Во славу божью. Книга 1 (СИ)

Глава 26

Молодой человек шёл по улицам, теперь совершенно не обращая внимания на плохое состояние города. Он был рад встретить людей, обычных, нормальных, которые не горят желание всадить в него кинжал. Глеб вышел на торговую площадь, каких товаров здесь только не было. Он прохаживался от одного лотка до другого. Но ему приходилось только смотреть, так как денег у него всё равно не было. Неприятно быть нищим.

Глеб усмехнулся, вспомнив свою прошлую жизнь. Он никогда ни в чём не нуждался. Отец хорошо заботился об их финансовом положении. Они приходили в магазин и родители покупали ему всё, что он хотел. Потом он стал Уильямом и снова полные карманы денег. До той поры, пока Ален не ограбил его и не перебил всех его рыцарей. Теперь он ходил по торговой площади. Глаза разбегались от увиденного. Но возможности что-либо купить не было. В такие минуты можно было понять разбойников, которые силой брали то, что им понравилось. До такого конечно Глеб не дошёл, поэтому просто рассматривал товары, как будто, находился в музее. Смотреть смотри, но руками не трогай.

Он отвлёкся от своих проблем. В замок вернулся только к вечеру. Эдмунд уже не спал. Он начал беспокоиться о господине, который пропал непонятно куда.

— Милорд, — обрадовался мальчик.

— Привет. — Глеб был в хорошем настроении. Он отстегнул меч, протянул его пажу. Парень проворно подхватил оружие.

Глеб оглядел комнату и только тогда заметил лохань с водой. Улыбка появилась на его лице. Эдмунд молодец. Всё запомнил.

— Ты приготовил мне ванну?

— Что простите?

Глеб кивнул на лохань.

— А, да. Только вода, наверное, уже остыла. Я думал, вы придёте раньше, милорд.

— Ничего, — Глеб подошёл поближе, опустил руку в воду. Уже не горячая, но вполне пригодная. Надо помыться. Недавняя прогулка по отхожим местам всё ещё была жива в его памяти. Интересно, от меня пахнет? Глеб поднёс руку к носу, понюхал. Вроде нет. Но там кто знает. Может он уже не чувствует. Обычно, от кого воняет, сам запах не ощущает.

Глеб начал раздеваться. Потом опустился в воду. Как хорошо. Он уже забыл, что значит ванна. Купался не долго. Не только из-за остывшей воды, но из-за приглашения графа на ужин. Постучался слуга и сообщил, что граф Шрусбери ждёт своего гостя в большом зале.

Глеб нехотя вылез из воды. Эдмунд протянул ему одежду. Совершенно другую, чистую. Глеб удивлённо посмотрел на парня. Откуда он её взял. Сэр Уильям теперь нищий. Он должен побираться и носить чужую одежду. Неужели граф благословил со своего барского плеча? И не только с плеча.

— Где ты это взял?

— Сэр Артур принёс, — ответил парень, называя разбойника «сэр».

— Артур? Откуда?

— Не знаю, милорд. Принёс сегодня.

Глеб покачал головой, но противиться не стал. Сколько же я ему теперь должен? И кто кому теперь будет служить? Он быстро оделся, пригладил мокрые волосы. Подойдя к зеркалу, взглянул на своё отражение. Да. Волосы определённо отрасли. Они уже почти закрывали глаза и сзади почти до плеч. Перед отъездом надо посетить парикмахера. Интересно, у них есть салоны. Глеб усмехнулся. Сомнительно. Придётся хорошо постараться. А может, Глеб посмотрел на Эдмунда, может он меня подстрижёт? Ладно. Потом.

— Ты идёшь? — Спросил он парнишку.

Эдмунд удивился. Его к ужину, похоже, не приглашали. Дискриминация? Но почему? Эдмунд принадлежал к аристократическому роду. Он сын графа Мортимера.

— Ты голоден? — Снова спросил он, надеясь, что его хотя бы накормили.

— Нет, милорд. Я уже пищу принял.

— Хорошо, — кивнул Глеб.

Он вышел из комнаты направился в большой зал. Коридоры уже не казались такими запутанными, как показалось поначалу. Всё было просто. По дороге Глеб заглянул к сэру Генри. Тот преспокойно спал в постели. Эдиты поблизости не было.

И куда она опять подевалась? За девчонкой не уследишь. Глаз да глаз нужен. А он, как всегда, об этом забыл. Ладно, надеюсь, она где-то в замке. Он спустился вниз и вздохнул от облегчения. Эдита сидела за столом рядом с Мабель. Они о чём-то тихонько разговаривали. Малышка выглядела совершенно по-другому. Опрятно одетая, чистенькая, она снова была похожа на куколку. Глеб улыбнулся от такого домашнего и уютного зрелища.

— Сэр Уильям, — приветствовал Глеба граф. — Рад, что вы вернулись к ужину.

— Граф, — Глеб сел за стол.

На этот раз народу было больше. Кроме графа, его сестры, Эдиты и Артура, ещё несколько рыцарей графа. Джефри видно не было. Оруженосцам, что тоже, не положено есть с рыцарями?

— Ты Джефри сегодня видел, — спросил Глеб Артура, на всякий случай.

— Да. Недавно. Он целый день был в церкви. Вернулся поздно.

— Да? — Что так долго можно делать в церкви. Как будто у него так много грехов. Хороший парнишка. — Где он теперь.

— Не знаю. Болтается где-нибудь здесь.

— Ален не вернулся?

— Не видел. Сомневаюсь, что он вернётся сейчас. Шрусбери не доволен.

Ужин прошёл в мужских разговорах. То и дело слышался смех рыцарей. Глеб участия почти не принимал, лишь изредка отвечал, когда его о чём-нибудь спрашивали.

Артур, изрядно набравшись, ушёл к себе. Мабель сидела за столом, общаясь только с Эдитой. Глеб насытился быстро, но продолжал сидеть за столом, не зная прилично ли уйти. В компании незнакомых людей было неуютно.

Когда малышка зевнула, Глеб решился подняться.

— Благодарю за ужин, граф. Если вы не возражаете, я хотел бы удалиться.

— Конечно, сэр Уильям.

Глеб кивнул Шрусбери, рыцарям. Он протянул руку Эдите, приглашая её последовать за ним, и встретился с противными усмешками присутствующих. Опять эти грязные намёки.

Глеб опустил руку, лицо побагровело от злости. Пусть только попробуют что-то сказать. Но все молчали. На помощь Глебу пришла Эдита, она взяла его за руку и весь гнев сразу улетучился. Она, кажется, ничего не поняла. Конечно, она же ребёнок, что она может понять. Как ей такое может в голову прийти. Глеб промолчал. Они вместе вышли из зала. Молодой человек молчал.

— Почему ты злишься? — Спросила малышка.

— С чего ты взяла, что я злюсь, — недовольно проворчал Глеб.

— Я вижу. Не обращай на них внимание. Они думают, что я ночую с тобой в одной комнате.

Услышав эти слова, Глеб резко остановился. Не может быть. Она всё понимала. Что за бред. Она не должна была этого понимать. Глеб присел перед ребёнком на корточки.

— О чём ты? С чего ты взяла.

— Многие мужчины любят жить с маленькими девочками. — Как ни в чём не бывало, проговорила малышка.

— Но это не правильно, — возмутился молодой человек. — Так не должно быть. Ты ребёнок. Никогда так не говори! — Разозлился он на Эдиту. Он понимал, что глупо, что он не должен кричать на ребёнка. Она не виновата, что нравы средневековья такие распущенные, но ему было необходимо выплеснуть на кого-то своё негодование.

Эдита не обиделась. Она, и правда, не понимала, что так разозлило Уильяма. Что она такого сказала.

— Хорошо, — сказала она, — не буду.

Глеб поднялся. Постоял мгновение, рассматривая ребёнка.

— Пойдём. Поздно уже. Ложись спать и отдыхай.

Они снова пошли по коридору. Глеб молчал. Эдита часто своими ответами лишала его дара речи. Он уже давно понял, что у детей в средневековье не было детства, но чтобы до такой степени.

Они дошли до комнаты ребёнка. Глеб остановился у двери. Входить не стал. Мало ли кто увидит, подумает, бог знает что.

— Мы завтра поедем? — Спросила малышка.

— Не думаю.

— Тогда пойдём в город? — Столько надежды было в её голосе, что Глеб оттаял. Он улыбнулся, провёл рукой по волосам.

— Пойдём, — согласился он. — А теперь иди спать. Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.

Он дождался, пока девочка войдёт в комнату, потом пошёл к себе. Эдмунд, как собака спал на тюфяке. А этот что тут делает, вздохнул Глеб. У него же есть своя комната.

— Эдмунд, — затряс пажа Глеб, — Эдмунд.

Парень от неожиданности вскочил на ноги. Он моргал глазами, не понимая, что происходит. Молодой человек положил руку на плечо мальчишке, успокаивая его. Мол, всё в порядке, ничего не случилось.

— Милорд, — немного пришёл в себя парнишка.

— Почему ты здесь. Иди к себе. Отдыхай.

— Я выспался, милорд. Я спал днём, — уточнил он. — Я остался, чтобы никто не тревожил ваш сон.

Глеб внимательно смотрел на парня. Добрая душа. Он просто заботился о сэре Уильяме, готовый пожертвовать собственными удобствами. Но сегодня этого не требовалось. Опасность на время миновала.

— Очень хорошо. Но, тебе лучше пойти спать. Иди, сегодня ты мне больше не нужен. Я хочу, чтобы вы все отдохнули. Скоро нам снова предстоит длинная дорога. Ступай к себе.

Эдмунд мгновение молчал, рассматривая господина. Сэр Уильям не желает, чтобы он остался. Паж поклонился, ещё раз осмотрел комнату, всё ли в порядке, и только тогда, вышел из комнаты. Глеб, как ребёнок, с разбегу плюхнулся на кровать. Он раскинул руки и ноги в стороны. Какое наслаждение.

В дверь тихонько постучали. Глеб напрягся, но потом, решив, что наёмные убийцы стучать бы не стали, расслабился.

— Входите, — крикнул он. — И кого это принесло в такое позднее время. Может Артур или Джефри, которого он не видел с самого утра.

Но это была Мабель. Она вошли в комнату с грозным видом, который не предвещал ничего хорошего.

Глеб сел на постели. Графиня в его спальне. Что ей понадобилось. Не решила же она заменить сэра Эдвина им. Хотя, с таким выражение лица, любви не просят.

— Милорд, — грозно произнесла девушка, осматривая комнату.

— Миледи, что вы здесь делаете? — Глеб спустил ноги вниз.

Мабель продолжала осматривать покои, как будто, кого-то искала. Глеб следил за графиней, до сих пор не понимая, что её привело сюда. Очевидно не обнаружив то, что она ожидала, графиня потупила свой взгляд, и стала медленно отходить к двери.

О, нет. Так просто ты не уйдёшь. Сначала, врываешься ко мне, как ураган, как будто, я у тебя что-то украл, а потом просто хочешь уйти. Тебе придётся объясниться.

— Миледи, — усмехнулся молодой человек — Что вас привело ко мне так поздно?

Мабель замешкалась. Она немного успокоилась, стараясь не злиться.

— Я пришла не к вам, — медленно ответила она.

— Не ко мне? — Удивился молодой человек. — Я не понимаю. К кому же вы пришли?

— К Эдите, — ответила графиня, устремив на Лонгспи грозный взгляд.

Глеб даже отступил на шаг от такой наглости. Как и она туда же. Хорошо. Пошла даже дальше остальных. Примчалась в комнату среди ночи, чтобы удостовериться в своих грязных подозрениях. Глеб разозлился не на шутку.

— Ах, к Эдите, — громогласно объявил он, разводя в стороны руками, — вот это да. Где же она? А? Вы её видите? Нет? Да, я знаю. Она, наверное, под кроватью, — ехидно произнёс он. Потом подошёл к постели, отдёрнул покрывало, заглянул под кровать. — Нет. Её там нет. Ну, я даже не знаю. Может, под одеялом? — Глеб провёл рукой по одеялу. — Нет, и тут нет.

Графиня сначала смотрел на сэра Уильяма строго, без тени улыбки. Потом усмешка появилась на её лице, когда до неё дошло, что он над ней издевается.

— Закончили, милорд? — Спросила она.

— Я? Да. — Кивнул он. — Если хотите, можете обыскать комнату сами.

— Не стоит.

— Ну, почему же? Давайте. С чего вообще вы взяли, что Эдита здесь. У неё есть своя комната. Если она вам нужна, я думаю, вы без труда можете её там найти.

— Я так и сделаю, — поклонилась девушка. — Позвольте уйти.

— Не позволю! — Не унимался Глеб. Он снова подошёл к Мабель, заглянул ей в глаза. — Эдита ребёнок, которому нужна помощь. У которой никого нет. Я забочусь о ней. По-крайнеё мере, пытаюсь. И мне не нравятся ваши грязные намёки и намёки ваших рыцарей. Вы понимаете, о чём я?

Графиня молчала. Но по её глазам Глеб видел, что она всё поняла. Какое-то волнение охватило молодого человека рядом с этой женщиной. Он смутился, отошёл на шаг, стараясь больше не смотреть на неё.

— Я понимаю. Простите, что подумала так. — Она говорила тихо, испытывая неловкость от такого разговора. — Эдита милая девочка.

— Я согласен, — кивнул Глеб миролюбиво.

— Я пойду, милорд. Не стану больше вас беспокоить.

Глеб кивнул в знак согласия. Но ему вовсе не хотелось, чтобы она уходила.

Мабель улыбнулась на прощание, и вышла из комнаты. Глеб не придумал, как можно остановить её. Он стоял и молча смотрел ей в след. Тяжёлый вздох вырвался из его груди, когда он остался в полном одиночестве. Стараясь об этом не думать, он снова лёг на постель. Закрыв глаза, он попытался думать о чём-то хорошем, но в голову, как назло, лезла какая-то дрянь. Как можно вспомнить что-то хорошее в таком месте.

И даже, когда сон поглотил его, Глеб всё ещё продолжал видеть бойню, произошедшую сегодня ночью, умирающего Эдвина и поле, усеянное трупами. Он ворочался во сне, не находя покоя.

Глубокой ночью, дверь в покои отворилась, и вошёл Джефри. Он прошёл в комнату, подошёл к постели. Нагнувшись над сэром Уильямом, и удостоверившись, что он спит, достал какой-то пузырёк. Его движения были бесшумными. Это надо сделать, пока господин спит. Он разбрызгал содержимое пузырька по комнате, особо уделив внимание кровати и сэру Уильяму. Несколько капель попало на лицо рыцаря. Лонгспи поморщился, но к радости Джефри не проснулся. Ну вот, это должно помочь. Так сказал святой отец. Ещё несколько раз и дьявол покинет сэра Уильяма. Если же нет, то придётся применить другие меры. Будем надеяться на лучшее.

Глеб проснулся рано утром, сам, удивившись такому раннему пробуждению. Раньше он спокойно мог проспать до полудня, а то и дольше. Сейчас же он чувствовал себя бодрым и выспавшемся. Наверное, он стал привыкать к местному распорядку дня. Они гостили в замке уже девять дней. Сэр Генри поправлялся. Ещё пару дней и можно будет покинуть владения Шрусбери. Граф оказался не таким уж и неприятным, как поначалу показалось молодому человеку. Он даже дал Глебу денег, ну точнее сэру Уильяму. Так что теперь Глеб снова чувствовал себя состоятельным человеком, и не приходилось каждый раз обращаться к Артуру.

Глеб потянулся на постели. У него было пору минут для блаженного покоя. Сейчас появится Эдмунд. Он как будто, караулил у двери, и как только Глеб просыпался, тут же возникал в комнате. С одной стороны это было приятно, о тебе заботятся. А с другой, иногда, сильно напрягало.

Глеб услышал чьи-то шаги, и уже собирался подняться с постели. В комнату, и, правда, вошли, но не Эдмунд, а Эдита. Девочка стояла в дверях, внимательно поглядывая на рыцаря. Глеб тут же забрался под одеяла, так как из-за жары спал абсолютно голым.

Малышка хихикнула, голый мужчина для нее был привычным зрелищем. Глеб нахмурился, давая понять, что недоволен её появлением. Хотя, сам виноват. Давно ведь обещал ей показать город. Да всё как-то был занят или не было желания.

— Ты проснулся, — проговорила она, проходя в комнату.

— Да. Но зайди попозже. Я ещё не готов, — прохрипел Глеб из-под одеяла.

— Я подожду, — заупрямился ребёнок, усаживаясь на стул у окна.

— Нет. Не надо ждать меня здесь. Я сам зайду за тобой.

Но Эдита уходить не собиралась. Нет, уж. Сколько раз он обещал, что они пойдут на прогулку, но у него всегда находились дела поважнее. Вот она и решила подкараулить его с самого утра, чтобы он никуда не улизнул.

— Эдита, я кому сказал. Выйди. Мне надо одеться.

Девочка скрестила руки на груди. Что он так разволновался. Надо одеться, пусть одевается. Я ему не мешаю. Говорило её выражение лица.

— Эдита. Ты ребёнок, а я мужчина. Я не могу одеваться в твоём присутствии. Немедленно выйди из комнаты и позови Эдмунда.

— Его нет, — пожала плечами девочка.

— Как нет? — Удивился Глеб. Парнишка постоянно околачивался рядом и никогда никуда не уходил.

— Ему надо было уйти, и я обещала ему, что сама помогу тебе одеться и накормлю.

Глеб с силой плюхнулся на подушку. Вот маленький паршивец. Как ему могло в голову прийти разрешить девочке помочь его господину одеться. Я ему покажу, когда он вернётся. Глеб определённо был с таким предложением не согласен.

— Ладно, поесть принеси, а оденусь я сам, — милостиво согласился молодой человек.

Эдита оглядела его, как больного, потом нехотя встала и отправилась к двери. Когда ребёнок исчез из комнаты, Глеб быстро вскочил с постели. Надо успеть, пока этот маленький монстр не вернулся. Но только он спустил ноги, как дверь снова отворилась и снова вошла Эдита с подносом в руке.

Что за чёрт, простонал молодой человек, снова забираясь под одеяло. Девочка же, совершенно не заботясь о его смущении, прошла в комнату, поставила поднос на стол. Потом снова уселась на своё место.

Глеб так и ошалел от такой наглости. Он уже со злостью смотрел из-под одеяла. И как будто, мало ему было неприятностей. Снова послышался стук в дверь и, не дожидаясь приглашения, в комнату вплыла Мабель. Женщина оглядела всех присутствующих и пришла к своему собственному выводу, который осуждением читался на её лице.

Глеб замотал головой, не в состоянии произнести ни слова. Как должно быть глупо он выглядел в эту минуту.

— Мабель, — обрадовался ребёнок, подбежав к даме.

Графиня, не смотря на малышку, провела рукой по волосам Эдиты. Она сверлила взглядом Лонгспи, который обманул её доверие. Она-то поверила ему, когда он так негодовал из-за её подозрений. А сам оказался мерзким лжецом, который использует ребёнка для своих низменных страстей.

Глеб продолжал сидеть под одеялом, чувствуя себя примерзко. И надо же было ей появиться в такой неподходящий момент.

— Это, это не то, — начал свои глупые оправдания молодой человек, — не то, что вы подумали. Она принесла мне поднос с едой, я только проснулся.

Взгляд женщины оставался таким же холодным и недоверчивым, что очень разозлило молодого человека. Да, кто она такая, чтобы осуждать его. Можно подумать она сама пример нравственности. Спит с чужими мужчинами, пока её муж пропадает, бог знает где. А корчит из себя святую. Или она забыла об Эдмунде, об Алене?

— Может, вы выйдете из комнаты, я оденусь, — грубо бросил Глеб. — Обе.

Эдита добила его ехидной улыбкой, брошенной на прощание. Ему даже показалось, что она сделал это нарочно. Как будто, она понимала всё, что делала. Как будто, она знала, как он смущён всей этой ситуацией. Надо будет серьёзно с ней поговорить.

Мабель вышла, не произнеся ни слова, с таким видом, словно ей неприятно находиться в этой комнате. Ну, и ладно, её сюда никто не звал. Как будто, я от этого расстроился.

Когда все вышли Глеб быстро вскочил с кровати и принялся напяливать на себя одежду. Вдруг снова кто-нибудь решит заглянуть на огонек. Надо было спешить, пока ещё кого-нибудь не принесло. А всё Эдмунд виноват. Куда он подевался?

Одевшись, он подошёл к столу. Из-за утренних подарков есть не хотелось, но он заставил себя проглотить несколько кусочков, запил водой. Можно будет купить что-нибудь на торговой площади. Это же город, цивилизация. Если мы пойдём. Может, стоит наказать Эдиту, чтобы она знала, что не стоит себя так вести. Хотя, ладно. Если бы он с самого начала выполнил своё обещание, она не заявилась бы к нему сегодня утром.

Глеб подпоясался кушаком с мечом и вышел в коридор. Дамы стояли рядом, дожидаясь его. Ну, Эдита понятно, а графине-то, что надо.

— Дамы, — поклонился молодой человек.

Мабель ничего не ответила на его приветствие. Она окинула его холодным взглядом и пошла прочь. Глеб смотрел ей вслед, качая головой. Она всё-таки подумала самое худшее.

— Ну, пойдём, — улыбнулся он девочке.

Малышка кивнула, и они направились на площадь. На улице было жарко, не смотря на ранее утро. Эдиту интересовало всё. Она бегала от одного торговца к другому, осматривая товар и торгуясь. Глеб восхищённо смотрел на малышку. Вот он торговаться совсем не умел. В прошлой жизни всё было просто: приходишь в магазин, смотришь на ценники и покупаешь по цене, которую тебе предлагают. Тут же, как выторгуешь, за столько и купишь. У Эдиты был к этому талант.

— Совсем не обязательно торговаться, — шепнул малышке молодой человек. — Я куплю тебе всё, что ты захочешь.

Эдита посмотрела на него, как на ненормального. Слишком уж часто она одаривала его подобным взглядом.

— Зачем покупать дорого то, что можно купить дешевле, — удивлённо произнесла она.

В её словах был смысл. Ладно, пусть делает то, что хочет, раз ей так нравится. Глеб подошёл к торговцу, продававшему лошадей. Надо бы купить новых, вместо не проданных ворованных. Да только не стоит это делать самому. Надо позвать Артура, который тоже куда-то запропастился. Уже два дня, как не появлялся. Хорошо он служит сэру Уильяму. И вообще, твои слуги Лонгспи как-то совсем распустились. Что бы на твоё обвинение ответил Артур? Он сказал, а разве мы не друзья. Ладно, пусть отдохнут. Главное чтобы с ними ничего плохого не случилось.

Он провёл рукой по морде животного. Красавец. По крайней мере с виду. А что внутри, не поймёшь.

— Берите, господин. Не пожалеете. Хорошая лошадка. Лучше всё равно не найдёте. — Уговаривал торговец.

Глеб не обращал на уговоры никакого внимания. Он поглаживал жеребца, не имея желания покупать. Он не сразу заметил, как торговец попятился назад. Когда же обратил на это внимание, то было уже поздно.

Ему накинули что-то на голову, схватили за руки.

— А — а — а! — Закричал Глеб, поддавшись панике.

Он совершенно был не готов к нападению. За последние спокойные дни, он привык к безопасности. Кто осмелился схватить его на площади, где полно народу. Он барахтался руками и ногами, пока его хорошенько не встряхнули.

— А — а — а, — снова закричал он.

Что же делать? Что происходит?

— Отпустите его! Отпустите! — Услышал молодой человек голос Эдиты.

О боже нет! Эдита.

— Уходи! Уходи отсюда! — Закричал он. — Эдита!

Но малышка и не думала выполнять приказание Уильяма. Она вцепилась зубами в руку одного из похитителей. Тот закричал, ослабил хватку. Глеб, воспользовавшись этим, ударил кулаком, не видя похитителя. Удар пришёлся во что-то твердое, но это помогло. Глеб вырвался из чужих рук, стянул с головы мешок и отскочил в сторону. Его окружали странные люди в мешковатых одеждах, похожих на монахов из фильмов. Один из них уже схватил маленькую Эдиту. Глеб в ярости выхватил меч и бросился на врагов. Сейчас он был готов рубить и кромсать каждого кто посмел дотронуться до этой маленькой девочки. Монах протянул руки к сэру Уильяму, видно ожидая, что клинок остановиться сам собой, но рыцарь и не подумал остановиться. Пара обрубков упали в грязь, заливая грязевую кашицу кровью. Монах с воплями отскочил на прилавок, маша культями и разбрызгивая кровь на прохожих. Люди на площади начали разбегаться кто, куда от страшной мясорубки. Остальные похитители в страхе рассыпались в стороны. Даже самый отмороженный служить бога сейчас бы не подошел к рыцарю. Это был уже не Глеб, а Уильям Лонгсби, убивший сотни людей и испытывающий от этого искреннее наслаждение. Красивое лицо было искажено ненавистью, а из раскрытой в жуткой улыбке пасти капала слюна. Глеб кинулся на обидчика Эдина, но путь ему преградил Джефри. Оруженосец держал в руке меч. Глеб опустил клинок не понимая что происходит и тут что-то тяжелое прилетело ему по голове и все потухло.

Эдиту тоже не оставили без внимания, прихватив её с собой. Ребёнок сопротивлялся, как мог. Она брыкалась и кусалась.

— Ну, точно дочь ведьмы, — шептал похититель.

Когда Глеб очнулся, то почувствовал, что лежит на чём-то холодном. Его руки и ноги были связаны, но мешок с лица похитители сняли. Пахло воском.

Молодой человек повернул голову. Ему пришлось прикрыть глаза, от множества свечей, ослепивших его. Всё тело ныло. Он попытался двинуть ногой, которая уже изрядно затекла. Но ничего не вышло. Движение отозвалось новой болью.

— Лежите спокойно, милорд, — услышал молодой человек рядом тихий и спокойный голос.

Он снова напрягся и повернул голову туда откуда исходил этот голос.

Рядом сидел мужчина, лица которого видно не было из-за полумрака, стоящего в комнате. Поэтому Глеб сразу его и не заметил.

Сколько я здесь. Неужели уже темно? Что с Эдитой? Вопрос за вопросом роился в его голове. Но ответов не было.

— Я хочу пить, — прошептал Глеб, пересохшими губами.

— Нельзя, милорд. Потерпите.

В голосе не было и следов агрессии. Наоборот. Мужчина говорил ласково, успокаивающе. Какой он добрый. Глеб явно был здесь пленником.

— Где я? — Всё же спросил молодой человек, особо не рассчитывая на ответ.

Его ожидания оправдались. Мужчина не ответил, проигнорировав вопрос.

— Что вам надо? Где Эдита?

Вот тут вся бесстрастность мужчины испарилось. Он поднялся со своего места, подошёл к пленнику.

— Дочь ведьмы находится в надёжном месте. Там она никому не может причинить зла.

Глеб побледнел. Человек, который нависал над ним, был одет, как священник. Он ещё раз осмотрелся по сторонам. Свечи, запах воска. Его тюремщик в этом странном одеянии и такая мрачность повсюду. Похоже, он был в церкви.

Глеб снова попытался освободиться, не обращая внимания на слугу господа. Но верёвки только больнее впились в кожу.

— Спокойно, сын мой. Не надо причинять себе лишнюю и бесполезную боль. Будьте смиренны.

— Я кому говорю, отвечайте, что с Эдитой! — Закричал в бешенстве Глеб.

— Да, ваш оруженосец был прав. Вы действительно опьянены дьяволом. Он завладел вашим телом, но мы изгоним нечистого. И вы снова станете достойным рыцарем, который будет верой и правдой служить своему королю и господу нашему.

Подонок, грязный мерзавец. Слепая ярость душила молодого человека. Он и сам не понимал к кому были обращены все ругательства: к этому недоумку, который возомнил себя слугой господа или к его оруженосцу, который предал его. Теперь понятно, что он делал на площади. Пришёл полюбоваться на результаты своего предательства. Ненавижу, ненавижу, кричала душа Глеба. А он-то, глупец, называл Джефри другом. Артур был прав. Каждый сам за себя.

— Подойдите, — прошептал молодой человек.

Служитель церкви нагнулся перед пленником.

— Если с Эдитой что-то случится, я вас убью. Понятно?

— Понятно, — кивнул священник, перекрестившись, и перекрестив Лонгспи.

— Скоро мы поможем вам, милорд, — похититель снова отошёл от пленника. Он сел на своё место, замолчал.

— Эй, ты где? — Глеб снова попытался освободиться, но опять ничего не вышло. Когда верёвки совсем сдавили кожу, Глеб прекратил своё бесплодное занятие.

Глеб тяжело задышал, стараясь успокоиться. Надо подумать. Надо привести чувства в порядок. Силой здесь ничего не решишь. Они хотят изгонять из меня дьявола. Значит, ничего плохого пока мне не сделают. Другое дело Эдита. Её они считают дочерью колдуньи. Это плохо. Думай, думай. Должен быть выход. Сейчас, можно рассчитывать только на себя. Никто не поможет. Джефри меня сдал этим извергам. А ведь обещал. Дал слово, что никому не расскажет про Эдиту. Никогда ему не быть рыцарем. Чёртов предатель. Артур пропал. Когда вернётся, не известно. Да и захочет ли он пойти против церкви. Эдмунд слишком мал. Сэр Генри ранен. Эдвин убит. Так что, только сам.

— Как он? — В комнате появился ещё кто-то. Голос был властным и холодным. Глеба даже передёрнуло, хотя он ещё не видел говорившего человека.

— Дьявол говорит в нём. — Ответил его тюремщик. — Он бросается угрозами. И не готов к смирению. Окропление его водой не привели к желаемым результатам. Дьявол слишком крепко завладел сэром Уильямом.

— Надо провести обряд изгнания. Может он поможет, — говорил незнакомец.

Глеб едва не рассмеялся. Люди вы что, хотелось крикнуть ему. Нет во мне никакого дьявола. Я вообще самый добрый человек в мире. Ну, если сравнивать, конечно, с вашим миром. Я чуть ли не святой. А вы обряд изгнания. Но он молчал. Не стоит злить этих ненормальных. Пожалуй, будет лучше, если он продемонстрирует им смирение.

— Как ты сын, мой? — Услышал Глеб над своей головой. Он открыл глаза. Перед ним стоял священник в длинной рясе, с таким благочестивым выражением лица, что губы Глеба невольно расплылись в улыбке.

— Очень хорошо, святой отец. Мне уже лучше.

Священник довольно кивнул. Он отошёл от пленника.

— Он вполне покорный, — заговорил незнакомец с тюремщиком. — А ты говорил, бросается угрозами.

— Наверное, дьявол пытается обмануть нас. Только что он вёл себя иначе.

Вот гад. Глеб напрягся. Ладно, теперь я буду самым милым. Даже с тобой недоносок.

— Проведём обряд во время вечерней молитвы, — распорядился главный.

— А что с маленькой ведьмой?

Да. Что с Эдитой? Глеба это тоже весьма интересовало.

— Она предстанет перед церковным судом. И если её способности к колдовству будут доказаны, её постигнет участь всех ведьм. Если же нет, то она будет помещена в монастырь, дабы имела возможность замолить грехи своей матери. Может тогда, господь будет благосклонен к несчастной.

При любом раскладе незавидная участь для ребёнка. Или на костёр, или в монастырь до конца твоих дней. А если тебе всего шесть лет? Глеб нарисовал в своём воображении средневековое жилище монахов. Нет уж, лучше сразу. А потому, надо быстрее выбираться отсюда. Приходилось надеяться, что суды у них длятся довольно долго.

Послышались шаги. Священник уходил, но один. Второй остался. И что он тут сидит. Как будто, я куда-нибудь денусь. Проклятые верёвки. Он снова потянул руку, но всё было бесполезно. Нет. Так отсюда не выберешься.

— Эй, — позвал он своего тюремщика.

— Да, сын мой, — священник подошёл к пленнику.

— Я хочу пить, — Глеб говорил спокойно, не агрессивно.

Они же, в конце концов, служители бога. Должно же у них быть сострадание.

— Нельзя, сын мой, — так же миролюбиво ответил паршивец. — До обряда нельзя. Потерпи. Господь обязательно поможет тебе.

Глеб бы придушил негодяя, если бы не был прикован к своему ложу. Но он заставил себя успокоиться. Я больше не дам тебе повода, доложить, что я одержим дьяволом. Гад.

— Хорошо, святой отец. Я потерплю.

Глеб старался не думать о жажде. Время тянулось медленно. Губы пересохли. Неужели ещё день? В этой комнате невозможно было этого понять. Темно постоянно, круглые сутки.

Он даже обрадовался, когда начались приготовления. Появились люди, стали зажигать свечи. Глеб поворачивал голову туда-сюда, стараясь разглядеть, что происходит. Никто с ним не разговаривал. И, как даже показалось, старались на него не смотреть. Лишь один, в силу своих обязанностей, приблизился к сэру Уильяму. Он молча, стал зажигать свечи, вокруг Лонгспи.

Я похож на праздничный торт. Глеб не знал, что ему делать, бояться или смеяться. Настолько всё было нелепо, что не укладывалось в голове семнадцатилетнего парнишки из двадцать первого века. Но его тюремщики относились к процедуре весьма серьёзно.

Послышалось песнопение. Раньше оно казалось Глебу приятным, а теперь скорее напоминало насмешку. Как может церковь быть такой?

Он послушно лежал, не произнося ни слова. Но когда появились церковники в своих длинных тёмных капюшонах, Глебу всё же стало не по себе. Он лежал весь бледный, слушая молитвы. Он не слышал слов, лишь смотрел на тени, мелькавших возле него людей. Было не очень приятно.

Голос священника, который приходил накануне, стал более громким и проникновенным. Глеб смотрел на его восковое лицо, и только тогда до него стали доходить слова священника.

— Изыди! Изыди! — Громогласно призывал он, воздев руки к верху.

Неужели всё это происходит с ним?

— Изыди, сатана! — Снова призывал священник.

Все эти клоуны определённо чего-то ждали. Наверное, знака, что дьявол и, правда, покинул благородного рыцаря. Ну, что ж, будет вам знак. Раз вы так этого хотите. Надо же получить из этой неприятной ситуации, хотя бы чуть-чуть удовольствия.

Из груди Лонгспи раздался страшный душераздирающий крик. Тело сэра Уильяма стало сотрясаться от сильных, безумных конвульсий, примерно таких же, как и у безумного провожатого эпилептика. Глеб ещё хотел пустить слюни для всеобщего эффекта, но в горле всё пересохло, поэтому пришлось обойтись без этого.

Как тут вытянулись лица церковников. Они и до этого стояли довольно далеко, а тут отскочили ещё дальше. Глеб не смог сдержать смех. Ну и пусть. Может же дьявол тоже смеяться. Так даже эффектнее. Из его груди снова раздался вой. Он затрясся, ещё сильнее. Верёвки ещё больнее впились в кожу, но на этот раз он не обращал на это никакого внимания. Ради такого удовольствия можно и потерпеть.

Церковники закрестились, их молитвы стали раздаваться ещё громче. Самый главный, который уже выглядел не таким спесивым и уверенным, вылил на него целый пузырёк святой воды. Капли упали на лицо Лонгспи. Глеб с жадностью стал слизывать влагу, пытаясь хоть немного смочить пересохшие губы.

— Изыди! Изыди! — Вторили они.

Глеб развлекал толпу, пока не устал. Всё довольно. Повеселились, и хватит. Он в бессилии опустился на своё ложе. Пусть будут довольны. Дьявола они изгнали.

Церковники продолжили свой обряд. Они всё ещё сторонились своего «гостя», но уже осмелились подойти ближе. Когда Глеб, наконец, затих, решив больше не участвовать в этом фарсе, главный священник, приблизился к сэру Уильяму. Он даже, осмелился дотронуться до рыцаря. Приподнял веко, закрытых глаз молодого человека. Глеб чуть всё не испортил. Он еле удержался оттого, чтобы не рассмеяться.

— Пусть отдыхает. Вернёмся завтра.

Глеб лежал спокойно. Он-то думал, что всё уже закончилось. Надеюсь, нового изгнания не потребуется. Он открыл глаза только тогда, когда в комнате снова наступила тишина. В этот раз свечи остались догорать в подсвечниках. Глеб скосил глаза, пытаясь определить, один он в комнате или нет. Такой чести ему не оказали. Его по-прежнему караулили, как зеницу ока. Как хотелось пить, но, похоже, придётся терпеть до утра. Глеб попытался отвлечься, попытался думать о чём-нибудь другом. Сначала его память вернула его домой в Россию. Но к его ужасу, его воспоминания были какими-то мутными, словно принадлежали не ему, а кому-то другому. Как будто, он украл чью-то память. Он видел отца, но он был каким-то далёким и чужим. Даже воспоминания о матери, в этот раз не причинили ему боли. Это обстоятельство напугало его. Он чувствовал, что теряет нить, связывающую его с прошлой жизнью. А вот воспоминания о жизни в средневековой Англии были красочными и светлыми. Тогда Глеб попытался не думать ни о чём. Он начал считать, чтобы никакие мысли не лезли в его воспалённый мозг.