Я – Товарищ Сталин 8

Глава 20

Утренний свет проникал сквозь тяжёлые шторы, освещая мраморный пол кабинета Бенито Муссолини. Дуче стоял у окна, глядя на площадь, где толпы сторонников размахивали флагами и выкрикивали его имя. Их голоса доносились приглушённо. Мысли Муссолини были заняты телеграммами, лежавшими на столе. Сообщения из Берлина и Токио, доставленные утром, разрушили его планы. Союз между Италией, Германией и Японией, который должен был укрепить его державу, оказался под угрозой. Он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией и не знает, что предпринять дальше.

Из Германии сообщили о взрывах в пивной «Золотой фазан» и рейхсканцелярии. Адольф Гитлер и Рудольф Гесс погибли. Генрих Гиммлер был ранен и арестован по обвинению в измене. Герман Геринг, несмотря на свои ранения, объявил себя временным главой рейха. В Токио взрывы в штабе Квантунской армии и Кэмпэйтай унесли жизни Хидэки Тодзио и ключевых фигур военной полиции. Генерал Накамура, по словам посла Аттолико, получил разрешение императора на подавление милитаристов, планировавших войну с Китаем и провокации против СССР. Эти события поставили Италию в уязвимое положение. Британия и Франция усиливали присутствие флотов в Средиземном море, а Соединённые Штаты могли вмешаться, если решат, что Италия слаба.

Муссолини сел за стол, перебирая телеграммы. Его лицо выражало раздражение и растерянность. Он привык контролировать ситуацию, но теперь всё ускользало из его рук. Германия без Гитлера казалась неуправляемой. Геринг вызывал недоверие из-за своей любви к роскоши и театральности. Япония, занятая внутренними конфликтами, теряла решимость для наступления на Китай, что было ключевой частью их стратегии. Муссолини понимал, что ослабление союзников угрожает Италии. Британия и Франция могли надавить уже скоро, а Соединённые Штаты представляли скрытую угрозу.

— Это недопустимо, — тихо сказал он.

Планы Муссолини — укрепление Абиссинии, контроль над Средиземным морем, создание новой империи — рушились. Он вызвал своего секретаря, Эмилио Кастелли.

— Эмилио, — сказал Муссолини, — подготовь сообщение для Геринга. В нём вырази соболезнования по поводу смерти Гитлера, подчеркни приверженность союзу, но без конкретных обещаний. Мы должны выждать. И вызови Чиано. Мне нужен его отчёт лично.

Кастелли кивнул и вышел. Муссолини взял телеграмму от графа Чиано, посла в Берлине. Тот писал, что Геринг быстро укрепляет власть, но распространяются слухи о его причастности к взрыву в рейхсканцелярии. Чиано предупреждал, что Геринг может быть ненадёжным. Муссолини нахмурился, сжав бумагу. Если Геринг убил Гитлера, он опасен. Италия не могла остаться без союзников перед Британией и Францией.

Он встал и начал ходить по кабинету. Союз с Германией и Японией был основой его политики. Муссолини остановился у карты. Его пальцы провели по Италии, Германии, Тихому океану. Давление нарастало. Британия усиливала патрулирование в Средиземном море. Франция, несмотря на свои проблемы, могла надавить. Соединённые Штаты собирали информацию.

— Если Геринг предаст нас или Япония отступит, мы окажемся в ловушке, — сказал он.

Через полчаса Чиано появился в кабинете. Он положил на стол бумаги с отчётами агентов из Германии и Японии.

— Бенито, — начал Чиано, — в Берлине сейчас полный хаос. Геринг взял власть, но говорят, что второй взрыв — его работа. Если это правда, он опасен. В Токио Накамура укрепляет позиции, но армия расколота. Император хочет избежать войны с СССР, но милитаристы всё ещё сильны, хотя многие замолчали, опасаясь арестов.

Муссолини кивнул.

— Геринг — выскочка. Он думает, что заменит Гитлера, но у него нет его силы. Если он убил Гитлера, он не остановится. Что говорят агенты о других державах?

Чиано достал лист, понизив голос.

— Британия и Франция усиливают давление. Их флоты проводят манёвры в Средиземном море. В Лондоне считают хаос в Германии шансом ослабить нас. Французы готовы поддержать Британию. Соединённые Штаты пока выжидают, но их посольство в Риме активизировалось, что говорит о получении важной информации из Вашингтона.

Муссолини ударил кулаком по столу.

— Англичане всегда вмешиваются. Они не прижмут Италию. Но мы не можем действовать одни. Надо понять планы Геринга и удержать Японию.

Чиано кивнул, записывая.

— Я отправлю агентов в Швейцарию. Там собираются дипломаты, через них мы узнаем больше о Геринге и Накамуре. Я свяжусь с Аттолико в Токио, чтобы выяснить, насколько император поддерживает Накамуру.

Муссолини откинулся в кресле, глядя на портрет Цезаря. Его амбиции рушились, но он не сдавался. Италия должна остаться великой. Он решил выждать и собрать информацию перед контактом с Герингом. Его тревожило, что Италия может остаться одна.

Он вызвал Кастелли и поручил подготовить письмо для японского посла в Риме, подчёркивающее единство, но без обязательств. Муссолини чувствовал, что время работает против него.

Чиано листал отчёты за столом.

— Бенито, — сказал он, — мы могли бы предложить Японии манёвры в Тихом океане. Это покажет решимость и поддержит Накамуру. Император может удержать милитаристов.

Муссолини задумался.

— Слишком рискованно. Британия и Франция усилят давление. Действуй осторожно. Собери информацию о Геринге и Накамуре. Следи за Средиземным морем. Если британцы или французы подойдут к нашим берегам, я хочу знать об этом.

Чиано кивнул и вышел. Муссолини думал об Абиссинии, флоте, экономике, но неопределённость мешала. Италия была уязвима, и это его тревожило. Он понимал, что письма и отчёты не дадут полной картины. Геринг был загадкой, и его намерения оставались неясными. Он решил, что должен лично поговорить с ним, чтобы понять, можно ли доверять новому главе рейха. Муссолини вернулся к столу и снова вызвал Кастелли.

— Эмилио, — сказал он, — организуй телефонный разговор с Герингом. Я хочу говорить с ним лично. Убедись, что линия защищена.

Кастелли кивнул и вышел, чтобы подготовить связь. Муссолини обдумывал, что сказать Герингу. Он должен был выразить поддержку, но не выдать своей неуверенности. Вскоре Кастелли сообщил, что линия с Берлином готова. Муссолини сел у телефона, глубоко вздохнул и поднял трубку. Связь установилась, и голос Геринга раздался на другом конце.

— Герман, — начал Муссолини, — я выражаю соболезнования по поводу смерти Гитлера. Это тяжёлая потеря для Германии и нашего союза. Италия остаётся верной нашему сотрудничеству. Я надеюсь, что мы продолжим работать вместе, чтобы укрепить наши позиции.

Геринг ответил:

— Бенито, благодарю за слова. Германия переживает трудные времена, но я сделаю всё, чтобы сохранить порядок. Союз с Италией важен для нас. Мы должны держаться вместе против врагов.

Муссолини кивнул.

— Я рассчитываю на это, — сказал он. — Британия и Франция усиливают давление в Средиземном море. Нам нужно быть готовыми. Мы должны обсудить наши дальнейшие шаги, чтобы защитить наш союз.

Геринг согласился.

— Да, я понимаю. Британия и Франция ищут слабости. Мы не дадим им шанса. Я займусь делами в Берлине и предложу план совместных действий. Мы должны показать, что наш союз силён.

Муссолини задумался. Геринг говорил уверенно, но его слова казались слишком общими. Он решил уточнить позицию Германии.

— Герман, — продолжил он, — Италия готова поддерживать союз, но нам нужна ясность. Германия должна быть сильной, чтобы противостоять давлению. Что вы намерены делать, чтобы стабилизировать ситуацию в Берлине?

Геринг помолчал, затем ответил:

— Я укрепляю власть. Аресты предателей продолжаются. Мы восстановим порядок. Я планирую усилить промышленность и подготовить Германию к любому сценарию. Италия может рассчитывать на нас.

Муссолини почувствовал, что Геринг уклоняется от конкретики. Он решил надавить.

— Это хорошо, — сказал он, — но нам нужна ясность. Британия и Франция усиливают флот в Средиземном море. Если они решат надавить, Италия будет на передовой. Мы должны быть уверены, что Германия поддержит нас. Можете ли вы гарантировать, что ваш флот и ресурсы будут готовы?

— Бенито, Германия не оставит Италию. Мы готовим флот и усиливаем производство. Но я должен разобраться с внутренними проблемами. Дайте мне время, и мы согласуем действия.

Муссолини нахмурился. Геринг обещал поддержку, но его слова звучали уклончиво. Он решил сменить тему, чтобы понять намерения Геринга по Японии.

— А что с Японией? — спросил он. — Накамура пытается удержать власть, но армия расколота. Какие шаги вы планируете?

Геринг ответил:

— Я согласен, Япония важна. Мы можем отправить посла в Токио, чтобы выразить поддержку Накамуре. Но я не уверен, что император полностью контролирует ситуацию. Мы должны следить за Японией и быть готовыми к любому исходу.

Муссолини кивнул. Геринг говорил разумно, но его неуверенность в японском вопросе настораживала. Он решил подвести итог.

— Герман, — сказал он, — наш союз должен быть крепким. Италия готова работать с вами, но нам нужна ясность. Давайте договоримся о встрече наших представителей. Мы сможем обсудить планы и скоординировать действия.

Геринг согласился.

— Хорошая идея. Я подготовлю своих людей, и мы обсудим детали. Мы должны быть едины, Бенито.

Разговор закончился. Муссолини положил трубку, задумавшись. Геринг говорил уверенно, но его слова не внушали доверия. Он чувствовал, что тот что-то скрывает. Муссолини понимал, что должен быть осторожным. Геринг мог быть союзником, но его действия в Берлине вызывали подозрения. Нужно было усилить разведку, чтобы узнать его истинные планы.

Сергей сидел в своём кабинете, задумчиво скользя пальцами по карте Европы, задерживаясь на контурах Германии. Его взгляд был сосредоточен, а мысли — далеко за пределами кремлёвских стен. Он ждал Павла Судоплатова, чей недавний звонок обещал срочные новости, требующие немедленного обсуждения. Тишина в кабинете нарушалась лишь тиканьем часов, создавая напряжённую атмосферу ожидания. Карта перед ним была не просто листом бумаги — она отражала сложный мир, где каждый шаг мог изменить судьбу миллионов.

Дверь кабинета скрипнула, и вошёл Павел Судоплатов, держа в руках папку с грифом «Совершенно секретно». Его лицо, обычно спокойное, выдавало сдерживаемое напряжение. Сергей указал на стул напротив массивного стола.

— Павел Анатольевич, — начал Сергей, — что у вас? Какие новости требуют моего немедленного внимания?

Судоплатов аккуратно положил папку на стол, немного помолчал, собираясь с мыслями, и начал доклад.

— Товарищ Сталин, у нас срочные сведения из Токио и Берлина. Начну с Токио. Там произошли взрывы в штабе Квантунской армии и в офисе Кэмпэйтай. В результате погиб генерал Хидэки Тодзио и несколько ключевых фигур тайной полиции. Наши источники сообщают, что за этим стоит генерал Накамура, действовавший с негласного одобрения императора Хирохито. Его цель — устранить милитаристов, настаивавших на войне с Китаем и провокациях против Советского Союза. Накамура уже начал аресты, но ситуация в японской армии далека от стабильности. Она расколота: часть офицеров жаждет наступления на Китай, другие настаивают на ударе по нашим дальневосточным границам. Император склоняется к осторожной политике, но Накамура, несмотря на свои усилия, может не удержать контроль. Положение в Токио крайне шаткое, и малейший толчок может привести к хаосу.

Сергей кивнул, его взгляд переместился на Маньчжурию, обозначенную на карте тонкими линиями. Смерть Тодзио была ударом по ястребам, мечтавшим о войне с СССР. Это была хорошая новость, но раскол в японской армии таил новую угрозу. Японцы всегда были непредсказуемы, балансируя между сдержанностью и агрессией, и эта неопределённость требовала особого внимания.

— Это неудивительно, — произнёс Сергей, постукивая пальцами по столу. — Японцы, как всегда, разрываются между прагматизмом и воинственностью. Накамура, возможно, действует в интересах императора, но милитаристы не сдадутся так легко. Они затаились, выжидая момент. Что происходит в Германии? Ваше сообщение упоминало серьёзные события.

Судоплатов открыл папку и достал несколько листов, испещрённых аккуратным почерком и пометками.

— В Берлине ситуация ещё более запутанная и масштабная. Произошли два взрыва. Первый, в одном из увеселительных заведений, унёс жизнь Рудольфа Гесса и нескольких его приближённых. Генрих Гиммлер, находившийся там же, получил ранения, но выжил. Однако его немедленно арестовали по обвинению в измене. Второй взрыв, в рейхсканцелярии, оказался более разрушительным — он убил Адольфа Гитлера и Генриха Мюллера, главу гестапо. Власть в Германии захватил Герман Геринг, который сейчас активно консолидирует свои позиции. Он публично обвиняет Гиммлера в организации обоих взрывов, хотя прямых доказательств нет. Наши источники в Берлине предполагают, что Геринг сам мог быть причастен ко второму взрыву. Его действия — стремительные аресты эсэсовцев, агрессивная пропаганда, уверенность в своих шагах — наводят на мысль, что он знал о готовящемся покушении или даже организовал его. Однако доказательства пока отсутствуют, и это делает ситуацию ещё более опасной.

Сергей откинулся в кресле, его взгляд остановился на портрете Ленина, висевшем над камином. Смерть Гитлера была триумфом — человек, который в его исторической памяти развязал самую страшную войну, был мёртв. Но Геринг, несмотря на кажущуюся прямолинейность, был не менее опасен. Его амбиции, хитрость и связи делали его фигурой, способной перевернуть хрупкий баланс сил в Европе.

— Геринг, — задумчиво произнёс Сергей, потирая подбородок. — Он не Гитлер, но его действия говорят о том, что он не просто воспользовался ситуацией. Если он организовал взрыв, значит, у него были союзники — возможно, не только в Германии. Кто-то дал ему уверенность, что план сработает. Кто ещё реагирует на эти события? Что говорят в других столицах?

Судоплатов перелистал свои бумаги, выискивая нужные записи.

— В Риме Бенито Муссолини находится в состоянии растерянности. Он опасается, что без Гитлера альянс Германии, Италии и Японии может рухнуть. Наши агенты сообщают, что Муссолини планирует срочно связаться с Герингом, чтобы выяснить его намерения. В Соединённых Штатах пока сохраняют молчание, но их посольство в Риме активно собирает информацию, вероятно, готовя рекомендации для Вашингтона. Британия и Франция также наблюдают за ситуацией, но их реакция пока сдержанная. В Лондоне, судя по перехватам, обеспокоены возможным усилением Германии под руководством Геринга.

Сергей слегка улыбнулся, его глаза блеснули. Муссолини, всегда зависимый от сильных союзников, теперь оказался в уязвимом положении. Это был шанс, который нельзя было упустить.

— Муссолини боится остаться в одиночестве, — сказал Сергей, постукивая пальцем по карте. — Если мы убедим его, что Геринг ненадёжен и готов предать Италию ради сделки с Западом, он начнёт паниковать. Это нам на руку. Подготовьте дезинформацию для Рима. Пусть наши агенты распространяют слухи, что Геринг уже ведёт тайные переговоры с Лондоном и Вашингтоном. Мы должны посеять сомнения в его лояльности к Оси.

Судоплатов кивнул, быстро записывая указания в свой блокнот.

— Будет сделано, товарищ Сталин. Мы уже усилили разведку в Токио, чтобы следить за действиями Накамуры и настроениями в армии. В Берлине наши агенты ищут любые доказательства причастности Геринга к взрывам. Мы также отслеживаем реакцию Муссолини и его окружения.

Сергей кивнул, его взгляд снова вернулся к карте.

— Хорошо. Нам нужно быть на шаг впереди. Усильте разведку в Берлине и Токио. Я хочу знать всё о планах Геринга и о том, насколько прочно Накамура держит власть. Следите за Муссолини — его страх и нерешительность могут стать нашим инструментом. Докладывайте мне немедленно, как только появятся новые сведения.

Судоплатов встал, кивнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Сергей остался один, его взгляд скользил по карте, задерживаясь на границах Германии, Японии и Советского Союза. Геринг был загадкой, его возможная причастность к взрыву делала его ещё более опасным. Но в то же время это открывало возможности. Сергей знал, что его знание будущего — уникальное преимущество, но история уже изменилась, и каждый шаг требовал предельной осторожности.

Он вызвал Вячеслава Молотова, своего наркома иностранных дел. Через час Молотов вошёл в кабинет, неся увесистую папку с дипломатическими отчётами. Его лицо, как всегда, было спокойным. Сергей указал на стул.

— Вячеслав Михайлович, — начал Сергей. — Смерть Гитлера меняет расклад сил в Европе. Но Геринг может оказаться не менее опасным. Временный хаос в Германии — это наш шанс. Какие шаги мы можем предпринять, чтобы извлечь выгоду из этой нестабильности?

Молотов положил папку на стол и начал говорить, тщательно подбирая слова.

— Товарищ Сталин, ситуация в Германии действительно открывает возможности. Геринг пытается укрепить свою власть, но его позиции пока шатки. Если он действительно организовал взрыв, он может искать новых союзников, чтобы легитимизировать своё правление. Мы могли бы через нашего посла в Берлине инициировать осторожные переговоры. Это покажет, что СССР готов к диалогу, но не обязывает нас к конкретным действиям. Такой подход позволит нам лучше понять намерения Геринга.

Сергей кивнул, обдумывая предложение. Идея была разумной — дипломатический контакт мог дать ценную информацию, не раскрывая собственных планов.

— Хорошо, — сказал он. — Подготовьте письмо для Берлина. Подчеркните, что Советский Союз внимательно следит за ситуацией и заинтересован в стабильности. Но никаких обещаний. Мы должны сохранять гибкость. Что с Японией? Как нам действовать в отношении Накамуры?

Молотов перелистал свои бумаги, нахмурив брови.

— Накамура действует решительно, но его власть нестабильна. Император, судя по всему, хочет избежать войны, но милитаристы всё ещё имеют влияние в армии. Мы могли бы отправить посла в Токио, чтобы выразить осторожную поддержку Накамуре, подчеркнув, что СССР заинтересован в мире на Дальнем Востоке. Это не будет прямым вмешательством, но покажет, что мы открыты к диалогу. Такой шаг может укрепить позиции Накамуры, если он удержится у власти.

Сергей задумался, его пальцы снова коснулись карты, обводя границы Маньчжурии.

— Это правильно, — сказал он. — Мы должны держать Японию под контролем, но не давать повода для провокаций. Накамура может стать полезным, если сумеет обуздать милитаристов. Но нам нужно быть готовыми к любому исходу. Что с нейтральными странами? Например, Швеция или Швейцария — могут ли они сыграть роль в нашей стратегии?

Молотов кивнул, его взгляд стал более оживлённым.

— Швеция может стать полезной площадкой для переговоров. Она нейтральна, но имеет влияние в Скандинавии и связи с Западом. Мы могли бы предложить Стокгольму экономическое сотрудничество — например, поставки сырья или торговые соглашения. Это укрепит наши позиции и покажет нейтральным странам, что СССР — надёжный партнёр. Швейцария также может быть полезна для тайных контактов, учитывая её роль финансового и дипломатического центра.

Сергей кивнул, его мысли уже выстраивали сложную цепочку возможных действий.

— Хорошая идея. Подготовьте письма для Стокгольма и Берна. Выразите готовность к сотрудничеству, но избегайте конкретных обязательств. Мы должны знать, как нейтральные страны реагируют на изменения в Германии и Японии. И продолжайте следить за Муссолини. Его паника — это наше преимущество. Если он начнёт сомневаться в Геринге, мы сможем подтолкнуть его к ошибкам.

Молотов записал указания, его перо быстро скользило по бумаге.

— Есть ещё один момент, товарищ Сталин, — добавил он. — Британия и Франция. Их флоты в Средиземном море могут стать угрозой для Италии, особенно если Муссолини почувствует себя изолированным. Мы могли бы использовать это, чтобы усилить его неуверенность. Например, через наши каналы в Париже и Лондоне можно распространить слухи, что западные державы готовят давление на Италию.

Сергей улыбнулся.

— Отлично. Пусть Муссолини думает, что он окружён врагами. Подготовьте план дезинформации. И следите за реакцией Британии и Франции. Их действия могут подсказать нам, как далеко они готовы зайти.

Молотов кивнул и встал, собирая свои бумаги.

— Всё будет выполнено, товарищ Сталин. Я подготовлю письма и организую работу агентов.

Когда Молотов вышел, Сергей подошёл к окну, отодвинув тяжёлую штору. Утренний свет заливал кабинет, отражаясь на карте Европы. Москва просыпалась, и в этом свете Сергей видел не только город, но и огромную ответственность, лежащую на его плечах. Смерть Гитлера была победой, но война всё ещё не была полностью исключена. Геринг, Накамура, Муссолини — каждый из них был частью сложной головоломки, и Сергей должен был найти правильные ходы, чтобы защитить СССР и предотвратить катастрофу. Его взгляд снова вернулся к карте, и он начал обдумывать следующий шаг.