Воронцов. Перезагрузка. Книга 5

Глава 2

На следующий день, поздно к вечеру, приехали Фома с Захаром. Я как раз вернулся с лесопилки, когда услышал стук копыт и скрип колёс. Выйдя на дорогу, увидел знакомую телегу, запряжённую Ночкой.

Они прибыли без обоза, сами. Как только телега остановилась во дворе, я подошёл поприветствовать их.

— Доброго вечера, Егор Андреевич! — громко поздоровался Захар. — Прибыли, как и обещали.

Фома, спустился следом за Захаром с телеги, отряхивая дорожную пыль с кафтана.

— А где обоз? — спросил я, вглядываясь в сторону леса, куда уходила дорога.

— У тех были какие-то накладки, — ответил Захар, махнув рукой в сторону города. — Игорь Савельевич просил передать, что приедут где-то через пол седьмицы, как порешает свои дела.

Я кивнул, понимая, что задержки в делах — обычное дело. Но тут заметил, что приехали они не одни. С ними прибыло ещё двое мужиков примерно возраста Захара — крепкие, жилистые, с обветренными лицами людей, привыкших к походной жизни. Оба были одеты просто, но добротно, с той особой аккуратностью, которая выдаёт бывших военных.

Заметив мой взгляд, незнакомцы степенно поклонились, сняв шапки.

— Здравия желаем, барин, — произнёс один из них, чуть выступив вперёд. Голос у него был низкий, с хрипотцой, как у человека, привыкшего отдавать команды.

— Семён Ильич Краснов, бывший стрелецкий десятник, — представился он.

— Григорий Матвеевич Соколов, также из стрельцов, — добавил второй.

Захар, приосанившись, объяснил:

— Это мои служивые друзья, Егор Андреевич, с которыми я служил у князя и тоже вышли в отставку. Ещё крепкие и бодры, не сомневайтесь.

Он положил руку на плечо Семёна, с явной гордостью глядя на своих товарищей.

— Когда я им сказал, что служу у боярина Воронцова, и вкратце описал, как тут обстоят дела, они изъявили желание тоже пойти к вам на службу. С окладом как у Никифора и Пахома.

Я задумчиво потёр подбородок.

— Ну а если вы, Егор Андреевич, посчитаете, что много, то готовы и за меньшее, — произнёс Семён без тени разочарования в голосе. — В городе нас ничего не держит, семьями не обзавелись. А просто сидеть на пенсию и пропивать её в кабаках желания нет.

— Плюс ко всему, — добавил Захар, — рукастые они оба, руки из правильного места растут. С деревом управляются, как баба с тестом.

Фома, стоявший рядом, усмехнулся в бороду:

— Это правда, Егор Андреевич. По дороге колесо ослабло, так они его быстрее меня перебрали. Да так ладно, что даже я бы лучше не смог.

Я обвёл взглядом всю компанию. Люди, имеющие воинский опыт, да ещё и с навыками работы по дереву, могли бы стать ценным пополнением для Уваровки. К тому же, учитывая недавние события и всё растущее богатство деревни, лишняя защита не помешает.

Я кивнул и сказал:

— Пусть тогда пока в ангаре себе топчан сколотят, потому что размещать их негде. А сами пускай ставят домик небольшой, да на два входа или на один, как казарму, уж пусть как хотят, решают сами. Пусть считают, что добро на постройку я дал.

Лица новоприбывших просветлели. Они снова поклонились, на этот раз с явным облегчением и благодарностью.

— Спасибо, барин, не пожалеете, — произнёс Семён, а Григорий добавил:

— Послужим верой и правдой.

Захар удовлетворённо кивнул и сказал:

— В курс дела введу, где и у кого брать какой материал и инструмент.

Он кивнул мужикам в сторону ангара:

— В углу лежит инструмент, рядом доски. Осмотритесь там да сделайте себе топчаны, пока мы будем заниматься делами.

Семён и Григорий, поклонившись ещё раз, направились к указанному месту.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Захар подвёл меня к телеге, на которой в одной стороне были сложены мешки с мукой да пару листов железа, а в другой, аккуратно перемотанные в тряпицы, лежали, выглядывая уголками, мушкеты.

Захар, видя, как мои глаза заблестели, с гордостью начал показывать и рассказывать:

— Вот, Егор Андреевич, как и обещал. Помучились, конечно, да и денег пришлось отвалить немало, но дело того стоило.

Тут же подошёл улыбаясь, довольный Фома.

— По итогу привезли шесть армейских мушкетов, — с нескрываемой гордостью доложил Захар, бережно разворачивая тряпицу и демонстрируя тяжёлое, но изящное по-своему оружие.

— Что, вот так просто купили? — удивился я, зная о строгих ограничениях на продажу военного оружия.

Захар хитро прищурился и начал свой рассказ:

— Эх, Егор Андреевич, кабы всё так просто было! — воскликнул он, покачивая головой. — Пришлось добывать по старым знакомым, по теневым каналам, так сказать.

Он оглянулся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто, и продолжил тише:

— Сначала к Фёдору Кузьмичу пошли, он в арсенале служит. Думали, может, подскажет что. А он нам — ни в какую! «Не положено, — говорит, — и под суд пойду, и вас с собой потяну». Ну, пришлось искать обходные пути.

Захар потёр руки, явно наслаждаясь моментом:

— Вспомнил я тогда про Митрича, что в полку у нас провиантом заведовал. Он-то со всеми связи имел. Нашли его в трактире «Три гуся», где он теперь вышибалой работает. Выпили с ним, потолковали о старых временах. А потом, значит, к делу перешли.

Глаза Захара загорелись азартом:

— Митрич нас свёл, со старым оружейником, что на задворках кузницу держит. Тот сначала тоже крутил носом — мол, не занимаюсь таким, боюсь поймают. Но мы ему объяснили, для кого берём, да монетку серебряную показали — сразу сговорчивее стал.

Захар развёл руками, словно фокусник, закончивший трюк:

— А там уж, как по маслу пошло! Оказалось, у этого оружейника на складе лежит партия мушкетов, списанных из полка якобы как негодные. А на деле — просто почистить, смазать, кое-где подправить, и служат не хуже новых. Вот и сторговались мы с ним, по сходной цене, хоть и не дёшево вышло.

Я с интересом осматривал мушкеты. Они были добротные, хоть и не новые — видно, что побывали в деле, но ухоженные, с резными ложами из тёмного дерева.

— А ещё шесть охотничьих мушкетов, — продолжил Захар, указывая на другой свёрток, — которые уже оформили через Фому.

Фома выступил вперёд, поглаживая бороду:

— С этими проще было, Егор Андреевич, — начал он свой рассказ. — Охотничье оружие не запрещено, хоть и дорого стоит. Пошёл я к Силантию Петровичу, у него лавка оружейная на Кузнецком ряду.

Фома улыбнулся, вспоминая:

— Захожу, значит, к нему, а он как раз спор ведёт с каким-то боярским сынком. Тот всё требует мушкет с серебряной насечкой, да чтоб непременно курковый механизм был новейший, французский. А Силантий ему толкует, что такого нет, и под заказ делать — полгода ждать.

Фома хмыкнул:

— Ну, сынок тот шуметь начал, ногами топать. Я стою в сторонке, жду, когда уйдёт. А он всё не унимается, кричит: «Да ты знаешь, кто мой батюшка?» А Силантий ему спокойно так: «Знаю, сударь, только мушкету твоё родство без надобности, он и так стрелять будет. Но позже».

Я рассмеялся, представив себе эту сцену. Фома, довольный произведённым эффектом, продолжил:

— Ну, убрался наконец тот сынок, гремя саблей на весь ряд. А Силантий ко мне повернулся, весь красный от злости: «Чего тебе?» — спрашивает. Я и говорю: «Мушкеты охотничьи нужны, штук шесть, для охотников из соседних деревень, которые заказывали. На перепродажу беру».

Фома хитро подмигнул:

— Он сразу подобрел. «А, — говорит, — это дело другое. Не то что эти молокососы, которым лишь бы хвастаться друг перед дружкой». Повёл меня в заднюю комнату, показал товар. Мушкеты — загляденье! Не новые, конечно, но крепкие, надёжные. Я и взял шесть штук, как вы велели. Сказал, что если хорошо пойдут, ещё приду.

— А он не спрашивал, зачем нам столько? — поинтересовался я.

Фома усмехнулся:

— Спрашивал, конечно. Я ему наплёл, что у нас в округе медведь объявился, житья нет — скотину дерёт, людей пугает. Мужики, мол, скинулись, чтоб облаву устроить, да оружия не хватает. Он и поверил. Даже скидку небольшую сделал — «на доброе дело», говорит. А если что — у вас и шкура есть уже выделанная.

Я одобрительно кивнул. Хорошая легенда, которая не вызовет подозрений.

Захар тем временем развернул ещё одну тряпицу, в которой были аккуратно сложены пять пистолей.

— Вот это добыча особая, — сказал он с гордостью. — Удалось раздобыть и выкупить благодаря моим друзьям, — он кивнул в сторону ангара, где Семён и Григорий уже начали работу. — Они со старым оружейным мастером знакомы, тот им должен был. Вот и рассчитался товаром.

Я взял в руки один из пистолей — тяжёлый, с длинным стволом и изящной рукоятью, украшенной медными накладками. Хорошая работа.

— Денег правда ушло немало, — признался Захар.

— Знаешь, для защиты Уваровки не жалко. — Кивнул я, довольный приобретением.

— Ещё вот, — Захар указал на два бочонка, плотно закрытых и обмотанных промасленной тканью. — Порох привезли, два бочонка. И несколько килограмм пуль.

Тут проходил Пётр, которого я кликнул, и, зачерпнув рукой с десяток пуль, показал их ему:

— Глянь-ка, Петруха, сможешь такие отлить?

Пётр взял одну пулю, внимательно осмотрел, даже на зуб попробовал, и уверенно кивнул:

— Сделаем такие без проблем, Егор Андреевич. Форму только нужную надо выточить. А потом хоть сотню в день лить можно.

— Ну вот и отлично, — одобрил я. — Займись, как время будет.

Вновь обратившись к мушкетам, я осмотрел их с разных сторон, проверил механизмы, прицелился, примерив приклад к плечу. Оружие было тяжёлое, но сбалансированное, приятно ложилось в руки.

— Чуть позже, как картошку выкопаем, нужно будет из каждого произвести отстрел, хотя бы по нескольку выстрелов, — сказал я задумчиво. — Чтобы понимать кучность боя. Да и проверить, всё ли исправно.

Захар кивнул с серьёзным видом:

— Организуем, Егор Андреевич. Я и сам хотел предложить. Можно мишени поставить, всё как полагается.

Он помолчал, а потом добавил, понизив голос:

— И людей надо будет обучить. Мушкет — не коса, сам в руки не просится. Нужна выучка, чтоб пользы больше было, чем вреда.

Я согласно кивнул:

— Ты прав. Организуй обучение. Сами пристреляем, со служивыми твоими да потом и мужиков может подтянем, кого присмотришь к этому делу.

— Сделаем, — заверил Захар. — Семён с Григорием в стрелецком полку служили, они в этом деле понимают. Помогут с обучением.

К нам подошёл Илья, привлечённый необычным зрелищем. Его глаза загорелись при виде оружия:

— Вот это да! — выдохнул он. — Настоящие мушкеты, как у стрельцов царских!

Я усмехнулся, глядя на его восторженное лицо:

— Теперь у нас будет чем защититься, если что. Да и на охоту можно будет ходить.

Илья с уважением посмотрел на Захара, потом на меня:

— Это вы хорошо придумали, Егор Андреевич! Теперь никакая беда не страшна.

Я дал знак Захару и Фоме:

— Давайте отнесём всё в мой дом, там и спрячем до поры. А вечером обсудим подробнее, как будем организовывать охрану и обучение.

Втроём мы быстро перенесли оружие и боеприпасы в дом, аккуратно сложив всё в сундук. Закрыв крышку на замок, ключ от которого я спрятал на печи. Теперь Уваровка стала чуть безопаснее, а значит, и будущее наше — чуть надёжнее.

Через пару дней, когда уже вывели общую баню под крышу, ко мне подошёл Степан с вопросом. Поклонился легонько, как всегда делал, подходя ко мне.

— Егор Андреевич, — начал он, поправляя кушак, — дозвольте спросить. Когда мужиков отправить к вам в дом, чтобы его утеплить и обшить?

Я оглядел свой дом, хоть и тёплый, но всё равно продувало в некоторых местах, когда ветер сильный. Да и дополнительная обшивка не помешает— неизвестно какая ещё зима нас ждёт.

— А после того, как картошку выкопаем, — ответил я, прикидывая сроки в голове.

Степан кивнул, понимающе сощурил глаза, глядя на небо:

— Если погода позволит, то завтра начнём копать. Тучи вон заходят с запада, как бы дождя не было.

— Ну и хорошо, — ответил я, тоже посмотрев на небо.

Действительно, на горизонте собирались тучи, но пока они были далеко. Должны успеть до дождя. А если и пойдёт, так ненадолго.

На следующее утро, едва рассвело, Степан уже собирал народ на картофельное поле. Я тоже вышел, хотел проконтролировать работу — всё-таки это было для них в новинку, не хотелось, чтобы испортили урожай. Роса ещё не сошла с травы, и она блестела в первых лучах солнца, словно усыпанная драгоценными камнями. Утренний воздух был свеж и чист, дышалось легко.

В итоге на поле выгнал с десяток мужиков, баб, да ребятишек. Работа шла споро, с песнями да прибаутками. Мужики орудовали лопатами, вскрывая каждый куст, а бабы с ребятней собирали клубни в корзины, потом ссыпали в мешки. Я показал, как правильно выкапывать, чтобы не повредить клубни — если порезать, они плохо хранятся.

— Смотри, Федор, — говорил я, — не спеши. Отступи немного от куста, вот так, и поддень снизу. Тогда все клубни целыми будут.

Федор кивал, стараясь повторить мои движения.

К вечеру второго дня всё было выкопано. Урожай вышел отменный — с каждого куста по пять-шесть крупных картофелин, да ещё мелочь — на рассаду на следующий год. Всю эту благодать просушили на солнце, разложив на рогожах во дворах, а потом спустили в погреб. Зимой будет чем кормиться. А главное — семенной фонд на следующий год обеспечен.

— Богато уродилось, Егор Андреевич, — сказал Степан, с уважением глядя на горы клубней. — Как вы и говорили. Теперь уж точно с голоду не помрём.

— И не только не помрём, но и заживём лучше, — ответил я, довольный результатом. — Это ведь только начало. На следующий год ещё больше посадим.

После того, как с картошкой управились, мужики взялись за мой дом. Пока свозили материал ко мне во двор, чтоб заняться обшивкой дома, я наблюдал за работой, давая указания. Хотелось, чтобы всё было сделано по уму, на совесть.

— Доски кладите внахлёст, — объяснял я Степану, который руководил работами, — так ветер не будет задувать в щели. И крепите плотнее, чтоб не скрипело при ветре.

А ближе к обеду приехал обоз. Три телеги, гружённые товаром, и верховой впереди — Игорь Савельевич.

— Здравствуйте, Егор Андреевич! — крикнул он издалека, спешиваясь с коня. — Принимайте гостей!

— Здорово, Игорь Савельевич! — ответил я, выходя навстречу. — Милости просим!

Купец выглядел довольным — дела, видимо, шли хорошо.

Дав команду мужикам, те быстро и организованно разгрузили всё, что привёз купец — в основном, товары, которые мы заказывали: соль, ткани, железные листы, пряности. А взамен погрузили ему очередную партию досок.

Игорь Савельевич внимательно осмотрел чуть ли не каждую доску, проверил качество, потом удовлетворённо кивнул:

— Добро, как всегда у тебя. Порядок в делах.

Он рассчитался сразу же. А потом, заметив Фому, который наблюдал за происходящим, подозвал его.

— А вот и Фома Степанович! — воскликнул купец. — Как раз хотел и с тобой рассчитаться.

Игорь Савельевич достал отдельный кошель и рассчитался за бутылки, демонстративно показывая мне, что дела ведёт с моим купцом. Считал деньги медленно, с удовольствием, словно каждая бумажка была ему особенно дорога.

Я лишь кивнул тому, мол, так и нужно. Пусть ведёт дела напрямую — так всем удобнее.

Принесли Игорю Савельевичу очередной ящик со стеклом — всё аккуратно уложено в солому, чтобы не разбилось в дороге. Он снова придирчиво осмотрел товар, проверил ящик, потом дал отмашку своим людям грузить на телегу.

И, как всегда, не оставаясь даже на обед (хоть я и предлагал разделить трапезу), Игорь Савельевич собрался в обратный путь. Он ценил время.

— До следующего раза, Егор Андреевич! — крикнул он, садясь на коня. — Через седмицу-полторы снова буду.

— Счастливого пути! — ответил я, провожая взглядом обоз, который уже тронулся в путь, поднимая пыль на дороге.

Фома же подошёл ко мне, довольный, сияющий, как начищенный самовар. У него всегда был такой вид, когда дела шли хорошо, — глаза блестят, борода распушена, сам словно вырос на пару вершков.

— Егор Андреевич, — начал он, едва сдерживая радость, — бутылки все проданы! Игорь Савельевич смог договориться о продаже их по двадцать три рубля за штуку!

Я присвистнул от удивления. Это была хорошая цена, выше, чем мы рассчитывали. Значит, товар ценится, спрос растёт.

— В итоге произвёл с ним расчёт, и нам каждая бутылка получилась на рубль дороже, выгоднее, — продолжал Фома, потирая руки от удовольствия.

Я мысленно прикинул прибыль — получалось весьма неплохо. Наше маленькое стекольное производство начинало приносить серьёзный доход. А ведь начиналось всё с простой идеи — наладить производство бутылок для местных вин и наливок. Теперь же наши изделия уходили в саму столицу.

— Ну что ж, хорошо, — сказал я, хлопнув Фому по плечу. — Копейка рубль бережёт. Продолжай в том же духе.