Зардан. Последний маг

Глава 36. Снова дома

Чем ближе был родной поселок, тем страшнее мне становилось. Казалось, еще немного, и сердце выпрыгнет из груди, пустится вскачь. Но мне нужно было туда заехать. Конечно, никто не запрещал оставить экипаж где-нибудь на дороге, а самому заглянуть в лес, поставить печать и скрыться, но я подозревал, что легко не будет. А еще хотел убедиться, что страшная болезнь не затронула мою семью.

Именно поэтому не позволил себе струсить. Но когда экипаж покатился по знакомым с детства улочкам, во рту пересохло. Захотелось сбежать. Или трусливо надеяться, что не узнают.

— Все будет хорошо, родной, — тихо говорила Малика, поглаживая мою ладонь. — Вот увидишь. Сам будешь удивляться, почему так беспокоился.

— Может быть, — отвечал я. — А может, и нет.

Впереди показался дом старосты. Дедушкин дом. Зайти сначала к нему? Вспомнил все те страшилки, которые он рассказывал о магах, и решил: не стоит. Вместо этого попросил остановить экипаж у единственного на всю округу постоялого двора. Сопровождению сказал готовиться к ночлегу, хоть и не был уверен, что задержусь до утра. Но если меня не решат, как Дема, забить камнями, то, может, и останусь. Рик, видимо, думал о том же, потому что вдруг спросил:

— И это здесь погиб мой брат?

— Да, — ответил я. — На центральной площади.

— Я хотел бы знать, где он похоронен. Если вообще где-то…

Мы оба понимали, что он хотел сказать. Маги — не люди, зачем давать им последнее пристанище? Но я сам никогда не интересовался, куда подевалось тело Дема. Похоже, пора спросить.

— Куда пойдешь сначала? — спросила Лика.

— Загляну домой, — ответил ей. — Ты оставалась бы на постоялом дворе.

— Нет. — Она вцепилась в меня, будто собирался сбежать. — Ни за что не останусь! Я с тобой.

— Хорошо, тогда идем.

Сердце забилось быстрее, стало трудно дышать. Мне уже скоро двадцать, а я до сих пор чувствую себя шестнадцатилетним мальчишкой, который вынужден бежать из родительского дома, потому что иначе убьют. И этот мальчишка во мне кричал от ужаса, что сейчас все повторится снова. А я пытался убедить сам себя, что все мои страхи пусты, и нечего опасаться. Я всего лишь поздороваюсь и узнаю, все ли здоровы.

А вот и наш забор. Не наш… Неважно. Новый, старый-то пострадал, когда я поджег сарай. Я постучал в ворота и замер. Залаял пес. Сай, пусть и невидимый, недовольно рыкнул. А ворота распахнулись. Высокая девушка в цветастом платье смотрела на меня во все глаза.

— Зар! — вдруг взвизгнула она. — Зарик!

И повисла у меня на шее.

— Нейра? — с трудом узнал я. — Ничего себе ты выросла.

— На себя посмотри. — Сестра плакала и смеялась одновременно. — Все еще выше меня, да? Нечестно. Какой ты красивый стал. Идем, идем же.

— Нет, я не…

— Зар, ты чего?

Конечно, сестре ведь не сказали, почему я покинул дом. Знал только…

— Зардан? — Могучий бас никак не вязался с обликом моего младшего брата. Я таращился на почти незнакомого парня и не верил, что Тим так вырос. Он был щуплый, невысокий, а теперь догнал меня в росте, раздался в плечах и, казалось, мог переломить руками железный прут. Загорелый, взъерошенный. Мой брат.

— Здравствуй, братишка. — Тим обнял меня, и я охнул, а Нейра уже скрылась в доме. О, нет…

— Здравствуй, — едва выбрался из объятий Тима. — Знакомься, это Малика, моя невеста. А это мой брат Тим.

Лика зарделась и пробормотала слова приветствия, а Тим и её обнял так же крепко.

— Смотри, задушишь, — рассмеялся я.

— Да ладно тебе, братец. Не обижу я твою девчонку, — улыбался Тим во весь рот. — А я знал, что ты вернешься. Вот только дня два как говорил матери, что видел тебя во сне.

— Я не собирался, но…

Тим кивнул. Он знал. Единственный, кроме родителей, кто знал. А на крыльце дома замерла мама. Она сильно постарела, и это было больно видеть. Увидела меня, всплеснула руками и всхлипнула. Я отвернулся. Заноза в сердце превратилась в нож. Нет, мне не стоило с ними видеться.

А мама уже слетела с крыльца и кинулась ко мне. Попыталась обнять, но я отступил. Не хочу.

— Зар, это и правда ты? — растерянно спросила она.

— Я, — ответил, не глядя в глаза. — Простите, не собирался смущать ваш покой, но у меня тут дела.

— Дела у него! — грохотнул Тим. — Хоть бы слово написал за четыре года.

— А зачем? — прямо спросил я.

— Затем, что я волновался, дурилка, — рявкнул тот. — Думал, тебя волки где-нибудь сожрали.

— Не дождетесь, — все-таки улыбнулся.

— Да вот сам вижу, что подавились. Прости, в дом лучше не ходить. Отец болен, вот-вот к Эррею отойдет. Заразишься еще.

— Не заражусь, — ответил я, и стало больнее дышать. — Дай взгляну.

Меня никто не задерживал. Мать держалась на два шага позади. Она беспрестанно плакала. Лика, наоборот, не отходила от меня, будто боялась отпустить. А Тим шел впереди, указывая дорогу, будто я мог её забыть. Внутри дома пахло болью. Я потер виски. Потеря магии почему-то усилила мою восприимчивость. Отец лежал на постели, застеленной шкурами, и едва дышал. Под язвами почти не было видно кожи. Я смотрел на него и думал о том, что болезнь никого не щадит. Ни детей, ни стариков, ни здоровых мужчин. Он открыл мутные глаза и уставился на меня.

— Лика, помоги сестре приготовить отвар, — попросил любимую. — Здесь я справлюсь сам.

Склонился над постелью.

— Что ты собираешься делать? — испуганно спросила мама.

— Как что? — ответил резко. — Колдовать. Или ты хочешь, чтобы к утру его не стало?

— Нет. Конечно, нет. Зар…

— Молчите все. Не мешайте.

Я призвал магию. Она откликалась с трудом, но все-таки откликалась, и я мощными толчками направил её в тело отца, читая заклинания исцеления. Чернота, сгустившаяся над его телом, постепенно таяла. Вскоре от неё ничего не осталось. Больной задышал ровнее, а Лика уже несла готовый отвар.

— Заставь его выпить, — сказал матери. — И протирай язвы трижды в день. Я оставлю рецепт.

А сам пошел к двери, чувствуя, что больше не в силах тут находиться.

— Зардан… — едва различимый шепот.

Я обернулся. Отец смотрел на меня. Его взгляд прояснился, но, кажется, он до конца не понимал, здесь я или мерещусь ему.

— Все будет в порядке, — пообещал отцу. — Выздоравливай.

И вышел из дома. Тим бросился за мной.

— Зар, ну чего ты? — перегородил путь.

— Ты сам знаешь ответ, — качнул головой. — Мне тут не место. Я хотел лишь убедиться, что с вами все в порядке, и эта зараза вас не коснулась.

— Если бы… Литки уже две недели как нет, отец заразился от неё.

— Лита?

Сестры больше нет? Я прислонился спиной к стене дома. Опоздал. Все-таки опоздал.

— Знаешь, что? — Тим перехватил меня. — А давай-ка прогуляемся к деду? Он очень хотел тебя видеть.

— Но…

— Идем.

Обернулся к дому. Лика осталась внутри. Выглянула Нейра, и я попросил передать, что скоро вернусь, а сам зашагал следом за братом.

— Слушай, Зар, ты не злись, — говорил Тим, а из окрестных домов выглядывали любопытствующие, но, видимо, не узнавали. — Думаешь, родителям было легко? А дед с ними по сей день не разговаривает, винит, что тебя обидели.

— Он знает? — спросил я.

— А то! Я сам ему сказал, отец-то побоялся. И знаешь, что? А, впрочем, пусть старик сам тебе расскажет.

Дом деда встречал нас наглухо закрытыми дверями. Мне даже показалось, что внутри никого нет, но Тим остановился и постучал. Послышались скрипучие шаги, щелкнуло несколько затворов, и ничуть не изменившийся дед замер на пороге.

— Здравствуй, дедушка Рамон, — почтительно сказал Тим.

— И тебе не хворать, внучек, — хрипло ответил тот. — Кого это ты с собой притащил?

— Здравствуй, дедушка, — сказал я.

— Зар? — Тот уставился на меня. — Правда, Зар? Вот шутки Маррея! Ты какими судьбами?

И прижал меня к груди.

— А мы с Тимом думали, тебя волки сожрали и не подавились, — добродушно посмеивался дед. — Ты проходи, проходи. Тим, запри дверь и ставь воду на печь, чай будем пить.

— Не надо…

— Надо, уважь старика. Ты ведь ненадолго?

— Завтра собираюсь дальше, — уселся в знакомое плетеное кресло, в котором так любил слушать сказки о злых магах.

— Так я и думал. — Дед сел напротив. — Ну, рассказывай. Где обосновался?

— В Антемане, — отвечал, пока брат заваривал травы.

— Тухлый городишко.

— Другого не нашлось.

— Эх… — Дед потер мясистый нос. — Можно, конечно, сделать вид, что я не знаю о твоих… проблемах, но это будет бабскими враками, а я их не люблю. Вижу, ты приструнил свою силу, мальчик.

— Да, — кивнул, замечая, как спокойно говорит об этом дед Рамон.

— Добро. И как оно, быть магом? Скверно, а?

И дед разразился скрипучим смехом.

— Я не понимаю…

— А что тут понимать-то? Бабка твоя знатной магичкой была. А красивая, стерва! Я как увидел её, и плевать стало, маг она или нет. Так и прожили. Жаль, померла она рано. Ты её ведь почти не помнишь?

— Да, очень смутно.

Бабушка казалась далеким расплывчатым образом. Она умерла, когда мне исполнилось четыре.

— Обещал я ей, что позабочусь о наследнике её силы, — вздохнул дед. — И сын мой — остолоп! Нет, ко мне пойти, посоветоваться, так он сразу ребенка гнать. Еще и врали мне, что отправили тебя погостить к родичам. Но я их сразу на чистую воду вывел. Одним словом, я рад, что ты жив, внучек.

— А я-то как рад, — улыбнулся деду. — Но если ты не против магов, почему всегда рассказывал о них всякие ужасы?

— А что мне оставалось делать? Вы могли ничего и не унаследовать. И с магами действительно надо быть настороже. Я жену свою больше жизни любил — и всегда боялся, что о её силе узнают. Бывало, проснусь ночью и смотрю, как она спит. И сердце кровью обливается. Не такой судьбы я для вас желал, Зар. Но вот ты стоишь передо мной. Значит, справился, и я этим горжусь.

— Спасибо.

Было приятно слышать, что дедушка не испытывает ко мне ненависти. Вот только и он был там, на площади, когда казнили Дема. И не остановил толпу.

— Деда, помнишь, незадолго до моего шестнадцатого дня рождения на площади убили мага? — тихо спросил я.

— Как не помнить? — вздохнул он. — Было дело.

— Почему… Почему ты им не помешал?

— Потому, что отвечаю за вас, за этот поселок. Если бы я вступился за мага, вас бы перебили, как котят. У этого дурня хватило ума выдать себя. Один из твоих друзей тонуть начал, захлебнулся почти, а он его исцелил. Был бы я там сам, соврал бы что-нибудь ребятишкам. Но меня-то там не было.

— А где его похоронили?

Дед испытующе уставился на меня.

— Его брат учил меня магии, — ответил на немой вопрос. — И не раз спасал мне жизнь. Я обещал посетить могилу Дема.

— За оградой поселкового кладбища, там, где в березу молния попала, помнишь? Только уже почти не видно, где могилка была. Узнаешь по молодому клену, он прямо на могиле пробился.

— Хорошо, — кивнул я.

— Чай готов, — встрял Тим и дал мне в руки большую глиняную кружку. — И еще… Вот.

У него над ладонью вспыхнул маленький язычок пламени, а я уставился на брата так, будто у него под ногами разверзлась земля.

— Ты тоже? — едва сумел проговорить.

— Ага. — Тот беспечно махнул рукой. — Мне дедушка Рамон бабушкины книги отдал, я что мог, освоил. Ну, хотя бы не поджигаю ничего. Вот только лечить не умею.

— Так бабка целительницей и не была, — фыркнул дед. — Боевая она.

— С ума сойти, — прошептал я, глотая горьковатый чай. — И как у тебя вышло себя не выдать?

— Дедушка помог, — ответил Тим. — Иначе точно бы выдал. И родителям запретил меня трогать. Я сейчас тут живу, домой ходил, потому что отец болен. А ты что будешь делать дальше?

— Я? Ставить печать, чтобы остановить эпидемию, и поеду дальше. Последнюю печать надо поставить в столице. Когда все это закончится, приезжайте ко мне в Антеман. Король обещал подписать закон о защите магов. Я не верю ему, конечно, но он дал магическую клятву, так что стоит надеяться на лучшее.

— Ух! Ты знаком с королем? — оживился Тим.

— Пришлось из-за эпидемии. Меня, как всегда, хотели убить, а он вмешался. Запутанная история. Приедешь — расскажу.

— Договорились. — Брат хлопнул меня по плечу. — Как вернешься в свой этот Антеман, пиши, я тебя навещу. И я страшно рад, что ты вернулся, Зар.

Я тоже был рад. Только сейчас понял, насколько. Но пора забирать Лику и ставить печать. А еще навестить могилу Дема.

— Пойду я, — поднялся с кресла.

— Удачи тебе, внучек. — Дед обнял меня, похлопал по спине. — Верю, что у тебя получится остановить эту заразу и сделать так, чтобы магам стало хоть немного легче дышать. Не забывай о нас. Мы тебя любим.

— Никогда не забывал.

Я попрощался с дедом и вышел из дома. До кладбища было рукой подать, поэтому сначала пошел туда. Тима попросил проводить Малику к опушке леска, потому что чувствовал себя настолько усталым, будто весь день помогал отцу в поле.

Дорожка вилась и вилась. Наконец, впереди показалась покосившаяся после удара молнии береза. И совсем неподалеку — молодой росток клена. Очертания могилы едва угадывались.

— Рик, мы пришли, — позвал наставника.

— Да вижу я. — Тот возник рядом и склонился над холмиком. — Вот, значит, где тебя схоронили, Дем. Говорил я тебе, сиди дома! Нет, не послушал. Вот только и сам я не сказать, чтобы жив. Да, братишка?

Налетел порыв ветра, и вдруг мне послышался тихий, счастливый смех.

— Ты слышал? — вздрогнул всем телом.

— Да, — улыбнулся Рик. — Рад, что свиделись, брат. Скоро я к тебе присоединюсь, жди.

И мы зашагали обратно к поселку, чтобы поставить печать, а завтра продолжать путь к столице.