Воронцов. Перезагрузка. Книга 3

Глава 7

— Иван, на тебе дозор за пленниками, чтоб не дай Бог что! — строго сказал я, глядя прямо в глаза парню.

— Все сделаю как надо, не впервой, — кивнул он, поправляя за поясом нож и принимая важный вид.

Тут увидел Степана, выходящего из-за своего дома. Подозвал его:

— Лошадей выходи, распряги да пристрой, чтоб не убежали да к нам привыкать начали.

Не успел я отойти и десяти шагов от Степана, как увидел спешащего ко мне Петра. Он шел быстро, на лице тревога. Заметив меня, облегченно выдохнул.

— Егор Андреевич, что это было? — выпалил он, переводя дыхание. — А то я как из дома вышел, на меня пробегающий с бердышом Иван шикнул, чтоб я ни ногой из дома и никого не выпускал.

Я кивнул, оглядываясь по сторонам.

— И правильно сделал, — одобрительно кивнул я, смотря на Ивана, который так и стоял, объясняя что-то Пахому.

— Так что было-то? — опять спросил Петр.

— Да люди лихие посыльному императрицы хотели помешать дело государственное сделать. Вот и попросил нас о помощи.

Петр удивленно переводил взгляд с меня на Ивана, с Ивана на Пахома, стоявшего неподалеку и потом снова на меня. На лице его читалось откровенное удивление.

— Императрицы? — переспросил он шепотом, оглядываясь. — Так вы что же…

— Да ладно тебе, — я хлопнул его по плечу, прерывая опасные расспросы. — Пойдем лучше глянем, что там с кузницей. Все равно сегодня уже работы толком не будет, хоть проконтролируем.

Петр помедлил секунду, видно было, что его так и распирает от вопросов, но затем кивнул, принимая мое решение сменить тему. Мы неспешно пошли к Быстрянке, где строилась наша кузница.

— Хороший день, — сказал Петр, глубоко вдыхая. — Даже не верится, что утром такая заваруха была.

— Жизнь продолжается, — философски заметил я. — Сегодня разбойники, завтра еще что-нибудь… А нам кузницу достраивать надо, если хотим развиваться дальше.

Когда мы подошли к месту строительства, Семён уже вовсю трудился. Печь была выложена и, судя по всему, уже успела изнутри подсохнуть. Сейчас он занимался установкой опор для вала — устанавливая площадки на опорах моста. Еще две опоры он успел сделать с утра.

— Семён! — окликнул я. — Да ты, я смотрю, без дела не сидишь.

Он обернулся, вытирая пот со лба. Лицо его осветилось довольной улыбкой.

— А чего зря время терять? — он кивнул на выложенную печь. — Глина-то белая знатная оказалась. Смотрите, как ладно вышло.

Я подошел ближе, осматривая печь. Действительно, работа была выполнена на совесть. Белая глина, очищенная от металла, образовала ровный внутренний слой, который должен был выдерживать высокие температуры.

— Славно вышло, — похвалил я Семёна. — Да и площадки тоже неплохо выходят.

— Так вместе же вчера делали, — Семён кивнул на мост. — Как вы и говорили, от водяного колеса вал пустим.

Петр сходу въехал, для чего нужны эти приготовления, и лишь одобрительно кивнул, присматриваясь к конструкции.

— Надо будет продумать, как закрепить, — задумчиво произнес он, постукивая пальцами по одной из площадок. — Тут нагрузка будет немалая.

— Да, — отозвался я, присев и рисуя пальцем на песке. — Втулку нужно будет делать деревянную и хорошенько придется смазывать, чтоб часто не менять бревна вала, а то трение тут будет сильное.

Семён и Петр склонились над моим импровизированным чертежом. Я добавил еще несколько линий, обозначая соединения.

— Можно дубовую сделать, — предложил Семён. — Она крепче.

— Из того самого дуба. — Я посмотрел на Петра, а тот утвердительно кивнул.

— Сделаем, барин.

Мы продолжили рассуждать с Петром, как будем делать колесо с кривошипом. Семён не отставал, внимательно вслушиваясь в наши рассуждения и время от времени предлагая свои идеи.

— Так давайте сделаем такое же, как с другого берега, — предложил Петр, вытирая со лба пот. — Там колесо уже работает, пока ни разу не подвело.

Я покачал головой.

— Оно-то да, только нужно будет слегка усложнить, — ответил я, рисуя новую схему. — Нам помимо поступательных движений понадобятся и вращательные.

— А это зачем? — недоуменно спросил Петр, всматриваясь в мои каракули на песке.

— Да думаю я меха сделать не как по старинке, а вентилятором.

— А это как? — почти хором спросили Петр и Семён, склоняясь еще ниже.

— Покажу, — я улыбнулся, видя их неподдельный интерес, и принялся рисовать более подробно. — Смотрите, обычный мех — это такой кожаный мешок, который то сжимается, то разжимается, верно? А вентилятор — это колесо с лопастями, которое, вращаясь, гонит воздух постоянно, без остановки.

Я нарисовал круг с лопастями и стрелками показал направление вращения и движение воздуха.

— И насколько сильнее он дует? — с сомнением спросил Петр.

— Намного, — уверенно ответил я. — В несколько раз. А главное — постоянно, без перебоев. Сделаем воронку, правильно установим винт — так будет дуть, что мехам и не снилось.

У обоих загорелись глаза, причем даже не понял, у кого ярче — у Петьки или у Семёна, тоже падкого на всякие выдумки мои. Оба смотрели на чертеж так, словно я только что показал им сокровище.

— Это ж сколько угля за день можно будет пережечь! — восхищенно выдохнул Семён. — И какой жар дать!

— А колесо как делать будем? — практично поинтересовался Петр. — Лопасти эти…

— Из дерева для начала, — я обвел круг еще раз. — Потом, когда металла добудем побольше, можно будет и из него отлить. Но пока и деревянный сгодится.

Семён уже прикидывал что-то в уме, его пальцы двигались, словно он уже строгал и выпиливал детали.

— К завтрему сделаю, — решительно сказал он. — Только доски хорошие нужны.

— Тебе что, досок мало? — Заржал Петр. — Вон в ангаре бери любую да и делай сколько душе угодно.

— Ну что, — я поднялся с корточек, отряхивая песок с рук, — завтра с утра и начнем.

— А что будем с нашими гостями то незваными делать — спросил Петр, вспомнив об утренних событиях.

— Разберемся, — я пожал плечами. — Главное, что они больше никому не помешают. А у нас дел невпроворот.

Мы еще раз оглядели будущую кузницу. Семён уже вернулся к работе, устанавливая очередную площадку для вала. Стук его топора разносился по округе, смешиваясь с плеском воды и криками ребятни.

Посмотрев, как ребятня собирала перегоревшую золу на другом берегу, я отметил про себя их старательность — мальчишки работали с таким рвением, словно добывали золото, а не простую золу. Как раз к этому времени был готов и уголь — чёрные, матово поблёскивающие куски, пахнущие дымом и обещанием жаркого пламени.

— Вот что, — сказал я, стоявшим рядом мужикам, — можно из оставшегося самана сделать пристрой с задней стороны кузницы, под склад угля да золы. Нечего добру пропадать под дождём.

Семён, оторвавшись от своей работы, почесал затылок:

— И то верно. За пару дней управимся, коли все вместе возьмёмся.

— Вы тут начинайте, а мы с Петром в Уваровку пошли, — я кивнул Петру, и тот, отряхнув руки, двинулся за мной.

Петр шёл молча, лишь изредка интересуясь моими планами насчёт кузни. Я отвечал коротко, погружённый в мысли о предстоящих делах.

— Гляди-ка, — вдруг оживился Петр, указывая вперёд, — никак обоз к нам?

И верно — впереди показались телеги, медленно двигавшиеся в нашу сторону. Я приложил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в даль.

— Да это ж Фома с Захаром! — воскликнул я, ускоряя шаг.

В Уваровке нас действительно ждал обоз. Фома, увидев нас, расплылся в широкой улыбке, соскочил с телеги и пошёл навстречу.

— Ну, принимайте товар, барин! — сказал он.

Захар, более сдержанный, лишь кивнул с телеги, не прерывая работы по распутыванию каких-то верёвок.

Я обошёл телеги, осматривая привезённое добро. Фома не подвёл — два бочонка мёда, блестящих от свежей просмолки, мешков восемь зерна, сложенных аккуратной горкой, пара мешков муки. В одной телеге были связаны две свиньи — огромные, розовые, с белыми щетинками. Они недовольно похрюкивали, косясь на нас маленькими глазками.

— А этих то зачем двух взял? — я удивлённо посмотрел на животных. Разрослись они знатно — в каждой было килограмм за сто двадцать, не меньше.

Я вопросительно взглянул на Фому, а тот лишь улыбнулся, почёсывая бороду:

— Последние были — отдал как за полторы. Торговался до хрипоты, — он подмигнул. — Знал, что одобрите.

— Ну и отлично, — кивнул я, похлопывая одну из свиней по крутому боку. — Тогда одного завтра колем, а второго ближе к осени.

К этому времени вокруг обоза собралась небольшая толпа. Бабы с любопытством разглядывали привезённое добро, шушукаясь между собой. Я заметил среди товаров свёртки сукна и небольшие мешочки.

— А это что? — спросил я, указывая на мешочки.

— А, — оживился Фома, — соль да перца немного привёз. Дорого нынче, но взял, как велели.

— Молодец, — похвалил я. — Бабам сукно отдай, да смотри, чтоб перец Машке отсыпать не забыл. Она уж разберется.

Захар тем временем снял с телеги и поставил на землю пол-десятка бочонков. По характерному запаху я сразу понял, что в них.

— Пиво? — я поднял бровь, глядя на Фому.

Тот виновато развёл руками:

— Дак грех было не взять, когда предложили по сходной цене.

— Я ж не против, лишь бы в меру, — усмехнулся я, — но когда день отпахаешь, то кружку пенного выпить не грех, особенно в жаркий день.

Петр тем временем рассматривал какие-то длинные предметы, завёрнутые в холстину.

— А это что за диковины? — спросил он, разворачивая ткань.

— А, — Фома подошёл ближе, — привёз пять пил — хорошо прокалённых и немного тоньше, чем были до этого. Кузнец постарался, говорит, такими легче работать будет. И ещё у него же гвоздей набрал да полосок металлических. Знал, что пригодятся.

— Это верно, — кивнул я, осматривая пилы. Действительно, качество было отменным — тонкие, но прочные, с острыми зубьями.

— А ещё что в том мешке? — указал я на небольшой мешочек, привязанный к седлу коня.

— А, чуть не забыл! — Фома хлопнул себя по лбу и отвязал мешок. — Семена, как вы просили. Насилу достал, но слово сдержал.

Я взял мешочек, развязал его и заглянул внутрь. Семена выглядели здоровыми, отборными — именно то, что нужно.

— Сразу же отдай Степану, — распорядился я, возвращая мешочек Фоме, — чтоб тот завтра же занялся посадкой. Да скажи ему, пусть возьмёт парусину — Машка выдаст — да накроет, так как в теплице я делал. А через седьмицу уже можно будет снять, чтоб дальше сама росла.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в оранжевые тона. Мужики начали разгружать телеги, перенося добро в амбар. Бабы суетились вокруг, помогая и одновременно оценивая привезённое богатство.

— А что с этими делать? — Захар кивнул на свиней, которые уже успокоились и дремали, уткнувшись пятачками в солому.

— В хлев их отведите, — ответил я и не удержавшись от подколки. — Только Прохору не доверяйте, а то снова всей деревней будем ловить. — Все прыснули от смеха, а я добавил. — А завтра с утра займёмся разделкой первой.

Пока шла разгрузка, я отвёл Фому в сторону. Тот отдал мне деньги, оставшиеся с продажи досок. А я спросил:

— Как там в городе дела? Что слышно?

Фома огляделся по сторонам, словно опасаясь лишних ушей, и понизил голос:

— Неспокойно нынче. Говорят, подати увеличить хотят. Народ ропщет. А ещё купцы заморские приехали, диковинки привезли, да цены ломят несусветные.

— Понятно, — задумчиво кивнул я. — А о нас какие разговоры?

— Да разное болтают, — усмехнулся Фома. — Кто говорит, что перекупщик вы, что доски где-то покупаете в таких количествах да в город продаете, а кто-то, что артелей завел три десятка и они пилят лес вам дни и ночи.

— Ладно, — сказал я Фоме, — пойдём, поможем разгрузиться. А завтра обсудим всё подробнее.

Когда последний мешок был перенесён в амбар, а свиньи устроены в хлеву, я собрал всех во дворе.

— Завтра много дел, — объявил я. — Степан с утра проконтролируешь посадку семян. Про парусину не забудь. Петр с Ильёй закончат пристрой для угля и золы. Федот с Захаром разделают свинью. А мы с Фомой обсудим дальнейшие планы. Да, и не забудьте — вечером всех жду на пиво, — я кивнул на бочонки. — Заслужили.

Мужики довольно загудели, предвкушая вечернее угощение. День выдался удачным — запасы пополнились, дела продвигались.

Вечером, ужиная под яблоней, мы расположились как обычно — кто на чурбаках, кто прямо на траве. День выдался жаркий, но к закату воздух стал прохладнее, и сидеть в тени старой яблони было самое то. Захар, прожевав кусок хлеба с салом, отхлебнул пива и вдруг оживился.

— А я, кстати, Егор Андреевич, с кумом своим договорился, — он посмотрел на меня. — Михаил его зовут. Приедет с обозом, который за досками прибудет дня через три.

— Ну и хорошо. Заодно и им будет охрана в дороге. Ну и потом у нас останется. — Я отложил ложку и с интересом посмотрел на Захара.

Но тут вставил свои пять копеек Фома:

— Мы его про семьи спрашивали. Вы когда говорили найти работящих и надежных. Таких, которых можно было бы в Уваровку сманить…

— Дай договорить-то! — возмутился Захар, но Фома уже увлёкся:

— Так вот, спросили мы Мишку, не знает ли он хорошую семью, — Фома активно жестикулировал, разбрызгивая пиво из кружки. — А он сразу же и предложил своего знакомца!

Захар, видя, что слово у него перехватили, тоже решил не отставать:

— Когда они молодыми ещё были, тот знакомец увечье получил на войне, — Захар постучал себя по ноге. — Так с тех пор и прихрамывает.

— Но мужик крепкий, да работящий! — опять встрял Фома. — И жена у него не ленивая, хозяйство держит хорошо.

— Да ребятни трое, — добавил Захар, не давая Фоме снова перебить. — Мишка за него ручался, как за себя. Говорит, мужик что надо!

Я смотрел на этот словесный поединок и еле сдерживал улыбку. Оба так старались рассказать новость первыми, что получалось смешно и сумбурно.

— Ну и хорошо, — кивнул я, когда они наконец замолчали, переводя дух. — Только вот работу вы себе нашли.

— Это ещё какую? — недоуменно спросил Степан, до этого молча слушавший разговор.

— Дак как какую? — я усмехнулся. — Селить-то семью куда собрались?

Мужики аж выдохнули, переглянувшись.

— Да… барин как всегда прав, — пробормотал Федот, почёсывая затылок.

Я отломил кусок хлеба и, подумав немного, продолжил:

— Значится так. Ставите дом новый для Степана с семьёй, — я кивнул в сторону Степана. — А новую семью в старый дом Степана поселим.

— А справимся к сроку-то? — усомнился Иван. — Три дня всего.

— Да не через три дня они приедут, — покачал головой Захар. — Мишка приедет с обозом, а семью-то потом перевезем. Можно будет подгадать под обоз, который за досками будет идти — они же на легке — вот пожитки на десяти то телегах и привезут.

— А там уже посмотрим, какой он мастеровой, этот ваш Мишка, — я обвёл взглядом притихших мужиков. — Дома ещё есть кому обновить, а до осени ещё пара месяцев. Только вот что у него с вольной? Да с хозяйством своим что делать будет?

Фома просиял, будто только и ждал этого вопроса:

— А вот хозяйство своё в деревне, что под самым городом, он продать хочет и уехать оттуда, — затараторил он. — Вот и к нам согласился. А на вырученные деньги как раз вольную выкупит.

Я аж хмыкнул от удивления:

— Там выкупит, чтоб тут продаться⁈ Что за дурь такая?

— Ну уж так решил, — пожал плечами Захар. — Говорит, всё на служивых поглядывает, уж очень тоскует по службе.

— Ему бы, — Захар понизил голос, будто делясь секретом, — ратное дело подавай. А в городе какое ратное дело? Разве что пьяных купчишек разнимать.

— Захар сказал, что его, если что, и тут можно будет пристроить, — добавил Фома, поглядывая на меня.

— А я и не возражаю, — я пожал плечами. — Люди нам нужны, особенно те, кто и за себя постоять может, и других научит.

Внезапно Захар нахмурился и завертел головой:

— А где Пахом-то? Что-то не видать его.

Иван чуть ли не по лбу себя хлопнул:

— Так на страже он! Бандитов сторожит!

У Захара глаза на лоб полезли:

— Что значит — бандитов⁈ Каких ещё бандитов?

Мужики переглянулись, и на их лицах появились плохо скрываемые ухмылки. Я понял, что сейчас начнётся.

— Да вот сегодня утром, — начал Федот с нарочито серьёзным видом, — на нас напали. Целая шайка!

— Да ну⁈ — Захар даже привстал. — И что же?

— А то! — подхватил Иван. — Барин наш их всех уложил! Как есть всех!

— Уложил? — Захар перевёл взгляд на меня. — В одиночку?

— Ну, не совсем в одиночку, — я попытался вмешаться, но куда там.

— Да ты что! — Федот махнул рукой. — Выскочил он, значит, с саблей наперевес…

— Да не было у меня сабли, — я снова попытался остановить этот поток небылиц.

— А я говорил, что барин голыми руками их всех… — вклинился в разговор дедок, но его тут же перебили.

— А они, значит, бегут на него, — продолжал Федот, не обращая на меня внимания. — Человек десять, не меньше!

— Четверо их было, — вздохнул я, понимая, что меня не слушают.

— И как стал он их бить! — Иван аж привстал, изображая мои якобы удары. — Одного так, другого эдак! Только успевай считать!

Захар слушал, открыв рот, а мужики, видя его реакцию, расписывали всё красочнее. Каждый пытался перещеголять другого в деталях. По их рассказу выходило, что я чуть ли не в одиночку разогнал целую армию разбойников, используя только голые руки и какие-то невиданные приёмы.

— Да будет вам, — я наконец сумел вклиниться в их рассказ. — Было дело, но всё намного проще. Четверо их было, мы их скрутили, и теперь Пахом их стережёт до утра.

— А, так они ещё и живы? — разочарованно протянул Захар.

— Живы, конечно, — кивнул я. — Кстати, тебе, Иван, с Пахомом нужно будет завтра их в город и отвезти. Пусть городская стража с ними разбирается.

Иван кивнул:

— Да, так и договаривались.

— А я-то думал… — Захар почесал бороду, явно разочарованный, что история оказалась не такой кровавой, как ему расписали.

— Много будешь думать — скоро состаришься, — усмехнулся я, вставая. — Ладно, мужики, засиделись мы. Завтра дел много.