Я уничтожил Америку

Глава 11

Работа до вечера прошла спокойно. Механизмы крутились, люди работали. Ко мне подходили, кто-то поздравлял, кто-то просто стрелял сигаретку. Очевидно, что людей разбирало любопытство — с какой такой радости я заработал Почётную грамоту?

Я не скрывал, что помог задержать банду шулеров. Однако, не называл фамилию Кантария. Как и обещал следователю. Возможно, среди спрашивающих были подосланные казачки, поэтому требовалось держать слово.

В целом, ничего из ряда вон выходящего не было. Странное начало твориться уже после выхода из проходной.

Странное для меня вылилось в виде человека в хорошей одежде, который стоял неподалёку от проходной и старательно кого-то высматривал. Да, со стороны могло показаться, что он просто читал газету «Труд», но я сразу заметил бегающий взгляд, фильтрующий выходящих.

Когда же наши взгляды пересеклись, то мужчина тут же отвёл взгляд прочь от проходной. Если бы он ждал кого-то из прекрасного пола, то продолжал бы высматривать, а так…

Я понял, что это явно по мою душу. Не просто так этот человек сложил газету, зевнул и двинулся вместе с основным потоком рабочих в сторону метро.

— Петр, может по пивку? — предложил Кирилл, идя рядом. — Грамоту следовало бы обмыть!

— В следующий раз обязательно, — улыбнулся я в ответ. — Сейчас прости — не могу. Встреча запланирована.

— С Маринкой, что ли? — сощурился Кирилл. — Ох, не верь этой бабёнке. Не доведёт она тебя до добра.

— Кирюх, да ладно. Мы и сами с усами. Прорвёмся, — подмигнул я.

— Ага, прорвёшься. Видел я, какой ты потерянный ходил последние дни. Точно пиво не будешь? Холодненького, после трудового дня…

Мне на миг представилась холодная светло-янтарная струйка, наполняющая пузатую кружку, но я усилием воли отогнал это представление и покачал головой:

— В следующий раз — обязательно! Гадом буду! С получки проставлюсь!

— Ну-ну, я запомнил! — пригрозил пальцем Кирилл. — Если не проставишься, то всю оставшуюся жизнь буду называть тебя гадом! Возможно, даже ползучим!

Я отдал пионерский салют и двинулся чуть в сторону от основной массы.

Чтобы проверить свою догадку насчёт «хвоста», мне пришлось зайти в одну из телефонных будок, стоящих рядом друг с другом. В соседнюю будку забрался тот самый человек с газетой «Труд».

Я забросил две копейки в прорезь телефона и набрал несуществующий номер. Раздались короткие гудки, а я им весело начал рассказывать в ответ:

— Мишка, а я сегодня грамоту получил. Представляешь? Вот вообще неожиданность. Ага, давай отпразднуем? Говорят, что на Пятницкой открылась рюмочная «Второе дыхание», может накатим там по сто граммов с прицепом? Во! Шикарно! Тогда я туда, скоро буду!

Я помнил эту рюмочную, которую в моё время уже закрыли. Своего рода последний вздох «мужского советского клуба». Гость попадал во «Второе дыхание», пройдя четыре ступеньки. По этим ступенькам он спускался в задымленный подвал с перегаром: зимой на них была слякоть, а летом поджидали остатки пищи.

Даже когда в Москве запретили курить в заведениях, на столах там обязательно стояли пепельницы, сделанные из жестяных банок. По самым «ударным» дням (четверг, пятница, суббота) — кто-нибудь обязательно ложился спать на кафельный пол рюмочной или на улице на асфальт, потому что не мог дойти до метро. Местные жители проходили мимо, как привыкшие, а люди из других районов шарахались или снимали лежачих на смартфоны. Из рюмочной выползали, как из террариума. И это то, что я мог вспомнить сейчас…

— Да, Галина Сергеевна, я сейчас приеду. Конечно-конечно! Конфеты тоже возьму! — услышал я голос рядом.

Ну что же, теперь стоило отойти подальше. А потом уже всё срисовать возле той самой рюмочной на Пятницкой.

Кто меня пас? Милиция? Или их оппоненты?

Судя по пяти синим точкам на руке «хвоста», это был не милиционер. Значение этой татуировки, похожей на грань игрального кубика, была «один в четырёх стенах». С такими отличиями вряд ли возьмут в милицию.

Ну что же, посмотрим, что нужно от меня этим ребятам. Или я просто накручиваю себя так?

— Петя, а проводишь меня? — слева подскочила Марина, попыталась подхватить под локоток.

— Марин, я бы с радостью, но… — я порылся в кармане и вытащил завернутую в газетный клочок серёжку. — Спасибо тебе за помощь. Ты меня здорово выручила.

— Так что, за спасибо серёжку давала? — подняла бровь Марина.

Она фыркнула и ловко приделала сережку на место.

— Ну что ты, нет, конечно. С меня поход в кино… Или какое другое культурное место. Но не сегодня, — мягко отстранился я. — Не сегодня.

— «Не сегодня» — это твой коронный номер, — Марина скосила глаза, закусила губу. — Точно не сегодня? А если я скажу, что меня в кинотеатр другой уже пригласил?

Я хмыкнул. Ну и что? Подумаешь…

— Марин, ты же умная девчонка, — тихо сказал я. — И вольна ходить с кем хочешь. Только смотри — не прогадай. У меня пока дела, но потом…

— Ага, конечно, — она фальшиво рассмеялась. — Ты всегда так: «Дела, заботы…» А на самом деле просто не хочешь.

— Хочу. Но не сейчас.

— Ну и ладно! — она резко развернулась, волосы хлестнули меня по щеке. — Только потом не приходи с этими своими «Марин, выручи»! А то как надо что-либо, то сразу к Марине, а как ответ держать — дела и заботы!

Я вздохнул. Черт. Теперь точно придется звать в киношку. Ладно. Справимся с посещением культурного мероприятия как-нибудь. Может быть, даже в театр приглашу. А что? Вот достану воровскую заначку и смогу тогда гульнуть слегка. Пущу пыль в глаза бывшей девушке.

— Эх, Марин… — протянул я ей вдогонку, но она уже шла прочь.

Каблуки цокали по асфальту с таким гневом, будто выбивали азбуку Морзе: «И-ди-на-хрен».

Повисла пауза. Я закурил, глядя ей вслед. Да, придётся отдуваться. Но не сейчас. Сейчас важнее было понять, кто этот тип за моей спиной?

Марина скрылась за углом, а я остался стоять, докуривая сигарету. Мысль о театре вдруг показалась глупой. Какие, к черту, спектакли, когда за мной явно кто-то идет? Хотя… если взять её с собой на какое-нибудь небольшое дельце, то будет отличное алиби. «Да мы просто культурно отдыхаем, гражданин начальник!»

Но сначала надо было разобраться с хвостом.

Я швырнул окурок под ноги и двинулся в сторону метро. Пришлось потолкаться в автобусе, пока меня не проглотило отдающее сыростью жерло подземки. Хвост шёл немного поодаль. Старался не бросаться в глаза, но вёл себя неумело. Профессиональный наблюдатель держался бы в два раза дальше. Может быть ещё и одежду бы поменял, по ходу слежки.

Явно не из профессионалов. Просто дали задание проследить за человеком по фамилии Жигулёв и довести до означенного места.

В любом случае, лучше не рисковать. Я вышел из метро, купил газету в ларьке, посмотрел по сторонам. Свернул в переулок, прижался к стене и закурил, делая вид, что просто жду кого-то.

Синие точки на руке… «Один в четырёх стенах». Значит, отсидел. Но за что? И главное — зачем теперь мне в хвост встал?

Я глубоко затянулся, будто дым мог прояснить мысли. Может, это старые долги напомнили о себе? Или кто-то решил, что я что-то знаю? В моём деле лишние знания — как патроны в обойме: рано или поздно кто-нибудь решит их выпустить.

Мой хвост замер у желтой бочки с пивом. Мужчина средних лет, руки в карманах. Вид — будто вышел за хлебом, а не следит за кем-то. Но взгляд… Ещё в метро я чувствовал, что его взгляд цеплялся за меня, как крючок.

Я потушил окурок и двинулся дальше, не спеша. Скоро Пятницкая, рюмочная, там людно, там повеселее.

Эх, как же всё-таки приятно идти по мостовой и спокойно скользить взглядом по обычным домам. Без навязчивой рекламы. Без зазывал, без листовок на земле. Просто идти по городу, где люди живут обычной жизнью, а не ориентируются на вечное потребление. Тут нет гонки за новыми телефонами, за крутыми машинами, за отдыхом заграницей. Тут проблемы меньше. Приземленнее.

Может поэтому москвичи идут вальяжно, а не своей извечно бегущей куда-то походкой.

Уже подойдя к рюмочной, я сделал пару кругов вокруг двориков, потом ускорился, оторвался и сбросил надоевший хвост. Уж что-что, а это я умею. Зайдя в один из подъездов стоящих рядом домов, быстро поднялся на последний этаж, где висел для вида пудовый замок. Открыть такой не представляло труда, а уж пробраться в другой подъезд по пыльному пространству под крышей вообще было легче лёгкого.

На моё счастье, замка в соседнем подъезде на люке вообще не было, поэтому я быстро спустился и начал наблюдать за происходящим в чуть приоткрытую дверь.

Потерявший меня «хвост» сначала дёрнулся в одну сторону, потом в другую. После чего перебежал дорогу и остановился у зеленоватого «Москвича-408», в котором сидело двое мужчин.

Хотел бы я услышать — о чём они говорили. Однако, можно предположить, что мой «хвост» сдал им с потрохами мой «телефонный» разговор. Почему я так предположил? Да потому, что они все трое вышли и отправились быстрой походкой к той самой рюмочной.

Один остался у входа, закурив сигарету, а двое других вошли внутрь.

Засада? Вот как…

Ну что же, зато я узнал, что это не милиция. Скорее всего из банды Ашота Кантарии. Наверное, вычислили меня по данным из милиции. Кто-то там меня слил… Слил оставшимся на свободе.

И теперь меня будут настойчиво упрашивать не сажать молодых и красивых, но ошибочно вступивших на преступный путь. Если не соглашусь, то меня могут и увести куда-нибудь в багажнике «Москвича».

Другого варианта я не вижу. Вряд ли эти молодцы прибыли сюда для торжественного провозглашения меня новым боссом банды…

Ну что же, если вы хотите играть по-плохому, да ещё и так неспортивно, то и мне придётся задействовать некоторые рычаги влияния!

Я осторожно покинул свой пост и завернул за угол. Ага, вот и телефон. Всего два звонка. Два звонка, которые обошлись мне в четыре копейки. Если снова вызывать одну милицию, то вряд ли дело продвинется дальше. Поэтому пришлось задействовать ещё кое-кого…

Примерное время было прикинуто. Примерно подождал пять минут и решил действовать.

Ну и что, что их трое? За моей спиной встанет советское общество, чуть одурманенное водкой и желанием кому-нибудь расквасить хореографию.

Стоящий на пороге наблюдатель залюбовался на проходящих мимо девушек в лёгких платьицах и не увидел, как я подошёл с подветренной стороны. И тем более не увидел, как я подобрал с земли валяющийся камень.

— Простите, не подскажете, как пройти в местную библиотеку? — пробормотал я, улыбаясь во весь рот.

— Чо? — заморгал стоящий. — Это ты… Чо?

В его глазах было узнавание. По всей видимости, у них было моё фото. Ну что же, тогда это упрощает ситуацию. Значит, точно милиция!

— Хрен в очо! — крикнул я и точным ударом в челюсть направил его внутрь рюмочной.

Так влетают в американский салун плохие парни, которых сбивает с ног благородный шериф. Он пролетел все четыре ступеньки, а после шмякнулся о пол, сбив по пути «культурно отдыхающих людей».

Я влетел следом и, не дав публике опомниться от шока, заорал, показывая пальцем на застывших ребят из слежки:

— Вот они! Американские шпионы! Держите их, граждане! Я из милиции!

В довершении всего я махнул пропуском с завода. А что? Тоже красные корочки… Кто же их в полупьяном сумраке будет рассматривать?

Люди заворчали, развернулись. Один из ребят выхватил пистолет и этим самым подтвердил мои слова.

— А ну стоять! Кто первым дёрнется, того…

Блямс!

Опустившаяся на голову пивная кружка разлетелась красивыми осколками. Пивные хлопья полетели в разные стороны. Второй дёрнулся было к выходу, но я его встретил хорошим крюком справа.

Ой, блин! Совсем забыл про больную руку!

Чуть не взвыл, когда зубы встретились с выбитым суставом.

Но некогда было ныть — упавший уже отряхивал осколки с плеч, встал на колено и зло щурился, целясь стволом.

— Падаль! — рявкнул какой-то детина с перекошенным от злости лицом и швырнул в него стопкой.

Да как удачно попал — точно в лоб! Как будто всю жизнь тренировался!

Тот дёрнулся, пистолет грохнул в потолок, осыпая всех штукатуркой. В следующий момент на него навалились сразу трое: один вонзил кулак в почки, второй схватил за горло, а третий, с перевязанным грязным бинтом кулаком, методично принялся долбить по рёбрам.

Я тем временем разминал кисть и оглядывался. Второй тип, тот, что получил крюком, лежал на полу, но уже шевелился, пытаясь встать. Он вытащил из кармана выкидной нож. Щёлкнул лезвием, а я ещё раз щёлкнул его по макушке. «Хвост» снова откинулся навзничь.

— Ну нет, дружок, — я наступил ему на запястье, — полежи немного.

Он скривился, но не закричал — видно, бывалый.

Вдруг кто-то сзади рванул меня за воротник.

— Ты чё, мусор, устроил тут⁈

Развернувшись, я увидел здоровенного верзилу. Ещё один? Но ведь их было трое…

— Да я вообще-то… — начал было я, но он уже занёс кулак.

Пришлось нырнуть под удар. Его махина пролетела мимо, задев только воздух, а я всадил ему короткий апперкот под дых. Верзила охнул, согнулся, и я добавил коленом — чисто для острастки.

В рюмочной творился настоящий ад. Кто-то орал, кто-то матерился, кто-то бил посуду. Плешивый мужчина крайне интеллигентного вида громко басил:

— Да заткнитесь вы все, бл…!

Но его никто не слушал.

Я отдышался, вытер ладонью кровь с губ и поймал себя на мысли, что надо бы свалить, пока не приехала настоящая милиция.

— Всем находиться на своих местах! Только что с вашей помощью была обезврежена группа американских терминаторов. Ребята! Я за своими, а вы… не давайте им уйти! Ух, такая операция! Да вас каждого к медали! Так, никто не расходится, сейчас прибудет подкрепление! — одним махом выпалил я и рванулся к выходу.

— Кого мы задержали? — послышался позади ошалевший голос.

— Да хрен его знает. Медали дадут зато… Хули ты дёргаешься? Лежи, бл…

Ну всё, ребята в надёжных руках. Теперь нужно занять позицию и…

Я наблюдал, как приехали люди из милиции, но чуть раньше прибыли люди из КГБ. Две противоборствующие стороны хмуро начали перебрасываться словами. После чего люди в штатском вывели троицу из рюмочной и посадили в свою машину.

Милиции оставалось только опросить выпивох для выяснения произошедшего.

Я прижался к стене соседнего дома, наблюдая за разворачивающейся суматохой.

«Интересно, кого я только что сдал?» — мелькнула мысль.

Из рюмочной выволокли пару подвыпивших мужиков — одного в расстегнутой рубахе, другого в тельняшке. Оба что-то невнятно мычали, явно не понимая, за что их взяли.

— Да я просто водку пил! — орал тельняшка, пытаясь вырваться. — Имею право! На свои! На кровные!

— Молчать! — рявкнул милиционер и запихнул его в машину. — В отделении разберёмся!

Я усмехнулся. Ну хоть кого-то задержали для проформы.

Теперь можно спокойно возвращаться домой. Хотя…

Если меня вычислили на заводе, то могли вычислить и место, где я живу. А что? Данные все я оставил. Всё это есть в следственных бумагах.

Ну что же, надо бы прошвырнуться возле дома, походить, посмотреть… Если кто будет посторонний, то его сразу же вычислят сидящие на скамейках бабушки. А если никто там не ошивается, то…

Я приехал к своему дому. Походил, поозирался. Поздоровался с бабушками-наблюдателями. Поговорил о погоде, наблюдая по сторонам. Никого незнакомого. Как бы между прочим спросил у бабушек интересующую меня информацию, но те много чего интересного рассказали, но это всё не касалось меня.

То может быть я и зря грешу на слив с милиции?

Может, не сливал меня никто?

А что? Могли же просто проследить за Митрофановым до завода, а после узнать — кого там награждали?

И тогда уже найти мою фотографию или какими другими путями срисовать мой портрет. И после этого сесть на хвост.

Или же всё-таки сдал меня Митрофанов или кто-то из его подручных?

Ну, пусть сейчас с ними КГБ разбирается. А эти ребята умеют информацию добывать. Если коснутся меня, то я всё скажу, как на духу. А что? Мой рот Почётной грамотой не заткнёшь — мне жизнь дороже.

С этими мыслями я поднялся в свою квартиру. На пороге меня встретило бледное лицо Семёна Абрамовича.

— Петя, там вас… — начал было Семён Абрамович, но ему не дали договорить.

— Товарищ Жигулёв? Прошу вас пройти в квартиру, — раздался позади меня суровый голос с властными интонациями.

Я обернулся.

За спиной стояли двое в штатском. Лица одинаково рубленные, словно их обтёсывали топором специально под модели для советских плакатов. Глаза похожи на дула наганов, между бровями навеки поселилась озабоченная складка. Твидовые пиджаки были жарковаты для летней погоды.

Перед моим лицом открылись две корочки, намекающие, что я влип по полной. В глаза сразу бросились три важных буквы. И это были вовсе не буквы М, В, Д…