к которой ему хотелось прикоснуться, мягкость, которая нисколько не умаляла ее скрытую жизненную силу.

— Я буду сидеть тихо, — сказал он. — Скажи мне, когда мы приблизимся к месту досмотра.

В тот момент его жизнь была полностью в ее руках. В ее маленьких, мягких, человеческих руках. Он не питал иллюзий относительно своей способности сражаться или бежать самостоятельно без значительного времени на восстановление. Его силы были израсходованы. Его связь со найросом все еще была нарушена человеческими смесями, оставшимися в его организме.

Если она решит предать его сейчас, Рендаш будет обречен.

— О Боже, я такая ужасная лгунья, — сказала она в спешке. — Они поймают нас. Не то чтобы у меня были тонированные стекла, Рендаш. Они увидят тебя, а потом они…

— Тихо, человек, — рявкнул он.

Она подчинилась. На мгновение он почувствовал вину за широко раскрытые глаза, уязвимое, нервное выражение, появившееся на ее лице.

Контроль. Отстраненность.

— Они меня не увидят, и тебе не нужно беспокоиться об этом, — сказал он более мягким тоном. — Будь… честна, ничего не раскрывая. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Она несколько раз медленно вдохнула и выдохнула.

— Я попробую.

— Помни, Зои, моя жизнь зависит от твоей чести.

— Скорее, она зависит от моей игры. В любом случае, никакого давления, да? — она застонала. — Мы так облажались.

Исходя из его понимания того, что такое облажаться, ее заявление было бессмысленным³, но он не стал тратить время на просьбы разъяснить. Люди часто неточны в использовании слов. Он не мог быть уверен, было ли это результатом сложности их языка или частью этой сложности.

Он лег на спину, втиснув как можно больше своего тела в узкое пространство между задним и передним сиденьями, а точнее две руки, левую ногу и бедро. Поза была неудобной, но это уменьшило бы шансы людей обнаружить какие-либо слабые аномалии в освещении, пока он был в маскировке. Некоторые существа были более чувствительны к подобным явлениям, и он не был уверен, какое место в этом отношении занимает человеческое зрение.

— Хорошо. Мы уже близко, — сказала Зои. — Еще несколько минут.

Мигающие огни отбрасывают чередующиеся синие и красные отсветы на потолок автомобиля. Поле зрения Рендаша ограничено потолком, спинкой сиденья Зои и кусочками темного неба, видневшимися через задние стекла. Ситуация далека от идеальной, но сейчас он мало что мог с этим поделать.

— О, черт. Сюда идет коп, — Зои говорила быстро, голос был на более высокой ноте. — У него фонарик, и похоже, что он проверяет машины. Не может быть, чтобы он не собирался…

— Держи себя в руках, Зои. Контролируй свои эмоции. Отстранись от текущего момента. Я доверяю тебе, и ты должна доверять мне.

— Контроль, — выдохнула она. — Я могу это сделать. Я могу.

Используя всю возможную концентрацию, Рендаш создал маскирующее поле; оно потрескивало и гудело вокруг него, как будто могло отказать в любой момент. Он сжал челюсти и усилием воли заставил его держаться. Внутри него вспыхнул огромный жар.

Машина двинулась вперед и снова остановилась.

— О Боже, он увидит тебя, — прохрипела Зои.

Несколько мгновений спустя раздался стук в ее окно. За этим последовал тихий гул, и внешние звуки стали громче — шум наземного транспорта, проезжающего по противоположной стороне дороги, голоса людей в других машинах, свист ветра над пустошью и отдаленный гул вертолетов.

— У вас есть удостоверение личности, мэм? — спросил человек-мужчина.

Рендаш напрягся: это был момент, когда все могло развалиться на части. Его больше не захватят. Он мог только надеяться, что его найрос окажется достаточно отзывчивым, чтобы дать достойный последний бой.



Сердце Зои бешено заколотилось. Ее нервы были на пределе, и она готова была поклясться, что с нее капали галлоны пота. Неужели коп не видел Рендаша? Почему он ничего не сказал о гигантском зеленом инопланетянине, занимавшем заднее сиденье ее маленькой машины?

Она уставилась на полицейского с широкой, натянутой улыбкой, вероятно, показывающей слишком много зубов.

— Да. Он у меня в сумочке. Могу я… могу я его достать?

Полицейский кивнул и на мгновение направил свой фонарик на заднее сиденье. Зои замерла, сердце застряло у нее в горле.

О Боже, это конец. Со мной покончено. С Рендашем покончено.

Разве она не должна хотеть, чтобы они нашли инопланетянина? Она могла бы сказать им, что ее заставили это сделать против ее воли, что она была заложницей, что у нее не было выбора, кроме как помочь ему. Она могла бы рассказать им все, и, поскольку она не сделала ничего плохого, они позволили бы ей продолжить жить своей жизнью. Она продолжила бы свою поездку в Де-Мойн, как будто ничего не произошло.

Но что стало бы с Рендашем?

Она остановила свой разум от того, чтобы полностью погрузиться в мысли об этом: воображаемые сеансы пыток, которые она представила раньше, все еще тяжело давили на нее.

Как я смогла бы жить с чувством вины, зная, что добровольно позволила его пытать или убить?

Зои отвернулась от полицейского, чтобы залезть в сумочку. Осторожно, не поворачивая головы, она отвела глаза в сторону, насколько это было возможно, чтобы взглянуть на заднее сиденье.

Ее сердце остановилось.

Я, блядь, сошла с ума.

Рендаш исчез. То есть, исчез-исчез. Нигде не было и следа инопланетянина, кроме… На заднем сиденье был легкий налет пыли, а на подушках виднелись большие вмятины, как будто на них лежало что-то тяжелое. Оно всегда выглядело таким продавленным?

— У вас там настоящий бардак, — сказал полицейский.

То, что он привлек к этому внимание, позволило Зои без беспокойства повернуть голову назад.

Да, только вмятины на сиденьях и пыль. Никакого Рендаша.

Зои сглотнула и неловко рассмеялась.

— Да. На этих выходных я нянчилась с собакой коллеги, и ну, вы же знаете, какие собаки! Они любят валяться в грязи. Она схватила бумажник, открыла его и повернулась обратно к полицейскому, заставив себя улыбнуться.

Собака, Зои? Думаешь, он не заметит полное отсутствие шерсти?

— Держите, — весело сказала она, протягивая ему свой бумажник.

Нахмурившись, коп снова переключил свое внимание на нее и взял бумажник, посветив на него фонариком. Только тогда она поняла, что на нем были солнцезащитные очки. Свет был не таким ярким, не так ли? Кто носил темные очки ночью?

Она заставила разум прервать ход мыслей, прежде чем проклятая песня всплыла у нее в голове.

Контроль, Зои. Не время и не место для попсы восьмидесятых⁴.

— Куда вы направляетесь сегодня вечером, мисс Уэстон? — спросил он.

— Я направляюсь к другу.

— И где бы это могло быть?

— Айова. Де-Мойн, Айова.

— Неплохая цель, — решительно сказал он, направляя луч фонарика ей в лицо. Зои прищурилась от слепящего света. Жопа. — Какие-то пассажиры, или вы совершаете это путешествие в полном одиночестве?

Он снова провел фонариком по заднему сиденью, прежде чем переместить его на пассажирское.

— Если вы не видите моего воображаемого друга, — сказала Зои с нервным смешком, — я бы сказала, что путешествую в полном одиночестве.

Он уставился на нее. По крайней мере, она предположила, что он уставился, поскольку его глаза были скрыты.

— Вы видели что-нибудь необычное сегодня вечером, мисс Уэстон?

— Необычное? Что в наши дни считается необычным? — спросила она, говоря немного быстрее, чем необходимо. Они действительно искали Рендаша! — Целая куча вертолетов носится вокруг, производя кучу шума и освещая все вокруг прожекторами. Не каждый день такое видишь, верно?

Она ухмыльнулась.

Лицо офицера было неподвижным и холодным, как камень. После нескольких неловких секунд он повернулся к другим полицейским и подал им знак. Они начали регулировать движение, хотя и медленно, вокруг машины Зои.

— Мне нужно, чтобы вы заглушили двигатель, вытащили ключ и вышли из машины, мэм, — сказал он, оглянувшись на нее.

Волосы на затылке Зои встали дыбом, когда страх скользнул по позвоночнику. Холодок пробежал по телу.

— Эм, ладно, что все это значит, офицер…?

Он сделал большой шаг назад от двери и опустил руку к пистолету на бедре.

— Выходите из машины. Сейчас.

— Хорошо! Хорошо! Я выхожу, — она повернула ключ, вытащила его из замка зажигания и бросила рядом со своей сумочкой. Было трудно снова не посмотреть на заднее сиденье; сейчас это было бы слишком очевидно. Зои открыла дверцу и вышла, держа руки поднятыми.

Он махнул фонариком в сторону капота автомобиля.

— Подойдите к передней части автомобиля и положите обе ладони на капот.

Зои сделала, как ей сказали, несмотря на страшную дрожь в конечностях. Что она сделала не так? Что они с ней сделают?

Как только она заняла позицию, офицер на мгновение наклонился к открытой дверце, протягивая руку, чтобы открыть багажник. Она почувствовала, как он пристально посмотрел на нее из-под солнцезащитных очков, прежде чем отойти к задней части машины. Она слегка дрожала, когда он перекладывал содержимое — два чемодана с одеждой и туалетными принадлежностями, маленький фотоальбом, ее коробку любовных романов и ее любимое одеяло.

Примерно через минуту офицер захлопнул багажник и вернулся к передней части машины. Зои посмотрела на него, но была осторожна, не убирая рук с капота.

— Я собираюсь спросить вас еще раз. Вы видели что-нибудь из ряда вон выходящее сегодня вечером? Автостопщики, машины, оставленные на обочине дороги, что угодно? На свободе разгуливает очень опасный человек, и из-за вашего молчания нам будет намного сложнее поймать его.

— Я ничего не видела, — ответила Зои, сжимая пальцы на капоте.

— Ваше поведение свидетельствует об обратном.

— Какое поведение? — потребовала она ответа. — Я дала вам свое удостоверение личности, ответила на ваши вопросы, а теперь вы заставляете меня склониться над моей чертовой машиной, как преступника? Сегодня я потеряла свою гребаную работу, получила уведомление о том, что мой домовладелец собирается меня выселить, и узнала, что мой парень мне изменяет. Пожалуйста, извините меня, если мое поведение необычно, но замечу: я держу себя в руках чертовски хорошо, учитывая все обстоятельства.

Зои уставилась на офицера. Очевидно, в какой-то момент своего взрыва она выпрямилась и уперла сжатые кулаки по бокам.

Упс.

Мускулы на челюсти полицейского напряглись, и его рука снова потянулась к пистолету. Он заколебался, слегка наклонив голову, как будто прислушиваясь к чему-то.

— Отбой. С ней все в порядке. Просто неприятная особа, — еще одна пауза. — Принято.

Придурок.

— Возвращайтесь в свою машину, мисс Уэстон, — наконец сказал он. — Двигайтесь дальше.

Держась на расстоянии от офицера Мудака, она вернулась в машину и захлопнула дверцу. Она высунула руку в открытое окно.

— Мне нужен мой бумажник. Пожалуйста.

Игнорируя ее протянутую руку, он бросил бумажник в окно, и тот приземлился ей на колени.

— Ведите машину осторожно, — прежде чем она успела ударить его язвительным — и безрассудным — замечанием, он повернулся и пошел к следующей машине.

Зои засунула бумажник в сумочку, схватила ключи и пристегнулась. Она завела машину и посмотрела в спину полицейского, когда поднимала стекло. Переключив рычаг коробки передач, она быстро убралась оттуда к чертовой матери.

Как только Зои миновала заграждения и огни полицейской машины стали гаснуть вдали, она получила пощечину от осознания того, что они справились с этим. Она прерывисто вздохнула, почувствовав облегчение.

— Мы сделали это.

Она подняла руку, чтобы отрегулировать зеркало заднего вида, повернув его так, чтобы видеть заднее сиденье. Ее глаза расширились, когда там материализовалась темная фигура. Она сошла с ума? Она не была уверена, как иначе объяснить его появление и исчезновение.

Рендаш повернулся, чтобы встретиться с ее взглядом в зеркале.

— До сих пор ты держала свое слово, человек. Я сдержу свое.

Зои нахмурилась.

— Я говорила тебе, что помогу.

Укол вины пронзил ее грудь. На одно мгновение она подумала, не бросить ли его. Теперь, находясь по другую сторону контрольно-пропускного пункта, она была рада, что не сделала этого, но могла только надеяться, что это решение не обернется для нее проблемами.

— Что это за огни впереди? — спросил Рендаш.

— Казино, — ответила она. — Первое из многих. Добро пожаловать в Неваду.

— Сейчас я нахожусь в еще большем замешательстве, чем до того, как спросил.

— О.

Несмотря на свой акцент, он так хорошо говорил по-английски, что она предположила, что он знает. Разве инопланетяне не шпионят за людьми? Разве они не похищают людей посреди ночи, перенося их на летающие тарелки, чтобы исследовать, пытать и допрашивать? Предполагалось, что инопланетяне очень умны.

Интеллект и знания — разные вещи. Этот мир для него чужой. Нельзя ожидать, что он знает все о запутанных вещах, которые делают люди.

— Невада — это штат. Мы только что въехали в него из Калифорнии. В США пятьдесят штатов. Это как бы… разделение территории, и мы можем пересечь еще большее их количество, в зависимости от того, куда нужно, чтобы я тебя отвезла. Эм… Кстати, куда мне тебя отвезти?

Она снова почувствовала его руку на своем сиденье, и он принял сгорбленное сидячее положение, разместив голову между двумя передними креслами.

— В том направлении, куда мы движемся, — ответил он. Как раз в тот момент, когда она была готова разозлиться на эту неопределенность, он продолжил. — Я знаю только, что предстоит преодолеть огромное расстояние. Я ничего не знаю о вашем мире, чтобы указать тебе хотя бы примерное местоположение, только направление.

— Хорошо. Я… думаю, это лучше, чем ничего.

— А что такое казино? — спросил он.

— Казино — это место, где люди играют в азартные игры.

— На свои жизни?

Зои взглянула на него. По ее телу пробежал холодок. В то время как два его центральных глаза смотрели вперед, крайний левый уставился на нее. Она заставила себя перевести взгляд на дорогу.

Чертовски. Блядь. Жутко.

— С таким же успехом это могли быть их жизни, — сказала она. — Но нет. Они играют на деньги.

— Деньги. Это абстрактное средство определения ценности товаров и услуг, не так ли?

— Ты так говоришь, как будто для тебя это странная концепция.

— У моего народа нет ничего подобного.

— Эм, давай я тебе покажу, — держа одну руку на руле, она вслепую потянулась и достала бумажник из сумочки. Она пару раз взглянула вниз, когда доставала долларовую купюру и свою дебетовую карту, протягивая их ему. — Это деньги. Существует множество различных бумажных, а иногда и металлических, вариантов, и каждый из них имеет определенную ценность. Карта — это… электронный способ доступа к нашим деньгам, которые хранятся в банке — не то чтобы ты, вероятно, имел какое-либо представление о том, что такое банк.

Он выхватил доллар из ее рук.

— Эта бумажка имеет ценность? Как ее можно использовать?

Она мельком заметила растерянное выражение его лица в зеркале; его лоб был нахмурен, а губы опущены в задумчивой гримасе.

— Мы используем их, чтобы покупать вещи, — сказала она. — Еду, одежду, дома. Практически все. Если у человека нет денег, он будет бездомным и голодным.

— Значит, их единственная функция — покупка других товаров, которые действительно могут быть использованы? Это не кажется… глупым? Почему бы не торговать этими товарами напрямую?

Зои пожала плечами.

— Так все и есть. Мы работаем часами, чтобы заработать деньги, и большинству из нас едва хватает на жизнь.

— У каждого алигарийца свои обязанности, чтобы обеспечить наше общество всем необходимым, — сказал он, его тон подразумевал, что было безумием поступать по-другому. — Даже другие виды, которые живут среди нас, ни в чем не нуждаются, пока они выполняют свою часть работы.

— Я все еще не могу смириться с тем фактом, что существует один вид инопланетян, поэтому мне определенно не нужно слышать ни о каких других прямо сейчас, — она взглянула на промелькнувший дорожный знак. До Вегаса тридцать миль. — Ваше общество кажется намного приятнее нашего.

— Возможно. Я провел мало времени в истинно алигарийском обществе.

— Что ты имеешь в виду?

— Я — Экхора, рожденный в Хорзаре. Я готовился к войне с юности и сражался во многих мирах.

— Неужели ты… — Ее язык выскользнул, чтобы облизать внезапно пересохшие губы. — Ты прибыл сюда, чтобы начать войну?

Он повернул к ней голову, и отраженный свет заставил его глаза засветиться на границе ее поля зрения. Зои напряглась.

— Алигарии не начинают войн. Мы их заканчиваем. Мы защищаем тех, на кого напали несправедливо, защищаем миры, неспособные защитить себя. Мой Умен'рак просто двигался через эту систему. Мы не знали, что на этой планете есть какая-либо жизнь.

— Хорошо, — вздохнула она с облегчением. — Значит, в ближайшее время не наступит конец всей человеческой жизни, какой мы ее знаем. Если ты… не вернешься с большим числом себе подобных, чтобы отомстить за то, что с тобой сделали.

Рендаш тяжело вздохнул.

— Отомстить за то, что со мной сделали — только моя обязанность, — сказал он. — Я бы не заставил всю вашу примитивную планету платить за личную вендетту.

Мышцы Зои расслабились.

— Спасибо. Хотя меня возмущает это замечание о том, что мы примитивны.

— Вы водите колесный транспорт по земле. Как это можно не считать примитивным?

— Мы разумные существа, которые быстро развивались с годами. Мы не примитивны.

— По вашим собственным стандартам.

— А ты просто грубиян, — выпалила она в ответ.

— Опять же, по вашим собственным стандартам.

Зои выдавила улыбку и покачала головой.

— Я сдаюсь.

— То, что ты до сих пор не сдалась, — единственная причина, по которой я не заперт в темной комнате, Зои, — к ее удивлению, в его голосе прозвучала неподдельная благодарность.

Ее улыбка исчезла, когда тяжесть ситуации снова навалилась на нее.

— Да, наверное, ты прав.

Что еще они бы с ним сделали, если бы она его выдала? Они бы застрелили его прямо у нее на глазах? От этой мысли у нее скрутило живот.

Она проглотила внезапную волну желчи и прочистила горло.

— Ты хочешь пить? У меня есть немного воды.

— Да.

Зои шарила по пассажирскому сиденью, пока не нашла бутылку с водой и не передала ее ему. Она наблюдала в зеркало заднего вида, как он открутил крышку, откинулся назад и осушил бутылку двумя глотками.

— Нам, вероятно, следует купить немного еды и найти место, где остановиться на ночь. Ты можешь сделать это… исчезнуть, как ты делал там, чтобы спрятаться.

— Остановиться? Мы должны продолжать движение. Как я уже говорил тебе, нам предстоит долгий путь.

— Не знаю, как тебе, но этому примитивному человеку нужен сон. Даже если бы у меня не было дерьмового дня, я не смогла бы вести машину всю ночь. Мне нужно отдохнуть. Так что, если ты хочешь оставить меня в качестве личного водителя — кстати, это тот, кто возит людей, — тогда двигайся с моей скоростью.

Некоторое время он молчал.

— Очень хорошо, человек. Обеспечь нас жильем и пропитанием.

— Меня зовут Зои.

Она взглянула в зеркало и мельком увидела его лицо; уголок его рта был приподнят.

— Я знаю это, человек, — сказал он, откидываясь на спинку сиденья.

Зои закатила глаза. У нее было предчувствие, что это будет интересное путешествие.