Владыка Нового Мира 3

Глава 1

Грянула торжественная музыка и красное бархатное полотно поползло в сторону. Праздник был на грани срыва из-за дождя, но в самый последний момент распогодилось и вышло солнце. Народищу на набережной собралось немерено.

Ну а ещё бы!

Газета Менделя прогревала жителей Нового Сада с самого момента взятия Гремячего. Хорошо так причём прогревала, качественно. Господина Клюева мы выставили настоящим чудовищем, которое грозило безопасности не только нашей, но и всего мира, – тут как раз и кадры поедания вомбата пригодились. И на контрасте этому гаду выше небес превозносились гоблины. Мерзкие, туповатые, неприятные, непонятные, однако же… храбрецы, что уже второй раз встали на защиту своих друзей-человеков. Просто так причём. Не корысти ради, а потому что не могли иначе. Последнее предложение – прямая цитата из «Нового Сада Сегодня».

О том, что Клюева мы так и не уничтожили газеты тактично молчали. О том, что погибших среди гоблинов во время осады не было вообще, и сотня зеленокожих придурков самовыпилилась во время подготовки к осаде – тоже. Но не пропадать же теперь их жертве, верно⁉

Так что вот:

– Ура! – отрывисто крикнул Голубицкий, и гвардия вторила ему: – Ура! Ура! Ура-а-а-а!!!

Полотнище рухнуло на землю, и памятник предстал перед народом во всей красе. Мраморный гоблин с мечом и в героической позе. Ниже табличка – что, зачем, да почему. «В память о событиях бла-бла-бла, когда клан Разящего Весла бла-бла-бла и бла-бла-бла». И всё это в самом козырном и живописном месте Нового Сада.

Сперва была мысль сделать межрасовый памятник. Гоблин, вомбат, Рой и человек. Так, мол, и так, все собрались вместе для защиты молодой Империи. Но! Всё же ни Роя, ни вомбатов интегрировать в человеческое общество было не нужно, – им и без того здесь неплохо живётся. И потому было решено сделать именно так, а не иначе.

Итак…

Памятник торжественно открыт, толпа ликует, а вечером на этом же самом месте пройдёт праздничный концерт. Люди уже окончательно вернулись к своей прежней, спокойной и размеренной жизни. У них всё позади.

А вот мне до сих пор не по себе…

– Елизавета Евграфовна, – я галантно открыл для жены дверь экипажа. – Прошу вас.

– Спасибо, – первая леди игриво провела рукой мне по щеке и залезла внутрь.

Да, Лиза в последнее время очень сильно выручала. Отдушина моя и отрада. Белокурый кусочек оптимизма, она помогала мне отвлечься от мрачных мыслей, которые теперь посещали меня всё чаще и чаще.

Но перейду к сути:

Несколько дней тому назад неизвестный проник в особняк Голубицкого, что уже само по себе событие из ряда вон. И! Вместо того, чтобы закладывать бомбы, – почерк Клюева, – воровать или караулить меня с целью покушения, этот грёбаный неизвестный поджёг трон. Спасти его удалось лишь чудом, и потребовалась основательная реставрация, но…

Чёрт! Почему трон⁉

Да, на первый взгляд это похоже на совпадение. Сжечь символ власти – эдакая бунтарско-подростковая выходка. Тот факт, что недовольные мной в этом городе есть я понимаю и принимаю, – их не может не быть.

Но… трон я не сильно-то и афишировал. И что, если всё не так? Что, если покушение было совершено не на «символ власти», а именно на алтарь бога Харона? И что, если кто-то знает обо мне чуточку больше, чем мне бы того хотелось? Не могу я это из головы выкинуть теперь, просто не могу!

К тому же нельзя исключать, что среди наших завелись крысы.

И всё это в тот самый момент, когда мои действительно доверенные люди размазываются по Империи.

Например, пришлось переиграть назначение Гордеева. На мой взгляд, его кандидатура была идеальна на пост главы Гремячего. Лейб-гвардию из детей аристократов мы ведь уже собрали? Собрали. Вот он и увёл её в соседний город, чтобы вырастить из этой молодёжи новую городскую элиту взамен уничтоженной Клюевым.

Наши дворяне рады за детишек, детишки рады за себя, я рад за то, что тылы прикрыты, и города «прорастают» друг в друга. Вин-вин.

Но что делать дальше, если Империя начнёт расползаться? Кончаются у меня годные вассалы. Голубицкий, – к слову снова граф и к слову же первый в Империи, – нужен мне здесь. Мендель, Батяня и Карякин, при всём моём уважении, не лидеры.

Женёк на обучении. Уехал вместе с Ритой вслед за Гордеевым, – смотрит теперь за старшим товарищем, на ус мотает и в будущем, надеюсь, тоже что-нибудь эдакое возглавит.

И… да ладно, зачем я ищу проблему там, где её нет? На самом-то деле всё штатно! А накручиваю я себя исключительно из-за покушения на трон. И ещё из-за того, что поблизости вполне может бродить грёбаный иллюзионист-психопат, у которого я отжал власть. Но это всё-таки меньшая из проблем.

– Ой, – Лиза проводила взглядом особняк Голубицких за окном. – А мы разве не домой едем?

– Нет, душа моя. Есть кое-какие дела на мойке. Ты же помнишь, где это?

– Помню. А что у нас там за дела?

– Сюрприз.

– Для меня⁉ – у Харламовой-Мендель зажглись глазёнки.

– Для тебя.

– Уи-и-и!!!

Несколько минут и вот мы на месте. Старая мойка по-прежнему функционировала, как стоянка для такси со стойбищем для оленегаторов. Однако сегодня по моему распоряжению она была пуста. Ну… почти.

– Спасибо! – крикнул я извозчику и помог Лизе вылезти на стоянку. – Только здесь не жди! Вернись за нами через час!

– Да, Ваше Владычество.

– Ух, – улыбнулась Лиза. – Прямо вот целый час, да? А не переоцениваете ли вы свои силы, Харитон Христофорович?

В офис я вошёл первым. Зажёг свет, огляделся и удостоверился что никого из работников на месте нет.

– Так у нас романти́к или нет? – спросила Лиза. – Я не понимаю.

– А это ты сама чуть позже решишь, – ответил я. – Пойдём, – и повёл жену дальше.

Обычно в этот крытый ангар на ночь набивалось до тридцати оленегаторов, сегодня же здесь был только Рудик. Стоял один-одинёшек и жевал свежескошенные водоросли.

– Та-а-а-ак, – протянула Лиза. – А где свечи и лепестки роз?

– Потом, – пообещал я. – Если захочешь. Но сперва подарок.

Да, сегодня я собирался сделать самый логичный на мой взгляд шаг. Без драматического надрыва, без бурления страстей, – спокойно и по-взрослому, – за очень недолгое время Елизавета Евграфовна стала моей слабостью. Семьёй. Роднёй из тех, что выбирают. И по сути, самым главным для меня человеком.

Размяк? Ой, да не похер ли? Скорее нужно было бы напрячься, если бы я всерьёз размышлял о том, как мои отношения с женой выглядят со стороны. Вот тогда можно было бы признать, что у меня действительно проблемы с головушкой.

Так вот. Любимая жена, самый главный для меня человек и прочие приятные эпитеты – всё это для неё. Но! Вместе с тем она и рычаг, – пожалуй, единственный, – которым отныне можно оказать на меня давление. А потому слабость свою я решил попытаться превратить в силу.

– Закрой глаза, – попросил я и взял Лизу за руку. – И не бойся.

Кажется, она и сама уже догадалась что к чему. Вадим, Женёк, Батяня… слишком многих я усилил, чтобы это оставалось тайной. Однако тема благодаря моим стараниям стала табу, и дальше нашего тесного круга не вышла. А слухи… слухи мне только на пользу идут. Я же не сам всё это проворачиваю, ага. Мне же Владыка помогает.

– Ой, – Лиза милашно сощурилась, когда невидимый шарик-дар коснулся её груди.

Последний из собранных мною даров одновременно с тем оказался и самым годным. Дар оборотня-анималиста. Да-да, тот самый что я забрал у мускулистого деда со свинофермы взамен на перерождение вне очереди.

Дар сильный, интересный и при правильном обращении буквально заточенный под самооборону. К тому же уже раскачанный аж до пятого уровня. Надеюсь только, что боевая форма у Лизы будет чуть более изысканная, нежели у первого владельца этого дара. Не хотелось бы видеть её в амплуа горы мышц. О вкусах не спорят, но для меня это контрэротично, а мне ведь с ней ещё жить.

– Ну как? – спросил я. – Чувствуешь?

– Чувствую, – всё так же с закрытыми глазами улыбнулась жена. – Ты выдал мне магию?

– Формулировка хромает, но… да.

– И что, можно попробовать?

– Нужно.

С тем я отпустил Лизины руки и сделал несколько шагов назад. Она же решила не спешить. Прислушивалась ко внутренним ощущением, изучала их и вроде бы даже специально оттягивала превращение – смаковала момент. Кто-то не может надышаться перед смертью, она же оттягивала своё второе «рождение».

Но вот, волшебство началось:

– Хоть бы не бронелиф, – случайно вырвалось у меня вслух.

Процесс превращения Елизаветы Евграфовны оказался таким же богатым на спецэффекты, как и у её брата. Сперва вспышка, затем вихрь искр, сияние и вот передо мной стоит совершенно другой человек.

Звучит корявенько, но первое что бросалось в глаза – это глаза. Нет ни белка, ни радужки, всё сплошь один блестящий зрачок. На лице красные полосы: одна от губ и вниз на подбородок, две на лбу, и одна будто маска черепашки-ниндзя. В ушах кости, в волосах перья, на запястьях то ли чётки, то ли бусики. Топ из медвежьей шкуры, кожаные штаны в обтяг…

Дикарка, блин! Агрессия во плоти! Прям ух!!!

А вот с личным артефактом, кажется, засада вышла. Он есть! На месте, но… что-то мне подсказывает, что сработает он как грёбаный ограничитель. В руках Лиза теребила грубо свёрстанный кожаный ошейник и явно что его нужно сперва надеть на объект каста. Дедушка в свинарнике прекрасно обходился без чего-то подобного.

– Понимаешь, как пользоваться?

– Угу, – коротко ответила Елизавета Евграфовна.

Затем оглядела саму себя и судя по улыбке осталась довольна.

– Рудик здесь за этим, да?

– Именно, – кивнул я. – Попробуй.

С тем Лиза аккуратно подошла к оленегатору. Не отвлекая животину от трапезы, аккуратно закрепила ошейник у него на шее и отошла подальше. И тут же понеслось второе превращение, и тут же я решил взять свои слова об «ограниченности» Лизиного дара назад…

Антропоморфные свинюхи, которых я видел в Столице были хороши. Злы, сильны и мускулисты, – всё как полагается. Однако они были пушечным мясом, в то время как Рудик… о-хо-хо… количество перешло в качество, и Рудик стал боссом подземелья.

Не берусь даже близко предполагать во сколько раз оленегатор прибавил в массе, но его рога сейчас цепляли не самый низкий потолок ангара. Огромный, сука, просто титанический монстрила! Руки как моё тело, тело как поросший кубиками пресса холодильник, копыта с ведро, глаза горят, из ноздрей вырываются клубы пара, а рога… о-о-о! Это уже не рога. Это врагоуборочный комбайн, ветвистый и раскидистый.

Да и с точки зрения деморализации!

Рептилоидный олень уже само по себе жутковато, если с непривычки. А рептилоидный, хищный, гигантский, ещё и антропоморфный олень – это жуткая жуть, при одном взгляде на которую уже хочется бежать роняя кал и прятаться, прятаться, прятаться.

– Ха, – хохотнула Елизавета Евграфовна, глядя на результат своей волшбы, а потом: – Ха-ха, – и громче: – Ах-ха-ха-ха!!! – воздела кулаки к небу и как давай заливаться.

Старый добрый маниакальный смех. Слышу от Лизы первый раз и, кажется, благодаря нему влюбляюсь в эту егозу ещё сильнее. Но! Самое интересное, что вместе с ней:

– У-у-ху-ху-ху!!! – стоя точно в такой же злодейской позе засмеялся Рудик.

Глухо так, инфернально, – как будто сипуха в жестяное ведро и орёт, – но уж как умел. И казалось бы, сцена напряжная, но у меня прямо сейчас как будто бы отлегло. Ведь теперь если кто-то подумает причинить зло жене Владыки, даже если сам Владыка будет где-то далеко от неё, то… не завидую я этому «кому-то». Серьёзно. Эту рогатую херню никому не победить. И мураши бегут по коже, когда я представляю, что же будет с Рудиком, если его ещё и баф-пчела кусанёт…

– За тебя!

– За меня! – согласилась Лиза вместо вежливого «за нас» в ответ.

Вокруг шумел праздник без названия. Концерт в честь гоблинов Разящего Весла подошёл к концу, на улице похолодало, и уже промочивший губы народ Нового Сада разбрёлся продолжать по заведениям. В одном из таких заведений сидели и мы с Елизаветой Евграфовной.

Вдвоём. Масштабных пьянок по поводу захвата Гремячего мне уже хватило, и сегодняшний вечер я решил целиком и полностью посвятить только жене.

А зарулили мы в местечко под названием «Altrove». Русский нейминг, – бессмысленный и беспощадный, – добрался даже до Иномирья. И поскольку слова «иной» в прямом значении в итальянском языке не было, а итальянистость заведения подчеркнуть было необходимо, переводилось оно как «В другом месте» или «Где-то ещё». Об этом нам в лёгкой и непринуждённой манере рассказал молодой парнишка-официант. Зачем? А хрен его знает. На чаевые нарывался по всей видимости.

Что ж…

Название названием, но по мне главное, что кухня была действительно итальянской. Настолько, насколько это вообще возможно. Да, после Исхода не все продукты удалось адекватно заместить, но уж на пасту в сливочном соусе мы смело могли рассчитывать. А ещё на сырную тарелку, вино Голубицких и оливки. Причём жирные такие, мясистые, чуть ли не с абрикосину размером.

– Из Иного Новгорода, – пояснил всё тот же официант. – Приехали буквально на днях.

Ну приехали и приехали. Я попросил забрать со стола грёбаные грисини, – палочки такие хлебные с паприкой, – которые на мой взгляд лишь перебивали аппетит, и вернулся к беседе с Елизаветой Евграфовной.

Обсуждали, конечно же, её дар.

– Не могу же я везде с Рудиком ходить, верно?

– Верно.

– Значит, надо бы мне кошку завести, – Лиза задумалась. – Или собаку?

– Собаку. Нам ведь нужно, чтобы зверюга постоянно рядом с тобой была. А кошка что? Если только на шлейке её за собой таскать. Прослывёшь городской сумасшедшей.

– Сказал человек с веслом…

Так вот. Экспериментальным путём было выявлено, что ошейник Лизы волшебным образом скукоживается и расширяется в зависимости от животного, на которое его хотят надеть. На ком проверено? Ну… был один вариант. Выходили из положения, как могли. Зоомагазинов ведь в Новом Саду как не было, так и нет, – не та пока что в мире обстановка, – зато с недавних пор появилось несколько точек по продаже свежих жаб в развес.

Вот на одной из них мы Лизину магию и проверили.

Жабий монстр получился на загляденье. Прямо вот ух. И я не исключаю, что рано или поздно мы найдём ему достойное применение в качестве диверсанта или разведчика, но для боя… один пинок сапогом в рожу лишал жабу всей её ультимативности.

Ну конечно же, она проигрывала Рудику в размере. И всё логично, как по мне. Чем больше животное, тем больше получившийся из него монстр. Так что собака – это действительно выход. Производство за два года с момента Исхода рухнуло, а вот породистые собаки просто не успели бы поголовно выродиться в двор-терьеров. Так что имея деньги и связи, достать для моей благоверной щенка алабая не станет проблемой.

Так…

Что ещё? Принимать для каждого каста боевую форму оказалось необязательно. В диком амплуа Лизы, её подконтрольный монстр становился больше и сильнее, но не так чтобы разница была уж слишком велика. И прибегать к этому можно в крайнем случае, чтобы поднажать. Ну или использовать эту форму не по назначению. Чтобы супружескую жизнь разнообразить, ага, – так-то я вообще не против.

И хватит на этом, пожалуй, о магии.

– Ура-ура-ура! – захлопала Лиза в ладоши, когда перед ней встала тарелка с дымящейся пастой.

Благоверная моя заказала себе феттучини с рыбой и чем-то зелёненьким, что господа рестораторы заявили, как шпинат, – а может то и правда был шпинат? Я же выбрал карбонару. Просто, вкусно и сурово. Особенно если попросить поваров вмешать в соус два желтка вместо одного. Калории зашкаливают, организм радуется, все в выигрыше.

– Ну что ж! – я взялся за приборы. – Приятного аппе…

Договорить мне было не суждено. Словами не передать, с какой теплотой я вспоминаю мои болотные приключения из-за того, что там и тогда у меня с собой не было телефона.

Звонок, короче говоря. И не взять нельзя, ведь абонент «Лысый Опездол» по пустякам беспокоить не станет.

– Да, Андрюх?

– Опять.

– Что «опять»?

– Опять твой грёбаный трон пытались сжечь!

– Кто?

– Выясняем.

– Как «выясняем»?

– Паяльником и добрым словом.

– То есть его взяли⁉ – я аж на ноги подскочил.

– Взяли-взяли. Мужик какой-то без документов, на вид лет сорок.

– И где он сейчас? – я слабо улыбнулся Лизе, которая закатила глаза и всё насчёт сегодняшнего вечера уже поняла.

– В гвардейских корпусах, – ответил Голубицкий. – Сам хочешь подъехать?

– Мечтаю!

– Н-да, – сказал я.

– Н-да, – повторил Голубицкий.

– Н-дээ-э-э-эээ, – протянул Алексей Петрович Котов и аж двумя руками сразу взялся за затылок.

Котов – это преемник Гордеева на посту начальника городской стражи. Его же возраста, его же телосложения и его же, – плюс-минус, – взглядов на жизнь. Короче почти полная копия Сергея Игнатича, только без магии. Короче… мужик нормальный, проверенный. И претензий к нему по поводу инцидента вообще никаких.

Да и кому их теперь предъявлять-то? Это кто ж мог додуматься, что задержанного надлежит сразу же определить в комнату с мягкими стенами? Ведь использовать в качестве самоубийства угол обычного письменного стола… ну тут даже гоблины Разящего в сторонке курят.

– Кхм, – прокашлялся Котов. – Ваше Владычество…

– Да понимаю я всё.

Как нетрудно догадаться, все мы сейчас смотрели на труп посередь кабинета Алексея Петровича. Сам труп, – в наручниках, что характерно, – валялся с пробитой головой в луже кровищи под столом. Стол был завален бумагами, папками и фотографиями. И вся эта бумажно-производственная гора теперь, получается, была сплошь в крапинку.

– Никому не доверял, Ваше Владычество, – сказал Котов. – Сам. Лично его вёл, от дворца и прямиком досюда. На секундочку отвернулся, а он… вот. Глупо звучит, понимаю, но уж как есть.

– Харон, – Голубицкий положил мне руку на плечо. – Я не знаю, почему эту твою болотную реликвию постоянно пытаются сжечь, но может быть мы её в таком случае спрячем где-нибудь подальше? При всём уважении, не хочу я её больше в особняке держать…

– Ндэ-э-э-э, – ещё раз повторил Котов. – Убирать ведь надо, – на участие в нашем с Андреем диалоге он при этом не претендовал; чисто себе под нос бубнил.

– … новый стул из вёсел мы тебе если что сколотим, – продолжил граф. – Хоть десять штук. А вот новый особняк отстраивать это очень долго и вообще не дёшево. К тому же, он дорог мне как память. Здесь я родился и вырос. Здесь провёл школьные годы чудесные.

– Школьные? – ухмыльнулся я. – Это с репетиторами что ли?

– А вы не завидуйте, Ваше Владычество.

– Ндэ-э-э-ээээ…

Сергей Сергеевич тем временем взял стопку бумаг со стола и потараканил её к подоконнику. Благо, что подоконник был широким.

– Серьёзно, Харон. Шутки шутками, а ситуация нездоровая.

– Ты даже не представляешь себе насколько.

И ведь не могу сказать, что я сильно удивился. Оно ведь даже с первого раза мало походило на совпадение, но теперь я окончательно окреп в мысли, что кто-то охотится на мой алтарь. Страшно? Да нет, не особо. Тревожно? Очень.

– Пу-пу-пу, – Котов вернулся и взял со стола вторую стопку. – Пу-пу-ру-пу-пу…

И тревожно в основном потому, что я даже близко не могу себе представить, кто за всем этим может стоять? Клюев? Нет. Одного диалога на пару минут недостаточно, чтобы он мог о чём-то таком догадаться. Госпожа Садовникова или кто-то из ущемлённых аристо? Тоже нет. Эти бы били по мне и моему окружению, и трон им не упёрся.

Запоздалый привет от Хозяйки? А вот это уже ближе. Кто-то из гоблинов Зуба до сих пор может точить на меня зуб, – хо-хо! – и версию можно было бы рассматривать, если бы не одно «но». Вон тот бедолага под столом не шибко-то похож на гоблина.

– Пу-пу, – продолжал курсировать туда-сюда Котов. – Пу…

Да! Да-да-да, вот откуда тревога взялась. Подсознанием я догнал это уже давно, но смирился только сейчас – это явно кто-то из своих. Больше некому.

– Пуру-ру. Пуп-пуру-ру.

Или же…

– Стоп! – крикнул я. – Это что такое?

Совершенно случайно, под завалами других бумаг обнаружились распечатки фотографий. Целая серия похожих снимков.

– А? – Котов присмотрелся. – Ах, это. Да вот, Ваше Владычество, придурки какие-то объявились. Стены портят, собачек обижают, – и побрёл дальше по своим делам. – Наверняка малолетки какие-то. Начитаются всякого, а потом вот…

– Потом вот, – машинально повторил я.

А содержание фотографий было недвусмысленно. Стены, расписанные пентаклями. Шестёрочки, козлиные головы, пятиконечные звёзды. На одном, – судя по всему сделанном в каком-то подвале, – так вообще красота: пентаграмма расчерчена по полу, на концах стоят оплывшие свечи, а в самом её центре истерзанная собака.

– Охренеть, – выдохнул я.

И вот не знаю… то ли это было самовнушение, а то ли я впервые посмотрел на дело под правильным углом, но именно в этот момент я почувствовал в Новом Саду присутствие другого бога…