Воронцов. Перезагрузка. Книга 7

Глава 9

Утро следующего дня началось с очередного стука в дверь. На этот раз я уже не удивился — похоже, ранние визиты стали нормой с тех пор, как мы вернулись с приёма у градоначальника.

— Егор Андреевич, — послышался голос Захара, — Иван Дмитриевич внизу. Говорит, что сегодня организована поездка на оружейный завод, если вы не забыли.

Я действительно забыл. После череды встреч и переговоров эта информация затерялась в голове среди десятка других дел.

— Скажи, что буду через полчаса, — ответил я, поднимаясь с кровати.

Машенька сонно открыла один глаз:

— Опять уезжаешь?

— Ненадолго, — успокоил я её, умываясь холодной водой из кувшина. — Иван Дмитриевич организовал визит на оружейный завод. Хочет показать производство и посоветоваться. Я тебе завтрак в комнату закажу, отдыхай.

Спустившись вниз, я обнаружил в трактире не только Ивана Дмитриевича, но и генерала Давыдова в полной парадной форме, а также Савелия Кузьмича, который сидел с чашкой чая и выглядел слегка ошарашенным таким вниманием.

— А, Егор Андреевич! — воскликнул генерал, поднимаясь мне навстречу. — Рад, что вы согласились посетить наш завод! Уверен, ваш взгляд специалиста поможет нам решить многие проблемы.

— Доброе утро, Пётр Семёнович, — поздоровался я, пожимая ему руку. — Надеюсь буду полезным.

Иван Дмитриевич допил свой чай и встал:

— Ну что, господа, поехали? Карета ждёт. Савелий Кузьмич, вы готовы?

Кузнец кивнул, с некоторым благоговением глядя на генерала. Видимо, для простого тульского мастера находиться в компании таких высокопоставленных особ было в диковинку.

Перед тем как выйти, я окликнул хозяина таверны и распорядился на счет завтрака для Машки. Тот кивнул и я вышел вслед за остальными, где нас уже ждала большая карета, запряжённая четвёркой лошадей. У дверцы стояли два солдата в форме — личная охрана генерала, как я понял.

Устроившись внутри кареты, мы тронулись в путь. Оружейный завод находился на окраине города, и дорога заняла минут двадцать.

— Егор Андреевич, — начал генерал Давыдов, когда карета выехала на главную улицу, — позвольте сразу обрисовать масштаб проблемы. Наш завод — один из крупнейших в империи. Производим до тысячи ружей в месяц, плюс пистолеты, сабли, штыки и прочее снаряжение. Но качество… качество оставляет желать лучшего.

— В чём конкретно проблема? — спросил я.

Генерал тяжело вздохнул:

— Во всём понемногу. Стволы — неровные, точность боя низкая. Замки — постоянно клинят, процент брака доходит до тридцати! Можете представить? Из каждых десяти замков три приходится отправлять в переплавку или на доработку. Это огромные потери времени и материалов.

— А мастера что говорят?

— Разводят руками, — с горечью ответил генерал. — Говорят, что так всегда было, что лучше сделать нет возможности, что это в пределах нормы. Но я знаю — французские и английские ружья не имеют таких проблем! Их замки работают как часы, стволы прямые и точные. Значит, можно делать лучше, просто наши не умеют!

Иван Дмитриевич добавил:

— Именно поэтому я и предложил генералу обратиться к вам. Вы показали, что владеете знаниями, недоступными нашим обычным мастерам. И может быть, сможете найти решение.

Карета свернула на широкую дорогу, и впереди показался завод. Я невольно присвистнул от удивления.

Это был целый городок из десятков зданий — длинные производственные корпуса с трубами, из которых валил дым, складские помещения, казармы для рабочих, административные здания. Всё было обнесено высоким забором с караульными вышками по углам.

— Впечатляет, — признал я.

— Десять десятин земли, восемь цехов, более тысячи рабочих, — с гордостью перечислил генерал. — Работаем круглосуточно, в три смены. Но масштаб не заменяет качество, увы.

Мы въехали через главные ворота, миновав караул, который вытянулся по стойке смирно при виде генерала. Карета остановилась у центрального здания, и мы вышли.

Первое, что поразило — шум. Отовсюду доносился лязг молотов, свист мехов, крики мастеров, скрип телег.

— Пройдёмте, — пригласил генерал, направляясь к ближайшему корпусу. — Сначала покажу основное производство.

Мы вошли в длинное здание с высокими потолками. Внутри стояло не меньше тридцати горнов, у каждого работали кузнецы — били молотами по раскалённому железу, создавая оглушительный грохот. Искры летели во все стороны, жар был такой, что я аж вспотел.

— Здесь куём заготовки для стволов, — объяснил генерал, повышая голос, чтобы перекрыть шум. — Берём железные полосы, нагреваем, сворачиваем в трубку вокруг стержня и провариваем шов.

Я подошёл ближе к одному из мастеров и наблюдал за процессом. Кузнец действительно брал полосу раскалённого металла, ловко оборачивал её вокруг длинного стального стержня и начинал бить молотом, сваривая края.

Но я сразу заметил проблему. Температура нагрева была неравномерной — одна часть полосы светилась ярко-жёлтым, почти белым цветом, другая была тускло-красной. При такой разнице температур качественной сварки шва добиться невозможно.

— Савелий Кузьмич, — тихо сказал я, подзывая тульского мастера. — Видите? Нагрев неравномерный. В таких условиях шов будет слабым.

Кузнец прищурился, всматриваясь в работу коллеги, потом кивнул:

— Точно, Егор Андреевич. У меня в кузнице так не делают. Мы следим, чтобы вся заготовка была равномерно прогрета.

— Именно, — согласился я. — А здесь спешат, гонят план, не обращая внимания на качество.

Мы прошли дальше вдоль ряда горнов. Везде картина была похожей — мастера работали быстро, но не аккуратно. Тут шов проварен не до конца, там заготовка перегрета и металл начал гореть, в третьем месте стержень установлен криво, и ствол получится изогнутым.

Генерал Давыдов, видя моё хмурое лицо, спросил:

— Что-то не так?

— Многое не так, — честно ответил я. — Неравномерный нагрев, спешка, отсутствие контроля качества на каждом этапе. При таком подходе брак неизбежен.

Генерал сокрушённо покачал головой:

— Я так и думал. Пройдёмте дальше, покажу остальные цеха.

Следующим был цех обработки стволов. Здесь уже откованные трубки растачивали изнутри, добиваясь нужного калибра и гладкости поверхности. Работа велась вручную — длинные развёртки с режущими кромками проталкивали через ствол, снимая тонкую стружку металла.

Я взял в руки один из готовых стволов и поднёс к свету, глядя через него, как через подзорную трубу. То, что я увидел, не обрадовало. Внутренняя поверхность была неровной, с бороздами и выступами. В некоторых местах видны были непроваренные швы — тёмные линии, где металл не сплавился полностью.

— Вот ваша главная проблема со стволами, — сказал я, передавая ствол генералу. — Посмотрите сами.

Давыдов поднёс ствол к свету и нахмурился:

— Боже мой… я и не думал, что внутри так плохо. Снаружи ведь выглядит прилично.

— Снаружи шлифуют и полируют, — пояснил я. — А внутри… там скрыты все грехи ковки. И именно из-за этих неровностей страдает точность боя. Пуля идёт по стволу неравномерно, отклоняется то в одну сторону, то в другую.

— И как это исправить? — спросил генерал.

— Нужно улучшить качество ковки на первом этапе, — объяснил я. — Обеспечить равномерный нагрев, тщательно проваривать шов. А на этапе расточки — использовать более точные инструменты и проверять каждый ствол на просвет, отбраковывая негодные сразу, а не после полной сборки ружья.

Савелий Кузьмич, слушавший внимательно, добавил:

— Егор Андреевич прав, господин генерал. У меня в кузнице не такие масштабы, но я каждую деталь проверяю. Лучше потратить лишний час на проверку, чем потом переделывать изделие полностью.

Иван Дмитриевич что-то записывал в небольшую записную книжку. Он сопровождал нас молча, но внимательно следил за всем, что я говорил.

— Идёмте, покажу цех сборки замков, — предложил генерал. — Это наша главная головная боль.

Мы перешли в соседнее здание, где за длинными верстаками сидели десятки мастеров, собирающих ружейные замки. Каждый замок состоял из множества деталей — курок, боевая пружина, спусковой крючок, огниво, полка для пороха… Всё это нужно было точно подогнать друг к другу, чтобы механизм работал плавно и надёжно.

Я подошёл к одному из мастеров и попросил показать готовый замок. Мастер, пожилой человек с натруженными руками и усталыми глазами, протянул мне недавно собранный механизм.

Я взвел курок — движение было тугим, с заеданиями. Нажал на спуск — курок упал, но не резко, а как-то вяло, без должной силы. Повторил несколько раз — каждый раз ощущения были разными, то туже, то легче.

— Вот видите, — сказал я генералу. — Механизм работает неравномерно. А всё потому, что детали подогнаны неточно. Где-то зазор слишком большой, где-то детали трутся друг о друга слишком сильно.

— А как наши союзники делают? — спросил генерал.

— У них стандартизация, — ответил я. — Каждая деталь изготавливается по точным образцам, с минимальными допусками. И тогда детали с разных замков взаимозаменяемы — можешь взять курок от одного, пружину от другого, собрать третий замок, и всё будет работать идеально.

— А у нас?

Я попросил мастера дать ещё один замок и попытался поменять детали местами. Курок от первого замка не встал на место во втором — отверстие было чуть меньше. Пружина тоже не подошла — крепления оказались на разном расстоянии.

— Вот видите, — показал я. — Каждый замок уникален. Мастер подгоняет детали вручную, под конкретный экземпляр. Это требует огромного времени и мастерства, а результат всё равно нестабильный.

Генерал Давыдов выглядел всё более подавленным:

— И что делать? Как исправить это?

— Нужны точные инструменты, — объяснил я. — Калибры для проверки размеров, шаблоны для изготовления одинаковых деталей, измерительные приборы. И нужна система контроля качества на каждом этапе.

Я взял со стола одну из пружин, которая должна была придавать курку силу удара. Попробовал согнуть её пальцами — пружина поддалась слишком легко, почти не сопротивляясь.

— А вот ещё проблема, — сказал я. — Пружина слишком мягкая. Сталь плохого качества или неправильно закалена. Отсюда слабый удар курка, отсюда осечки.

Савелий Кузьмич попросил у мастера разрешения взять пружину и внимательно её осмотрел:

— Егор Андреевич прав. Это сталь неправильно отпущенная. Либо перегрели при закалке, либо слишком быстро остудили. У меня такие пружины не прошли бы проверку.

Генерал повернулся к сопровождавшему нас мастеру завода — грузному мужчине средних лет в кожаном фартуке:

— Василий Петрович, вы слышали? Почему пружины такого низкого качества?

Мастер замялся:

— Ваше превосходительство, мы делаем как всегда делали. Берём железо, куём, закаливаем… Как иначе, не знаем.

— Вот поэтому я и пригласил Егора Андреевича, — вздохнул генерал. — Наши мастера не знают, как делать лучше. А враги наши знают, и их оружие превосходит наше.

Мы обошли ещё несколько цехов — где изготавливали ложи для ружей, где полировали и гравировали готовые изделия, где проводили окончательную сборку и проверку оружия. Везде я видел одну и ту же картину — хорошие мастера, которые старались как умели, но были скованы отсталыми методами и отсутствием точных инструментов.

В цехе испытаний нам показали, как проверяют готовые ружья. Испытатель засыпал в ствол увеличенный заряд пороха, вставлял пулю, заряжал замок и стрелял в специальный щит. Если ружьё выдерживало — считалось годным, если ствол раздувало или замок разрушался — в брак.

— Какой процент проходит испытания? — спросил я.

— Как я уже говорил, примерно семьдесят процентов, — ответил генерал. — Остальные отправляются на доработку или в переплавку.

— То есть треть труда впустую, — подытожил я.

— Именно, — кивнул Давыдов. — Вот поэтому я и прошу вас помочь уменьшить брак и улучшить качество.

Мы вышли из производственных корпусов и направились в административное здание, где генерал распорядился подать чай и закуски. Устроившись в его просторном кабинете, я наконец смог собраться с мыслями и сформулировать свои наблюдения.

— Господа, — начал я, когда все расселись вокруг большого стола, — проблема вашего завода не в отсутствии мастерства у рабочих. Проблема в системе. Вы пытаетесь производить точные механизмы методами, которые для этого не подходят.

— Объясните подробнее, — попросил генерал, наливая мне чай.

Я достал из кармана карандаш и начал рисовать на листе бумаги:

— Смотрите. Ружейный замок — это точный механизм, где каждая деталь должна взаимодействовать с другими с минимальными зазорами и трением. Чтобы этого добиться, нужны три вещи.

Я нарисовал три пункта:

— Первое — точные инструменты для изготовления деталей. Калибры для проверки размеров, шаблоны для придания одинаковой формы, измерительные приборы.

— Второе — качественная сталь и правильная термообработка. Особенно для пружин и ударных частей. Здесь нужны знания о температурных режимах, о скорости охлаждения, о составе стали.

— Третье — система контроля качества на каждом этапе. Не в конце, когда готовое изделие испытывают, а на каждой стадии изготовления. Проверять нужно заготовки, детали, узлы. Отбраковывать брак сразу, а не тащить его через весь производственный цикл.

Генерал Давыдов внимательно слушал, кивая. Иван Дмитриевич записывал каждое моё слово. Савелий Кузьмич слушал меня широко раскрыв глаза.

— А можете это реализовать? — прямо спросил генерал.

Я задумался:

— Один — нет. Это огромная работа. Нужно разработать новые инструменты, обучить мастеров, внедрить систему контроля. Но если вы дадите мне группу лучших мастеров, мастерскую для экспериментов и время — могу составить подробное руководство и обучить людей.

— Сколько времени? — уточнил генерал.

— Несколько месяцев, — прикинул я. — Может, полгода. Зависит от того, как быстро люди будут учиться и насколько хорошо удастся изготовить нужные инструменты.

Генерал переглянулся с Иваном Дмитриевичем, потом решительно кивнул:

— Делайте. Выделю вам отдельную мастерскую здесь, на заводе. Людей дам лучших — двадцать мастеров, самых толковых. Материалы, инструменты — всё, что потребуется. Только результат нужен.

— Одно условие, — сказал я. — Мне нужна свобода действий. Никакого вмешательства со стороны заводского начальства. Я обучаю мастеров так, как считаю нужным, внедряю методы, которые считаю правильными. А иначе получится как всегда — начальство начнёт требовать немедленных результатов, торопить, менять планы, и всё сорвётся.

Генерал улыбнулся:

— Согласен. Будете работать напрямую со мной, минуя всех промежуточных начальников. Раз в месяц обсуждаем проделанную работу, делаем выводы, смотрим результаты. Устраивает?

— Вполне, — кивнул я.

Иван Дмитриевич вмешался:

— Егор Андреевич, а когда вы сможете начать?

— После возвращения в Уваровку мне нужно разобраться с делами там, — ответил я. — Месяц, не меньше. Потом смогу приезжать сюда на несколько дней, обучать мастеров, ставить задачи. Постоянно находиться здесь не смогу — у меня есть другие обязательства.

— Понимаю, — кивнул генерал. — А можно ли оставить здесь кого-то из ваших людей? Кто будет контролировать работу в ваше отсутствие?

Я посмотрел на Савелия Кузьмича. Тульский мастер сидел, задумчиво потирая бороду. Заметив мой взгляд, он встрепенулся:

— Что, Егор Андреевич?

— Савелий Кузьмич, не согласились бы вы возглавить эту работу? — спросил я. — Вы опытный мастер, понимаете суть проблем. Я дам вам подробные инструкции, чертежи, покажу методы. А вы будете обучать мастеров и следить за правильностью выполнения.

Кузнец растерянно заморгал:

— Я? Но я ведь… я простой кузнец, Егор Андреевич. Как же я буду руководить таким делом?

— Вы не простой кузнец, — возразил я. — Вы талантливый мастер, который быстро схватывает новые идеи. Вы уже изготовили пневмодвигатели по моим чертежам, осваиваете подшипники. Справитесь и с этим.

Генерал Давыдов поддержал:

— Савелий Кузьмич, я выделю вам хорошее жалованье, мастерскую, помощников. Это шанс стать не просто кузнецом, а главным мастером крупнейшего оружейного завода империи. Такие возможности не часто выпадают.

Кузнец помолчал, явно борясь с сомнениями, потом медленно кивнул:

— Ладно. Попробую. Только вы, Егор Андреевич, не бросайте меня. Помогайте, направляйте.

— Обязательно, — заверил я. — Буду приезжать регулярно, проверять работу, отвечать на вопросы.

Мы ещё час обсуждали детали — какую мастерскую выделить, каких мастеров отобрать для обучения, какие материалы закупить в первую очередь. Я составил предварительный список необходимых инструментов и оборудования, генерал пообещал обеспечить всё в кратчайшие сроки.

Когда мы выходили из административного здания, солнце уже клонилось к закату. Я провёл на заводе весь день, но время пролетело незаметно.

— Егор Андреевич, — сказал генерал Давыдов на прощание, крепко пожимая мне руку, — я возлагаю на вас большие надежды. Если у вас получится улучшить наше производство, это будет огромная услуга государству. И, разумеется, вы будете щедро вознаграждены.

— Постараюсь оправдать доверие, — ответил я.