Я – Товарищ Сталин 8

Глава 6

Убийство генерала Эмилио Де Боно всколыхнуло Асмэру. Новость о засаде на дороге в Массауа разлетелась по колонии быстрее ветра. Официально говорили о нападении абиссинских повстанцев, но в офицерских кругах шептались о предательстве, о деньгах, что текли в чьи-то карманы, о заговорах, что плелись за закрытыми дверями. Полковник Витторио Руджеро ди Сангаллетто, чья роль в этой истории оставалась скрытой, продолжал свою игру. Он ходил по штабу, подписывал отчёты, отдавал приказы, но мысли его были далеко: тайник под половицей, где лежали пачки долларов, завёрнутые в промасленную ткань, и человек по имени Деста Алемайеху, чьё влияние ощущалось всё сильнее.

Утром следующего дня в Асмэру прибыл новый генерал, назначенный заместителем командующего итальянской армии в Эритрее и Абиссинии под началом генерала Родольфо Грациани. Это был корпусной генерал Лоренцо Адриано ди Монтальто, князь из старинного сицилийского рода, чьи предки владели виноградниками и дворцами близ Палермо и славились умением лавировать в политических интригах. Лоренцо был высок, худощав, с резкими чертами лица: острый подбородок, высокий лоб, тёмные глаза, которые, казалось, видели больше, чем он говорил. Его тёмные волосы, слегка тронутые сединой у висков, были зачёсаны назад, а мундир сидел так, будто его шили прямо на нём. В Асмэру он приехал с репутацией человека, который умеет находить выгоду там, где другие видят лишь неразбериху.

Витторио впервые увидел генерала на утреннем совещании в штабе. Лоренцо вошёл с лёгкой, почти театральной уверенностью, будто привык быть в центре внимания. Он кивнул офицерам, но его взгляд задержался на Витторио чуть дольше, чем на остальных. Полковник, привыкший подмечать такие детали, почувствовал лёгкий укол интереса. Совещание было коротким: Лоренцо изложил свои планы — усилить дисциплину, укрепить гарнизоны, разобраться с повстанцами — и говорил с такой уверенностью, что даже скептики в зале притихли. После совещания он подошёл к Витторио, стоявшему у окна с видом на пыльный двор.

— Полковник ди Сангаллетто, верно? — голос Лоренцо был глубоким, с мягким сицилийским акцентом, который придавал словам тёплую, почти доверительную интонацию. — Слышал о вас. Говорят, вы из тех, кто умеет держать нос по ветру.

Витторио слегка улыбнулся, но его глаза остались настороженными. Комплименты в таких кругах часто скрывали проверки или намёки.

— Генерал ди Монтальто, — ответил он, слегка наклонив голову. — Ваша репутация вас опережает. Сицилийские князья редко выбирают жару Эритреи вместо виноградников Палермо.

Лоренцо рассмеялся, и его смех был неожиданно искренним, почти мальчишеским, что контрастировало с его аристократической выправкой.

— Виноградники хороши на пенсии, полковник, но настоящая игра идёт здесь. Суровая обстановка, интриги, возможности — это и есть жизнь, разве нет?

Витторио кивнул, ощущая, как между ними возникает невидимая связь. Лоренцо не был похож на Де Боно, чья прямолинейность граничила с наивностью, или на Грациани, чья жестокость была холодной и расчётливой. В генерале ди Монтальто чувствовалась смесь утончённости и хищной хитрости, что делало его одновременно опасным и притягательным.

— Позвольте пригласить вас на ужин, полковник, — сказал Лоренцо, поправляя перчатку на левой руке с лёгкой, почти небрежной грацией. — Сегодня вечером, в офицерской столовой. Хочу лучше узнать человека, чьё имя упоминают с таким… интересом.

Витторио слегка прищурился, оценивая предложение. Он привык быть осторожным, но отказ мог показаться подозрительным.

— С удовольствием, генерал, — ответил он, сохраняя лёгкую улыбку.

Вечером офицерская столовая, обычно наполненная гулом разговоров и смеха, была притихшей. Присутствие нового генерала заставляло всех держаться сдержаннее, хотя бутылки вина на столах опустошались с привычной скоростью. Витторио явился в парадном мундире — тёмно-синем кителе с серебряными пуговицами, скромном, но безупречном. Лоренцо, напротив, выглядел так, будто собирался на приём в высшем свете: его мундир был украшен тонкими золотыми галунами, на груди поблёскивал орден, которого Витторио не узнавал, а манжеты белоснежной рубашки сверкали в свете ламп.

Они сели за отдельный столик у окна. Молодой эритреец из гражданского персонала поставил перед ними бутылку кьянти и тарелки с жареной бараниной, приправленной розмарином и чесноком. Лоренцо поднял бокал, разглядывая вино на свет, словно знаток.

— За Эритрею, — сказал он с лёгкой иронией, которая не ускользнула от Витторио. — И за тех, кто умеет в ней выживать.

Витторио поднял свой бокал, слегка улыбнувшись.

— За выживание, генерал. Здесь этому учатся быстро, иначе не протянешь.

Они выпили, и терпкое вино, тёплое и насыщенное, слегка расслабило напряжение. Лоренцо откинулся на спинку стула, его взгляд стал менее официальным, но всё ещё цепким, словно он изучал собеседника.

— Расскажите мне о себе, полковник, — сказал он, вертя бокал в длинных пальцах. — Не о послужном списке, это я могу прочесть в бумагах. О вас. Что привело тосканского дворянина в эту пыльную дыру?

Витторио помедлил, размышляя, как далеко можно зайти. Такие вопросы редко задавались из праздного любопытства, особенно человеком с репутацией Лоренцо.

— Тоскана красива, но тесна, — начал он, глядя на бокал, где вино отражало свет лампы. — Слишком много старых связей, обязательств, глаз, которые следят за каждым шагом. Здесь больше пространства для манёвра. А вы, генерал? Сицилия ведь тоже не обделена интригами. Что заставило князя ди Монтальто променять дворцы на песок?

Лоренцо усмехнулся.

— Вы прямолинейны, полковник, это мне нравится. Сицилия — как старая книга, где все сюжеты давно известны. Все знают друг друга, всё расписано на годы вперёд. Скучно. А здесь… здесь всё живое, непредсказуемое. И, — он понизил голос, наклоняясь чуть ближе, — здесь можно сделать состояние, если знать, где искать.

Витторио почувствовал, как сердце слегка ускорило ритм. Лоренцо говорил так, будто знал больше, чем показывал. Полковник решил подыграть, сохраняя осторожность.

— Состояние? — переспросил он, приподняв бровь. — В Эритрее? Здесь скорее заработаешь пулю, чем золото.

— О, не скромничайте, — Лоренцо наклонился ещё ближе. — Я слышал, вы мастер находить выгоду. Говорят, даже смерть Де Боно… скажем так, не всем принесла убытки.

Витторио замер, но лицо его осталось бесстрастным. Он медленно отпил вина, выигрывая секунду, чтобы собраться. Лоренцо явно что-то знал или подозревал, но его тон не был обвиняющим. Скорее, он звучал как у человека, который хочет вступить в игру, а не разоблачить его.

— Слухи, генерал, — ответил Витторио, глядя ему прямо в глаза. — В Асмэре они плодятся быстрее мух. Но я не жалуюсь. Иногда слухи открывают людям двери, которые иначе пришлось бы выбивать.

Лоренцо рассмеялся, и его смех разнёсся по столовой, заставив нескольких офицеров обернуться.

— Отлично сказано! Вы мне нравитесь, полковник. У вас есть стиль. И, подозреваю, есть голова на плечах. Такие люди мне нужны.

— Нужны? — Витторио слегка наклонил голову. — Для чего именно, генерал?

Лоренцо сделал паузу, словно взвешивая, как далеко можно зайти. Затем он улыбнулся, но на этот раз улыбка была менее открытой, более хищной.

— Чтобы Эритрея работала на нас, а не против нас. Грациани — человек действия, но он видит только поле боя. А я вижу возможности. И мне нужен человек, который умеет их находить. Как вы, например.

Витторио почувствовал, как внутри него что-то щёлкнуло. Лоренцо не просто искал союзника — он предлагал партнёрство. Но в таких играх всегда была цена, и полковник знал, что её нужно выяснить.

— Возможности — это хорошо, — сказал он осторожно, крутя бокал в руке. — Но они всегда идут рука об руку с рисками. Что вы предлагаете, генерал?

Лоренцо поднял бокал, словно салютуя.

— Пока — дружбу, полковник. А там посмотрим. Но скажу одно: с вами я хочу быть на одной стороне.

Они чокнулись, и вино в бокалах отразило свет лампы, бросив красноватые блики на белую скатерть. Остаток ужина прошёл в более лёгкой атмосфере. Лоренцо рассказывал о Сицилии, о балах в Палермо, о своём дяде, который однажды проиграл половину поместья в карты за одну ночь. Витторио, в свою очередь, делился историями о Тоскане — о винодельнях, о жарких летних днях, — но держался осторожно, не раскрывая ничего, что могло бы связать его с Дестой или тайником под половицей. Лоренцо слушал внимательно, иногда вставляя остроумные замечания, и его глаза то и дело возвращались к Витторио, словно он пытался разгадать его, как головоломку.

— Знаете, полковник, — сказал Лоренцо, когда эритреец принёс вторую бутылку вина, — вы мне напоминаете одного моего друга из Палермо. Он тоже умел держать лицо спокойным и невозмутимым, но за этой маской всегда была игра. Вы ведь тоже играете, правда?

Витторио слегка улыбнулся.

— Все мы здесь играем, генерал. Вопрос только, на какой стороне доски.

Лоренцо рассмеялся, хлопнув ладонью по столу.

— Чёрт возьми, вы мне нравитесь! Но скажите честно, Витторио, — он понизил голос, — вы ведь не из тех, кто просто следует приказам? Я слышал, вы умеете находить… нестандартные решения.

Витторио почувствовал, как напряжение снова нарастает. Лоренцо явно намекал на его связь с событиями вокруг Де Боно, но делал это так, чтобы оставить пространство для манёвра.

— Я солдат, — ответил он, глядя в глаза генералу. — Но солдат, который знает, что приказы не всегда ведут к цели. Иногда нужно искать другие пути.

Лоренцо кивнул, его улыбка стала шире.

— Именно поэтому вы мне нужны, полковник. Грациани думает, что всё решается пушками. Но я знаю, что пушки — это лишь часть игры. Настоящая победа — в информации, в связях, в правильных людях.

Витторио не ответил, но его мысли закружились. Лоренцо был опасен — не своей властью, а умением видеть то, что другие упускали. Ужин закончился поздно, и, когда они вышли из столовой, ночь уже окутала Асмэру. Лоренцо предложил прогуляться, но Витторио отказался, сославшись на ранний подъём. На самом деле он хотел вернуться в свою комнату, проверить тайник и обдумать слова генерала. Лоренцо был слишком проницательным, и это настораживало.

На следующий день Лоренцо зашёл в кабинет Витторио в полдень, неся под мышкой бутылку рома и коробку сигар. Его мундир был слегка расстёгнут, что придавало ему менее официальный вид, но глаза оставались такими же внимательными.

— Полковник, хватит возиться с бумагами, — сказал он, ставя бутылку на стол. — Пора узнать Асмэру не из окон штаба. Пойдём прогуляемся. Ночь здесь интереснее, чем день.

Витторио поднял взгляд от отчёта, который подписывал, и слегка улыбнулся. Отказаться было бы странно, а любопытство взяло верх.

— Хорошо, генерал, — сказал он, откладывая перо. — Но ром оставьте. Он пригодится позже.

Лоренцо рассмеялся, хлопнув его по плечу.

— Договорились. Но сигары берите. Они из Гаваны, не пожалеете.

Они вышли из штаба, когда солнце уже село, и Асмэра ожила в тёплой ночи. Улицы были полны движения: торговцы сворачивали лотки с манго и фигами, женщины в цветастых платках спешили домой, из таверн доносились звуки музыки и смеха. Лоренцо, одетый в лёгкий гражданский костюм тёмно-серого цвета, выглядел почти как местный аристократ, если бы не его европейская осанка и манера держаться. Витторио, в тёмном плаще, шёл рядом, ощущая привычный вес револьвера под поясом.

Они остановились у небольшого фонтана на площади, где местные дети плескались, несмотря на поздний час. Вода отражала свет фонарей, и воздух был наполнен запахами свежего хлеба и жареного кофе от ближайших лавок. Лоренцо зажёг сигару, выпустив облако дыма, и заговорил первым.

— Знаете, Витторио, — сказал он, глядя на фонтан, — я всегда считал, что жизнь — это игра в карты. В Эритрее никогда не знаешь, что вытянешь.

— И всё же вы играете, — заметил Витторио, разглядывая отражение звёзд в воде.

— Конечно, играю, — Лоренцо улыбнулся, повернувшись к нему. — Потому что знаю, как подтасовать колоду. А вы, полковник? Вы ведь тоже не из тех, кто полагается на удачу?

Витторио рассмеялся, но внутри почувствовал холодок. Лоренцо говорил слишком уверенно, и его слова были не просто болтовнёй. Полковник решил подыграть, сохраняя осторожность.

— Я предпочитаю держать карты подальше от чужих глаз, генерал, — сказал он, прищурившись. — Но скажите, как вы тасуете свою колоду? Что привело вас сюда, кроме приказа из Рима?

Лоренцо сделал паузу, затянувшись сигарой. Его глаза блестели, и в них читалась смесь веселья и расчёта.

— Информация, Витторио, — сказал он наконец. — Она дороже золота. И я слышал, вы в этом мастер. Скажите, что вы знаете о Десте Алемайеху?

Имя, произнесённое так небрежно, ударило его под дых. Витторио сохранил спокойствие, но его пальцы невольно сжались в кулак. Он ждал многого, но не того, что Лоренцо так прямо упомянет Десту.

— Слышал, — ответил он, пожав плечами, чтобы скрыть напряжение. — Абиссинец, возможно, повстанец. Возможно, просто делец, который знает, как нажиться на войне. А вы что о нём знаете?

Лоренцо улыбнулся, но на этот раз в его улыбке было что-то хищное.

— Достаточно, чтобы понять, что он не просто фигура на доске. И что он платит хорошо. Очень хорошо.

Витторио молчал, чувствуя, как напряжение между ними растёт. Лоренцо явно знал больше, чем говорил, но пока не раскрывал своих карт. Полковник решил сменить тему, чтобы не дать разговору зайти слишком далеко.

— Пойдёмте, генерал, — сказал он, указывая на таверну через дорогу. — Там подают ром, который лучше местного вина. И, может, там вы расскажете, чего хотите на самом деле.

Лоренцо рассмеялся, хлопнув его по плечу.

— Вы читаете мои мысли, полковник. Идёмте.

Они вошли в таверну, где воздух был наполнен ароматами жареного мяса, табака и кофе, а гул голосов и звон бокалов создавали живую, почти хаотичную атмосферу. Они сели за столик в углу, подальше от любопытных глаз. Официант принёс ром и две сигары, и Лоренцо тут же закурил, выпустив облако дыма, которое медленно растворилось в воздухе.

— Знаете, Витторио, — сказал он, откинувшись на стуле и глядя на полковника с лёгкой улыбкой. — Я приехал сюда не просто командовать гарнизонами. Я хочу оставить след. Не в истории, нет — в банке. И мне нужен человек, который мыслит так же. Не просто солдат, а игрок. Вы ведь игрок, правда?

Витторио отпил ром, чувствуя, как жгучая жидкость обжигает горло. Он смотрел на Лоренцо, пытаясь понять, где заканчивается дружелюбие и начинается расчёт.

— Я солдат, генерал, — ответил он, его голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. — Но солдат, который видит чуть дальше приказа. А вы? Что за след вы хотите оставить?

Лоренцо наклонился ближе, его глаза сверкнули.

— Такой, чтобы мой счёт в банке состоял из больших цифр. Эритрея — это не просто колония, Витторио. Это рынок. Оружие, информация, связи — здесь всё продаётся. И я хочу быть тем, кто контролирует сделки.

Витторио почувствовал, как адреналин пульсирует в венах. Лоренцо был не просто амбициозен — он был опасен. Но в его словах была правда, которая резонировала с собственными мыслями полковника. Он тоже видел Эритрею как возможность, но знал, что каждая сделка здесь — это шаг по тонкому льду.

— Контролировать сделки? — переспросил Витторио, приподняв бровь. — Это большая игра, генерал. И опасная. Вы уверены, что хотите в неё играть?

Лоренцо рассмеялся.

— Я родился для этого, полковник. И я вижу, что вы тоже. Вопрос только в том, будем ли мы играть вместе или по разные стороны.

Витторио сделал паузу, глядя на ром в своём бокале. Лоренцо был слишком проницательным, слишком быстрым, чтобы быть просто союзником. Но отказ означал бы конфликт, а этого полковник пока не хотел.

— Вместе звучит лучше, — сказал он наконец, поднимая бокал. — Но я предпочитаю знать правила игры.

Лоренцо улыбнулся, чокнувшись с ним.

— Правила просты, Витторио. Бери, пока дают. И не доверяй никому, даже мне.

Они рассмеялись, и ром потёк рекой. Ночь наполнилась разговорами — о Сицилии, о Тоскане, о войне, о женщинах, о деньгах. Лоренцо рассказывал о своём детстве в Палермо, о том, как его отец учил его разбираться в людях, читая их жесты и недомолвки. Витторио, в свою очередь, вспоминал, как однажды в тосканской деревне он выиграл в карты у местного барона. Они смеялись, спорили, заказывали ещё рома, и к полуночи таверна стала казаться почти родной.

Но в глубине души Витторио знал: Лоренцо — не просто новый друг. Он был новой фигурой в игре, и его появление делало всё сложнее. Полковник чувствовал, что Лоренцо знает о Десте больше, чем говорит, и это настораживало. Вернувшись в свою комнату той ночью, он проверил тайник под половицей, пересчитал доллары, ощущая их тяжесть в руках. Игра становилась опаснее, но Витторио был готов. Он лёг в постель, глядя в потолок, и мысленно прокручивал каждый шаг, каждое слово Лоренцо. Завтра будет новый день, и он должен быть готов ко всему.