Внешность изменчива. Драконы согласны?

Глава 8

– Эй, девочка, поди-ка сюда!

Подавив стон – вечер выдался тяжелым и насыщенным, работы было невпроворот, – я натянула вежливую улыбку и подошла к столику, за которым сидел позвавший меня мужчина с окладистой бородой и усами и добродушным прищуром голубых глаз.

– Что угодно, господин?

Выслушав заказ, я ретиво отправилась на кухню – посетители ждать не любят. Собрав на поднос требуемое, так же быстро вернулась назад, лавируя между столами и удерживая тяжелый поднос.

– Пожалуйста.

– Спасибо, милая. Держи-ка.

Из кармана богатого кафтана в карман моего дешевого платья, которое я купила специально для работы, перекочевало несколько медных монет.

– Благодарствую, – улыбнулась я бородачу.

Был поздний вечер, и кроме него посетителей уже не осталось. Наконец ушел и он.

– Все, Яська, закрываемся. Можешь отдыхать, – пробасил мой хозяин, закрывая дверь на тяжелую щеколду. Потом он методично обошел все окна, затворяя ставни, а я поплелась к себе.

Уже месяц я работала у Мирована, брата Халисы, в его трактире «Блюдо и Кубок». Поначалу он взял меня посудомойкой, и я с утра до вечера, обливаясь потом в жаркой кухне, драила котлы, кастрюли, сковородки, чашки, тарелки и прочую кухонную утварь.

Было тяжело, так тяжело, что к вечеру я не могла разогнуться – нещадно болела спина и шея, а ноги дрожали от долгого стояния. Руки мои покраснели и распухли от постоянной возни в горячей мыльной воде.

А гордость… Как же страдала моя гордость от этой унизительной работы, от тычков Мирована, когда я не справлялась и он грозился вышвырнуть меня на улицу, от жалких грошей, которые мне здесь платили! И это могущественная магисса Иолантэса, прославленная красавица, покорившая сердце бэйримского принца!

По вечерам, возвращаясь в свою каморку, которую мне выделил на чердаке Мирован, я замертво валилась на свою кровать, рыдала в жиденькую подушку и давала себе обещание завтра же уйти отсюда. И забывалась тяжелым сном.

А на утро шла на кухню и мыла, мыла, мыла до изнеможения. Потому что уже знала – ничего лучше мне все равно здесь не найти, а Мирован по крайней мере не был злым человеком, измывающимся над прислугой.

А через некоторое время меня перевели в подавальщицы. Объяснил это Мирован тем, что Злата часто жалуется на приставания посетителей, а несколько раз ему даже приходилось лично улаживать кое-какие конфликты.

– Злата – девка ладная, немудрено, что к ней мужики липнут. Но у меня тут приличный трактир и я не потерплю такого отношения к своим прислужницам. Поэтому я и решил отправить ее на кухню: чай, сковорода ее по заднице не шлепнет и ложки лапать не будут, – Мирован расхохотался над своей незатейливой шуткой и продолжал:

– Ее, значит, в посудомойки, а тебя – в подавальщицы. Ты девка хорошая, но – без обид – не пригожая. Так что можно не бояться, что тебе прохода не будут давать.

Эти его слова расстроили меня до слез. Почему – не знаю. Я ведь и сама понимала, насколько безобразна. Но услышать это от кого-то еще…

Кстати, та самая Злата, которую хозяин решил перевести на мое место, когда я только начала работать здесь, пыталась гнобить меня и издеваться над моей наружностью. Но стоило отловить ее в темном уголке, как следует оттаскать за толстые косы и пригрозить облить кислотой ее хорошенькую мордашку, как она вмиг стала предельно вежлива и мила со мной.

Поначалу работа подавальщицы нравилась мне еще меньше, чем работа посудомойки. Мне хотелось сбежать назад, к грязным кастрюлям, тарелкам и лохани с мыльной водой. Хоть работа подавальщицы и была физически менее изнурительна, чем посудомойки, давалась она мне гораздо труднее.

Гордость моя страдала и плакала кровавыми слезами от пренебрежительных, гадливых, презрительных, насмешливых – всех и не перечислишь – взглядов посетителей. Нет, конечно, не все смотрели на меня так. Многие просто не считали меня человеком и смотрели как на пустое место. Часто посетители были грубы, кричали на меня, обзывали обидными словами. На такое хозяин, как правило, смотрел сквозь пальцы.

Но трактир «Блюдо и Кубок» посещали и другие люди – вежливые, доброжелательные, приветливые даже в обращении с прислугой. От таких мне часто перепадали чаевые, что в моем бедственном положении было совсем нелишним.

Со временем я научилась не обращать внимание на грубости и насмешки, делать вид, что ко мне это не имеет никакого отношения. Да так оно, в сущности и было: они ведь были обращены к той личине, что я таскала, а не ко мне истинной.

А однажды произошло событие, окончательно примирившее меня с положением подавальщицы.

В тот вечер в наш трактир забрела четверка уже изрядно подвыпивших богато одетых мужчин. Они заняли один из столов и подозвали меня.

– Девонька, ты уж расстарайся, обслужи нас задорно и весело. Если угодишь нам, будешь ловка и проворна, получишь золотой, поняла?

– Уж я-то постараюсь, останетесь довольны, – заверила я их, ликуя в душе.

Я заработала один золотой за месяц выматывающей работы. А тут столько за один вечер сулят!

– Чего изволите, господа хорошие?

Весь вечер я крутилась вокруг них как белка в колесе, в ущерб остальным посетителям, словив несколько недовольных взглядов от Мирована. Ох и достанется мне потом! Ну да ничего, золотой того стоит! Лишь бы не обманули.

И они не обманули! Расплатившись с трактирщиком, они подозвали и меня.

– Как обещали, красавица, – заплетающимся языком начал один.

Да-а, если уж меня назвали красавицей, дело верное – упились до полусмерти!

Мужчина начал шарить в объемном кошеле. Наконец он протянул мне монету.

– Держи, заслужила.

– Благодарствую, – привычно ответила я и не глядя, опустила подношение в карман.

Лишь позже, уже в своей каморке, я обнаружила, что вместо одного золотого мне по ошибке дали монету достоинством в десять!

***

Быстро покидав свои нехитрые пожитки в рюкзак и бросив последний взгляд на комнатенку, где я прожила целый месяц, я осторожно выглянула в коридор. Тихо. Никого. Конечно, в этот предрассветный час на чердаке, где обитали слуги, все еще крепко спали, утомленные дневными трудами.

На цыпочках я спустилась по скрипучей лестнице. Внизу тоже никого. Переведя дыхание, я осторожно – чтобы не звякнула и не стукнула – подняла щеколду, приоткрыла дверь и шмыгнула на улицу. Ф-фух! Плотно прикрыв за собой дверь, я на минуту прислонилась к ней спиной, пытаясь успокоиться – сердце колотилось как бешеное. И потом, осторожно крадучись вдоль стены, чтобы меня не увидел кто ненароком в окно, проскользнула мимо трактира и нырнула в ближайший переулок.

Ну, кажется, у меня получилось!

Поминутно оглядываясь по сторонам – встреча с грабителями была еще свежа в моей памяти – я быстро шла по улицам Мирогаста. Город только-только начинал просыпаться. Я внимательно разглядывала дома и вывески. Ага, вот и подходящее для меня местечко – небольшой постоялый двор, явно рассчитанный на людей среднего достатка под названием «Пузатый Чайник». От «Блюда и Кубка» находится далеко и вероятность встретить здесь Мирована или кого из его прислуги ничтожно мала.

Я хмыкнула и решительно постучала в дверь. Хозяин гостиницы, зевая и почесываясь, впустил меня внутрь.

– Ранняя пташка ко мне залетела, – добродушно прогудел он, оглядывая меня с ног до головы. – Что угодно, девица?

– Хотела бы остановиться у вас на несколько дней.

– Что ж, это можно устроить: две свободные комнаты у меня имеется – на первом этаже и на втором. Пойдем, выберешь, какая понравится.

Я остановила свой выбор на комнате, находящейся на первом этаже: мало ли что приключится, всегда через окно удрать можно будет. Договорившись с хозяином, что есть я буду в своей комнате, а не в общей зале, я протянула ему золотой.

– Добро, красавица! Располагайся.

И хозяин ушел. Я поморщилась. В моем нынешнем положении обращение «красавица» звучало злой насмешкой.

Позавтракав, я задумалась.

Теперь у меня были деньги на переезд в другой город и на посещение колдуньи. Меня только немного грызла совесть из-за того, что деньги эти получены мною нечестным путем. Но я успокаивала себя тем, что хоть мне намеревались дать всего один золотой, но эти десять я же не украла! Ну а то, что тот господин непременно вернется в трактир, когда обнаружит свою ошибку, а меня там уже не будет… Так что с того? Ушла я, решила найти другую работу. Вот только ушла-то я посреди ночи, не предупредив хозяина…

Ой, ладно, хватит уже, Алисия! Лучше подумай, как тебе найти колдунью. Сначала я хотела перебраться в столицу, а там уж поискать колдунью, но за месяц работы у Мирована успела вызнать, что колдовское дело в Вестмаре под запретом и в столице днем с огнем не сыскать ведьму – там очень строго за этим следят. А вот в провинции им дышалось легче, вольготнее. Только как ее отыскать, эту колдунью, как выйти на нее? Дело-то незаконное и, конечно, в открытую они не работают.

Доходили до меня слухи, что травницы часто сотрудничают с колдуньями и могут вывести на них… Помогают девушкам, попавшим в трудное положение…

Я решительно тряхнула головой. Надо попробовать! Не выйдет – буду думать дальше.

Накинув плащ с капюшоном – на маловероятный, но все же возможный случай встречи с Мированом, прислужниками из его трактира или с тем господином, который так удачно ошибся с деньгами, – я покинула «Пузатый Чайник».

Справившись у проходившей мимо женщины, как найти лавку травницы, я надвинула капюшон как можно ниже – благо погода позволяла, день выдался прохладный.

Вот и лавка, которая мне нужна. «Целебные травы матушки Любомиры». Я нерешительно потопталась у двери.

Ну же, Лиса, не трусь! Ты справишься с любыми трудностями! Давай же!

Подбадривая себя таким образом, я между тем отчаянно терла глаза, чтобы они покраснели. Наконец я решилась – приоткрыла дверь и вошла в помещение.

Травница была занята с покупательницей, и я отошла к дальней витрине, делая вид, что внимательно изучаю ее содержимое. Покупательница ушла.

– Что вам угодно? – обратилась ко мне травница, пытаясь разглядеть мое лицо, полускрытое капюшоном.

Я в свою очередь украдкой рассматривала ее. Довольно-таки молодая, со светлыми волосами, убранными в пучок, в аккуратном зеленом платье и с хитрым прищуром серых глаз.

– Добрый день, – поздоровалась я, откинув капюшон на плечи.

– Добрый, – улыбнулась женщина в ответ. – Вы плакали? Я могу вам чем-то помочь?

– Ах, я не знаю, – потупившись, прошептала я. – Мне нужно… Понимаете, я попала в беду… Я девушка незамужняя, но так получилось… – я посмотрела на свой живот. – Скажите… Ох, только, пожалуйста, не думайте обо мне плохо! Но нет ли у вас… Нет ли у вас каких-нибудь травок, которое могли бы избавить… – я замолчала на полуслове, прекрасно зная, что никаких таких травок нет и умоляюще посмотрела на женщину.

– Ах, милая, – травница, сочувственно качая головой, смотрела на меня. – Я поняла вас. Нет, к сожалению, таких трав не существует.

– Ох, нет! Что же мне делать? – закрыв лицо руками, я разрыдалась, и это получилось у меня на удивление легко и естественно.

– Ну-ну, девонька, не плачь, – женщина погладила меня по плечу. – Я знаю, как можно помочь твоей беде.

– Правда? – посмотрела я на нее с надеждой, размазывая по лицу слезы.

– Да-да, только стоить это будет недешево, – она испытующе посмотрела на меня.

– У меня есть кое-какие сбережения, – нерешительно пробормотала я.

– Есть одна женщина, которая сможет тебе помочь. Если у тебя найдется три золотых.

– Ох, как же дорого! – запричитала я. – Может, она согласится помочь мне… скажем, за один золотой?

– Нет, – жестко припечатала травница. – Три или ты ее не увидишь.

– Ну хорошо, – сдалась я. – Три. Выбора у меня нету.

– Покажи, – потребовала женщина.

Я достала из-за пазухи деньги. Глаза женщины жадно заблестели.

– Прекрасно, милая, – проворковала она. – Но ты должна будешь поклясться на крови, что никому не расскажешь об этой женщине.

– Я согласна.

Травница, достав откуда-то из-под прилавка вывеску, на которой было написано «закрыто», вышла на улицу и, пристроив вывеску на дверь, вернулась и закрыла дверь на засов.

– Ступай за мной.

Мы прошли с ней в соседнюю комнату. И там она тоже тщательно заперла дверь. Потом закрыла ставни на единственном окне и зажгла свет.

– Давай руку.

Крепко ухватив меня за запястье, она уколола мне ладонь невесть откуда взявшейся золотой иглой. Выступила кровь. Кольнув затем свою ладонь, она соединила наши руки и что-то забормотала.

– Ну вот и все! – довольно воскликнула травница. – Теперь ты даже если захочешь, не сможешь никому рассказать обо мне. Я – та женщина, которая может справиться с твоей бедой.

– Вы – колдунья?

– Угадала.

Сбросив с себя личину растерянной, перепуганной простушки, я произнесла довольным голосом:

– Колдунья-то мне и нужна. Я не от ребенка избавляться пришла. Тут дело посложнее будет.

Растерянно поглядев на меня, женщина вдруг весело рассмеялась.

– А ты не промах! Ну рассказывай.

И я рассказала ей свою историю, не всю, конечно. Просто сказала, что меня заколдовал очень сильный маг из Бэйрима, превратив из красавицы в уродину. Имен, естественно, не называла. Колдунья слушала внимательно, не перебивая. Потом женщина долго молчала, и я уже начала беспокоиться, что она мне просто не поверила.

– Сильный маг, – наконец заговорила она, качая головой. – Очень сильный.

– Вы сможете меня расколдовать? – с надеждой спросила я ее.

– Нет, – она решительно помотала головой. – И никто из наших не сможет. Так что даже не пытайся найти другую колдунью – только время и деньги потеряешь.

Помертвев, я молча смотрела в никуда. Неужели конец?!

– Но ты погоди убиваться. Попробуй обратиться за помощью к драконам.

С вновь пробудившейся надеждой я вскинула на нее глаза.

– К драконам?

– Да, у них своя магия, особая. Слышала я… Но ты лучше сама у них спроси. Думаю, драконы смогут тебе помочь.

Сердце мое радостно забилось.

– Но согласятся ли они?

– Этого уж я сказать не могу – не знаю. А три золотых вот сюда положи.