Заря джедаев: В бесконечность

Глава третья Хорошее и великое

Несмотря на то что Ланори четыре года не была дома, жила она по тайтонскому времени. Она привыкла к нему, оно соответствовало ее природным биоритмам, и девушка не видела особого смысла переводить свой корабль на стандартное время. В моменты слабости она даже могла признать, что это напоминает ей о доме.

Компьютер рассчитал оптимальный маршрут от Тайтона до Калимара для текущего времени года и взаимного расположения планет. И прежде чем принять этот маршрут, Ланори пересчитала его вручную. Компьютер никогда не ошибался — навигационные блоки программировались самыми опытными космическими путешественниками-дже'дайи, но она всегда радовалась, когда результаты ее расчетов совпадали с компьютерными. Она не сомневалась в компьютере, она проверяла себя.

«Миротворцу» понадобилось чуть более семи суток полета на максимальной скорости, чтобы добраться до Калимара. Это время Ланори потратила на медитацию, подготовку к предстоящему заданию, упражнения и анализ каждого обрывка информации, загруженной в компьютеры «Миротворца». Не так уж и много. Какие бы источники ни сообщили дже'дайи о планах Дэла, исчерпывающими они не были. Слухи, предположения, несколько туманных изображений. Но даже на этих нечетких снимках тайных встреч и загадочных сделок она узнала лицо брата.

Естественно, он выглядел старше. Но ее удивило, насколько старше, как будто с их последней встречи он прожил три жизни, а не девять лет. Брат вытянулся и похудел, его детская грусть превратилась во взрослую горечь. Смуглая кожа потемнела и погрубела. И было в его размытом облике что-то потустороннее. Ланори обругала себя за то, что позволила мыслям о его смерти затуманить свой взгляд. Но факт оставался фактом. Видеть Дэла на снимках было все равно что смотреть на призрак.

— Мы встретимся, — пообещала Ланори, глядя в экран, — и я спрошу, почему ты все эти годы позволял мне думать, будто ты мертв.

На первые несколько дней пути она разместила электронное изображение Дэла в кабине, а также вывела его на экран в жилом помещении. Напоминание о том, кого она ищет и кого потеряла. Но лицо брата лишь больше смущало ее, и через пять дней она очистила экран.

За последние четыре года Ланори дважды бывала на Калимаре. В первый раз она выступала в качестве посредника в сложной сделке между тремя разработчиками недр, оспаривавшими друг у друга остров под названием Хенг-Лейден, расположенный в огромном Южном океане планеты. Обычно дже'дайи не занимаются подобными вещами, но Совет дже'дайи все же направил туда Ланори из-за предполагаемой археологической ценности острова. Хенг-Лейден казался пустынным, но считалось, что в километре под его поверхностью расположено древнее сооружение, возможно созданное расой гри. Присутствие Ланори вызвало недовольство, но она приняла активное участие в переговорах, сумев добиться для каждой из трех сторон получения собственного участка земли для разработки. Что более важно, она сумела незаметно сокрыть систему пещер, которые могли вести вглубь планеты, к тем самым остаткам древнейшей истории. Миражи, созданные дже'дайи перед отъездом в тех местах при помощи Силы, — каменные обвалы и непроходимые ущелья — продержатся сотню лет.

Ее второй визит на Калимар оказался не таким мирным. На этот раз ее меч обагрился кровью.

Несмотря на это, девушка ни на минуту не расслаблялась. Опытный дже'дайи всегда начеку и всегда готов к неожиданностям. Особенно если у этого дже'дайи задание такой важности, как у нее.

Когда ее корабль вошел в атмосферу, а компьютер связался с управлением воздушного транспорта, она увидела два корабля Калимарских сил самообороны, зависших в тридцати километрах и заслонявших солнечный свет. Они не станут ей угрожать. Скорее всего, их пилоты пришли в восторг, увидев «Миротворец», и сегодня вечером у себя дома будут рассказывать своим друзьям и родным, что видели прибытие дже'дайи! Час они следовали за ней, но вышли на связь лишь перед тем, как вернуться на свой пост. Она охотно отозвалась, вежливо и с юмором ответила на все их вопросы, но ничего не раскрыла. «Если бы мы встретились в таверне, мы могли бы стать друзьями», — с улыбкой решила она. Этот утонченный талант дже'дайи исправно служил ей. Калимарские корабли пропали с экранов «Миротворца», когда она находилась уже менее чем в сотне километров от места назначения.

Ланори подлетела к Рхол-Яну над изумительно лазурным морем. Корабль содрогался, когда она рассекала волны. Она летела так низко, что морские брызги осели на окнах, и ей это нравилось. В открытом космосе вокруг нет ничего — ты летишь сутки напролет, а звездный пейзаж почти не меняется. Глубина пространства столь бесконечна, а расстояния столь велики, что ум едва может осознать их. Но здесь, у поверхности планеты, рядом всегда что-то есть. И это важно.

Рхол-Ян вырос на архипелаге, раскинувшемся в Южном океане. Он состоял из пяти крупных островов и бесчисленного множества мелких, причем все они были освоены. Сотни мостов, как больших, так и малых, соединяли участки суши. Сияющие белые шпили упирались в небо, как строго указующие персты, и «Гонители облаков» нескольких типов дрейфовали меж них, словно ленивые птицы, что собираются в стаи вокруг деревьев ак на Тайтоне. Улицы и постройки вгрызались в острова и даже иногда выдавались в океан на тонких сваях, красиво изогнутые мосты одиноко возвышались над проливами. Корабли усеивали океан, внутренние проливы кишели небольшими судами. На белом металле шпилей то тут, то там пульсировали разноцветные огоньки, горевшие даже днем, чтобы обозначить остров, здание или улицу. Этот манящий город большую часть денег зарабатывал на туризме. Путешественники ехали со всего Калимара, чтобы провести отпуск в Рхол-Яне. А с туристами прибывали жившие за их счет стервятники и паразиты.

Ее направили к посадочной платформе высокой башни на одном из внешних островов. Башню окружало множество удобных площадок и ангаров, наружные лифты сновали вверх и вниз по ее шероховатым бокам. Даже воздушный порт и космопорт этого города были прекрасны.

Когда «Миротворец» совершил посадку, следопыт уже приготовилась ко всему, что случится дальше. Она приступала к выполнению своего задания.

— Присматривай за кораблем, — велела она дроиду. Тот что-то пробормотал и щелкнул. — Да, я возьму с собой комлинк.

Для верности девушка коснулась электронной «щепки» на отвороте. Выйдя из кабины, она оправила одежду, убедилась, что меч занимает положенное ему место на бедре, и провела ладонью по волосам. При помощи металлической звезды дже'дайи закрепила на шее плащ. В данный момент она не считала нужным скрываться.

Ланори с удивлением обнаружила, что нервничает.

Где-то в конце этого задания ее ждет брат.

Как и всех приземлявшихся на платформах для космических кораблей, следопыта направили в просторный зал, где рядами стояли кабинки для собеседований. Одну стену полностью занимало окно, из которого открывались потрясающие виды на Рхол-Ян и сверкающее вокруг него море, противоположную стену украшали дорогие произведения искусства, что подчеркивало статус помещения как зала прибытия. Но его истинное предназначение не вызывало сомнений. Службы безопасности Калимара работали незаметно, но эффективно, и даже дже'дайи непросто было избежать их внимания. Ланори относилась к этому с уважением. А когда она покинула кабинку, трое дежуривших в ней офицеров относились с уважением к ее личным делам. Мимолетное прикосновение Силы, вежливый разговор. Возможно, спустя несколько дней они зададутся вопросом, почему так легко пропустили новоприбывшую, но к тому времени она уже будет далеко.

Спустившись на трех лифтах на первый этаж башни, Ланори начала подозревать, что за ней следят. Она остановилась в огромном вестибюле башни-порта, купила у дроида-лоточника напиток и слилась с тенями под широким низким деревом. Там были расставлены столы и стулья; толстая женщина-забрак собирала с нижнего края листьев насекомых, поджаривала их и продавала желающим перекусить. Ланори решила, что она не голодна.

Потягивая напиток, она наблюдала за лифтами, откуда сама недавно вышла. Ощущение слежки проявлялось все отчетливее, но девушка ждала, а из лифтов не вышел никто, кто специально искал бы Ланори. Странно. Она была уверена, что ее преследователь — не из таможенной службы.

— А ты ничего, красотка, — раздалось рядом. По соседству возвышалась фигура в плаще, и девушка мысленно отругала себя за то, что не заметила чужого присутствия раньше.

— Я здесь выпиваю, — отозвалась Ланори.

— Ну так выпьем вместе.

— Спасибо, обойдусь.

— Ну давай же, следопыт. Ты молода. Мне — почти двести лет. У меня есть опыт. А еще у меня есть три бутылки чайного вина, почти такие же старые, как я. Они в моей комнате, ждут особого случая.

Девушка положила руку на рукоять меча. Она ощущала внутри течение Силы, спокойное и размеренное; она ощущала оружие как часть себя.

— А смерть считается особым случаем?

Незнакомец в явном недоумении уставился на девушку из-под капюшона. Потом опустил руки и развернулся, чтобы уйти.

— Ах, дже'дайи. Такие ранимые.

Она допила свой напиток и двинулась через вестибюль. Там находились сотни существ — разнообразная смесь многих рас, что улетели с Тайтона и заселили всю систему. Люди и вуки смешались здесь с тви'леками с их знаменитыми головными хвостами и краснокожими ситхами. Забрак, похожий на человека с рудиментарными рожками, шагал рядом с иктотчи, которому тяжелые рога придавали устрашающий вид. Калимар был первой планетой, освоенной после Тайтона и его лун, и держал первенство по разнообразию населявших его рас. Этим гордились, и вполне заслуженно. Даже на Тайтоне редко где можно встретить столько различных рас одновременно, и Ланори задержалась на мгновение в центре вестибюля, чтобы ощутить приливы и отливы потока транзитных пассажиров.

Она остановилась также для того, чтобы попытаться вычислить своего преследователя, но вновь безуспешно. И хотя кое-кто из проходивших мимо пялился на Ланори, она понимала, что интерес к ней вызывала дже'дайийская звезда. А в некоторых случаях, быть может, она вызывала неприязнь. Девушка достаточно хорошо знала, что кое-кто из калимарцев считает себя выше дже'дайи.

«Я слишком часто и подолгу бываю одна», — подумала она. Возможно, легкая степень паранойи естественна для того, кто попал в столь людное место.

Выйдя из вестибюля башни, она прошла мимо группы монахов Даи-Бенду, бормочущих одно из своих странных навязчивых песнопений. Вокруг них расположилась группка путешественников, причем некоторые медленно покачивались в такт песне. Напротив главного входа, у подножия широкого длинного пандуса, ведущего на улицу, котоподобные катары собрались в кружок и медитировали на изображение своего божества, нарисованное на земле. Изображение было превосходным, и медитация уже вызвала несколько дым-змеек, кружащихся в медленном гипнотическом танце. Ланори слышала о катарских дым-змейках, но никогда прежде не видела их.

Такое разнообразие верований в высшей степени похвально ввиду столь близкого соседства. Сама она погружена в Силу, и значит, ни во что из этого не верит, но все же отрадно наблюдать такую близость различных религий.

Улицы бурлили от прохожих, лоточников, артистов, групп верующих, ораторов, сотрудников службы безопасности, а также детей и взрослых, тыкавших пальцами во все стороны и громко восторгавшихся всем окружающим. Следопыта почти никто не замечал, и ей это нравилось. Но в то же время она понимала, что находится в идеальной среде для слежки, и это чувство сохранялось. Она ощущала происходящее при помощи Силы, но вокруг толпилось так много народу, что у нее голова шла кругом. Ей нужно быть начеку.

Вверху парили «Гонители облаков» да пролетали изредка спускаемые аппараты, чтобы забрать пассажиров. Но Ланори еще во время полета изучила карты и знала, что нужная ей таверна совсем близко. Она решила пройтись пешком.

— Спорим, ты никогда не видала никого вроде меня, а? А? — Тре Сана ухмылялся ей поверх бокала с вином. Желтые глаза и блестящая красная кожа придавали ему устрашающий вид, но Ланори ощущала за яркой внешностью острый ум.

— У тебя редкий цвет кожи, — отметила Ланори. — А дополнительный лекку для тви'леков — еще большая редкость.

— Редкость? Да, и еще какая! — Он провел ладонью по третьему головному хвосту, росшему посредине между обычными двумя. — Ты хоть пользуешься правильными терминами. Не поверишь, как некоторые их называют.

— Я — поверю.

— А меня называют уродом. — Он вдруг зарычал и подался вперед, оскалив заостренные зубы. — Страшным уродом!

— А мне не страшно, — парировала она.

— Хмм. — Лекку Тре — три росших из затылка длинных странных щупальца — слегка дернулись: кончик одного похлопал его по левому плечу, другие два, словно пальцы, принялись барабанить по воздуху.

— «Ага, значит, эта стерва — дже'дайи», — перевела Ланори.

Тре вытаращил глаза:

— Ты знаешь тви'лекский?

— Конечно. Тебя это удивляет?

— Ха. Ха! Ничто в дже'дайи не может меня удивить.

— О, не будь так уверен.

Ланори сделала глоток и оглядела таверну Саско. Такие места попадались по всей системе Тайтон — на более чем пятнадцати обитаемых планетах и лунах, разбросанных на более чем шестнадцати миллиардах километров. Места, где народ собирался, чтобы выпить, поесть и потолковать, вне зависимости от своего роду-племени, веры или цвета кожи. Где музыка играла лишь для фона — либо какая-нибудь местная мелодия, либо, быть может, что-нибудь более экзотическое — с другого континента или с другой планеты. Где путешественники находили общий язык, а те, кто не хотел путешествовать, могли послушать диковинные рассказы о дальних краях. И именно в таких тавернах развязывались языки, распространялись новости, подслушивались секреты. Ланори любила такие места, потому что зачастую после стаканчика-другого она могла получить сведения, которые уведут ее в иные, неизведанные места.

Напиток, который сейчас плескался у нее в бокале, посоветовал Тре — местное вино из глубоководного винограда, крепленное крученой пыльцой из каких-то воздушных копей на северном полюсе Калимара. Оно оказалось невероятно крепким, но с помощью Силы следопыт ослабила воздействие, чтобы алкоголь не притупил ее чувств. Может, ей и нравились таверны, но именно в подобных местах на нее нападали. И там ей приходилось убивать.

— Мастер Дэм-Паул за тебя поручилась, — сказала Ланори.

Глаза Тре Саны весело сверкнули:

— О, я в этом сомневаюсь.

— Ладно, она сказала, чтобы я держала с тобой ухо востро. И что мне следует прикончить тебя при первом же намеке на предательство.

Оглядываясь по сторонам, Ланори в то же время попыталась прочесть реакцию Тре. Странно. Вообще ничего. Ланори вновь повернулась к нему:

— Но Дэм-Паул заверила меня, что в тебе нет предательства.

Тре приподнял брови, и лекку, теперь покоившиеся у него на плечах, легко, почти чувственно соприкоснулись кончиками.

— Прекрасно, — улыбнулась Ланори. — Теперь давай возьмем что-нибудь поесть и обменяемся информацией.

— Здесь отлично готовят лобстеров, — сообщил Тре. Он поднял руку, чтобы привлечь внимание бармена. Взмах, щелчок пальцами — и бармен кивнул в ответ, ухмыляясь.

Ланори направила свои чувства вовне и коснулась разума бармена. От потрясения у нее на мгновение перехватило дыхание: девушка никак не могла привыкнуть к погружению в чужие мысли, первые ощущения всегда оставались противоречивыми, но она быстро отбросила все ненужное, тошнотворное, отвратительное и жестокое, и направилась прямо к тому, что искала: «Тре весь из себя такой невозмутимый, типа ему все равно, сидит тут с этой дже'дайи — ага, размечтался, как бы она его живьем не сожрала». Ланори прервалась и в упор посмотрела на тви'лека, пока тот не отвел взгляда своих желтых глаз. Но следопыт ничего не произнесла вслух. Девушка знала, что привлекательна, и если у Тре и замелькали какие-то мыслишки в этом направлении, то ничего страшного тут не было.

— Я буду с тобой откровенна, — заявила Ланори. — Это лучшее, с чего мы оба можем начать. В тебе есть нечто, что я не в состоянии прочесть, но мне не требуется помощь Силы, чтобы понимать других. Ты заносчив и высокомерен. Возможно, ты такой всегда, но в данный момент мне кажется, что ты хочешь поставить меня в невыгодное положение. Возможно, это из-за того, что Дэм-Паул поведала тебе значительную часть известной мне информации, если не все. И ты знаешь, почему я здесь.

Тре медленно прикрыл глаза, его лекку соприкоснулись — он спокойно признал все это.

— Итак, тебе известно, кого я ищу. И верно, он мой брат. Я располагаю слухами и байками, что травят в тавернах, информацией из вторых рук, которой я не доверяю и источники которой я не могу проверить. В сумме все эти сведения не дают мне практически ничего. Я даже не знаю, на какой он сейчас планете.

— А ты не можешь… — он помахал пальцами, делая странные пассы, — вычислить его Силой?

Ланори пристально посмотрела на Тре. Такая детская подначка не требовала ответа.

— Мастер Дэм-Паул отправила меня к тебе и сказала, что ты можешь помочь. Я надеюсь на это. Потому что я не знаю, сколько еще в состоянии выпить этих помоев. — Ланори одним глотком осушила бокал.

— В свою очередь, я тоже буду с тобой откровенным. — Тре внезапно посерьезнел. — Наряду с толками о твоем брате до меня доходили слухи о технологиях гри.

Ланори склонила голову и подняла бровь.

— Я не про гиперврата. Любой, у кого есть хоть немного мозгов, знает об этих теориях, что Старый город построили гри. — Тре нагнулся ближе и огляделся. — Я имею в виду то, что управляет гипервратами.

— Я не понимаю, — сказала дже'дайи, но уже вспомнила о том, что мастера сообщили ей еще на Тайтоне. Темная материя…

— Прошел слушок, что есть планы. Технические подробности. — Тре пожал плечами. — Чертежи. И все — гри.

Пораженная Ланори откинулась на спинку стула. Гри? В самом деле? Об этом древнем народе известно столь мало! Существовали теории, что гри когда-то жили в Старом городе на Тайтоне, но их сторонники не могли прийти к соглашению, сами ли гри его построили. Гри давно покинули Галактику, но некоторые предполагали, что Старый город еще древнее. Ланори знала на Тайтоне человека — не дже'дайи, но схожего с ними по мировоззрению, — который всю жизнь потратил на изучение гри и их наследия, но даже то, что знал он, можно рассказать менее чем за час. И вот сейчас этот таинственный тви'лек, который, если верить Дэм-Паул, замешан в каких-то противозаконных махинациях, заявляет, что Дэл обнаружил нечто, когда-то принадлежавшее гри!

— Чертежи? — переспросила она.

— Только то, что слышал. Еще вина?

Ланори разозлилась. Он играет с ней! Шутит шуточки с дже'дайи-следопытом, как с недалеким мелким уголовником, пытающимся обтяпать какое-то гнусное дельце. Она откинулась на спинку стула и сделала вид, что устала. Под ее опущенными веками струился поток Силы, стимулируя чувства, усиливая их, и она потянулась своими чувствами, чтобы коснуться разума Тре.

Но он был закрыт для нее.

Глаза Тре широко распахнулись, и на мгновение он показался необъяснимо печальным: его плечи опустились, лекку безвольно поникли. «Словно побитое животное», — подумала Ланори. Она не поняла, откуда взялся этот образ, но доверилась первому впечатлению. Сила жила с ней, в ее подсознании, и иногда давала о себе знать.

Тре так и не поднял на нее глаз, решив сверлить взглядом полупустой бокал.

Девушка чувствовала, что пребывает где-то на периферии его сознания, но не может войти. К такому она не привыкла. Некоторые расы очень трудно читать — например, ум катаров работает совсем иначе, они мыслят символами и абстракциями, а не словами и образами, — но обычно она могла хотя бы коснуться чужого разума, будь то человек или инородец.

А разум Тре закрывала стена. Казалось, она окружает его сознание, и усилия дже'дайи отскакивали от нее, почти намекая, что никакого ума там вовсе нет. Хотя она понимала, что это не так. Тре, вне всякого сомнения, хозяин своей судьбы — умный, осторожный, скрывавший от других свои желания и цели, — и она видела, что он знает себе цену. Очень хорошо знает.

— Тре, во что тебя превратили? — спросила она, ощутив, что он хочет поговорить. Сила тут была ни при чем — лишь сочувствие одного разумного существа к другому.

— В очередного раба, шпионящего для дже'дайи.

— То есть тебя изменили… — Ланори начала осознавать ужасную правду. — …Генетически?

— Полностью и навсегда.

— Ни один дже'дайи так не поступил бы.

— Ха! — выплюнул Тре. Кое-кто взглянул на него, привлеченный этой вспышкой, и тви'лек, в свою очередь, уставился на них, красный и свирепый, когда хотел таким быть. Зеваки тут же вернулись к своей выпивке.

— Но это же… — начала Ланори и осеклась. «Запрещено», — хотела сказать она. Вот только некоторые дже'дайи осудят заодно и тот алхимический эксперимент, который она проводила на своем корабле. Для некоторых запретное являлось лишь предметом исследований.

— Я игрушка Дэм-Паул, — выдал Тре Сана, уже взяв себя в руки. — Она кое-что пообещала взамен. — Он гордо выпрямился. — И она сдержит слово! Деньги. Новая личность. Дом в корабле-городе на Ска-Гора. — Он решительно кивнул, но его лекку скрутились, выдав неуверенность и уязвимость.

Ланори не знала, как его понимать, и тот факт, что он был закрыт от ее ментальных прикосновений, вызывал беспокойство. Но в то же время она не могла не восхититься работой Дэм-Паул. Какими бы ни были тонкие генетические манипуляции, произведенные ею, какая бы странная алхимия ни сделала Тре единственным хозяином своего разума, но при этом совершенно очевидно поставила его под полный контроль мастера-дже'дайи, все это было, возможно, безнравственно, но поразительно и блестяще.

— И все это ты получишь, — заверила собеседника Ланори. — Мастер Дэм-Паул — дже'дайи слова.

Им принесли еду. Тре немедленно на нее набросился, он жевал и глотал практически без перерыва. Похоже, он проголодался.

— Мне нужно больше узнать о гри и чертежах, — сказала Ланори.

— Раз ты здесь, мы сможем узнать больше. — Тре выплюнул кусочки полупережеванного мяса, часть которых плюхнулась в тарелку Ланори.

— Когда?

— Мне нужно кое с кем встретиться, — пояснил он. — Отыскать его будет нелегко, но… я пойду один. Следопыт привлечет ненужное внимание. Ты знаешь пословицу: «Коль следопыт визит наносит, он с собой беду приносит». Стоит им прознать, что ты со мной, они испарятся. И возможно, надолго. Поэтому предоставь все мне. Встретимся здесь, на закате. К тому времени я выясню, что и как.

— И кто тебе нужен?

— Один богатый калимарец. Торгует крученой пыльцой и другими воздушными пряностями. А еще он «звездочет».

— Опять это слово, — отметила Ланори.

Тре вытер рот и сделал еще глоток.

— Не из тех, что знакомо многим. Так что не увлекайся им. — Он кивнул на тарелку Ланори: — Ты будешь это есть?

— Нет. Можешь взять.

Тре пододвинул к себе ее тарелку и принялся за еду. Он ел как оголодавший.

— Значит, встречаемся здесь, на закате, — проговорила Ланори.

— Угуммм.

Тви'лек кивнул, не поднимая взгляда от еды. Он источал безразличие, хотя и называл себя рабом. Противоречивая личность, сложная, проблемная. Последний, кого Ланори хотела бы видеть своим проводником в ходе этого расследования.

— Отлично. — Она встала из-за стола. Девушка заметила, как все быстро отводят взгляды, и прошествовала к двери словно в пузыре из молчания, подпорченном лишь благоговейным шепотком: «Следопыт!», «Дже'дайи!» — и неразборчивым бормотанием о неприятностях. Она надеялась, что старую поговорку, которую напомнил ей Тре, на Калимаре можно забыть.

Но надежда ничего не меняла.

И вскоре после того как она вышла из таверны, Ланори поняла, что за ней снова следят.

— В первый день всегда тяжелее всего, — говорит мастер Тер'кей из человеческой расы, пока они вместе идут к выходу на поверхность. — Пустыня Безмолвия — опасное место.

«Мы знаем, — думает Ланори. — Прекрасно знаем».

Путь на поверхность пролегает через просторную пещеру.

«Больше похоже на город, нежели на храм», — отмечает про себя Ланори, и Тер'кей оглядывается на нее.

«Слушай меня, или ничему не научишься», — говорит учитель у нее в сознании. Он не сердится. Скорее ему весело, если уж на то пошло. Девочку удивляет, сколь легко он общается без слов, и это заметно по ее лицу. Ланори хорошо знает, что такое телепатия посредством Силы, но, чтобы овладеть этим искусством и применять его с такой легкостью, требуется много лет медитации и упражнений.

Тер'кей смеется вслух, а Ланори улыбается Дэлу. Тот хмурится. Он ничего не слышит.

Ее до сих пор поражают размеры и возможности Цигун Кеша. Разумеется, она наслышана о нем от родителей и странников, что посещали Храм Бодхи после того, как побывали в Цигун Кеше в ходе своего странствия. Вначале они всегда описывали храм — его невероятные размеры, сложный лабиринт пещер и туннелей, мощное присутствие Силы — и все это неизбежно завершалось рассказом о Пустыне Безмолвия.

Необыкновенное место. Почти противоестественное.

Брат с сестрой уже побывали там — по пути к Цигун Кешу они за несколько дней пересекли пустыню, встретившись с некоторыми из таящихся в ней опасностей. Но Ланори уверена: настоящее знакомство с этими странными песками еще впереди.

— Тут, внизу, прохладно, — изрекает Тер'кей. — Пески же иногда так горячи, что способны расплавить обувь, а легчайший ветерок обожжет кожу до волдырей. Но обычно все это начинается во второй половине дня. Здесь же мы защищены от солнца, а температура внутри контролируется шестью кондиционерами. Вон там один из них.

Сейчас они в громадной пещере, окруженной с трех сторон отвесными стенами, каждая из которых усыпана выступами и выбитыми прямо в скале лестницами, и по ним то и дело кто-то спускается и поднимается. Тер'кей показывает на четвертую стену — там находится огромнейшая машина высотой в тридцать человеческих ростов, из которой торчат гладкие «отростки», растущие и изгибающиеся, словно нечто живое, а не механическое. Она всхлипывает и испускает пар; влага стекает по ее поверхности и скапливается в лужу у основания.

— Это машина? — спрашивает Дэл.

«В некотором роде», — мысленно отвечает Тер'кей. Он бросает взгляд на Ланори, приподнимает бровь, затем повторяет эти слова вслух.

«Он ждет, что Дэл услышит его», — понимает Ланори. Похоже, брат ничего не заметил, зачарованный гигантским кондиционером.

— В некотором роде? — уточняет Ланори.

— Многие его внутренние узлы… вырастили в Энил Кеше.

— Выходит, он живой?

— Ни в коем случае. — Тер'кей поворачивается и быстрым шагом направляется к выходу; Дэлу и Ланори приходится поспешить, чтобы догнать его.

«Когда мы окажемся на поверхности, все смолкнет, — говорит Тер'кей в мозгу Ланори. — Но тишина субъективна. Мы с тобой сможем общаться, как сейчас. Это первый урок. Телепатия посредством Силы — тот талант, которым уже обладают некоторые из прибывающих сюда странников; те же, кто не обладает, быстро учатся».

Он бросает на нее взгляд через плечо, его лицо мрачнеет.

«Это базовое умение. Не то что способность видеть будущее или создавать иллюзии при помощи Силы. Если ты течешь в потоке Силы, значит в нем могут течь также твои слова и мысли. Но твой брат…»

Он пожимает плечами, и они идут дальше.

— Он… — начинает было Ланори, но Дэл смотрит на нее. Она закашливается, делая вид, что наглоталась пыли. Затем пытается говорить без слов.

Мать научила ее основам. Иногда отец касался ее разума, когда приходил поздно или они слишком уставали, и «рассказывал» ей сказку на ночь. Теперь у Ланори появился шанс применить эти знания.

«Ему тяжело дается Сила, — мысленно говорит она, зная, что мастер Тер'кей ее слышит. — Но он хочет научиться».

«Нет, — отвечает Тер'кей. — Я не ощущаю в нем никакого желания. Лишь отрицание. В нем нет увлеченности — лишь сомнение».

«Он сделает все возможное».

Они достигают края пещеры, где широкое отверстие в одной из стен ведет к небольшим, более оживленным туннелям. Шестирукие дроиды прохаживаются взад и вперед, предлагая напитки. Более высокие дроиды оказывают помощь группе дже'дайи — их одежды грязны, кожа покраснела от солнца, глаза воспалены, лица испуганны. Они тараторят без умолку, будто для них это в новинку. Ланори понимает, что эти странники вернулись с очередного урока на поверхности.

«Если он сделает все возможное, то и я тоже», — мысленно произносит Тер'кей, но Ланори ощущает в нем сомнение. Оно подтверждает ее собственные опасения.

Затем мастер Тер'кей обращается к ним обоим:

— Здесь основной подъем на поверхность. Там есть лифты и подъемные туннели, но мне нравится, когда мои ученики ходят пешком. Физические упражнения… — он стучит себя в грудь и смеется, — полезны для легких! Для сердца! — И гладит свой лоб. — Здоровье телесное питает здоровье ума.

Они начинают подъем по естественной лестнице. Ланори считает: получается более тысячи ступенек.

В первый вечер, пока солнце пылает красным светом на западе пустыни, а пески оживают скорпионами, змеями и прочими сумеречными тварями, Ланори при помощи Силы создает для мастера Тер'кея иллюзию. Шайр с изящными прожилками на крыльях и торчащим изо лба рогом танцует на песке, бьет копытами по воображаемым теням, фыркает, и она слышит каждый шаг, каждый вздох. Тер'кей улыбается гарцующему перед ним однорогу и кивает Ланори.

«Молодец, — безмолвно произносит он. — Но ты поймешь, что создать иллюзию реальности намного сложнее. Ты знаешь, что единорог — существо из мифа, возникшее в твоем воображении, и поэтому иллюзию так легко создать. Попробуй что-нибудь обыденное. Камень, плод, ботинок. Будет не так-то просто».

Ланори позволяет иллюзии раствориться в сумерках и пытается сотворить то, что предложил учитель. Безуспешно.

«Твое обучение только началось», — говорит Тер'кей.

Он отворачивается от нее и садится ближе к Дэлу, берет руки мальчика в свои, касается его щек и висков, затем мастер закрывает глаза, а глаза Дэла широко распахиваются.

«Он слышит его! — ликует Ланори. — Он чувствует Силу и слышит с ее помощью!»

Но ее восторги недолговечны.

Дэл вскакивает и пинает песок прямо в лицо мастеру Тер'кею. Он реагирует так, словно в его разум насильственно вторглись или будто его мыслей коснулось нечто отвратительное. Затем он разворачивается и уходит в сумерки. Ланори хочется крикнуть брату, чтобы тот вернулся.

Их первый вместе с мастером Тер'кеем рассвет в Пустыне Безмолвия оказывается одним из самых необыкновенных моментов в жизни Ланори. На ночевках в пустыне с Дэлом по пути в Цигун Кеш ничего подобного не происходило; им случалось бояться или беспокоиться, но не удивляться. Возможно, близость к храму, естественному источнику Силы, вселяет жизнь в это место.

Когда восточный горизонт вспыхивает от восходящего солнца, пустыня пробуждается к жизни, и тишина кажется еще более звенящей. Ночные существа спустились на землю за час до рассвета, словно осознав, что дневной свет вскоре разоблачит их. Тени отступают, ночная прохлада превращается в пекло, над песками колышется жаркое марево. Птицы пустыни покидают места своего ночлега. Стада миниатюрных шайров — меньших по размеру, чем иные тайтонские разновидности, и с горбиками для запасов воды на спине и на шее — движутся по отдаленному склону холма. Ящерицы резвятся и танцуют вокруг каменистых участков; пендлы-планеристы взмахивают своими могучими крыльями, скользя в утренних воздушных потоках; она замечает вышагивающего вдалеке гигантского менкла, готового к охоте — его зловещие шипы топорщатся. И все это великолепие жизни и разнообразия существует в неестественной тишине пустыни. Крики и пение, хлопанье крыльев, рыки и рев хищников — все беззвучно.

«Там, на склоне холма. Взгляни. Если моргнешь — все пропустишь». Она даже не поняла, что Тер'кей уже встал; его палатка выглядит совершенно нетронутой. Но когда учитель обращается к ней мысленно, она замечает его — недалеко от лагеря, неподвижный, словно груда камней, рядом с которой он притаился.

Она смотрит в указанном направлении и видит.

Кажется, нет ветра, который мог бы поднять песок, и земля недвижима — она не могла бы создать такое. Похоже, что скульптура примерно в рост человека, хотя на таком расстоянии глаз может обмануться. Она выглядит текучей, движущейся и танцующей, словно миллиарды составляющих ее песчинок непрерывно перемещаются и текут. Силуэт фигуры расплывчат.

«Надо показать это Дэлу», — думает Ланори. Однако она сознает, что не может разбудить брата мысленным окликом, а движение того и гляди разрушит этот момент.

«Тянись», — говорит Тер'кей, и Ланори тянется. Сила живет у нее внутри, и девочка тянется своими чувствами, ощущая, что отдаленная песчаная скульптура немного теплее, чем окружающие пески, она пахнет чем-то долго пролежавшим в земле. И что самое удивительное, песок внутри фигуры громко поет. Звук беспорядочен и, похоже, лишен смысла. Там нет слов, которые были бы известны Ланори. Тем не менее она ощущает в этих звуках какую-то неукротимую свободу и страсть, и на несколько ударов сердца ее наполняет сияющая радость, затмевающая солнце.

Затем очертания фигуры нарушаются, и спустя мгновение она сливается с пустыней. Звук стихает. Движение прекращается. Ланори тяжело дышит от возбуждения; бросив взгляд на мастера Тер'кея, она ловит его улыбку.

«Что это было?»

«Загадка. Разбуди брата. Продолжим ваше обучение».

Весь остаток этого дня и два следующих проходят в постоянных тренировках посреди пустыни. Ланори обрадована способностями, которыми уже обладает и которые обретает во время учебы. Она в восторге — ведь ей кажется, что она уже так много умеет! Тер'кей подбадривает ее. Испытывает. Ланори справляется со всем и молча просит более сложных заданий, более трудных задач. В этом безмолвном месте ее отношения с Силой быстро укрепляются, и она впервые по-настоящему ощущает себя частью ее. Внушение, телепатия, контроль — ее навыки возрастают с каждой секундой. Ей нравится быть здесь с мастером Тер'кеем. И еще много раз ею овладевает гордыня, и она забывает, что Дэл вовсе не находит ничего из этого простым.

Он не может плыть в потоке Силы, и чем больше Тер'кей занимается с ним, тем меньше Дэл старается. Ланори печалят и раздражают частые проявления его вздорного характера. По вечерам, когда они ужинают и отдыхают, она пытается общаться с ним. По-сестрински касается его разума, полная любви и участия. Ее встречает хаотичный шквал мыслей — яростный, хотя и полный страха.

На закате третьего дня они возвращаются в храм. Ланори вдохновлена своими успехами и огорчена неудачами Дэла.

Она берет брата за руку, удивившись, что он не против, и улыбается.

У нее появляется идея.

Осторожное касание, и…

Они идут к своему дому вдоль реки, недалеко от Храма Бодхи. Это единственное место, где Дэл чувствует себя в мире с самим собой. Здесь недавно побывали ткачики, и бесчисленные золотистые нити развеваются на ветру. Течение реки быстрое и бурное, вода в ней поднялась после недавних дождей в холмах Окраинного леса. Густой воздух с цветочным ароматом предвещает ужин в кругу семьи: отец приготовит рагу из румбата, а мать прочтет что-нибудь из своих стихов. Это прекрасно.

Это ложь.

Дэл так сильно сжимает ее ладонь, что она чувствует, как трещат кости, а ранки от когтей шипастых ястребов снова начинают кровоточить. Затем он падает на колени в песок, его тошнит.

Ланори опускается на колени рядом с братом, размышляя, правильно ли она поступила. Он терпеть не может, когда она касается его разума, использует Силу, чтобы вторгаться в его мысли. Они не раз ругались из-за этого. Но они уже так долго в этом необыкновенном месте, и она решила, что, возможно, ему понравятся воспоминания о безопасности и покое, эти образы дома.

Когда он поднимает голову, Ланори видит в его глазах злобу.

Она не может снова коснуться его разума, чтобы извиниться.