Я – Товарищ Сталин 8

Глава 7

Аддис-Абеба к ночи затихала. Улицы освещались редкими факелами, их свет дрожал на неровных стенах домов. В особняке фитаурари Тадессе, стоявшем на холме, свет лился из высоких окон, отражаясь на мраморных полах. Зал для приёмов, устланный персидскими коврами, был готов принять гостя, и аромат тэджа, поданного в серебряных кубках, наполнял воздух.

Тадессе стоял у окна, глядя на город. Его высокая фигура в тёмно-синей шамме, расшитой серебряными нитями, излучала уверенность. Разговор с Зэудиту Вольде-Мариамом, вождём тиграи, всё ещё занимал его мысли. Предложение Зэудиту о союзе было заманчивым, но его амбиции угрожали планам Тадессе. Смерть раса Кассы и слухи о бегстве императора Хайле Селассие в Лондон создавали хаос, который Тадессе намеревался использовать в свою пользу. Он знал, что каждый шаг в этой игре должен быть просчитан заранее, иначе Абиссиния развалится.

Дверь отворилась, и слуга в белой тунике с золотой каймой вошёл, низко склонив голову.

— Господин, прибыл Микаэль, сын Кэбэдэ, вождь оромо, — тихо сказал он.

Тадессе кивнул, не оборачиваясь.

— Проводи его. Принеси ещё тэджа из высокогорного мёда. Нас не беспокоить, пока гость не уйдёт.

Слуга исчез, и вскоре в зал вошёл Микаэль. Его широкоплечая фигура в белой шамме, украшенной тонкой вышивкой, внушала уважение. Кривой кинжал на поясе с рукоятью, инкрустированной бирюзой, подчёркивал его статус. Лицо Микаэля с глубокими морщинами и тёмными глазами выражало решимость. Он остановился в центре зала, слегка кивнув, но его осанка говорила, что он здесь не для подчинения.

— Фитаурари Тадессе, — произнёс Микаэль, — я пришёл с предложением, которое ты должен услышать.

Тадессе повернулся, его взгляд встретился с глазами Микаэля. Он указал на кресло у стола, сел сам и наполнил два кубка тэджем.

— Говори, Микаэль, — сказал он. — Что за предложение?

Микаэль сел, его пальцы коснулись кубка, но он не стал пить. Его взгляд был прикован к Тадессе.

— У меня есть контакт с немцами, — начал он. — Они готовы говорить. Я могу свести тебя с их человеком, майором Вёлькнером. Немцы знают, что итальянцы наступают, и хотят их ослабить. Они предлагают оружие, деньги, советников. Это может дать нам преимущество перед врагами.

Тадессе слегка прищурился, медленно вращая кубок в пальцах. Упоминание о немцах было неожиданным, но не удивительным. Абвер вёл свою игру в Абиссинии, но их цели были неясны. Тадессе знал, что их поддержка всегда имеет цену.

— Немцы? — переспросил он с лёгкой насмешкой. — Ты веришь, что они помогут, Микаэль? Немцы ничем не помогут. Итальянцы не отдадут Абиссинию никому — ни нам, ни Берлину. Это их трофей, за который они заплатили кровью. Немецкое вмешательство только всё осложнит. Ты понимаешь это не хуже меня.

Микаэль наклонился вперёд, его глаза сузились, но он не отвёл взгляда.

— Я не сказал, что доверяю немцам, — ответил он. — Я сказал, что у меня есть контакт. Они хотят говорить, и я могу устроить встречу. Но я здесь не для того, чтобы уговаривать тебя связываться с Абвером. Я хочу знать, готов ли ты к борьбе. Оромо устали от обещаний императора. Хайле Селассие говорит о единстве, но это ничем не подкреплённые слова. Если он сбежит в Лондон, кто встанет у власти? Ты, Тадессе? Если да, готов ли ты нас поддержать?

Тадессе откинулся на спинку кресла, его взгляд стал холоднее. Микаэль проверял его, как недавно Зэудиту. Оромо были силой — их численность и воины делали их ценными союзниками, но их требования могли стать проблемой.

— Ты хочешь знать, готов ли я? — спросил Тадессе. — А я хочу знать, готовы ли оромо поддержать меня, Микаэль. Не немцев, не итальянцев, не британцев. Меня. Абиссиния на краю, и если император уедет, кто-то должен взять власть. Я не дам стране развалиться, но мне нужны союзники. Оромо сильны, но сила без единства бесполезна. Чего вы хотите за поддержку?

Микаэль слегка улыбнулся, но в его улыбке не было тепла. Он сделал глоток тэджа, обдумывая ответ.

— Ты прямолинеен, фитаурари, — сказал он. — Это мне нравится. Оромо готовы поддержать тебя, но не просто так. Мы хотим посты. Мои люди должны занять места в новом правительстве: губернаторы в наших землях, командующие в армии, министры. Мы проливали кровь за Абиссинию и заслужили право голоса. Если ты дашь нам это, оромо будут за тобой. Иначе мы найдём тех, кто оценит нашу силу.

Тадессе молчал, его пальцы вращали кубок. Требования Микаэля были ожидаемыми, но раздражали. Оромо, как и тиграи, хотели власти, и это грозило расколом. Амхара, оромо, тиграи, сомали — все тянули одеяло на себя. Уступить оромо означало открыть путь требованиям других регионов, и страна могла развалиться. Но отказать было нельзя — без оромо его планы могли рухнуть.

— Ты просишь многого, — сказал Тадессе. — Если я дам оромо посты, другие регионы взбунтуются. Тиграи уже требуют своего, сомали не останутся в стороне. Абиссиния не выстоит, если мы начнём делить власть. Я хочу единства, а не раскола. Могу ли я рассчитывать на оромо, если предложу защиту ваших земель и место в совете, который я создам?

Микаэль нахмурился, его пальцы сжали кубок. Он ожидал большего.

— Защита земель — это слова, — сказал он. — Мы слышали их от императора, от итальянцев. Слова ничего не стоят без силы. Нам нужны гарантии. Посты — это гарантия, что нас услышат. Если ты не дашь этого, зачем нам поддерживать тебя? Британцы уже обещают помощь. Или немцы, если ты откажешься от их предложения.

Тадессе сдержал гнев, сохраняя спокойствие. Микаэль играл жёстко, как Зэудиту, и это не удивляло. Оромо всегда были независимыми, их вожди видели себя равными любому правителю. Но Тадессе не собирался уступать легко. Он должен был дать достаточно, чтобы удержать оромо, но не столько, чтобы они диктовали условия.

— Британцы? — Тадессе слегка улыбнулся с насмешкой. — Они используют вас, а потом выбросят. Немцы хотят ослабить итальянцев, но Абиссиния для них — лишь расходный материал. Я же предлагаю будущее, где оромо будут услышаны. Но я не могу дать всё, что вы хотите, пока враг у ворот. Если мы начнём делить власть, итальянцы войдут в Аддис-Абебу без боя.

Микаэль сделал ещё один глоток тэджа, обдумывая слова.

— Ты говоришь красиво, — сказал он. — Но оромо не верят словам. Нам нужны действия. Назови хотя бы один пост для моего народа. Это будет началом. Если ты сделаешь это, я поговорю со своими людьми. Иначе я не гарантирую их лояльность.

Тадессе кивнул, его мысли работали быстро. Он знал, что должен дать что-то конкретное, но не хотел связывать себя обязательствами. Назвать пост означало рисковать требованиями других регионов, но без оромо его планы были под угрозой.

— Хорошо, — сказал он. — Я назначу одного из твоих людей губернатором Харара. Это важная земля, и оромо там сильны. Но взамен твои воины должны присоединиться к моей армии — не как наёмники, а как часть единой силы. Мы должны показать итальянцам, что Абиссиния едина, даже если император уедет. Согласен?

Микаэль посмотрел на него, его глаза сузились. Предложение было заманчивым — Харар давал оромо власть. Но он знал, что это лишь первый шаг.

— Харар — это начало, — сказал он. — Но этого мало. Я приму твоё предложение, но мои люди будут ждать большего. Мы присоединимся к твоей армии, если ты дашь слово, что оромо получат ещё один пост — в совете или армии.

Тадессе кивнул, скрывая внутреннее напряжение. Микаэль был удовлетворён, его лицо смягчилось, но глаза остались насторожёнными. Он встал.

— Мои люди ждут конкретных шагов. Но оромо не любят ждать долго. Если ты не дашь нам то, что мы хотим, мы найдём других.

Он поклонился и вышел. Тадессе смотрел ему вслед, его пальцы сжали кубок. Микаэль был не тем, кого можно игнорировать. Оромо могли изменить баланс, но их амбиции были проблемой. Тадессе знал, что должен действовать быстро.

Он подошёл к столу, где лежала карта Аддис-Абебы, испещрённая заметками. Его пальцы пробежались по линиям, обозначавшим позиции итальянских войск. Итальянцы были главной угрозой, но внутренние раздоры могли стать фатальными. Тадессе понимал, что должен удержать оромо и тиграи, не давая им слишком много. Он начал обдумывать план, как использовать их силы, сохранив контроль.

Тадессе вызвал своего доверенного человека, Асфаву, молодого офицера с острым умом и проверенной верностью.

— Асфава, — сказал Тадессе, — мне нужно, чтобы ты следил за доверенными людьми вождей оромо и тиграи. Я хочу знать, что они планируют.

Асфава кивнул.

— Будет сделано, господин. Но что, если оромо или тиграи начнут переговоры с иностранцами?

Тадессе слегка улыбнулся.

— Тогда мы используем это против них. Если они свяжутся с британцами или немцами, мы выставим их предателями. Пока держи их под наблюдением. Я не хочу сюрпризов.

Асфава поклонился и вышел. Тадессе вернулся к карте, его мысли кружились вокруг новой стратегии. Нужно было убедить оромо, не уступая им слишком много, и одновременно удержать тиграи. Он решил отправить послание Зэудиту, предложив встречу до заката, чтобы обсудить их союз. Это даст ему время оценить, насколько далеко готовы зайти тиграи.

Вскоре после ухода Асфавы Тадессе вызвал ещё одного своего человека, старого разведчика Гебрейеса.

— Гебрейес, — сказал Тадессе, — мне нужно, чтобы ты следил за немецким консульством. Микаэль говорит, что у него есть контакт с Вёлькнером. Узнай, с кем они встречаются и о чём говорят. Если оромо играют на два фронта, я хочу знать об этом первым.

Гебрейес кивнул, его глаза блеснули пониманием.

— Я начну немедленно, господин.

— Будь осторожен, — добавил Тадессе. — Немцы не глупы, и их люди в городе за многими следят. Не выдай себя.

Гебрейес поклонился и исчез. Тадессе вернулся к карте, его пальцы снова пробежались по линиям. Итальянцы приближались, их силы концентрировались на границе, и Тадессе понимал, что времени мало. Он должен был использовать слухи о бегстве императора, чтобы сплотить людей вокруг себя, но без оромо и тиграи это было невозможно.

К вечеру Зэудиту прибыл в особняк.

— Фитаурари, — сказал Зэудиту, садясь, — ты звал меня. Что ты решил?

Тадессе наполнил кубки тэджем и сел напротив.

— Я хочу, чтобы тиграи были со мной, — сказал он. — Но я должен знать, насколько ты готов пойти навстречу. Оромо уже требуют посты, и я не могу дать всем всё, что они хотят. Если ты поддержишь меня, я дам твоим людям место в совете. Но мне нужна твоя армия, Зэудиту.

Зэудиту слегка улыбнулся.

— Ты хочешь мою армию, но не хочешь делить власть, — сказал он. — Тиграи не будут сражаться за слова. Назови посты, которые ты нам дашь, Тадессе. Министр обороны или губернатор Аксума. Это минимум.

Тадессе кивнул, обдумывая. Требования Зэудиту были такими же жёсткими, как у Микаэля. Он знал, что должен найти баланс.

— Я дам твоим людям пост губернатора Аксума, — сказал он. — Но взамен твои воины должны быть готовы выступить по моему приказу. Итальянцы близко, Зэудиту. Мы не можем позволить себе раздоры.

Зэудиту кивнул, его глаза сузились.

— Хорошо, — сказал он. — Но это только начало. Мои люди будут ждать большего. И следи за оромо, Тадессе. Они говорят с немцами. Если они предадут нас, я не буду молчать.

Тадессе кивнул, скрывая напряжение. Он знал, что Зэудиту прав: оромо могли стать проблемой. Но он также понимал, что тиграи не менее амбициозны. Он решил проверить их лояльность.

— Я слышал о твоих людях в Аксуме, — сказал Тадессе. — Они сильны, но говорят, что некоторые из них встречались с британцами. Это правда?

Зэудиту нахмурился, его пальцы сжали кубок.

— Слухи, — резко сказал он. — Мои люди верны мне. Если кто-то и встречался с британцами, это без моего ведома. Но я разберусь. А ты, Тадессе, следи за своими людьми. Оромо не единственные, кто может играть на два фронта.

Тадессе кивнул. Он знал, что Зэудиту не лжёт, но и не говорит всей правды. Тиграи были сильны, но их лояльность была под вопросом. Он решил усилить наблюдение за ними, как и за оромо.

— Я верю тебе, Зэудиту, — сказал он. — Но мы должны быть едины. Если тиграи и оромо начнут свои игры, итальянцы выиграют без боя. Давай договоримся: твои воины присоединяются к моим, и мы вместе держим Аддис-Абебу. Взамен я дам тебе Аксума и место в совете. Но я хочу, чтобы ты лично следил за своими людьми. Никаких встреч с иностранцами без моего ведома.

Зэудиту посмотрел на него и кивнул.

— Согласен, — сказал он. — Но я тоже хочу гарантий. Если оромо получат больше, чем мы, тиграи не будут молчать. Помни это, Тадессе.

Тадессе согласился. Он знал, что баланс между оромо и тиграи будет сложным, но необходимым. Он должен был удержать их обоих, не давая никому перевеса.

После ухода Зэудиту Тадессе вернулся к карте. Он знал, что должен действовать быстро. Итальянцы приближались, и слухи о бегстве императора подтачивали моральный дух. Он решил отправить ещё одного человека, своего старого друга и советника Бекеле, в провинции, чтобы оценить настроения местных вождей. Бекеле был человеком, который умел говорить с людьми, не вызывая подозрений, и его доклады могли дать Тадессе ясную картину.

— Бекеле, — сказал Тадессе, когда тот вошёл, — отправляйся в Харар и Аксума. Узнай, что думают местные вожди. Говорят ли они о немцах, британцах или итальянцах? И будь осторожен — я не хочу, чтобы тебя заметили.

Бекеле кивнул.

— Я сделаю всё, господин. Но если оромо или тиграи уже ведут переговоры с иностранцами, что мне делать?

— Узнай имена, — сказал Тадессе. — И вернись ко мне. Если кто-то играет против нас, я хочу знать, кто они.

Бекеле поклонился и вышел. Тадессе знал, что игра становится всё сложнее, но он был готов. Абиссиния должна была выстоять — под его властью.

В то же время в одной из комнат дворца в Аддис-Абебе император Хайле Селассие принимал британского посланника, майора Руперта Уинслоу, прибывшего под покровом ночи. На столе лежала карта Абиссинии, испещрённая отметками о наступлении итальянских войск. В воздухе витал аромат свежесваренного кофе.

Уинслоу, высокий мужчина в строгом тёмно-сером костюме, говорил тихим, спокойным голосом.

— Ваше Величество, — начал он, положив на стол запечатанный конверт, — эвакуация подготовлена. Через две недели, 9 июля, британский корабль будет ждать вас в Джибути. Мы обеспечим безопасный маршрут через пустыню Данакиль. Но до того времени ваши силы должны сдерживать итальянцев. Их наступление усиливается, и Аддис-Абеба под угрозой.

Хайле Селассие, сидевший во главе стола, выглядел усталым, но его глаза оставались внимательными. Он знал, что слухи о его возможном бегстве уже просочились среди вождей и подрывают моральный дух армии и народа.

— Вожди знают о слухах, — сказал он. — Оромо, тиграи, амхара — все говорят о моём уходе. Их лояльность колеблется, и я не могу их винить. Что, если я останусь и буду сражаться?

Уинслоу покачал головой.

— Ваше Величество, сражение в столице без достаточных сил приведёт к катастрофе. Итальянцы используют авиацию и химическое оружие. Если вы попадёте в плен, Абиссиния потеряет символ сопротивления. В Лондоне вы сможете продолжить борьбу через Лигу Наций. Мы гарантируем вашу безопасность и поддержку.

Император молчал, его взгляд скользнул по карте. Красные линии, обозначавшие позиции итальянцев, подбирались всё ближе к Аддис-Абебе. Он знал, что Уинслоу прав, но мысль о бегстве разрывала его сердце.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я продержусь две недели. Но ваши советники должны встретиться с моими командирами завтра. Мы укрепим оборону города. И ещё одно, майор: никто не должен знать подробностей эвакуации. Слухи уже подрывают доверие. Если они подтвердятся, я потеряю тех, кто ещё сражается за меня.

Уинслоу кивнул.

— Мы обеспечим секретность, Ваше Величество. Мои люди работают над маршрутом эвакуации. Мы также отправим разведчиков, чтобы отслеживать итальянцев. Но вам нужно убедить вождей держаться вместе. Раздоры между оромо и тиграи сыграют на руку Муссолини.

Хайле Селассие встал, его фигура казалась величественной в тусклом свете.

— Я поговорю с ними, — сказал он. — Если я уеду, это будет не бегством, а шагом к спасению моей страны.

Уинслоу поднялся, слегка поклонился и протянул руку.

— Вы имеете моё слово, Ваше Величество. Британия не оставит вас.

Император пожал его руку. После ухода Уинслоу Хайле Селассие подошёл к окну, глядя на тёмные улицы Аддис-Абебы. Вожди — оромо, тиграи, амхара — вели свои переговоры, и слухи о его бегстве делали их ещё менее предсказуемыми. Он знал, что должен удержать их лояльность, пока армия сдерживает итальянцев. Две недели — это всё, что у него было.

Он вызвал своего адъютанта, молодого офицера по имени Йоханнес.

— Йоханнес, — сказал император, — созови моих командиров завтра на рассвете. Мы должны подготовить оборону. И проследи, чтобы никто не узнал о моих планах. Слухи и так распространяются слишком быстро.

Йоханнес поклонился и вышел. Хайле Селассие вернулся к карте, его пальцы пробежались по линиям фронта. Две недели. Он должен был сплотить народ, удержать город и сохранить надежду, несмотря на сомнения, разрывавшие его сердце.