Воронцов. Перезагрузка. Книга 7

Глава 14

Машенька осторожно выбиралась из-под одеяла, стараясь не разбудить меня. Я открыл глаза и увидел, как она на цыпочках пробирается к двери.

— Машунь, ты куда? — сонно спросил я.

Она обернулась с виноватой улыбкой:

— Ой, Егорушка, разбудила тебя. Прости. Просто хотела печь затопить, завтрак приготовить. Ты вчера так поздно лег, думала, дам тебе поспать подольше.

Я посмотрел в окно — солнце уже поднялось довольно высоко, судя по свету.

Спать уже не хотелось. Я потянулся, разминая затекшие мышцы, и встал с кровати.

— Нет, хватит спать. Дел много. Сегодня нужно ещё раз собрать всех мастеров, показать чертежи, что из Тулы привез, всё подробно обсудить.

Я умылся, оделся и вышел в горницу, где Машка уже хлопотала у печи. Запах жареного сала и свежеиспечённых лепешек наполнял дом, напоминая, что я дома, в родной Уваровке.

— Егорушка, садись, поешь сначала, — сказала Машка, ставя на стол миску с кашей. — А уж потом за дела берись.

Я послушно сел и принялся за завтрак. Маша присела напротив, наблюдая, как я ем, с довольной улыбкой на лице.

Доев завтрак, я вышел на улицу. Морозное утро встретило меня скрипом снега под ногами и весёлым лаем собак. Деревня жила своей обычной жизнью.

Я направился к кузнице, где обычно с утра можно было застать Петьку. Действительно, внутри уже пылал горн, и он что-то ковал на наковальне. Увидев меня, он отложил молот:

— Егор Андреевич! Доброе утро!

— Доброе, Петька. Слушай, собери всех к обеду в моём доме. Илью, Семёна, Митяя, Захара, Фому. Нужно серьёзно поговорить, чертежи показать, задачи распределить.

— Сейчас кому-то из малых скажу — соберемся! — с готовностью кивнул Петька.

Вернувшись домой, я достал из сундука чертежи, которые дал мне Иван Дмитриевич. Разложил их на столе, рассортировал по темам. Машка заглянула, посмотрела на обилие бумаг и покачала головой:

— Вот это да… Егорушка, ты со всем этим справишься?

— Не один, солнышко, — ответил я. — Вместе с мужиками. Одному это сложно осилить.

К полудню начали подтягиваться мужики. Первым пришёл Пётр. За ним Захар, Фома, потом Илья, Семён и, наконец, Митяй.

— Проходите, садитесь, — пригласил я, указывая на лавки вокруг стола. — Машенька, принеси нам чаю, пожалуйста.

Машка молча кивнула и скрылась на кухне. Мужики расселись, с любопытством поглядывая на разложенные на столе чертежи.

— Ну что, мужики, — начал я, когда все устроились, — вчера мы обсудили общие планы. Сегодня хочу показать конкретно, что нам предстоит делать, и распределить задачи.

Я придвинул к себе первую стопку чертежей:

— Вот это — чертежи от государства. Детали для оружейного завода, новые механизмы, инструменты. Работа будет серьёзная, и государство за это хорошо заплатит. Но главное — мы получим опыт и знания, которые потом сможем применить у себя.

Петька вытянул шею, пытаясь разглядеть чертежи:

— А можно посмотреть поближе?

— Конечно, — я протянул ему несколько листов. — Вот, смотри. Это детали для ружейных замков. Видишь, какие они сложные? Требуют точной обработки, правильной закалки.

Петька внимательно изучал чертежи:

— Егор Андреевич, а мы сможем такое делать?

— Сможем, — уверенно ответил я. — Но придётся научиться работать точнее, аккуратнее.

Я достал следующую стопку чертежей:

— А вот это — самое интересное. Паровая машина.

В комнате повисла тишина. Все уставились на бумаги, которые я пододвинул поближе.

— Паровая? — переспросил Илья. — Это та, что паром работает?

— Именно, — кивнул я. — Видите, вот тут котёл, в нём вода кипит, образуется пар. Пар под давлением поступает в цилиндр, толкает поршень. Поршень двигает шатун, шатун вращает колесо. Получается движение, которое можно использовать для любой работы — пилить доски, молотить зерно, качать воду.

Петька склонился над чертежами, пальцем водя по линиям:

— Егор Андреевич, а это… это сложно очень?

— Сложнее, чем пневмодвигатель, который у нас станок по дереву крутит, — честно признался я. — Там нужна точная подгонка деталей, правильные уплотнения, чтобы пар не выходил. Котёл должен выдерживать давление. Но если получится…

Я помолчал для драматического эффекта:

— Если получится, мы сможем дать энергию любому производству, независимо от воды в реке, от ветра, от чего угодно. Нужны только дрова для топки — а их у нас сколько угодно.

Глаза Петьки горели таким огнём, что я невольно улыбнулся. Вот он, настоящий энтузиазм!

— Егор Андреевич, — взволнованно заговорил он, — позвольте мне участвовать! Позвольте мне помогать делать эту машину! Я… я всё выучу, всё освою, любые навыки! Только дайте мне шанс!

— Петька, именно на тебя я и рассчитываю, — сказал я. — Ты наш лучший кузнец, у тебя золотые руки. Без тебя эту машину не построить.

Лицо Петьки просияло от гордости и счастья. Другие мастера переглянулись — тоже заинтересовались.

— А нам что делать-то? — подал голос Илья. — Я ведь плотник, не кузнец. Чем я могу помочь?

Я повернулся к нему:

— Илья, у меня для тебя отдельная задача. Видишь, сколько новых проектов? Паровая машина, инструменты для завода, обучение новых мастеров… Нам нужно отдельное здание под всё это. Механическая мастерская, где можно будет собирать сложные механизмы, хранить инструменты, проводить обучение.

Илья заинтересованно наклонился вперёд:

— Отдельное здание? Большое?

— Достаточно большое, — кивнул я. — Но вся проблема в том, Илья, что время поджимает — мастера вот-вот уже приедут.

— Это ж серьёзная стройка!

— Серьёзная, — согласился я. — Сейчас общежитие как доделаете, ещё одно здание нужно — казарму для охраны. Захар, сколько людей планируешь в охрану набрать?

Захар задумался, считая на пальцах:

— Ну, сейчас нас восемь человек. Хорошо бы ещё семерых добавить, чтобы пятнадцать вышло. Тогда можно будет организовать нормальное патрулирование — трое на посту постоянно, остальные на сменах.

— Значит, казарма на пятнадцать человек, — кивнул я. — Илья, справишься с двумя стройками одновременно?

Илья почесал затылок:

— Если помощников дадите, человек пять-шесть… Тогда одни механическую мастерскую строят, другие казарму. Быстро управимся.

— Помощников дам, — пообещал я. Плюс материалы закупим — гвозди, скобы, всё что нужно.

Семён, который до этого молчал, откашлялся:

— Егор Андреевич, а что с расширением стекольни? Вы же говорили, из Москвы большие заказы идут…

— Правильно говоришь, Семён, — кивнул я. — Заказов будет больше. Павел Иванович Третьяков — московский промышленник — хочет сотрудничать. Но вот что я скажу…

Я обвёл взглядом всех собравшихся:

— Нельзя хвататься за всё сразу. Если начнём гнаться за количеством, пострадает качество. А наша главная ценность — именно качество. Наше стекло лучшее, потому что мы делаем его тщательно, проверяем каждый лист. Наши доски ровные и крепкие, потому что мы не спешим. Поэтому…

Я сделал паузу:

— Поэтому будем расширяться постепенно. Семён, тебе задача — обучить новых подмастерьев стекольному делу.

— Понял, Егор Андреевич, — кивнул Семён.

Я повернулся к Митяю, который всё это время молчал, скромно сидя на краешке лавки:

— Митяй, у тебя задача — совершенствоваться на токарном станке. Плюс тебе бы поделиться навыками, которые ты освоил по выдуванию стекла.

Глаза парня загорелись:

— Я постараюсь!

— Вот и молодец, — одобрительно кивнул я.

Захар откашлялся:

— Егор Андреевич, охрану из кого расширять будем?

— Помнишь, ты говорил, у тебя есть знакомые из бывших солдат? — напомнил я. — Вот их и приглашай. Надёжных, проверенных людей. Жалованье будем платить хорошее. Нам предстоит работать с государственными заказами. Нужна надёжная защита, патрулирование окрестностей — чтобы знать, что происходит вокруг, нет ли разбойников, чужих людей.

Захар кивнул с пониманием:

— Ясно. Так я завтра же в Тулу съезжу, найду парней. Думаю, за неделю наберу нужное количество.

— Вот и отлично, — я повернулся к Фоме. — Фома Степанович, вы теперь главный по торговым делам. На ваши плечи ложится большая ответственность — вести переговоры с покупателями, заключать сделки, следить за ценами.

Фома выпрямился, чувствуя важность момента:

— Понимаю, Егор Андреевич. Не подведу.

— Что касается Павла Ивановича Третьякова, — продолжил я, — его предложение интересное, но спешить не будем. Сначала, как и договаривались, дадим ему пробную партию товара на реализацию. Посмотрим, как справится, честно ли рассчитается. Если всё хорошо — тогда можно говорить о долгосрочном партнёрстве.

— Разумно, — одобрил Фома. — В торговле осторожность не помешает.

— А что насчёт купца Беляева? — спросил я. — Тот, что в Туле. Он извинялся за своего управляющего, предложил обсудить сотрудничество на новых условиях.

Фома задумчиво почесал бороду:

— Я слышал о Беляеве. Купец крупный, влиятельный, но говорят, жёсткий в делах. С другой стороны, если он сам извинился и наказал управляющего — значит, действительно заинтересован в сотрудничестве.

— Вот и разберись с ним, — поручил я. — Встреться, поговори, узнай условия. Но без обязательств, без спешки. И главное — никакой эксклюзивности. Мы должны оставаться свободными в выборе покупателей.

— Так и сделаю, — кивнул Фома, записывая что-то в свою потрёпанную книжку.

Я откинулся на спинку стула, оглядывая собравшихся:

— Ну что, друзья, понятны задачи? Есть вопросы?

Петька поднял руку:

— Егор Андреевич, а когда начнём паровую машину делать?

— А вот завтра и начнем, — ответил я. — Сначала нужно подготовиться. Изучить чертежи, подобрать материал. Котёл, например, нужен медный. Цилиндр тоже сложная штука — нужна точная расточка.

— А я смогу помочь? — спросил Илья.

— Конечно, — улыбнулся я. — Основание для машины, раму — это всё из дерева. Твоя работа.

Семён поднял руку:

— А материалы где брать будем?

— Материалы… Что-то есть у нас, что-то закупим, — заверил я. — Чего нет — говорите Фоме — он список напишет и возьмем в городе.

— А ещё, — продолжил я, и в моём голосе появились торжественные нотки, — я хочу объявить важное решение.

Все насторожились, выжидательно глядя на меня.

— В этом году, — медленно и чётко произнёс я, — податей не будет.

Повисла мёртвая тишина. Мужики переглянулись, не веря своим ушам.

— Как… не будет? — пролепетал Пётр.

— Никаких податей, — повторил я. — Все поработали отлично. Производства работают, доходы идут. Деревня процветает. Вы заслужили передышку. Все деньги, что вы собрали в этом году, остаются вам.

— Егор Андреевич… — Пётр встал, подошёл ко мне и неожиданно упал на колени. Да благословит вас господь!

— Вставай, Пётр, вставай, — смутился я, поднимая его. — Не за что на колени падать. Это справедливо.

Но другие мужики тоже повскакивали с мест, наперебой благодаря меня. В глазах некоторых блестели слёзы.

— Да вы… вы барин настоящий! — взволнованно говорил Илья.

— Тихо, тихо, — остановил я поток благодарностей. — Я ещё не закончил.

Мужики замолкли, с надеждой глядя на меня.

— Всем ключевым мастерам, — объявил я, — за добросовестный труд назначается жалованье.

Я начал перечислять:

— Петька — три рубля в месяц как главный кузнец. Илья — три рубля как главный плотник и организатор строительства. Семён — три рубля как мастер стекольщик. Митяй — два рубля как подмастерье токарного дела, с повышением до трёх, когда освоишь работу с металлом.

Я оглядел потрясённые лица:

— Это немалые деньги. Для сравнения — обычный крестьянин за год тяжёлого труда зарабатывает рублей пятнадцать-двадцать. У вас будет больше, потому что вы не просто работаете, вы создаёте что-то новое, учитесь, совершенствуетесь.

Петька сглотнул:

— Три рубля… в месяц… Егор Андреевич, это же… это же целое состояние!

— Это оплата за вашу работу, — твёрдо сказал я. — Вы того стоите. Я так решил.

Илья вытер глаза рукавом:

— Егор Андреевич, да мы… мы для вас всё что угодно сделаем! Хоть день и ночь работать будем!

— Не нужно день и ночь, — улыбнулся я. — Нужно работать качественно, с умом. Учиться новому, совершенствоваться, передавать знания другим. Вот что от вас требуется.

Пётр поднялся, и в его голосе звучала непривычная твёрдость:

— Егор Андреевич, от всех нас — низкий поклон. Мы будем работать так, что вы гордиться нами будете. Обещаем.

— Обещаем! — подхватили остальные.

Я улыбнулся:

— Вот и договорились. А теперь давайте обсудим детали по каждому проекту.

Следующие два часа мы разбирали каждую задачу подробно. Постепенно из общих планов вырисовывались конкретные шаги.

— Так, — подвёл я итог, — начинаем с завтрашнего дня. Илья — ищешь помощников для строительства, составляешь точную смету материалов. Петька — готовишь кузницу, чистишь и точишь все инструменты. Семён — ищешь себе помощников. Захар — едешь в Тулу, находишь надёжных людей в охрану. Фома — пишешь письма Третьякову и Беляеву, договариваешься о встречах. Митяй — продолжаешь практиковаться на токарном станке.

Все закивали.

— Работы много у всех, — заметил Пётр.

— Много, — согласился я. — Но мы справимся. Вместе.

Мужики начали расходиться. Каждый пожимал мне руку на прощание, повторяя слова благодарности. Последним уходил Петька — он задержался, рассматривая чертежи паровой машины.

— Егор Андреевич, — тихо сказал он, — я всю жизнь мечтал делать что-то такое… важное. Не просто подковы и лопаты, а настоящие механизмы. И вот теперь… паровая машина… Это же чудо!

Я положил руку ему на плечо:

— Петька, ты делаешь чудеса каждый день. Просто раньше не замечал этого.

Он смущённо улыбнулся и направился к двери. В дверях обернулся:

— Спасибо вам, Егор Андреевич. За всё.

— И тебе спасибо, Петька. За старание и преданность делу.

Когда дверь закрылась за последним гостем, я тяжело опустился на лавку. Машенька подсела рядом:

— Устал, Егорушка?

— Да, солнышко. Но это приятная усталость.

Она положила голову мне на плечо:

— Ты сегодня сделал людей счастливыми. Видел, как у них глаза горели?

— Видел, — улыбнулся я. — И знаешь, Машенька, это и есть настоящее счастье. Не деньги, не слава, а возможность помогать людям, давать им шанс на лучшую жизнь.

Она крепче прижалась ко мне:

— Я горжусь тобой, Егорушка.

Мы сидели в тишине, наслаждаясь моментом покоя. За окном сгущались сумерки, в печи потрескивали дрова, в доме было тепло и уютно.

Мы поужинали, и я снова засел за чертежи — хотел ещё раз всё внимательно изучить, пока свежи впечатления от разговора с мужиками. Машенька занялась рукоделием, время от времени поглядывая на меня с улыбкой.

Поздно вечером в дверь постучали. Я открыл — на пороге стоял Захар.

— Егор Андреевич, извините, что поздно. Хотел сказать — завтра на рассвете еду в Тулу, как договаривались. Вернусь дней через пять, с новыми людьми. Хотел уточнить — может, вам чего из города привезти?

— Привези вот что, — я быстро набросал список на бумажке. — Медную проволоку. Кожаные ремни для приводов, штук десять разной длины. Точильные камни, разных. И ещё — узнай у Савелия Кузьмича, как дела, готов ли он к моему приезду.

— Будет сделано, — кивнул Захар, пряча список.

Я дал ему пятьдесят рублей:

— Этого хватит. Сдачу привезёшь.

— Хорошо. Ну, я пошёл. Спокойной ночи.

— Счастливого пути, Захар.

Я вернулся к столу, но сосредоточиться на чертежах уже не мог. Мысли разбегались в разные стороны, планы громоздились один на другой.

— Егорушка, — позвала Машка, — хватит работать. Пойдём отдыхать. Завтра продолжишь.

Она была права. Я убрал чертежи, потушил свечи, и мы отправились спать.

Перед сном, в голове крутились мысли о паровой машине. Ночью даже снилось, как она работает, как поршень ходит в цилиндре, как пар свистит в клапанах. С этим всем я и провалился в сон.