Я еще Скелет? Не прикалывайтесь! Книга II

Глава 16

Кабинет тонул в густых сумерках. Единственным источником света служил тлеющий кончик дорогой сигары, отбрасывающий причудливые тени на стены, обитые тёмным деревом.

Исаак Гольдштейн сидел в массивном кресле из чёрной кожи, его зелёная кожа казалась почти серой в тусклом свете.

Перед ним на столе из полированного эбена лежал старый, зазубренный боевой топор. Следы ржавчины проступали на лезвии, несмотря на все попытки его отполировать — единственное, что осталось от прошлой жизни. Гольдштейн смотрел на это оружие с плохо скрываемым отвращением, словно оно было символом всего, что он презирал в себе самом.

Он глубоко затянулся сигарой, дым медленно поднялся к потолку. В этой тишине его мысли обращались к прошлому, которое он так старательно пытался похоронить.

— Клан Подгорных Орков, — произнёс он вслух, и его голос эхом отозвался в пустом кабинете. — Жалкое имя для жалких наёмников.

Он поднялся с кресла, массивная фигура заскрипела половицами. Подошёл к окну, из которого открывался вид на ночной город — тысячи огоньков внизу, словно звёзды, упавшие на землю.

Его отец был вождём. Сильный, глупый орк, который гордился своей «честью воина». — Гольдштейн усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья. — Честь… какая глупость. Он был просто цепным псом, который вилял хвостом перед теми, кто платил.

Воспоминания нахлынули против его воли. Роскошный шатёр эльфийского лорда, где его отец стоял на коленях, получая очередной приказ. Золотые монеты, небрежно брошенные к его ногам, и благодарные поклоны и заискивающие улыбки с его стороны.

Он прекрасно видел все своими глазами — этих лордов, купцов и магов. Они были слабы, но они правили, а отец, со всей своей силой, мог лишь подчиняться.

Исаак сжал кулак, его костяшки побелели.

И он поклялся, что никогда не будет таким. Настоящая сила не в мускулах — она в золоте и в страхе, который это золото покупает.

Он отошёл от окна, его тяжёлые шаги гулко отдавались в тишине. Сигара между пальцами дрожала — совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы выдать внутреннее напряжение.

Он взял у отца всё, что смог унести — не так уж и много. И сбежал, подальше от запаха пота и дешёвого пива, в мир, где пахло пергаментом и деньгами.

Вспомнились высокие стены университета, мраморные колонны библиотеки, где он проводил дни и ночи, изучая экономику, право, политику. Хотел научиться их языку, понять, как они превращают бумагу во власть.

И у него получалось. Он был лучшим. Лучшим среди тех, кто считал его недостойным даже смотреть в их сторону.

Правда, увы, прошлое все-таки нашло его — «Сын преступника», «отродье наёмника», и его вышвырнули. Но даже в тот момент он не обозлился на отца, ведь понял, что ошибка отца была не в том, что он был преступником, а в том, что он был… бедным и слабым преступником! В этом мире есть лишь один грех — быть пойманным и быть слабым!

Когда отца убили за долги, он вернулся. Клан в тот момент был в руинах, и он собрал этих отчаявшихся дураков и предложил им новый путь. Больше не быть мечом в чужой руке, а стать рукой, которая держит нож у горла.

В его глазах загорелся холодный огонь воспоминаний.

Метод был прост. Они больше не просто охрана, а полноценные партнёры. Они изучали бизнес клиента, помогали ему, вкладывались, а потом, в нужный момент, предлагали кредит, от которого он не мог отказаться.

Он сел обратно в кресло, откинулся на спинку.

И ждали. Рано или поздно он оступался, и тогда его дело становилось его. Или продавали его крах конкурентам — это был настоящий бизнес.

Исаак поднял сигару к губам, но она уже почти догорела. Он посмотрел на тлеющий окурок с лёгким раздражением, затем наклонился к столу и погасил его о лезвие топора. Металл зашипел, и в воздухе повис едкий запах.

Лишь годы спустя, здесь, в этом городе появился «Банкирский дом Гольдштейн». — Он усмехнулся, но в этой усмешке читалась горечь. — Вот только это все респектабельный фасад для старой, как мир, истины: самый выгодный клиент — тот, кто не сможет заплатить.

Он провёл рукой по столу, словно поглаживая невидимые монеты.

Бизнес клиента, его дом, его свобода, даже его тело — всё становится их активом. Наркотики, органы, рабство… это лишь слова в бухгалтерской книге. Главное — прибыль, и власть, которую она даёт.

Гольдштейн поднялся и подошёл к массивному сейфу в углу кабинета. Повернул комбинацию, дверца открылась с тихим щелчком. Внутри стояли ряды папок с документами — долговые расписки, контракты, компрометирующие материалы.

Больше всего он не хотел быть слугой, как отец. Он хотел быть тем, кому служат. Мэр, другие кланы… это все временные фигуры, с которыми приходится считаться.

Он взял одну из папок, перелистал несколько страниц, его губы скривились в довольной улыбке.

Но однажды они все будут работать на него или… умрут. Потому что в этом мире есть только два типа людей: те, кто владеет, и те, кого имеют.

Исаак закрыл папку, вернул её на место и захлопнул сейф. Повернулся к топору на столе и посмотрел на него долгим, оценивающим взглядом.

И свой выбор он сделал давно.

В кабинете снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем дорогих часов на каминной полке. За окном город продолжал жить своей жизнью, не подозревая о том, какие планы вынашивает один из его самых влиятельных обитателей в своём тёмном кабинете.

Тишину кабинета разорвал грохот распахнувшейся двери. В помещение ворвался запыхавшийся помощник — худощавый человек с нервно дёргающимся глазом. Увидев мрачное лицо хозяина, он едва не упал на колени.

— Босс… — заикался он, хватая ртом воздух. — Страшные… страшные новости…

Гольдштейн бросил на него раздражённый взгляд. Его философские размышления были прерваны в самый неподходящий момент.

— Говори уже, идиот. Что случилось?

— Клан «Ржавые Кинжалы»… — помощник сглотнул, его голос дрожал. — Они… они уничтожены, босс. Весь клан разгромлен!

Зелёная кожа Гольдштейна мгновенно побагровела. Массивные кулаки сжались так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Что ты сказал? — прохрипел он.

— Активы уже растаскивают конкуренты, — залепетал помощник. — Территории переходят под контроль других группировок. Особняк Морга сожжён дотла, остальные либо сбежали, либо кормят червей…

— Как это случилось⁈

Помощник дрожащими руками потянулся к магическому шару на столе ростовщика.

— У меня есть запись последних часов, босс. Видящий кристалл зафиксировал всё…

Кристалл засветился тусклым светом, и воздух наполнился мерцающими образами — последние мгновения существования некогда могущественного клана.

Даже через призму чужой магии Гольдштейн мог разглядеть знакомую фигуру в темном балахоне — Костяной Алхимик. Он двигался с пугающей легкостью, словно просачивался среди противников. Его заклинания сносили элитную охрану особняка Морга, превращая бронированных бойцов в груды пепла и костей.

Философское спокойствие Гольдштейна, которое он так тщательно культивировал, испарилось без следа. На его лице читалась неконтролируемая ярость.

— Этот проклятый Алхимик! — зарычал он. — Он снова меня обокрал! Он сжег мои деньги!

Удар его кулака о стену заставил задрожать картины в золоченых рамах. Причина его бешенства была не только в наркоторговле. Гольдштейн лично инвестировал в «Ржавые Кинжалы» колоссальные суммы, видя в них идеальный инструмент для расширения влияния. Теперь все эти вложения превратились в дым.

Но орк был не дурак, и даже в приступе ярости его расчетливый ум работал. Прямое столкновение с магом уровня Костяного Алхимика равнялось самоубийству. Нужен был другой подход.

Гольдштейн остановился перед зеркалом, поправил помятый галстук и надел свой лучший пиджак — тот, что шили специально для визитов к власть имущим. Через несколько минут он уже направлялся к мэрии, его лицо приняло выражение деловой решимости. Теперь он знал, куда совершит визит в ближайшую очередь.

Кабинет мэра Готорна поражал роскошью даже по меркам Гольдштейна. Стены из тёмного красного дерева, инкрустированного золотом, потолок, расписанный сценами древних битв, и мебель, которая стоила дороже, чем целые кварталы в трущобах.

Но все это великолепие меркло перед хозяином кабинета.

Мэр Готорн был гигантом даже среди медведей-зверолюдей. Его бурая шерсть местами поседела, а морда несла глубокие шрамы — свидетельства молодости, когда он завоевывал власть не политическими интригами, а когтями и клыками. Каждый его жест источал абсолютную, незыблемую власть.

Гольдштейн, привыкший доминировать в любой комнате, здесь выглядел просителем. Он неуверенно остановился перед массивным столом, за которым восседал настоящий хозяин города.

— Мэр Готорн, — начал ростовщик, и в его голосе слышались нотки почтения, которых не было при общении с подчиненными. — У нас серьезная проблема. Костяной Алхимик вышел из-под контроля.

Готорн даже не поднял глаз от документов, которые изучал. Только слегка дернулось одно ухо — знак того, что он слушает.

— Он разгромил «Ржавые Кинжалы», — продолжал Гольдштейн, стараясь вложить в голос максимум убедительности. — Захватил их склад. По всем признакам, он сотрудничает с террористами из «Подполья». Это прямая угроза стабильности города!

Мэр наконец отложил бумаги и поднял на ростовщика тяжелый взгляд. В его маленьких глазках плескался холодный разум, не имевший ничего общего с животными инстинктами.

— Исаак, — произнес он низким рокочущим голосом, от которого завибрировали стекла в окнах. — Я все знаю о твоих играх с «Кинжалами», знаю о «Серой смерти». Я знаю обо всем.

Гольдштейн побледнел, его зеленая кожа приобрела болезненный оттенок.

— Но пока ты приносишь в казну больше, чем создаешь проблем, я позволяю тебе развлекаться, — продолжал мэр, вставая из-за стола. Его двухметровая фигура нависла над орком. — Но не смей считать меня идиотом!

Воздух между ними будто наэлектризовался от напряжения.

— Ты хочешь наказать Алхимика? — В голосе мэра звучала насмешка. — Собери доказательства. Только реальные! Такие, чтобы я мог прижать его к стенке официально, а не устраивать войну магов под окнами мэрии!

Под его давлением Гольдштейн невольно отступил.

— Действуй, — прорычал Готорн. — Я даю тебе право ускорить принятие новых законов о контроле, так задуши их легально. Но если ты устроишь бойню и это ударит по городу — я раздавлю тебя лично!

Последние слова прозвучали тише, но от этого стали еще более угрожающими. Гольдштейн инстинктивно сглотнул, его орочья храбрость испарилась перед лицом настоящего хищника.

— А… а нет ли у вас личного интереса в этом деле, мэр? — осмелился спросить он, пытаясь вернуть хоть часть самообладания.

Готорн медленно повернул голову и посмотрел на ростовщика взглядом, от которого кровь стыла в жилах. Затем молча поднял мохнатую лапу и указал на дверь.

Больше слов не потребовалось.

Гольдштейн поспешно поклонился и направился к выходу, стараясь не показать, как дрожат его ноги. Он был унижен, но получил то, за чем пришел — официальные полномочия для борьбы с Алхимиком.

Теперь война станет легальной.

Две сотни гоблинов столпились в центральном зале шахт, создавая хаотичную, шумную толпу. Их разноголосица эхом отражалась от каменных стен — кто-то жалобно скулил, кто-то пытался спорить с соплеменниками, кто-то просто сидел в углу, обхватив голову руками.

Я стоял на небольшом возвышении, наблюдая за этим беспорядком рядом с Эларой и Лиандри.

— Кукури, моя не понимать, что хотеть от Граккуна! — пищал один из гоблинов, тыча пальцем в сторону скелетов. — Костяшки говорить «работать», но Граккун не знать как!

— Ра-кур, может убежать? — шептал другой своему соседу. — Пока костяные дураки не видят?

— Куда убежать, глупый? — огрызнулся третий. — Все входы закрыты, кур-ра!

Элара скептически покачала головой:

— Хаос в чистом виде. Как ты собираешься заставить эту толпу работать? Они даже понять не могут, что от них требуется.

Лиандри хихикнула, поправляя свой изумрудный корсет:

— А может, просто напугать их хорошенько? Пару заклинаний молний — и они станут очень послушными.

Я качнул головой. Ломать волю каждому по отдельности при помощи моего Ментального Паразита было бы крайне неэффективно. Нужна была система — простая, понятная и работающая без моего постоянного вмешательства.

Первым делом я выделил тридцать скелетов из своего отряда и через Сеть запрограммировал их на новые функции. Надзиратели. Их задача была не угрожать и не наказывать, а просто присутствовать. Они расположились по периметру зала, безмолвные и неподвижные как каменные изваяния. Но каждый гоблин чувствовал на себе их пустые взгляды — постоянное, неусыпное наблюдение.

— Ку-ра… костяшки смотреть на Урзула… — нервно пробормотал один из гоблинов, поёжившись под взглядом ближайшего скелета.

Затем я обратил внимание на Гобби. Лиандри за время нашего отсутствия успела нарядить его в нелепый бархатный костюмчик малинового цвета с золотыми пуговицами. Гоблин выглядел комично, нарочно величаво, как тощий дворовый котёнок в пиджаке с галстуком, но это было именно то, что мне требовалось.

«Гобби», — подозвал я его телепатически.

Он подбежал со своим обычным подобострастным видом:

— Кхе-кхе, великий Хозяин! Что желать от верного Гобби?

«Покажи им, что с покорными обращаются хорошо».

Гоблин расправил плечи и с важным видом прошёлся перед толпой соплеменников. Они смотрели на него с завистью и недоумением — он был сыт, ухожен, одет в дорогую одежду, а главное — цел и невредим.

— Кур-раку, смотреть на маленького предателя! — зашипел кто-то из толпы. — Он в тряпки людские нарядился!

— Тихо, дурак! — одёрнул его соседа другой гоблин. — Видишь, как с ним обращаются? Может, он что-то знает…

Теперь оставалось разделить хаотичную толпу на управляемые группы. Я мысленно разложил процесс добычи и обработки руды на простейшие операции. Дробление, просеивание, сортировка, погрузка. Каждая группа получала одну-единственную задачу, которую можно было освоить за час.

«Вы, двадцать гоблинов справа», — проецировал я свой телепатический приказ через ближайшего скелета-надзирателя, — «Только дробите породу. Вот так.»

Скелет продемонстрировал движение молотом — размеренные, точные удары. Гоблины неуверенно подступили к обломкам руды.

— Кхе… только дробить? — переспросил один из них.

«Только дробить. Больше ничего не трогать.»

Следующая группа получила сита и корзины — их задачей была сортировка измельчённой породы. Третьи грузили отсортированный материал в тележки. Никто не понимал общей картины, но система начала работать.

— Кура-а-а, странные приказы у костяшек… — бормотал один из дробильщиков, размахивая молотом. — Но не сложные. Даже Грумзак справляется.

— Может, не такие злые костяшки? — робко предположил гоблин с ситом. — Не заставляют думать много…

Через несколько часов у меня была отлаженная производственная линия. Гоблины работали медленно, но старательно. Никто не бунтовал, не пытался саботировать процесс, более того — я запустил добычу новой руды, кристаллита, ярко-синие прожилки которого проходили через местные породы. Согласно информации от Скрежета, на неё был большой спрос у городских ремесленников.

Это мы и проверим. Пора снова покинуть пещеры… На носу новая и наша самая крупная сделка!

В укромном углу захваченного склада я встретился со Скрежетом и представителем Гильдии Ремесленников — пожилым гномом с седой бородой и цепким взглядом. Я сидел в тени, капюшон скрывал моё лицо, пока Скрежет вёл переговоры.

— Качество превосходное, — бормотал гном, рассматривая образцы нашей руды через ювелирную лупу. — Чистота кристаллита… девяносто два процента. В городе такого не найти. А аметит… — он присвистнул. — Где вы находите такие месторождения?

— Торговые тайны, — невозмутимо ответил Скрежет. — Важно другое — можете ли вы обеспечить стабильный сбыт таких объёмов?

Гном кивнул с энтузиазмом:

— Безусловно! Наши мастера готовы скупать всё, что вы сможете поставлять. По этим ценам — это просто подарок судьбы.

Сделка была заключена. Прибыль действительно превзошла все ожидания — в два раза больше, чем мы рассчитывали. Гном ушёл довольный, пообещав регулярные заказы.

Как только за ним закрылась дверь, выражение Скрежета изменилось. Его многочисленные лапки нервно постукивали по полу.

— Это хорошо, — произнёс он тяжёлым голосом. — Но это последняя крупная сделка, которую мы можем провести вот так, в тени. Законы Гольдштейна вступают в силу и каждая повозка под подозрением, каждая монета под учётом. Нам нужно прикрытие.

Я ожидал этого. Рано или поздно наши масштабы привлекли бы внимание властей.

«Не просто прикрытие», — ответил я телепатически, наклоняясь вперёд. — «Нам нужна витрина. Место, где мы будем отмывать деньги, подделывать накладные для клиентов и официально нанимать персонал, чтобы не вызывать подозрений. По простому — нам нужен магазин.»

Скрежет задумчиво кивнул:

— Идея здравая, но кто им будет управлять? Нужен кто-то с чистой репутацией, лояльный и достаточно умный…

Внезано раздался грохот, дверь отворилась и в помещение ворвалась запыхавшаяся Фенрис, её рыжие уши были прижаты к голове, а в янтарных глазах плескался панический ужас.

— Скрежет! — выдохнула она. — Город… там происходит что-то ужасное! Гольдштейн…

Она не успела договорить, как я тут же указал на нее костяным пальцем, в то время, как мой телепатический голос прозвучал в головах всех присутствующих:

«Она. Она будет управлять магазином.»

Фенрис замерла с открытым ртом, её хвост дёрнулся от неожиданности. Скрежет с удивлением посмотрел то на неё, то на меня. В воздухе повисла тишина.

— Но… но я… — начала заикаться Фенрис.

«Ты мечтала о лавке с травами, — перебил я её, подходя ближе. — Ты месяцами изучала этот вопрос. Ты знаешь, как вести учёт, как работать с поставщиками, как привлекать клиентов. Считай, твоя мечта — наш идеальный бизнес-план.»

Она моргнула, всё ещё не веря происходящему.

«Ты справишься,» — добавил я с абсолютной уверенностью.

Я не давал ей шанса отказаться или засомневаться. Фенрис стояла, глядя на меня широко раскрытыми глазами, а затем медленно, растерянно кивнула.

— Я… я попробую, — прошептала она.

Но ничто не может идти по плану. Невзгоды возникают там, где их ждёшь меньше всего.

Обсуждение магазина было закончено, и оставалось лишь только начать.

Когда я вернулся в шахты, производство шло полным ходом. Гоблины и скелеты работали как единый механизм — первые дробили и сортировали руду, вторые транспортировали её к выходу. Размеренные звуки молотков и скрежет тележек создавали почти гипнотический ритм.

Я стоял на смотровой площадке, наблюдая за процессом, когда в главный зал ворвался раненый боец «Подполья». Его левое плечо было обмотано окровавленными бинтами, лицо искажено болью и страхом и за ним семенила перепуганная Фенрис.

— Костяной! — прохрипел боец, падая на колени. — Беда… они взяли Скрежета!

Все работы мгновенно остановились. Гоблины и скелеты замерли, словно кто-то (Я) нажал паузу в их жизни.

— Сразу после вашей встречи, — задыхался раненый. — Засада… люди Гольдштейна поджидали. Мы не успели…

Он протянул мне свиток с массивной восковой печатью. На ней был оттиск родового герба — орчий клык, обвитый цепью.

Фенрис подступила ближе, её голос дрожал:

— Это для Костяного Алхимика. Они… они требуют, чтобы он явился на городскую площадь завтра на рассвете. Публично признался в совершённых преступлениях и добровольно сдался властям.

Её уши прижались к голове ещё плотнее.

— Иначе они казнят Скрежета на глазах всего города. А потом примутся за остальных из «Подполья».

Я развернул свиток и молча прочитал его содержимое. Ультиматум был составлен в официальном стиле, с угрозами и требованиями. В конце стояла размашистая подпись Исаака Гольдштейна.

Фенрис и раненый боец смотрели на меня с отчаянием в глазах. Их лидер в плену, враг диктует условия. Для них ситуация выглядела абсолютно безвыходной.

Я медленно свернул свиток обратно. В моих пустых глазницах не было ни страха, ни сомнений, лишь интерес к крайне интересной задаче.

Повернувшись к ним, я ответил телепатически:

«Безвыходная ситуация? О нет, это просто смена тактики».

Пауза. Они не поняли… Тогда мне пришлось дополнить свои слова:

— Раз Гольдштейн хочет, чтобы Алхимик сдался, то… хорошо. Алхимик сдастся, но на наших условиях.

-≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡=-

Всем привет, авторы на связи. Надеемся вам нравится как развивается история, мы долго корпели над ней и надеемся кое-что получается. Да, возможно в ней есть некоторые моменты, где мы ушли куда-то не в ту сторону, либо чего-то не до глядели, но мы старались и прекрасно видим вашу критику и пожелания. Все это непременно будет учитываться в последующих событиях. Но чтобы действительно хорошо подготовиться к этому моменту, мы вынуждены перейти к публикации глав через день, за что очень извиняемся. Тем не менее, это лишь временная мера и с началом следующего тома снова будет ежедневная публикация. Всем спасибо за вашу поддержку лайки и комментами! Авторы все читают и все видят)