Всё не то, чем кажется

Глава 27. До чего же сложно людям доверять

Мне кажется, что прошло уже слишком много времени, а я не так далеко продвинулся, как хотелось бы. Оглядываясь, я вижу белое на зелёном — дракон ещё держится.

И пальцы, и локти, и колени изранены. Нелегко идти вперёд, цепляясь за твёрдые камни, покрытые скользким мхом. Иногда приходится прыгать, падать с размаху на осколки скал, оступаться, удерживаясь из последних сил. Но впереди слышится журчание воды, и оно дарит надежду. В болото впадает ручей, и его дно и берега должны быть уже достаточно прочными, чтобы я смог идти. Или бежать, если смогу.

На встреченной мною кочке растёт жидкий куст, и я дёргаю его, отламываю ветку окровавленными пальцами. Ветка гибкая, никак не поддаётся, приходится измочалить её на волокна и отрывать по одному. Наконец в моей руке остаётся прут — он тонкий и недлинный, но им можно прощупать почву. Ничего лучшего у меня всё равно нет.

Когда я добираюсь до ручья, то понимаю, что и берега, и дно у него мягкие, как тесто. Если наступлю, могу провалиться по колено, а то и дальше. Длины прута не хватает, чтобы достать до твёрдой почвы. К счастью, повсюду торчат обломки скал, и я могу и дальше продвигаться по ним.

Я сосредоточен лишь на том, чтобы удержаться и нацелиться на следующую точку, где закреплюсь, и потому не замечаю приближения людей.

— Человек! — слышу я, поднимаю голову и вижу две фигуры чуть поодаль. Это мужчины с длинными бородами. Они одеты в простую тканую одежду, а сверху на них ещё что-то вроде курток из козьих шкур, без рукавов, мехом наружу.

— Помогите, — прошу я. — Там, в болоте, остался мой товарищ.

Один из незнакомцев что-то говорит второму, ставит на землю ведро — похоже, они пришли за водой — и убегает. Второй тем временем подходит ко мне так близко, как это возможно, но нас всё равно разделяет расстояние.

— Не двигайся, — говорит он. — Помощь идёт. Как ты сюда попал? В долину Дракона нет пути.

— По воздуху, — отвечаю я. Не вижу смысла это скрывать, ведь те, что придут на помощь, найдут дракона в трясине.

Мой собеседник хмурится, но больше ни о чём не спрашивает.

Вскоре возвращается второй незнакомец. С ним целый небольшой отряд, они тащат длинные доски и ремни. Камни у края болота почти плоские, потому людям с лёгкостью удаётся проложить между ними дорогу из досок и вывести меня.

— Там остался мой спутник, ему нужна помощь! — ещё раз показываю я в глубь трясины.

Я должен убедиться, что они помогут Дрейку. И пусть на самом деле, как оказалось, мы не друзья и не будем ими, но и смерти его я не желаю. Тем более такой смерти. Да и миру тогда наверняка конец.

Все собравшиеся между тем продолжают строить мостки. Я замечаю, что на краях досок есть острые металлические зубцы, наверное, чтобы они меньше скользили. Иногда в качестве опоры люди используют не камни, а кочки — видно, им уже доводилось бывать здесь раньше, и они знают надёжный путь. Вскоре трое подбираются ближе к дракону, и над болотом раздаётся их вопль.

— Это дракон! — кричат они. — Получил по заслугам! Утопим его!

— Что? — кричу я. — Не смейте!

— Парень, — трогает меня кто-то за плечо.

Я оборачиваюсь и вижу старика с всклокоченными волосами и такой же неопрятной бородой.

— Мы же тут все по вине драконов. И ты тоже, разве нет?

— Мы просто пролетали мимо, — говорю я. — Не убивайте дракона, так нельзя! Нам нужно лететь дальше!

— Что за сказку он тебе рассказал? — хмыкает старик. — Ты именно там, куда он тебя и нёс. А теперь пусть потонет, нечего ему таскать всяких бедолаг. Да и у нас в долине прокормиться теперь непросто, лишние рты ни к чему.

Я стряхиваю руку старика с плеча и пытаюсь пробраться к дракону. Доски гнутся под ногами, трясина хлюпает, я то и дело теряю равновесие, вот-вот оступлюсь. Меня настигают и тянут назад.

— Да ты чего, парень? — удивляется старик. — Что ты так цепляешься за это животное? Эй, ребята! — кричит он, складывая руки лодочкой. — Оставьте тварь, пусть дольше мучается!

— Его нужно достать! — кричу я. — У него… у него мешок с золотом!

— Парень, — усмехается старик щербатым ртом. — Золото здесь ничего не значит.

И пришедшие сюда просто разбирают мостки и отступают, несмотря на все мои просьбы. Меня они силой тащат с собой, впрочем, не похоже, что испытывают ко мне злость. Я пытаюсь замедлиться, остаться без присмотра, чтобы вернуться к Дрейку, но мне не дают этого сделать: то один, то другой человек подталкивает меня в спину или ухватывает за плечо. Вскоре мы оказываемся в неопрятной деревушке на берегу озера.

Дома здесь построены как попало. Один сложен из обломков камня и глины, второй — из плохо обработанных брёвен и прутьев, третий расположен у скалы, и похоже, его обитатели лишь пристроили вход к пещере. Люди тоже разные — кто-то выглядит аккуратнее и чище, а кто-то совсем себя запустил. Их не очень-то много, не больше трёх десятков. Все они собрались в центре поселения, очевидно, ждут нас.

— У нас новенький! — кричат те, что ведут меня.

— Хе-хей! Новенький! Как зовут, за что сюда угодил? — раздаются крики со всех сторон.

Меня окружают, вертят, щупают. Я лишь надеюсь, что попал не туда, где едят людей.

— Разойдитесь, — слышу я негромкий голос.

Люди послушно расступаются, и обладательница голоса подходит ко мне. Это девушка с тёмными волосами, которые подняты кверху, а оттуда струятся по плечам целым водопадом тонких кос. Она чуть полновата, невысока и боса, и даже удивительно, как ей удаётся выглядеть при этом величественно. Наверное, это благодаря осанке.

Незнакомка одета в простое белое платье, подвязанное тонким красным поясом. Такими же красными нитями скреплена и её причёска.

— Повелительница Огня, — уважительно шепчут люди, склоняя головы.

Девушка подходит ко мне и берёт за руки.

— На тебе кровь, — хмурится она, и дуги тонких бровей почти сходятся на переносице.

Глаза у неё такие тёмные, что зрачков почти не видно. Нос прямой, на подбородке ямочка. У нас в королевстве она была бы одной из первых красавиц. Но, кажется, умом не блещет.

— Я поранился о скалы, — и добавляю торопливо, возможно, она послушает меня, а её послушают люди: — Мой друг остался там, в трясине, ему нужно помочь!

— Что она сказала, на нём кровь? — спрашивает кто-то позади. — За убийство сюда угодил, что ли?

— Его друг — дракон! — кричит кто-то ещё. — Пусть тонет!

— Если ты и вправду попал сюда с драконом, ему мы помогать не станем, — незнакомка сурово глядит на меня. — Мы все здесь оказались из-за драконов. Ты ведь знаешь, почему?

Я мотаю головой.

— Так слушай: жил-был король, который не отправлял преступников в темницу, а приказывал драконам уносить их в безлюдные земли, откуда нет дороги назад, — девушка крепче сжимает мои руки. — Короля не волновало, велико ли прегрешение. Было ли то убийство из жадности или отчаявшаяся нищенка крала крохи еды для детей — в глазах короля все преступления были равны. К счастью, дракон оставлял людей там, где они хотя бы смогут выжить, и им позволялось взять с собой какие-то инструменты, способные облегчить существование. Здесь, в этой долине, мы все — потомки тех несчастных, но уже много лет драконы никого не приносили.

— Я читал… — начинаю было я, но острые ногти впиваются в мои израненные руки. — Ох, что ты делаешь?

— Иди за мной, — повелевает девушка, отпускает меня и идёт прочь.

Мне ничего не остаётся, кроме как идти следом. С рук капает кровь. Надеюсь, она не собирается разорвать меня на части и сожрать, а то чувствую, эта может.

Никто из других обитателей деревушки не останавливает нас, хотя и видно, что они не прочь были бы со мной поболтать.

Дом, в который мы идём (если это можно назвать домом), стоит на крупном осколке скалы у самого берега озера, и мы поднимаемся к нему по узкой тропке. Вода в озере такая прозрачная, что можно разглядеть каждый камешек на дне.

Похоже, что стены дома состоят из смеси глины и озёрных камней. Дом округлый и сверху покрыт сухой болотной травой.

Прежде чем мы входим, девушка оглядывается. Похоже, ей важно, чтобы за нами никто не следовал. Она остаётся довольна осмотром и жестом приглашает меня внутрь.

Я вхожу и осматриваюсь. В этом жилище пол из глины, у стены охапка сухих трав, покрытая шкурой, что служит ложем, а больше нет ничего, даже печи. На стенах висят немудрёные наряды. Даже двери как таковой здесь нет — только проём, завешенный сухой длинной травой.

— Теперь рассказывай, кто ты на самом деле, — говорит мне хозяйка дома. — Ты ведь не преступник, хотя лучше, чтобы мой народ считал именно так. Ты правитель, что для здешних мест так же плохо, как и дракон, если только не хуже.

— Ты права, я сын короля, — удивлённо отвечаю я. — Но откуда…

— Времени мало, — прерывает она меня. — Как ты здесь оказался и зачем?

— Мы летели за Дальний Край Света, — признаюсь я, так как выбора не вижу. — К драконам.

— Твой друг — дракон? — незнакомка пристально смотрит на меня.

— И да, и нет. Он может быть человеком. И хотел бы быть именно им. Пожалуйста, сделай что-нибудь, — прошу я. — Умоляю, помоги ему, если можешь!

Девушка явно колеблется, отходит к двери, затем поворачивается, встряхнув волосами. Берёт меня за руку в том месте, где под рубашкой прячется кольцо чешуи, и чему-то улыбается.

— У тебя его вещь, — говорит она и протягивает руку. — Давай.

Неужели она имеет в виду амулет? Но как она могла догадаться, и можно ли ей доверять?

— Давай! — повышает голос она. — Времени почти не осталось!

Наверное, стоит рискнуть. Сам я не сумею помочь Дрейку, а из всех жителей деревни помощь мне предложила лишь эта девушка, даже имени которой я не знаю. Я развязываю ворот, снимаю амулет и протягиваю ей. Странно, но сейчас амулет не светится.

— Идём! — и она почти толкает меня. Мы спешим к центру деревушки, где жители уже уложили несколько куч хвороста.

— Нела, окажи милость! — просит знакомый мне старик, и девушка, улыбнувшись, кладёт на хворост ладонь. Вскоре с потрескиванием занимается огонь.

Я с изумлением гляжу на эту сцену. Колдовские способности? Она ведь и раньше дала понять, что ей открыто больше, чем другим.

Колдунья стискивает моё плечо.

— Сядь к костру, расскажи, откуда прибыл, — говорит она так властно, что нет желания спорить.

Меня окружают люди, давно не видевшие новичков и жадные до свежих историй, а когда я озираюсь в поисках своей новой знакомой, то вижу, что она будто растворилась.