Я – Товарищ Сталин 8

Глава 17

Зал заседаний в токийском штабе Квантунской армии был переполнен офицерами. Япония готовилась к масштабному наступлению на Китай, которое должно было укрепить её позиции в Азии и бросить вызов другим державам, включая Соединённые Штаты и Советский Союз. Сегодня генерал Хидэки Тодзио собрал старших и высших офицеров, чтобы обсудить финальные детали кампании, устранить любые сомнения и утвердить план действий. За длинным столом сидели полковники, майоры и генералы, каждый из которых осознавал, что на нём лежит ответственность за будущее империи.

Тодзио восседал во главе стола. Его лицо, лишённое эмоций, казалось неподвижной маской. Взгляд, острый и внимательный, медленно скользил по лицам собравшихся, оценивая их настрой. Он понимал, что наступление на Китай — это не просто военная операция, а шаг, который определит место Японии в мире. Поражение могло означать конец имперских амбиций, а успех — триумф над Западом и Советами. Его пальцы лежали на столе, слегка постукивая по полированной поверхности, выдавая скрытое напряжение.

Капитан Сато, адъютант Тодзио, вошёл в зал с чёрным кожаным портфелем в руке. Он молча прошёл к своему месту, слегка наклонился и аккуратно поставил портфель на пол рядом со стулом генерала, поправляя его так, чтобы он стоял ровно. Никто не обратил на это внимания — портфель был привычным атрибутом Сато, предположительно набитым документами, картами и отчётами, которые могли понадобиться Тодзио. Однако на этот раз в портфеле находилось взрывное устройство, установленное по приказу генерала Накамуры, который готовил операцию по устранению радикальных милитаристов, таких как Тодзио. Сато занял своё место чуть позади генерала, сохраняя непроницаемое выражение лица, сложив руки за спиной в позе ожидания.

Тодзио поднялся, его фигура возвышалась над столом, приковывая все взгляды. Он положил ладони на столешницу, слегка наклонился вперёд и начал говорить:

— Господа, наступление на Китай — наш шанс доказать, что Япония является великой державой. Мы не просто захватим территории, мы покажем Соединённым Штатам, Британии и Советскому Союзу, что их время на Тихом океане закончилось. Наши войска готовы. Но я требую от вас полной уверенности. Любое колебание, любая слабость — и мы проиграем не только эту войну, но и будущее нашей империи.

Офицеры закивали, но в их глазах читалась настороженность. Полковник Накадзима, сидевший ближе к Тодзио, поднял руку, прося слова. Его лицо выражало сдержанную тревогу. Он отвечал за координацию с флотом на Тихом океане, и его мнение имело вес среди офицеров.

— Господин генерал, наши силы в Маньчжурии готовы к наступлению, но мы должны учитывать угрозу со стороны Советского Союза. Их войска на Дальнем Востоке усиливаются, и разведданные указывают на переброску дополнительных дивизий к границе. Если мы слишком глубоко увязнем в Китае, Советы могут воспользоваться этим, чтобы ударить по нашим позициям.

Зал замер. Упоминание Советского Союза вызвало напряжённое молчание. Офицеры переглядывались, их лица напряглись. Некоторые сжимали кулаки, другие опускали взгляды, словно боясь встретиться глазами с соседом. Тодзио повернулся к Накадзиме, его взгляд был тяжёлым, почти угрожающим.

— Вы сомневаетесь в нашей стратегии, полковник? Советы не посмеют вмешаться, пока мы держим инициативу. Наша задача — сломить Китай быстро и решительно, чтобы показать всем, что Япония непобедима. Если у вас есть конкретные предложения, говорите. Если нет — держите свои опасения при себе.

Накадзима выдержал взгляд Тодзио, но его пальцы слегка дрогнули, когда он сложил руки на столе.

— Я не сомневаюсь, господин генерал, но обязан указать на риски. Американцы также усиливают своё присутствие на Тихом океане. Их флот в Перл-Харборе — угроза, которую нельзя игнорировать. Если мы начнём наступление на Китай, нам нужно быть готовыми к возможной реакции с их стороны.

Тодзио кивнул, но его лицо не смягчилось. Он выпрямился, обводя взглядом зал, где напряжение нарастало с каждой секундой. Офицеры молчали, но их мысли были почти осязаемы: каждый понимал, что война с Китаем может перерасти в нечто большее, вовлекая СССР и США.

— Полковник прав в одном: мы не можем недооценивать противников. Но мы также не можем позволить страху диктовать наши действия. Кэмпэйтай работает над выявлением любых угроз внутри страны. Наши разведчики в Китае собирают данные о позициях их армии. Мы усилим патрули в Маньчжурии, укрепим базы на Тихом океане и будем готовы к любому сценарию. Но главное — мы не остановимся. Наступление на Китай начнётся, как только мы завершим последние приготовления. Это ясно?

— Так точно, господин генерал! — хором ответили офицеры, но их слова звучали менее уверенно, чем обычно. Перспектива войны с Китаем, осложнённая угрозами со стороны СССР и США, вызывала сомнения даже среди самых преданных.

В этот момент зал сотряс оглушительный взрыв. Пол задрожал, как при землетрясении, стены треснули, осыпая штукатурку. Стёкла в окнах разлетелись, и осколки посыпались на офицеров, словно град. Крики ужаса и боли заполнили помещение, дым и пыль поднялись густым облаком, застилая свет. Взрыв произошёл из-под стола, где стоял портфель Сато — устройство, установленное по приказу Накамуры, сработало с максимальной точностью. От портфеля остались лишь обгоревшие куски кожи, а языки пламени лизали обломки деревянного стола, распространяя едкий дым. Тодзио, находившийся ближе всех к эпицентру, был отброшен назад вместе со стулом. Его тело рухнуло на пол, неподвижное, среди обломков и горящих бумаг.

Капитан Сато, чьё лицо было залито кровью от осколка, пытался подняться, но ноги подкосились. Он хватался за край стола, его глаза, полные шока, метались по залу. Его мундир был разорван, кровь стекала по руке, капая на пол. Он пытался что-то сказать, но слова тонули в криках и шуме. Полковник Накадзима, оказавшийся дальше от взрыва, кашлял, пытаясь выбраться из-под обломков. Его мундир был покрыт пылью, из раны на лбу текла кровь, но он всё ещё пытался отдавать приказы, хотя его голос едва доносился до окружающих.

— Охрана! — кричал Накадзима, но двери зала были завалены обломками, а дым становился всё гуще.

Офицеры, кто ещё мог двигаться, пытались помочь раненым или выбраться наружу. Майор Кобаяси, чья левая рука висела безжизненно, полз к окну, надеясь выбраться через разбитую раму. Его лицо было искажено болью, но он продолжал двигаться, цепляясь за надежду на спасение. Другие, менее удачливые, лежали неподвижно среди обломков, их мундиры были залиты кровью, а глаза смотрели в пустоту.

В это же время, в нескольких километрах от штаба, здание Кэмпэйтай сотряс ещё один взрыв. Огненный шар вырвался из окон главного зала, где проходило совещание старших офицеров. Стены рухнули, погребая под собой генерала-майора Кадзивару Сигэо, главу токийского отделения Кэмпэйтай, шестидесятилетнего ветерана с многолетним стажем в контрразведке. Этот взрыв, также организованный людьми Накамуры, был рассчитан на устранение ключевых фигур военной полиции, поддерживавших радикальные планы Тодзио. Взрывное устройство, спрятанное в зале совещаний, сработало одновременно с взрывом в штабе, обеспечивая одновременный удар по обеим структурам. Стёкла в соседних зданиях треснули, улицы заволокло дымом. Крики раненых смешивались с сиренами пожарных машин, которые уже мчались к месту трагедии. Здание Кэмпэйтай, символ дисциплины и контроля, превратилось в груду дымящихся развалин. Выжившие пытались выбраться из-под обломков, но огонь и дым делали это почти невозможным.

Генерал-майор Кадзивара Сигэо, чьё тело было найдено под обломками, был ключевой фигурой в Кэмпэйтай. Он был известен своей непреклонностью в борьбе с любыми формами диссидентства в армии. Его устранение означало, что военная полиция лишилась лидера, поддерживавшего жёсткий контроль над армией и гражданскими. Полковник Окамура, известный своей жестокостью на допросах, лежал рядом, его мундир был разорван, а лицо неузнаваемо. Майор Танабе, отвечавший за контрразведку и слежку за потенциальными противниками наступления на Китай, также не выжил — его тело нашли у дальней стены, где он пытался укрыться от взрыва. Пожарные, прибывшие на место, боролись с огнём, но их усилия казались тщетными: здание было разрушено почти полностью, а дым поднимался высоко в небо, видимый издалека.

Эти взрывы были частью тщательно спланированной операции генерала Накамуры, который, получив личное разрешение императора, решил устранить радикальных милитаристов, чьи амбиции угрожали стабильности империи и могли спровоцировать конфликты с СССР и США. Накамура считал, что Тодзио и его сторонники, включая Кадзивару Сигэо, Окамуру и Танабе, толкали Японию к безрассудной войне, которая могла привести к катастрофе. Взрыв в штабе, вызванный устройством в портфеле Сато, и взрыв в Кэмпэйтай были рассчитаны на то, чтобы обезглавить милитаристские структуры и дать императору возможность реформировать армию для более осторожной стратегии.

На улицах Токио тем временем разворачивалась другая часть операции Накамуры. Его отряды, вооружённые винтовками и пистолетами, врывались в дома высших офицеров армии и Кэмпэйтай, подозреваемых в радикальных милитаристских взглядах. Их чёрные машины с рёвом моторов мчались по узким улицам столицы, поднимая пыль и пугая прохожих. Двери выбивались с треском, спящие семьи поднимались с криками, а офицеры, ещё не осознавшие масштаба происходящего, оказывались в наручниках.

В доме полковника Танаки, известного своей ярой поддержкой немедленного наступления на Китай и провокаций против СССР, отряд Накамуры действовал с молниеносной скоростью. Дверь сорвалась с петель от удара, и солдаты ворвались внутрь. Танака, в ночной рубашке, вскочил с кровати, его лицо исказилось от гнева и удивления.

— Что это значит⁈ — закричал он. — Вы не имеете права!

Командир отряда, капитан Ито, шагнул вперёд.

— Именем императора, вы арестованы за подозрение в измене! — объявил он.

Двое солдат заломили руки Танаки, который пытался вырваться, но удар прикладом в спину заставил его замолчать. Его жена, стоявшая в углу, кричала, пытаясь защитить мужа, но её оттеснили к стене. Дети Танаки, разбуженные шумом, плакали в соседней комнате, но солдаты не обращали на это внимания. Они обыскали дом, конфискуя документы, письма и всё, что могло указать на связи Танаки с милитаристскими кругами, выступавшими за эскалацию конфликта с Китаем и провокации против СССР. Его утащили в машину, а отряд уже двигался к следующему адресу.

В другом районе города, в доме майора Кэмпэйтай Хаяси, ситуация вышла из-под контроля. Хаяси, проснувшись от шума, успел выхватить револьвер из ящика прикроватного столика. Когда солдаты ворвались в его спальню, он открыл огонь. Прогремели выстрелы, один из солдат рухнул, схватившись за грудь, но остальные ответили шквальным огнём. Хаяси упал, его револьвер выпал из руки, а комната наполнилась запахом пороха. Его тело осталось лежать на полу, пока солдаты обыскивали дом, забирая все документы, которые могли указать на его связи с радикальными группами. Жена Хаяси, стоявшая в дверях, была в шоке, её крики эхом разносились по дому, но солдаты не останавливались. Их задача была ясна: устранить любую угрозу, и они выполняли её с полной ответственностью.

В доме генерала Исикавы отряд Накамуры нашёл тайник с письмами, указывавшими на возможные контакты с иностранными агентами, заинтересованными в дестабилизации японских планов на Тихом океане. Исикава, в отличие от других, не сопротивлялся. Он спокойно позволил надеть на себя наручники, но его взгляд был полон презрения.

— Вы думаете, что это остановит нас? — сказал он, пока его уводили. — Япония не падёт. Мы сильнее, чем вы думаете. Китай будет наш, и Тихий океан тоже.

Солдаты не отвечали. Их задача была не вступать в споры, а выполнять приказы. Они конфисковали письма и другие документы, которые могли стать уликами, и продолжили операцию. По всему Токио раздавались выстрелы, крики и шум моторов. Город, обычно такой упорядоченный, погрузился в хаос. Прохожие, заслышав выстрелы, прятались в переулках, а те, кто осмеливался выглянуть из окон, видели чёрные машины и солдат, двигавшихся с пугающей скоростью.

Накамура, находившийся в своём временном штабе, смотрел на карту Токио, где красными крестами были отмечены дома, подлежащие «зачистке». Его лицо оставалось спокойным, но в глазах горела решимость. Он знал, что этот день изменит всё. Император дал ему карт-бланш, чтобы подавить радикальных милитаристов, которые могли спровоцировать конфликты с СССР и США. Взрывы в штабе и Кэмпэйтай, организованные его людьми, были необходимым шагом, чтобы устранить самых ярых сторонников войны, таких как Тодзио и Кадзивара Сигэо. Накамура понимал, что эта операция — лишь начало. Устранение ключевых фигур должно было дать императору возможность реформировать армию для более осторожной стратегии, сосредоточенной на Китае, но без лишних рисков на Тихом океане или против СССР.

Его адъютант, молодой лейтенант Като, вошёл в комнату, его лицо было бледным, а руки слегка дрожали.

— Господин генерал, операция идёт по плану. Взрывы в штабе и Кэмпэйтай выполнены точно. Тодзио, Кадзивара Сигэо, Окамура и Танабе устранены. Аресты продолжаются, но некоторые офицеры оказывают сопротивление. Мы нашли документы, указывающие на их планы спровоцировать СССР до начала наступления на Китай. Это могло бы втянуть нас в войну на два фронта.

Накамура кивнул, его пальцы сжали карандаш, которым он отмечал адреса на карте.

— Хорошо. Продолжайте. Никто не должен уйти. Мы должны очистить армию от тех, кто толкает нас к безрассудной войне. Император требует стабильности, и мы обеспечим её.

Он повернулся к Като и добавил:

— Удвойте охрану императорского дворца. Мы не можем допустить, чтобы кто-то заподозрил нашу причастность и навредил императору. Все следы должны быть уничтожены. Документы, свидетели — всё.

Като кивнул и выбежал из комнаты. Накамура вернулся к карте, его взгляд скользил по красным крестам, которые множились с каждой минутой. Он чувствовал, как его сердце бьётся быстрее. Взрывы и аресты были его операцией, но он знал, что даже малейшая ошибка может обернуться катастрофой.

В штабе Квантунской армии спасательные команды наконец пробились через завалы. Они вытаскивали раненых, но многие уже не подавали признаков жизни. Тело Тодзио, покрытое простынёй, лежало в углу зала, окружённое дымом и обломками. Его смерть потрясла всех, кто видел его живым всего несколько минут назад.

Сато, тяжело раненный, был унесён санитарами, его лицо было бледным, а глаза пустыми. Никто не знал, выживет ли он, чтобы рассказать, что произошло с портфелем. Спасатели продолжали работать, но надежда найти выживших таяла с каждой минутой. Пожарные тушили огонь, но зал заседаний был разрушен почти полностью. Обгоревшие документы, карты и обломки мебели валялись повсюду.

В здании Кэмпэйтай пожарные продолжали бороться с огнём, охватившим весь первый этаж. Тела генерала-майора Кадзивары Сигэо, полковника Окамуры и майора Танабе были найдены под обломками, их мундиры обгорели, а лица были неузнаваемы. Военная полиция, всегда гордившаяся своей эффективностью, теперь была обезглавлена. Выжившие офицеры пытались организовать эвакуацию, но хаос был сильнее их. Улицы вокруг здания заполнились толпами зевак, которых оттесняли солдаты, пытаясь восстановить порядок.

Накамура, получая донесения о каждом аресте, понимал, что масштаб операции выходит за рамки простого подавления милитаристов. Взрывы в штабе и Кэмпэйтай, организованные его людьми, были необходимы, чтобы устранить самых ярых сторонников войны, которые могли втянуть Японию в катастрофу. Но он знал, что это лишь первый шаг. Император требовал стабильности, чтобы сосредоточиться на Китае, избегая прямой конфронтации с СССР и США. Накамура должен был действовать быстро и безошибочно.

Он получил новое донесение, стоя у карты в своём штабе. Лейтенант Като вернулся с новыми данными.

— Господин генерал, операция завершена на 70 %. Мы устранили ключевые фигуры, но некоторые офицеры всё ещё сопротивляются.

Накамура кивнул.

— Хорошо. Завершайте аресты. Император доверяет нам, и мы не подведём.

Накамура посмотрел на карту, где красные кресты теперь покрывали почти весь Токио. Взрывы и аресты устранили его главных врагов, но сделали его самого мишенью. Он уже не мог думать о риске. Именно он, генерал Накамура, должен был удержать эту победу, чтобы спасти Японию от падения в бездну и обеспечить её будущее. Любой ценой.