Я – Товарищ Сталин 8

Глава 10

Кэндзи Ямада сидел за своим столом в редакции «Асахи Симбун», окружённый стуком пишущих машинок и шелестом бумаг. Прошло два дня с тех пор, как Сато Харуки убили в переулке у порта. Токио жил своей жизнью. Воздух был тёплым, с запахом жареной рыбы и соевого соуса, а вечерние рынки манили прохожих яркими вывесками и криками торговцев. Но для Кэндзи мир изменился. Он чувствовал себя загнанным, словно каждое его движение кто-то внимательно отслеживал, ожидая ошибки. Улицы, которые раньше казались родными, теперь выглядели чужими, полными скрытых угроз.

В редакции всё было на удивление спокойно. Никто не упоминал Сато, не задавал вопросов. Главный редактор Исикава Таро, казалось, избегал Кэндзи. Обычно Исикава придирался к мелочам в его текстах — слишком длинные предложения, недостаточно яркие заголовки, — но теперь ограничивался короткими кивками и редкими замечаниями. Кэндзи подозревал, что слухи о его связи с Сато дошли до начальства. Исикава, вероятно, решил, что у Кэндзи есть покровители в Кэмпэйтай, помимо погибшего агента, и это делало его неприкосновенным — по крайней мере, пока. Эта мысль приносила облегчение, но одновременно тревожила. Быть под мнимой защитой Кэмпэйтай было всё равно что держать в руках змею.

Кэндзи старался раствориться в рутине. Он редактировал репортажи о местных событиях: открытие школы в Сибуе, фестиваль в храме Мэйдзи, рост цен на рис. Проверял статьи молодых журналистов, внося правки в их неуклюжие тексты, добавляя детали, чтобы оживить сухие строки. Иногда писал заметки сам — о новой постановке в театре Гиндзы, где режиссёр пытался возродить старые пьесы о самураях, или об уличных рынках в Асакусе, где торговцы расхваливали свежих устриц и мешки с рисом. Он избегал всего, что могло привлечь внимание, держался подальше от политики и военных тем.

Но страх не отпускал. Каждое утро, выходя из дома, Кэндзи оглядывался, проверяя, не мелькнёт ли за углом чья-то фигура. Каждый звонок телефона в редакции заставлял его вздрагивать. Он ждал, что кто-то из Кэмпэйтай явится с вопросами о Сато, об статье, о том, что он знал. Он представлял, как его вызывают в кабинет Исикавы, а там уже ждут люди в строгих костюмах с холодными глазами и резкими вопросами. Но ничего не происходило. Это молчание было почти хуже допроса. Кэндзи чувствовал себя зверем, который не знает, когда охотник нанесёт удар. Он начал замечать мелочи: случайный взгляд коллеги, слишком долгая пауза в разговоре, шаги за спиной на улице. Всё казалось подозрительным, и эта паранойя изматывала его.

В тот вечер Кэндзи задержался в редакции дольше обычного. Он редактировал статью о пожаре в Синдзюку, добавляя строки о героизме пожарных. Он переписал вступление, сделав его живее, и исправил несколько корявых фраз, которые пропустил молодой репортёр. Потом взялся за репортаж о новом кафе в Гиндзе, где подавали западные десерты, и добавил описание аромата свежесваренного кофе, чтобы текст стал ярче. Он отвечал на письма читателей, которые жаловались на шум трамваев или хвалили репортажи о местных фестивалях. Работа помогала отвлечься, но мысли всё равно возвращались к Сато. Кэндзи вспоминал его пьяные откровения в «Синем лотосе», имена — Накамура, Ямасита, Окада, Танака, — которые теперь звучали как угроза. Он жалел, что согласился писать ту статью, но тогда у него не было выбора. Сато умел убеждать, а его угрозы были слишком реальными.

Редакция постепенно опустела. Свет ламп стал тусклее, и только стук машинки Кэндзи нарушал тишину. Он закончил работу над статьёй о пожаре, аккуратно сложил бумаги и убрал их в ящик стола. Затем надел шляпу, взял портфель и вышел на улицу. Гиндза сверкала огнями, кафе манили тёплым светом, а торговцы выкрикивали цены на сладости. Кэндзи направился к трамвайной остановке, вдыхая тёплый воздух, полный ароматов лета. Он старался сосредоточиться на привычных звуках города — звоне велосипедных колокольчиков, смехе прохожих, — чтобы отвлечься от тревоги.

На углу, у витрины магазина с кимоно, его окликнули.

— Ямада-сан, — голос был мягким, но настойчивым. — Можно вас на пару слов?

Кэндзи замер, сердце заколотилось. Он обернулся и увидел мужчину в тёмном костюме, отглаженном, но без галстука, что придавало ему небрежный вид. На вид ему было около сорока, худощавое лицо с острыми скулами, аккуратно причёсанные волосы, в руках — трость, которой он слегка постукивал по мостовой. Его глаза за круглыми очками смотрели на Кэндзи с вежливым любопытством.

— Кто вы? — спросил Кэндзи, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё сжалось. Он подумал о Кэмпэйтай. Этот человек не был похож на агента — слишком утончённый, слишком спокойный, — но Кэндзи знал, что Кэмпэйтай умеет маскироваться.

— Не волнуйтесь, Ямада-сан, — мужчина слегка улыбнулся, словно прочитав его мысли. — Я не из тех, кого вы боитесь. Давайте поговорим в подходящем месте. Здесь неподалёку есть кафе «Золотая сакура». Выпьем чаю, и я всё объясню.

Кэндзи колебался. Инстинкт подсказывал отказаться, развернуться и уйти, но что-то в тоне мужчины — уверенное спокойствие, почти дружелюбное, — заставило согласиться. Он кивнул, и незнакомец указал на узкий переулок, ведущий к кафе. Они шли молча. Мысли путались: если это не Кэмпэйтай, то кто? Люди Накамуры? Убийцы Сато? Или кто-то другой? Он вспомнил тело Сато под простынёй, кровь на булыжниках, и сердце сжалось сильнее. Он не хотел оказаться следующей жертвой.

Кафе «Золотая сакура» оказалось маленьким, уютным, с низкими деревянными столами и бумажными фонарями, отбрасывающими мягкий свет. Внутри было почти пусто: пожилая пара пила чай за угловым столиком, у стойки дремал бармен. Мужчина выбрал столик у окна с видом на переулок, где всё ещё мелькали силуэты прохожих. Он заказал два чая с жасмином, и официантка, молодая девушка, быстро принесла заказ. Кэндзи сел напротив, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипело. Он пытался угадать, что нужно этому человеку, но его вежливость только усиливала тревогу.

— Позвольте представиться, — начал мужчина, когда официантка ушла. — Меня зовут Такаги Рё. Я работаю на человека, которого вы, возможно, знаете по имени. Генерал Накамура.

Кэндзи почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Накамура. Одно из имён, которые Сато упоминал в пьяных откровениях в «Синем лотосе». Одно из имён, которые должны были появиться в статье. Он собрался, стараясь не выдать паники, и положил руки на стол, чтобы скрыть дрожь.

— Не волнуйтесь, — Такаги поднял руку, успокаивая. — Я здесь не для угроз. Напротив, я пришёл поблагодарить вас.

— Поблагодарить? — Кэндзи нахмурился, не понимая. Его голос прозвучал тише, чем он хотел.

Такаги кивнул, отпив глоток чая. Он поставил чашку на стол и посмотрел на Кэндзи.

— Вы могли опубликовать статью, которую готовили для Сато Харуки. Статью, которая навредила бы генералу Накамуре и его союзникам. Но вы этого не сделали. Это был мудрый выбор, Ямада-сан. И генерал это ценит.

Кэндзи молчал, осмысливая услышанное. Значит, они знали о статье. Знали, что он работал над ней. Но как? От Сато? Или кто-то следил? Если люди Накамуры знали о статье, значит, они знали и о нём. Эта мысль заставила его желудок сжаться.

— Я не понимаю, — сказал он. — Откуда вы знаете? И почему генерал Накамура интересуется мной?

Такаги улыбнулся. Он постучал пальцами по трости, лежащей на столе, и наклонился чуть ближе.

— У генерала много друзей, Ямада-сан. И много глаз. Мы знаем, что Сато заставлял вас писать статью, которая выставила бы Накамуру и его людей в дурном свете. Он хотел использовать вас, чтобы разжечь конфликт в армии. Сато был слишком амбициозен, и его амбиции привели к тому, что вы видели у реки.

Кэндзи сжал чашку. Значит, это были люди Накамуры. Или их союзники. Он вспомнил гильзы на мостовой, мятый пиджак Сато под простынёй, и понял, что эти люди не шутят. Он не знал, что хуже: быть пешкой Кэмпэйтай или мишенью тех, кто способен устранить агента Кэмпэйтай.

— Сато мёртв, — продолжал Такаги. — И это меняет расклад. Статья, которую он хотел, больше не нужна. Но генерал Накамура знает, что вы можете стать проблемой. Вы знаете слишком много. И всё же вы решили молчать. Это говорит о вашем уме и о вашей осторожности.

Кэндзи почувствовал, как гнев смешивается со страхом. Он не молчал из осторожности — он хотел выжить. Сато угрожал ему, и Кэндзи писал статью, потому что у него не было выбора. Но теперь, когда Сато мёртв, он уничтожил черновик, чтобы защитить себя. А Такаги видел в этом какой-то расчёт, словно Кэндзи играл в их игру. Это злило его, но он не мог показать эмоций.

— Чего вы хотите? — спросил Кэндзи.

Такаги откинулся на спинку стула, постукивая пальцами по трости. Его взгляд был спокойным, почти доброжелательным, но Кэндзи чувствовал, что за этим скрывается что-то большее.

— Ничего, Ямада-сан. Пока ничего. Генерал Накамура не любит ненужных конфликтов. Он хочет, чтобы вы продолжали работать, писали статьи, жили своей жизнью. Но он также хочет, чтобы вы знали: если возникнут проблемы — с Кэмпэйтай или с кем-то ещё, — вы можете обратиться к нам.

Он достал из кармана визитную карточку и положил её на стол. На ней был адрес в Уэно и телефонный номер, без имени. Кэндзи посмотрел на карточку, но не взял. Она лежала между ними, как молчаливое предложение, от которого нельзя было просто отмахнуться.

— Это на случай, если понадобится помощь, — добавил Такаги. — Генерал ценит тех, кто умеет держать язык за зубами. Но он знает, что Кэмпэйтай может начать задавать вопросы. Если это случится, звоните по этому номеру. Мы позаботимся.

Кэндзи смотрел на карточку, чувствуя ком в горле. Это была не помощь. Это была новая клетка, другого цвета. Он больше не был пешкой Сато, но теперь его тянули в игру Накамуры. Он хотел отказаться, сказать, что не нуждается в защите, но слова застряли в горле. Он знал, что отказ может стоить жизни. Генерал Накамура не угрожал напрямую, но его посланник ясно дал понять: молчание Кэндзи — это его единственный шанс остаться в безопасности.

— Я подумаю, — сказал Кэндзи, сохраняя нейтральный тон. Он старался не смотреть на карточку, чтобы не выдать волнения.

Такаги кивнул, словно ожидал этого ответа. Он допил чай, аккуратно поставил чашку на стол и поднялся.

— Хорошо. Но не думайте слишком долго, Ямада-сан. Времена неспокойные. И люди вроде вас, которые знают слишком много, часто оказываются в беде.

Он слегка поклонился, взял трость и вышел из кафе, оставив Кэндзи одного за столом. Дверь за ним тихо закрылась, и звон колокольчика эхом отозвался в пустом зале. Кэндзи смотрел на визитную карточку, лежащую на столе. Он не хотел её брать, но понимал, что оставить нельзя. Если кто-то увидит карточку, это может вызвать вопросы. Он сунул её в карман, допил чай, оставил несколько монет на столе и вышел на улицу.

Гиндза бурлила, как всегда. Торговцы расхваливали товары, пары смеялись у витрин, а где-то вдалеке играли на сямисэне. Кэндзи решил пройтись пешком, чтобы успокоиться, и направился вдоль реки Сумида. Вода отражала огни фонарей, а лёгкий ветер нёс аромат цветущих вишен. Кэндзи остановился у перил, глядя на реку, и попытался собраться с мыслями. Карточка в кармане казалась тяжёлой, словно камень, тянущий его вниз. Он вспомнил адрес — Уэно, недалеко от чайной «Красный журавль». Это не было совпадением. Сато упоминал это место, говорил о встречах офицеров, о слухах, которые могли разрушить карьеры. Теперь генерал Накамура, одно из имён в той статье, протягивал ему руку помощи. Но Кэндзи не верил в бескорыстность. Это была сделка, и цена за неё могла оказаться слишком высокой.

Он достал карточку из кармана и повертел её в руках. Простая белая бумага, аккуратно напечатанный адрес и номер. Ничего, что выдавало бы её значимость, но Кэндзи знал, что она связывает его с чем-то большим, чем он мог понять. Он подумал о том, чтобы бросить её в реку, но остановился. Он сунул карточку обратно в карман и продолжил идти.

Кэндзи решил зайти в небольшую забегаловку неподалёку, чтобы выпить саке и успокоить нервы. Заведение было тесным, с потемневшими деревянными стенами и низкими столами. Несколько рабочих пили пиво, старик в углу читал газету, а бармен протирал стойку. Кэндзи заказал саке и сел у окна, глядя на улицу. Он пытался вспомнить всё, что Сато говорил о Накамуре. Имя всплывало в разговорах о недовольных офицерах, о встречах в чайных, о слухах, которые могли подорвать авторитет армии. Кэндзи тогда не придавал этому значения — он просто записывал, чтобы угодить Сато. Но теперь эти имена и места стали частью его жизни, и он не знал, как от них избавиться.

Саке было тёплым, с лёгким сладковатым привкусом. Кэндзи пил медленно, чувствуя, как тепло разливается по телу, но тревога не уходила. Он вспомнил слова Такаги: «Люди вроде вас, которые знают слишком много, часто оказываются в беде». Это не было угрозой, но звучало как предупреждение. Кэндзи понимал, что его молчание — единственное, что пока спасает его. Но как долго он сможет молчать? Если Кэмпэйтай начнёт задавать вопросы, что он скажет? А если люди Накамуры решат, что он больше не надёжен? Он допил саке и заказал ещё одну порцию, надеясь, что алкоголь поможет заглушить мысли.

Вернувшись домой, Кэндзи запер дверь на два оборота и сел за стол. Он достал карточку и положил её перед собой. Затем встал и подошёл к окну. Уличные фонари отбрасывали мягкий свет на булыжники, а где-то вдалеке раздавался звон велосипедного колокольчика. Он подумал о том, как просто было бы уйти из Токио, сесть на поезд и исчезнуть в какой-нибудь деревне, где никто не знает его имени. Но он знал, что это невозможно. Кэмпэйтай найдёт его, если захочет. И люди Накамуры, судя по всему, тоже. Он вернулся к столу, спрятал карточку в ящик и попытался отвлечься, перечитывая свои заметки. Но слова на бумаге казались пустыми, а мысли возвращались к одному и тому же: он оказался в ловушке, и выхода не было.

В то же самое время в заброшенном здании на окраине района Асакуса, вдали от ярких огней Гиндзы и шума уличных рынков, собрались трое мужчин. Старый склад, давно покинутый своими хозяевами, стоял в узком переулке, зажатом между полуразрушенными домами и зарослями сорняков. Его стены, покрытые облупившейся краской, хранили запах сырости и старого дерева. Сквозь разбитые окна пробивался слабый свет уличных фонарей, отбрасывая длинные тени на пыльный пол, усеянный обрывками бумаги и ржавыми гвоздями. Внутри было тихо, лишь изредка сюда доносились звуки далёкого трамвая или лай бродячей собаки.

Трое мужчин сидели за грубо сколоченным столом в углу помещения, освещённом единственной керосиновой лампой. Их лица оставались скрыты в полумраке, а голоса звучали приглушённо, словно они боялись, что даже стены могут подслушать. Они говорили осторожно, тщательно подбирая слова. Разговор был серьёзным, и каждый понимал, что цена ошибки может быть слишком высокой.

— Главная проблема — генерал Тодзио, — сказал первый, постучав пальцами по столу, чтобы подчеркнуть свои слова. — Он становится всё более влиятельным. Его амбиции растут, и это опасно. Если мы не остановим его, он разрушит всё, что мы пытаемся построить.

Второй мужчина, сидевший напротив, наклонился ближе к лампе. Его голос был спокойнее, но в нём чувствовалась сдерживаемая тревога.

— Тодзио не просто амбициозен, — ответил он. — Он фанатик. Его речи о войне, о величии империи. Они находят отклик у молодых офицеров. Если он продолжит в том же духе, армия окончательно разделится. Мы не можем этого допустить.

Третий мужчина, до сих пор молчавший, сидел чуть в стороне, скрестив руки на груди. Его пальцы нервно теребили край рукава, выдавая внутреннее напряжение.

— Генерал — помеха, это ясно. Но как мы собираемся его убрать? Он не какой-то мелкий офицер. У него слишком много сторонников, и Кэмпэйтай следит за каждым его шагом. Один неверный ход — и мы все окажемся в их лапах.

Первый мужчина откинулся на спинку стула, скрипнувшего под его весом. Он достал из кармана пачку сигарет, закурил и выпустил облако дыма, которое медленно растворилось в полумраке.

— Его устранение должно быть безупречным, — сказал он. — Тодзио — не просто офицер, он символ всех милитаристов. Если мы ошибёмся, это только укрепит его сторонников. Нам нужен план, который не оставит следов.

Второй мужчина кивнул.

— Мы не можем позволить себе ошибку, — согласился он. — Его смерть должна выглядеть естественно или, по крайней мере, так, чтобы никто не связал её с нами. Может, несчастный случай? Или что-то, что можно свалить на его врагов?

Третий мужчина фыркнул, его голос был полон сарказма.

— Несчастный случай? Для человека, которого Кэмпэйтай считает чуть ли не национальным героем и который окружён охраной? Ты шутишь. Нам нужен план, который не оставит следов. И нам нужно больше информации. Кто его ближайшие союзники? Кто может предать его? Мы должны знать всё, прежде чем действовать.

Первый мужчина затушил сигарету о край стола, оставив на дереве чёрный след. Он наклонился вперёд, его голос стал ещё тише.

— У генерала есть слабости, как у любого. Его люди в армии — не монолит. Некоторые недовольны его агрессивной политикой. Мы можем использовать это. Например, Ямасита. Он умён, но не любит, когда его затмевают. Если мы сумеем подтолкнуть его к конфликту с Тодзио, это может ослабить их обоих.

Второй мужчина задумался, потирая подбородок.

— Ямасита — вариант, — сказал он медленно. — Но он осторожен. Нам нужно что-то, что заставит его действовать. Документы, слухи, что-то, что можно подбросить. Может, через прессу? У нас есть связи в газетах. Если намёк на раскол в армии появится в печати, это может подтолкнуть Ямаситу к открытым действиям.

Третий мужчина покачал головой.

— Пресса — это риск. Журналисты напуганы, и Кэмпэйтай следит за редакциями. Если мы попробуем протолкнуть статью, они сразу начнут копать. Нам нужно что-то более тонкое: встречи, разговоры, слухи, которые распространяются сами собой.

Первый мужчина кивнул.

— Слухи — это хорошо, — сказал он. — Но их нужно подкрепить. Нам нужны люди, которые будут говорить в чайных, в казармах, на улицах. Мы можем использовать чайные, где собираются офицеры: «Красный журавль» в Уэно, «Золотой дракон» в Асакусе. Там можно посеять сомнения. Если мы сделаем это правильно, Тодзио начнёт терять поддержку, даже не подозревая, что мы стоим за этим.

Второй мужчина нахмурился, его голос стал задумчивым.

— Это может сработать, но нужно время. А у нас его не так много. Генерал планирует встречу с высшими офицерами через неделю. Если он укрепит свои позиции, будет слишком поздно. Нам нужно действовать быстро, но осторожно. Может, стоит привлечь кого-то из его окружения? Кого-то, кто уже недоволен, но боится говорить открыто.

Третий мужчина откинулся назад.

— Это рискованно, — сказал он. — Если мы ошибёмся с человеком, он может нас выдать. Нам нужен кто-то, кто уже на грани, кто готов действовать против Тодзио, но не знает, как. У нас есть имена? Кто-нибудь из его штаба?

Первый мужчина достал из кармана сложенный лист бумаги и положил его на стол. Лампа осветила пожелтевшие края листа, но содержимое осталось скрытым в полумраке.

— У нас есть несколько имён, — сказал он. — Люди, которые работают с генералом, но не разделяют его взглядов. Один из них — Окада. Он молод, амбициозен, но его раздражает, что Тодзио не даёт ему продвигаться. Если мы правильно сыграем, он может стать нашим инструментом.

Второй мужчина взял лист, развернул его и пробежал глазами по строчкам. Его брови слегка приподнялись.

— Окада… Интересно, — сказал он. — Но как мы подойдём к нему? Прямой контакт слишком опасен. Нам нужен посредник, кто-то, кто не вызовет подозрений.

Третий мужчина наклонился вперёд.

— Есть один вариант, — сказал он. — Человек, который часто бывает в тех же чайных, что и Окада. Он не из армии, но у него есть доступ. Если мы используем его, он может передать сообщение, не вызывая вопросов. Но нам нужно быть уверенными, что он не предаст.

Первый мужчина кивнул, его взгляд стал сосредоточенным.

— Хорошо, — сказал он. — Мы начнём с этого. Найдём способ связаться с Окадой через нашего человека. И параллельно будем распространять слухи. Но всё должно быть тихо. Никаких следов, никаких ошибок. Генерал должен упасть, не поняв, кто его толкнул.

Второй мужчина сложил лист и убрал его в карман.

— Тогда решено, — сказал он. — Мы начинаем. Но если что-то пойдёт не так, мы все знаем, что нас ждёт. Кэмпэйтай такого не прощает.

Третий мужчина усмехнулся, но в его смехе не было веселья.

— Кэмпэйтай — не единственная наша проблема, — сказал он. — Если Тодзио заподозрит, что против него плетётся заговор, он сам начнёт чистку. И тогда нам не помогут ни слухи, ни посредники.

Первый мужчина поднялся. Он выключил лампу, и помещение погрузилось в темноту, лишь слабый свет уличных фонарей пробивался через окна.

— Тогда не будем давать ему шанса, — сказал он. — Мы сделаем это быстро и чисто. Тодзио должен исчезнуть, и мы позаботимся, чтобы это произошло.

Мужчины молча собрались и вышли из склада, растворяясь в ночных улицах Асакусы. Их шаги стихли в переулке, а заброшенное здание снова погрузилось в тишину, храня их секрет.