Загробная политика Саши Маузера

Глава тридцать девятая: На пути в Рай

Ни один ангел дня

Не споет для тебя

Нет, все-таки, умирать в третий раз было не так, как в первые два. В первый раз все довольно быстро закончилось, во второй – практически мгновенно. В первый раз я испустил дух на больничной койке – было больно, но недолго; во второй получил пулю в голову, и скончался, не успев даже удивиться, как же так вышло.

Третий раз был совершенно другим. Не знаю, что удержало меня от желания накинуться на эту медсестру, которая растерянно хлопала глазами, осматривая заляпанный кровью пол. Наверное, то, что я все-таки был еще не вампиром, а человеком, причем с вполне достаточной силой воли. Но желание было, прямо скажем, конкретное. И еще выручил счастливый случай. Еще пара секунд – я бы впился зубами в ее горло, жадно глотая свежую, вкусную кровь, но вышедшая из комнаты медсестра Лера ахнула:

- Вы целы? – и кинулась ко мне, на ходу доставая из кармана халата влажные салфетки. Прикосновение влажной, пахнущей эвкалиптом ткани привело меня в чувство. Но после этого и как-то сразу резко поплохело. Я повалился на стену там же, где и стоял, потому что ноги вдруг напрочь отказывались слушаться. Все было, как в полусне: замедленные действия медсестер, звуки откуда-то издалека, расплывчатая картинка…. И еще меня начало конкретно так трясти – мышцы брюшного пресса непроизвольно сжимались и разжимались. Со стороны выглядело, наверное, как будто меня било электрическим током.

- Скорее, каталку! – послышался голос медсестры, уже не разберу, какой из них. – В реанимацию!

- Не надо, - я пополз по полу в сторону своей палаты. Голова на секунду прояснилась, и я вспомнил, что сегодня ночью мне надо свалить из больницы. Попадание в реанимацию грозило усложнить это намерение эдак раз в десять. – Все нормально!

И, цепляясь за стену, кое-как поднялся. Обычно раньше после припадка – жажда крови плюс мучения – приходило хорошее самочувствие, но в этот раз оно не пришло. Мышцы все также сжимались и разжимались, ноги едва слушались. И, тем не менее, мне удалось неимоверным усилием сделать вид, что все в порядке. – Мне… надо… прилечь…

Открыв дверь в палату, я буквально рухнул на свою койку. И, едва я принял горизонтальное положение и расслабился, как моя левая рука… просто отказала. Сколько я не пытался шевелить пальцами, кистью, или хотя бы приподнять ее на пару сантиметров – нифига. Мозг посылал сигналы, но конечность их начисто игнорировала.

Попробовал пошевелить левой ногой. Пальцы разгибались и сгибались, как деревянные. Отдохнув несколько минут, я повторил эксперимент, и понял, что дело совсем дрянь. Левая нога отказала вслед за левой рукой, не отзывались ни та, ни та. Теперь я при всем желании не смог бы подняться с кровати, не говоря уже о том, чтобы свалить из больницы.

Упершись правой рукой, я оттолкнулся от края кровати, чтобы перевернуться на левый бок. Я надеялся, что тяжесть тела приведет конечности в чувство, но этого не произошло. Более того, произведя наблюдения, я понял, что левая сторона тела теперь уже начисто онемела. Ни нога, ни рука не слушались, ухо с трудом воспринимало окружающие звуки, и даже глаз выключился, как телевизор по нажатию кнопки с пульта.

Мое сверхнавороченное, искусственно произведенное тело андроида медленно, но верно превращалось в могилу, внутри которой была заживо похоронена моя душа. Удивительно, как еще сердце не остановилось, раз оно тоже слева находится. Наверное, отказали наружные органы, а внутренние еще боролись.

Итак, что мы имеем? Половина тела парализована, мозг с трудом воспринимает окружающую действительность. Зрение упало на пятьдесят процентов, слух тоже, дышать неимоверно тяжело – каждый вздох делался с усилием – и двигаться тоже. Сердце еще билось, но, я уверен, что недолго.

Скрипнула дверь, кто-то вошел в палату. Послышались голоса, тихие, взволнованные. Понимая, что при таком раскладе от правого глаза толку не будет, я закрыл и его. Теперь я находился в благословенной темноте, куда вот-вот нырнет и мое сознание. Пшик – и все.

Кто-то осторожно потряс меня за плечо. Да отвалите вы все! Дайте хоть умереть в одиночестве, а то достала уже вся эта движуха, просто сил нет.

- …реанимацию… - успел услышать я, прежде чем отключился.

******************

Открыв глаза, я обнаружил, что сижу на стуле посреди некоего замкнутого помещения без дверей и окон. Вместо потолка был стеклянный купол, через который просматривался уже другой белый потолок со слепящими плафоновыми лампами.

Оглядевшись и выпрямившись на стуле, я поднял левую руку, покачал левой ногой. Странно, только что ведь ничего не работало. И где я нахожусь, что это за место? И что это за стеклянный купол, и что находится с той стороны?

- Александр, вы меня слышите? – голос, как из громкоговорителя. И внезапно с той стороны стеклянного купола появилось лицо медсестры Леры. Она словно прижалась лицом к стеклу, пытаясь меня высмотреть.

- Слышу, слышу, - буркнул я, пародируя Зайца из «Ну, погоди!», хотя в этот момент мне было, прямо скажем, не до смеха. – Что за шутки у вас, куда вы меня заперли?

Ни слова в ответ.

- Похоже, что он в коме, - лицо медсестры отодвинулось, появилось лицо какого-то мужика. – Что случилось?

- Да все нормально было, а потом он на меня налетел в коридоре, потом упал, потом встал и ушел в палату, а мы через полчаса заглянули – лежит, не шевелится… - затараторил голос медсестры Юли. – Ну, сразу вас позвали.

- Странно, что у него глаза открыты, обычно они закрыты, - мужик направил на стекло купола луч фонаря. Для меня это было все равно что прожектор.

- Охренел? – заорал я, заслонившись рукой. – Убери, сейчас же!

- Нет, это не кома, - сказал какой-то другой голос. – Все важные для жизнедеятельности органы работают исправно. Я хотел подключить его к аппарату, но он дышит, и сердце стучит, как часы. Ощущение, будто он спит с открытыми глазами, и его нельзя разбудить.

Устав стоять, я сел обратно на стул. Интересное кино. Выходит, купол – это не купол, а мои собственные глаза, точнее, один глаз, раз другой уже не работает. Мое тело отключилось, перейдя в какой-то аварийный режим полной неподвижности, а мое сознание спроецировало меня самого в этой самой комнатке, и теперь я как будто заперт внутри самого себя. И выйти нельзя – тело отключилось, и не слышит меня никто, потому что все это в моей голове, и что делать, тоже непонятно. По идее, врачи должны как-то разобраться, но как они разберутся, если тут нужен специалист конкретно по андроидам? Однако сами они этого не знают, будут лечить меня, как обычного человека, и естественно, нихрена ничего не вылечат. Ситуация….

- Нужно сообщить его родным, - решила медсестра Юлия. Я аж вскочил. Эй, аллё! Не надо там никому ничего сообщать!

- А кому? Он ведь так и не сказал, кто его родные, - напомнила медсестра Лера. – И карточку больничную мы еще не заполняли.

- У него в кармане удостоверение было, с гербом клана Вяземских. Может, им сообщить?

Вот же дура! Ну, ничего, щас десять вечера наступит, и послушники Ольги сами меня из реанимации на руках вынесут. Правда, им теперь поставленную задачу выполнить будет вообще по понтам – камень на шею, и в озеро. И буду я там медленно разлагаться на протяжении следующего тысячелетия, как какой-нибудь пакет или пластиковая коробка.

- Надо им позвонить, - решил какой-то мужик, которого я не видел, но слышал. – Пойду, позвоню из своего кабинета.

- Валерий Палыч, а нам что делать?

- Возвращайтесь пока к работе.

Так-так-так, значит, обладатель мужского голоса – начальник, раз они у него спрашивают, что делать. Наверное, главврач больницы, или заведующий отделением, или еще кто. Интересно, что он в такой поздний час в больнице делает?

- Терентий Сергеич, а вы пока установите дежурство возле Маузера. Как только будут какие-то изменение – сразу сообщайте.

- Понял.

С той стороны купола яркий свет погас, остался только приглушенный.

- Ну, и дела… - пробормотали с той стороны. – Даже жутковато. Блин, если он щас встанет, и заговорит – пить брошу, отвечаю.

После этого наступила тишина, нарушаемая лишь каким-то приглушенным писком, клацаньем и щелканьем. Не зная, чем себя занять, я обошел комнатку, пощупал стены. Ни единого намека на скрытую дверь или окно. Попрыгал на месте, помахал руками. Мое сознательно-осязаемое тело (надо же, какой термин придумал) чувствовало себя прекрасно, если не считать, что это был просто образ, созданный моим же больным воображением. И, тем не менее, надо было что-то решать. Вот-вот ворвутся подосланные Вяземской киллеры, а я понятия не имею, как включиться, чтобы слинять.

Попробовал произнести кодовую фразу, вызывающую панель настроек. Никакого эффекта. Ну да, раз тело выключено, то это понятно, что на команды оно не будет реагировать. Попробовал поорать – вдруг кто-нибудь услышит – но в замкнутом помещении от собственного крика у меня начала болеть голова. Усевшись на стул, я закинул ногу на ногу, а руки за голову, и уперся взглядом в стеклянный купол. Было скучно, а еще одиноко и безнадежно-тоскливо. Если все, кто находятся в коме, через подобное проходят, то им остается только посочувствовать.

Интересно, а что будет, если я себя начну душить? Или разбегусь, и башкой об стену врежусь? Или высоко подпрыгнул, и упаду головой вниз, с таким расчетом, чтобы свернуть себе шею? Изменится от этого ситуация, или нет? Я уже начал раздумывать, какой из трех предложенных вариантов использовать первым, как вдруг началось какое-то движение, привлекшее мое внимание.

Чье-то лицо мелькнуло с той стороны купола, и приглушенный свет, как от поставленного на низкую мощность фонарика. И чьи-то голоса.

- Это он?

- Он.

- И что с ним?

- Господь Всемогущий! Да он же натуральный крокодил! Не знаю, что с ним, но выглядит, как зомби-нацист из фильма про Хэллбоя. Эй, мужик, ты там живой?

- Воткни эту штуку ему в голову, там должен быть разъем под волосами.

- Куда вы там собрались втыкать? – ошарашено осведомился я, но меня, естественно, никто не услышал. Странно, это что еще за эксперименты?

- Киа, стой пока на шухере. Зайка, ты что удумала?

- Хочу подключиться, и посмотреть, что с ним.

- Странно, мне кажется, мы его вытаскивать собирались отсюда, а не опыты над ним ставить.

- Если он сейчас умрет, то вытаскивать уже будет нечего. Не спорь.

- Да твою же мать! Охренеть, легкая работенка, как два пальца в пи… извини, зайка, вырвалось. Киа, что там?

- Все чисто, - третий голос, вроде бы женский, звучал отдаленно. Зато первые два – мужской и тоже женский – возле меня звучали вполне конкретно. Я попытался понять, что происходит, и дотумкал, что, похоже, послушники Вяземской не хотели оплошать, доставив ей свежий труп, наверняка им был дан приказ привезти меня именно живым. Вот и заволновались, не хотят премии лишиться.

Послышались шаги.

- Что тут у вас? – еще один голос, от которого у меня что-то колыхнулось в воспоминаниях. Что-то давно забытое, что-то, что я знал… но откуда и когда?

- Пришли – лежит, пердит, молчит. Ку-ку, есть кто дома? – какое-то движение с той стороны зеркального купола. – Мужик реально жжет, это ж надо – спать с открытыми глазами! Если бы я так мог, хрен бы у меня тогда в поезде губную гармошку из кармана вытащили.

- Он не спит. Все функции его тела, кроме обеспечения жизнедеятельности, временно отключены. Возможно, он нас сейчас слышит, но не может пошевелиться, не может ничего сказать или сделать. Он как будто парализован, мозг работает, но тело мертво.

Я саркастически зааплодировал. Не знаю, что там за умница возле меня крутится, но она явно шарит. А, блин, она же пришла меня кокнуть… но все равно, умница!

- И что делать? – суровый голос настоящего мужика. У меня пошли мурашки по спине. Блин, никак не могу отделаться от мысли дежавю, как будто это со мной уже происходило.

- Обнаружен вирус… сейчас… - женский голос звучал спокойно и неторопливо. – Хм! Интересно.

- Так он нас слышит?

- Да, он в сознании. Маузер, ты нас слышишь?

Пародировать Зайца второй раз я не стал – еще чего! Я вам что, клоун?

- Сейчас мы введем тебе сыворотку, которая должна подавить вампирский вирус, и включить твое тело, - пообещали с той стороны купола. – Когда тело включится, запустится регенерация, и ты быстро придешь в себя.

Дело хорошее, но какой в этом смысл, если вы меня убьете через какое-то время после этого? Наверное, я лучше тут посижу, на стуле, тихо, спокойно, никто не лезет.

- Эй, подожди! Если он придет в себя, он на нас набросится, потому что решит, что мы – это те, а не эти, - как-то странно возразил мужской голос. – А мы ведь эти, а не те, верно?

- Так объясни ему.

- Как?

- Простыми словами, только быстро.

- А почему опять я?

- Ро́ман!

- Ну ладно, ладно. Эй, Маузер, слышишь? Не ссы, мы тебя вытащим. Мы – спасательный отряд, нас прислала Вероника, усек?

Я чуть не упал со стула. Да ладно?!

- Кто-то идет! – послышалось издалека.

- Прячемся, - прозвучала команда, потом началась какая-то приглушенная возня, и все стихло. Я изо всех сил напрягал уши, и крутил головой, но ничего больше не слышал.

Снова шаги, приглушенный свет, и голоса.

- Маузер! – звук, как будто щелкнул пальцами. – Это ведь он?

- Он, он. Странно, Вяземская сказала, что он будет в палате, а он в реанимации лежит. Что с ним такое? Дышит вроде, и глаза открыты, жуть просто, но вообще не шевелится.

- Может, притворяется?

- Ну-ка…. Нет, в натуре не двигается!

- И что делать?

- Не знаю. Везти его сейчас? Так ведь вдруг подохнет по дороге?

- И я тоже так думаю. Мне кажется, лучше позвонить ей, уточнить.

- Она сейчас занята. Позвоним Пледову лучше.

- Ок, давай, звони.

- Ты звони, мой телефон в машине остался.

- Так ведь и мой тоже.

- Ладно, пошли.

- А этот?

- Да куда он денется, видишь, с ним фигня какая-то нездоровая... Пусть тут пока полежит.

- Может, я лучше здесь останусь? Вдруг очухается.

- Ну, останься. Я схожу, позвоню, потом вернусь к тебе.

Удаляющиеся шаги, и хлопанье двери. Потом звук, как будто передернули затвор пистолета, и снова шаги. Туда-сюда, туда-сюда.

Как я не прислушивался изо всех сил, но так и не смог понять, что произошло потом. Вроде не то вздох, не то вскрик, короткая возня, и стук падающего на пол тела. И опять лица с той стороны купола.

- Киа, молодец! Зайка, давай, быстрее приводи его в чувство.

- Уже работаю.

- А если тот, второй, вернется?

- Вырубишь и его тоже, только постарайся опять без лишнего шума.

- Сделаю.

- Джесс, долго еще?

- Пять минут.

- Слушайте, а чего мы паримся? Давайте переложим его на каталку, и повезем потихоньку к выходу. Остальное по пути доделаем.

- Хорошая мысль. Пойду, схожу за каталкой.

- Почти подключилась. Три минуты.

- Эй! Они завели двигатель машины, включили фары. Вроде собираются уезжать.

- Значит, этот второй вот-вот сюда вернется. Киа, не зевай!

- Заткнись, умник, сам бы хоть раз что-нибудь полезное сделал, только языком трепать можешь.

- Зайка, ты слышишь? Она меня обижает!

- Не мешай, я почти пробилась через защиту. У него тут блокировка – нашим андроидам и не снилась. В какой секретной лаборатории создали это творение с телом робота и душой человека, хотела бы я знать?

О-о-о, милая моя, если бы и узнала – не поверила… Я аж начал ногти грызть от волнения. Все это совершенно не было похоже на то, что происходило со мной раньше. Обычно я стараюсь кого-то спасти, с кем-то махаюсь на кулаках, а тут меня спасают, и махаются между собой. С ума сойти можно!

- Ро́ман, помоги, - движение с той стороны купола. Я догадался, что мое тело меняет положение в пространстве, потому что вместо потолка появилась стена и столики с каким-то светящимися, попискивающими приборами.

- Куда вперед ногами?

- Пардон.

- Переверни его на спину.

- Да ему норм, вон смотри, не жалуется же.

- Начала вводить сыворотку, - послышался голос. А потом все остальные звуки заглушил непонятный шум. Я покрутил головой. Шум нарастал, очертания комнаты задрожали, картинка начала колебаться, как волны. Так, что-то мне это совсем не нравится.

Внезапно свет погас, а комната превратилась в гигантскую приливную волну. Эта волна подхватила меня и понесла в неизвестном направлении в полной темноте. Я вдохнул раз, вдохнул другой… и камнем пошел ко дну.

Вода исчезла, осталось ощущение падения в пропасть, как будто во сне. Замелькали какие-то смутные образы, отрывки воспоминаний. Я падал в небытие, и одновременно молниеносно, с долей секунды, переживал все прошлые приключения: первая охота… нежные объятия Киры… королева монстров… гибель четвертой базы… выстрел в голову… встреча с Багирой… морское путешествие… Игра… Свадьба, Даша в белом платье невесты, безликая могила с крестом… Вяземская, кофейня, озеро…. Нет, все-таки, у меня была довольно интересная, насыщенная жизнь.

Сердце стукнуло в последний раз, и остановилось.

********************

Ощущая безграничный покой и умиротворение, я парил невесомым духом, наслаждаясь тем, что больше не чувствую ни боли, ни страха, ни злости, ни ярости. Оказывается, умирать – это вообще не страшно.

В какой-то момент снизу открылась картинка больничного коридора, по которому четыре человека толкали каталку с неподвижно лежавшим на нем телом. В другое время я бы присмотрелся к ним, но сейчас никакие мирские заботы меня больше не волновали. Теперь я был бесплотным духом, который живет свободной, духовной жизнью, и мне это нравилось. Из-за угла выскочили еще какие-то люди, кинулись к тем, четверым. С полнейшим равнодушием я наблюдал, как между ними завязывается нешуточная потасовка, как падают на пол окровавленные тела. Каталка с телом, оставленная без присмотра, вдруг покатилась сама по себе, наверное, кто-то случайно толкнул ее во время драки. Кто-то попытался ее поймать, но промазал, и выскочивший из-за угла человек поймал ее, и развернул в сторону выхода. Спустя секунду он рухнул на пол, а каталка продолжила свое движение по наклонной, выкатившись на пандус, ведущий к стоянке машин скорой помощи….

Не желая больше наблюдать за вечной возней незнакомых мне людей, которым вечно что-то не нравится, и которые не могут жить в гармонии и мире из-за собственных разногласий, я обратился взглядом к небу… точнее, к потолку, ибо неба в вечернее время, естественно, не наблюдалось. Мне не терпелось вспорхнуть вверх, и оказаться там, где ангелы бродят меж райских кущ с арфами, и тихо бренчат что-то свое, ангельское. Но внезапно впереди я увидел лицо… чье-то знакомое лицо… не пойму, кто это? Изображение было расплывчатое, отдельные детали рассыпались, как кубики, не давая сфокусировать общую картину. Наконец, мне удалось выцепить из этой неразберихи рыжие волосы…

- Подъем! – словно рявкнул мне в ухо Дашин голос, и в следующий миг сердце застучало, как бешеное. Тело включилось, активировалась регенерация, загрузка всех систем понеслась в ускоренном ритме. Я открыл глаза, и внезапно меня швырнуло вбок, а потом вниз – каталка с разгону врезалась в стену, и перевернулась. Боль от падения на бетонный пол была вполне осязаемая, как и все остальные чувства. К тому же, я треснулся головой, да с такой силой, что слезы из глаз брызнули. Левой рукой я уперся в пол, двумя ногами оттолкнулся, чтобы подняться, моргнул левым глазом, а потом правым. Все мои конечности и органы чувств снова работали, как надо.

В башке у меня торчал какой-то провод, вставленный в разъем, скрытый в волосах на затылке. Рывком я выдернул его, отшвырнул в сторону небольшой ноутбук, валявшийся рядом. Еще тут обнаружилась перевернутая капельница, от которой шла иголка, вставленная мне в вену – я выдернул и ее тоже. Огляделся и прислушался – тишина. Ни звуков драки, ни погони, ничего. И никого.

Недоумевая, куда все запропастились, я прошелся между стоящими в ряд белыми фургонами скорой помощи. Странно, только что была серьезная махаловка, две группы наемников буквально грызлись за право увезти меня, а теперь тишина. Перебили они все там друг друга, что ли? Тогда и мне надо бы смотаться по-хорошему, пока Корпус Мира не приехал разбираться, что за нехорошие люди в лечебнице устроили калечницу (самое время тупых каламбуров). Завести, что ли, машину скорой помощи, сесть и уехать? И тут я вспомнил, что мои документы вместе с мобильником, а также стыренный больничный халат с шапочкой и маской так и остались в отделении, в палате. А в реанимации с меня сняли цивильную одежду, оставив лишь нижнее белье, в котором просто так по улице не побежишь. Подняться за ними по-быстрому, или бросить? В телефоне, все-таки, есть прямой номер Вяземской, да и Руслана с Алисой тоже, которые мне еще очень пригодятся, и одежда не помешает. Этамысль заставила меня повернуть к больничным лифтам, ведущим наверх, в отделения, через них умирающих или тех, кто был не в состоянии ходить, доставляли отсюда прямо на каталках. Если сделать все быстро, то можно и успеть свалить по плану Вероники, через запасной выход на кухне.

- Терапия, - сказал вежливый женский голос, и лифт плавно остановился, открыв двери.

И первое, что я увидел, были круглые от изумления глаза медсестры Леры, стоявшей возле открытого окна с длинной тонкой сигаретой в руках. Ее можно было понять – сначала лифт без предупреждения начал подниматься, а потом из него совершенно спокойно вышел тот, кого час назад буквально умирающего увезли в реанимацию. Я бы тоже охренел от такой неожиданности.

- Вы… а как вы… - залепетала медсестра, совершенно не понимая, как это все понимать. Я цыкнул зубом. Мда, ситуация…

Конечно, можно начать сразу безбожно врать (девушка, ну что вы так разволновались, подумаешь, легкое недомогание, прокапали и отпустили спать), под прикрытием вранья приблизиться к ней, а затем аккуратно ткнуть так, чтобы она сразу вырубилась. Но где-то рядом была еще медсестра Юля, которая опять может выйти откуда-нибудь в самый неподходящий момент. А эта рыжая явно более подкована в опыте больничной жизни, чем ее молодая напарница, и сразу тревогу поднимет, и всех перебудит. Я даже услышал краем уха уверенные приближающиеся шаги из глубины больничного отделения, которые явно не могли принадлежать сонному пациенту, бредущему в туалет посреди ночи.

- Лер, ты долго еще? – ну конечно, кто бы сомневался. Медсестра Юля собственной, мать ее, персоной! – Ничего себе, Александр, а вы как здесь?

Я прикинул, сколько прошло времени с того момента, как завязалась драка за мое безжизненное тело, и до того, как я вышел из лифта. Получается, минут десять, не больше. Но эти медсестры явно не в курсе, что произошло в больнице, раз ведут себя так спокойно, а значит, тревогу еще не подняли. Значит, до того, как сюда помчатся андоиды из Корпуса Мира, время еще есть. Катастрофически мало, конечно, но все же есть.

- Пришел выполнить свое обещание, - да гори оно все газпромовским пламенем! Похоже, это был единственный вариант вернуться в палату, избегая лишних вопросов, чтобы потом оттуда благополучно свалить. Ладно, кобель ты похотливый, но только минут пять, не больше! – Я же обещал вам помочь с вашей проблемой сексуального плана.

Щеки медсестры Леры вспыхнули, а пальцы задрожали, отчего она выронила сигарету. Медсестра Юля недоверчиво нахмурилась – ее это объяснение явно не устроило. К тому же, я заметил, как она косится на мою одежду, вернее, на ее отсутствие. Решение нашлось мгновенно. А почему бы, собственно, и нет? Что еще надо человеку, который только что умер и воскрес, как не женская ласка? К тому же, такого опыта у меня еще точно не было.

- Но только если вы, Юля, к нам присоединитесь, - не теряя времени, я шагнул к ней, и впился в губы медсестры длинным, затяжным поцелуем.