Владыка Нового Мира 3

Глава 16

Голубь, – не птица, а маленькая такая круглая дырень в облаках, – возникла за считанные секунды. Монах-настоятель Алексей Геннадьевич преисполнился моментально. И даже кофейную кружку с вином из рук выронил.

Тут стоит отметить, что каким-то «неправильным» священнослужителем он не был. Он не искал себе простую работёнку, не глумился над верующими, не делал на религии деньги, и не скрывался от тёмного прошлого, припрятав под рясой портак «смерть легавым от ножа».

Вера в его случае была именно верой. Пускай никаких доказательств существования Бызвыза он никогда не получал, но чувствовал, что всё не так просто.

Постройка храмов была главным условием сосуществования людей и орков в Ином Новогороде, и он чуть ли не первым записался в добровольцы. Уже тогда Алексей Геннадьевич смекнул, что логикой всё происходящее вокруг не объяснить. То есть… вот перед ним стоит зеленокожая гора мышц. Гора, которой ничего не стоит раздавить ему голову двумя пальцами и взять всё, что ей хочется, но она этого почему-то не делает. Наоборот, дружить хочет. Затирает что-то про братство и мир во всём мире. Такой союз по мнению Алексея Геннадьевича был не просто во благо, он был буквально залогом выживания человечества. И если ради этого нужно подать личный пример и принять навязанную религию, так тому и быть.

А правда оно или нет – вообще никакой разницы не имеет.

Так было сперва. Потом, со временем, новоиспечённый настоятель проникся орочьими мифами и легендами. Не смог не провести параллель с древнегреческим пантеоном его родного мира, и подумал: а как так-то? Ладно! Допустим, в далёком прошлом какие-нибудь колонисты или залётные торговцы ляпнули про свои верования какому-нибудь дикому племени на каком-нибудь континенте, и пошло-поехало. Схожие идеи, схожие сюжеты, а зачастую ещё и схожая морфология. Но тут-то⁈ Точек соприкосновения с иномирными орками у древних греков не было никогда. И… как⁈ Почему⁈

Короче говоря, настоятель пришёл к той же мысли, что когда-то озвучил Батяня. К мысли, но не к выводам. В отличии от подвыпившего философствующего вомбата, Алексей Геннадьевич не спешил списать всё на коллективное бессознательное. Особенно учитывая, что это такое же «хрен пойми что», как и вера.

Но едем дальше.

А дальше Алексей Геннадьевич проникся жизнью в храме и вроде бы даже уловил некую метафизику. Чьё-то незримое присутствие. Заметил чудеса в мелочах, – или же очень захотел их заметить, – и с тех пор стал ревностным блюстителем веры в Бызвыза.

Но то, что прямо сейчас произошло на его глазах, укрепило его веру так же надёжно, как горстка пресного разваренного риса крепит стул. Прямо сейчас на его глазах атеистам поставили шах и мат.

Черноволосый парнишка в плаще, которого он сперва принял за сумасшедшего, действительно начал вытворять чудеса. Нет! С большой буквы – Чудеса. Никогда ранее Алексей Геннадьевич не видел, чтобы тучи налетали на Иной Новгород так быстро. Минуту назад светило солнышко, теперь же небо наглухо заволокло. Причём облака пришли сразу же со всех сторон, а ведь погода так не работает!

Дальше – чёртова голубь. Единственная на всём небе. Появившись, столб света ударил прямо в парня. Сразу же! Да и сам парень стоял на месте, не подгадывая и не примериваясь под него.

После голуби появился голубь. И тут речь уже про птицу: белый символ мира сел парню на плечо в тот момент, когда он закрыл глаза, благостно улыбнулся и развёл руки в стороны. За одним голубем прилетел второй, за вторым третий и вот руки парня стали похожи на линию электропередач.

– Не может быть, – выдохнул Алексей Геннадьевич, когда птицы разом захлопали крыльями и подняли черноволосого над землёй.

Это противоречило всем законам физики. Плюс с голубиных крыльев вдруг начала сыпаться серебристая пыльца, отчего столб света стал смотреться ещё эффектней. Но дальше – больше. Воспарив над землёй на несколько метров, парень закончил свой подъём к небесам, и птицы понесли его в сторону Алексея Геннадьевича, прямо на крыльцо храма. При этом солнечный свет сработал как прожектор и двинулся за ним.

Толпа бабулек, которых он лечил минутой ранее, пришла в религиозный экстаз. Мужик с исцелёнными ногами от шока присел обратно в инвалидное кресло, странный менестрель в лосинах перестал играть, а вомбат, – который в тот момент как раз прикуривал сигарету, – запалил себе шерсть на морде.

Все смотрели на парня в плаще.

И тут…

Вспышка! Яркая радуга, статичная с какой стороны на неё не посмотри, перекинулась с одного края храмового крыльца на другое, а затем и вовсе стала круглой. Буквально зависла на пути движения летящего паренька. «Чек-пойнт», – внезапно подумал про себя Алексей Геннадьевич, по малолетству фанатевший по авиасимуляторам.

И впрямь! Голуби пронесли парня прямо в радужный круг и опустили на землю, в толпу таких же охреневших как и сам Алексей Геннадьевич монахов. Тут же тучи развеялись. Тут же солнце осветило всё вокруг. И тут же парень в плаще упал в обморок…

Кто перенапрягся? Я перенапрягся. Оказалось, что такое тоже возможно.

На мой взгляд, жабий дождь над Большим Стояном был куда более… м-м-м… внушительным по своим последствиям? Наверное да, подходящая формулировка. Но с точки зрения технического исполнения, там всё было куда более просто и прямолинейно. Делай раз, делай два. Всё.

Здесь же Чудеса творились внахлёст. Что тучи, что голуби, что радуга, что левитация – расход божественной энергии на всё это дело происходил одновременно. Оказалось, что пропускная способность человеческого тела в этом плане ограничена. И это ещё хорошо, что я в процессе не отрубился. Упасть «с голубей» и скатиться как мешок с говном по ступеням – вообще кайф. Такого появления мессии явно никто не ждал. И можно даже сказать, что частично меня пронесло.

Так вот.

Под конец представления я хотел закосплеить диснеевскую принцессу и сделать так, чтобы все животные с окрестных дворов сбежались ко мне на помощь. Крыски там, кошечки бродячие, собачки, ящерки, бобры… или кто у них тут обитает? Чтобы я встал перед дверями храма, а сами двери мне открыло зверьё. Мол, заходи, Харон. Разделяй и властвуй.

И это без сомнений была бы эффектная точка, но увы. Как только я завершил предыдущие Чудеса и потоки энергии уменьшились, тело решило, что с него хватит.

Интересное наблюдение: это не была полная потеря сознания. То есть… сплю я с момента попадания в Харитона Харламова, как самый обычный человек. То есть закрываю глаза, проваливаюсь в небытие и вижу сны. А ещё со слов Елизаветы Евграфовны храплю от усталости, чмокаю и иногда хватаю её за грудь.

Но то был не сон. Сейчас меня тупо выкинуло на переправу, из-за чего я порядочно перетрухал, – некоторое время даже думал, что потерял тушку.

Однако всё закончилось более чем удачно, и очнулся я спустя час. От того, что бородатый монах тыкал мне под нос ваткой с нашатырным спиртом.

– Эй? – услышал я. – Эй, парень, ты как?

Тон дружелюбный. А это значит, что шалость удалась. И радостно мне не от того, что я в чём-то убедил горстку мужиков в белых балахонах, а в том, что Зевс пока что никак не отреагировал на моё появление. Не отреагировал значит не заметил, – всё-таки у товарища под контролем не один десяток миров. А это чистейшая удача. Ведь изначально я думал, что с момента входа в храм и до появления родни у меня будет несколько минут. Во всяком случае, морально уже настроился к главному экшону в моей жизни.

Просчитался. И в кои-то веки в свою пользу.

– М-м-м? – я аккуратно открыл глаза. – Где я?

Келья. Именно такая, какой её и принято себе представлять: каменные стены, мутное окно, стол, стул и койка, на которой я валяюсь. А ещё ковёр на стене. Старый, явно с той стороны реки сюда перекочевавший, а на ту сторону реки вообще из другого мира.

Странное какой-то чувство…

Я зацепился взглядом за ковёр потому, что зацепиться здесь было больше откровенно не за что, но чуйка подсказывала что это неспроста.

– Ты в Первозданном Храме, – сказал бородатый и вручил мне стакан воды. – Ты помнишь, что было?

Так…

Развилка. Либо я помню всё, либо же в меня Бызвыз вселился и я не помню ничего. Не. Лучше всё-таки помнить.

– Да, – сказал я. – Помню. Помню благость, что снизошла на меня. Помню ангельский хор в ушах. Помню, как было легко, светло и хорошо.

– А как на голубях летал? – уточнил бородатый. – Помнишь?

Потихоньку мы выяснили, что я помню примерно всё. А в особенности про то, как бородатый мне сперва не поверил, и прогонял, и вообще вёл себя по отношению к посланцу богов непочтительно.

– Меня Алексей Геннадьевич зовут, – со слабой улыбкой наконец-то представился монах. – Лёша.

– Приятно познакомиться, Лёша, – сказал я и протянул руку. – Харитон.

– Ты извини меня, ладно? Просто представь себя на моём месте. Ну вот чтобы ты сделал?

– Понимаю, – кивнул я. – Итак… то есть теперь я один из вас? И могу славить Бызвыза в этих стенах?

– Славить можешь, – монах Лёша замялся. – Славить не возбраняется. А вот относительно твоего монашества я пока что ничего сказать не могу. Ни у кого из наших нету полномочий принять тебя в братство. Это только Верховные Жрецы могут, а Верховные Жрецы сейчас ушли в паломничество. В пустыню.

– Что? Прямо вот все?

– Все, – кивнул бородатый и тут же мне стало понятно, с какого такого монахи всем составом решили позавтракать винишком. – Ну так ведь какая разница, верно? Сейчас тебя примут или спустя время? Ты же здесь.

– Действительно, – согласился я. – Разницы никакой. Все эти формальная – мирская суета, а главное-то – вера.

– Очень рад, что ты так считаешь.

– Ага…

Тут я уже окончательно пришёл в себя, поднялся с койки и обнаружил, что облачён в белую рясу поверх одежды.

– Дресс-код, – пояснил монах. – Чтобы вопросов ни у кого не возникало.

Какой-то полубред и двойные стандарты, если честно. Как будто… как будто настоящее начальство уехало и оставило на местах инфантильных молоденьких менеджеров, которые сами по себе ничего решить не могут, но на всякий случай стараются перестраховаться. Но! Мне насрать. Учить я никого ничему не собираюсь, и вообще здесь ненадолго. Мне главное добраться до алтаря Зевса. Зашёл. Вышел. И уплыл, – это если в идеале.

И ждать нечего.

– Скажи, Лёша…

– Брат Лёша.

– Брат Лёша, ага. Скажи, я могу посмотреть на ту реликвию, о которой мне в моих видениях поведал Бызвыз?

– Нет, конечно. В подвал могут спускаться только Верховные Жрецы…

«В подвал». Ну спасибо, чо?

– Так, – я прохрустел затёкшую спину. – Тогда, быть может, проведёшь для меня экскурсию?

– Конечно!

Спустя час я знал всю внутреннюю планировку храма так же хорошо, как полторы комнаты своей бывшей новосадской квартиры. Особенно учитывая то, что кроме келий и коридоров здесь не было ничего. Ну… ладно, столовая. Душевая. Сортир на каждом этаже и просторная алтарная комната со статуей бородатого орка, подозрительно похожего на Зевса.

В остальном же в храме царила полнейшая аскеза. На всё. Ни развлечений, ни вещей. К слову! Проникнувшись каким-никаким доверием, брат Лёша покаялся мне насчёт пьянства монахов. Дескать, это что-то из ряда вон, обычно они никогда так не делают, и вообще бес попутал. Но я прямо-таки готов поспорить…

Это всё по причине отъезда Жрецов.

Следующая мысль – специально для орков, господин Зевс зачем-то извратил привычную мне религию. Ведь строгой… ну я бы её не назвал. Жестокой? Возможно. Местами мрачной, местами несправедливой, но точно не строгой. Где весёлые пиры во славу богов? Где спортивные игрища? Где, в конце концов, старые добрые оргии?

Скукотища какая-то, чесслово. Чем дальше, тем больше у старика едет крыша. И мне это, должно быть, на руку.

Так вот. Рассказывать о всех своих приключениях внутри храма не вижу никакого смысла. Главное вот что: после знакомства с монахами, ритуального мычания на статую и обеда из лепёшек, – тех самых, невкусных, в которые нам с Менделем напихали шаурму, – у меня наконец-то появилось свободное время. Брат Лёша оставил меня в келье, пожелал хорошего дня и сказал обживаться.

Ну а я…

Во-первых, потакая своей чуйке домотался до ковра. Снял его со стены и обнаружил на стене под ним очень интересные печатные материалы. Порнографическими назвать их не могу, но и для эротики это было как-то уж слишком анатомически-откровенно.

И тут же я узнал о существовании орчанок.

До сих пор почему-то даже в голову не приходило, что у зеленокожего народа должны быть самочки, ведь я не наблюдал их ни под стенами Рубежного, ни на улицах Иного Новгорода, нигде. Как будто эти уродцы разможаются черенкованием или спорами. Ан-нет.

Здесь, – за вором, – орчанки были продемонстрированы во всей красе. Постеры с ними висели рядом с постерами, на которых были изображены голые тётеньки человеческой расы. Надеюсь только, что те и другие не используются одновременно, – для коллективного, так сказать, сеанса облегчения. И ещё надеюсь, что постельное бельё на койке поменяли прежде, чем кинуть на неё бедного бессознательного меня.

Так… то было во-первых. А во-вторых, я конечно же направился искать подвал. Как только удостоверился, что брат Лёша не караулит у меня под дверью, сразу же накинул поглубже на лицо белый капюшон и пошёл вниз. Всё ниже, и ниже, и ниже, и наконец почти достиг конечной точки этого длинного пути.

Почему «почти»?

Да потому что сраные орки с их сраной невосприимчивостью к магии.

На дверях в подвал караулили аж трое. Громилы в ночнушках сидели за массивным деревянным столом и рубились в нарды. Моему визиту они сперва обрадовались, но дальше всё равно не пропустили.

– Нельзя, – развёл огромными руками брат Бырз и тут же пояснил: – Потому что.

Настаивать я не стал, – чтобы это не стало слишком подозрительно, – однако провёл с орками порядочно времени и постарался собрать максимум информации об их дозоре. Так вот – всё серьёзно. Во-первых, внутрь не пропускают не только меня, а вообще никого кроме Жрецов. Во-вторых, на дверях стоят только орки. В-третьих, меняются они не сменами, а по одному каждые несколько часов.

Ну и в-четвёртых, – чисто из праздного любопытства узнал, – в нарды они играют потому, что играть в карты запрещает религия.

Итого: мимо не пройти никак. А мне надо. А не пройти. А надо. По мере подгорания жопы, я конструировал у себя в воображении всё более и более радикальные методы. Лучшее что придумал к шести часам вечера – так это попытаться высчитать келью, под которой находится подвал и на чистой физике начать продалбываться вниз. То есть вот прямо кулаками разбирать каменную кладку.

От отчаяния чуть было не начал вытворять задуманное, но вовремя остановился. Шумно это будет. А на шум, – опять то же самое препятствие! – сбегутся орки.

Но не сдаваться же мне теперь, верно? Благо, в запасе были ещё сутки.

– Доброй ночи, брат Лёша, – своего попечителя я застал за молитвой в алтарном зале.

– Как «спокойной ночи»? Уже? Ты это что же, пропустишь ужин?

– А можно? – на всякий случай я разыграл из себя саму робость.

– М-м-можно. Просто… я думал… из города свежие лепёшки привезли! Не представляешь какая вкуснотища!

«Представляю», – подумал я про себя, а вслух ответил:

– Прошу прощения, но у меня был очень сложный день. Не каждый день тебя выбирают боги. И если вы не против, я хотел бы хорошенько выспаться.

– Понял, – кивнул бородатый. – Принял. Спи сколько надо, тревожить не буду. Если что-то понадобится, спустись в столовую.

– Благодарю за гостеприимный приём и великодушие.

Тут я даже поклонился! А затем, спрятав руки в рукава будто в муфту, тихонечко побрёл в сторону своих покоев. По пути кивал всем встречным и говорил, мол, Бызвыз крутой и красивый. Что характерно, никто не спорил.

Сказать, что план созрел уже на этом этапе я не могу, – совру. Но осознание того, что одна голова хорошо, а четыре лучше пришло чётко. А потому заперев за собой дверь в келью, я зажёг свечу, раззявил узкое крохотное оконце и тенями покинул грёбаный храм. Сперва портировался на подоконник, а там уже и на землю. Запомнил из какого именно окна совершил побег, – затем вернусь с помощью фонарика, – через голову стянул белый балахон и двинул в сторону съёмной квартиры.

Надеюсь только, что они на месте, и что мне не придётся долго объясняться перед своими за голубей и радугу…