Владыка Нового Мира 2

Глава 9

Когда дядь Сеня волновался насчёт того, что дочь уехала в Столицу и теперь не учится, воображение рисовало мне как она тонет в пороках. Тусовочки всякие, разгульный образ жизни, а может и того хуже.

Но кто ж знал, что она… такая? «Блаженная» – не то слово, но отчасти подходит. Дело в том, что у Маргариты Арсеньевны был хронический активизм головного мозга. Некоторые вещи в мироустройстве не нравились ей настолько, что она не могла молчать и сидеть сложа руки. При этом проникать в систему и менять её изнутри Карякина не хотела, – а может не получалось? – и потому приходилось ей гонять с плакатами.

Обидные кричалки, граффити, банки с краской и гиперактивность – вот её арсенал оружия в борьбе с несправедливостью и равнодушием.

С экологией в иномирье всё было просто сказочно. С охраной исторического наследия тем более, и потому сейчас она сосредоточилась на проблеме рабов-гоблинов. Писала письма, выходила на демонстрации и при каждом удобном случае устраивала дебош. Еще и сиськи показывала. Сажать её не сажали, но по местным КПЗ девушка помоталась изрядно.

Но стоп!

По этому описанию можно представить её озлобленной бодипозитивной истеричкой, которая трясётся и гавкает на белокожего гетеро средних лет просто за то, что он такой живёт на свете. Но на самом деле…

– Доброе утро! – Рита заглянула в наш номер. – Как спалось?

…на самом деле всё не так.

И на самом деле ей действительно было интересно, как нам спалось! Девушка являла собой воплощение доброты. В быту Карякина вела себя, как хостес очень дорого отеля. Но! Если хостес очень дорого отеля вдали от посторонних глаз как правило садится на корточки, закуривает и сквозь мат-перемат рассказывает коллегам как ненавидит всех и вся, Маргарита Арсеньевна в своём человеколюбии была искренна.

Что до внешности…

Рита ничем не походила на отца, – то есть вот вообще ничем. Обычно в подобных описаниях есть какое-то «но», мол: «и лишь глаза выдавали в ней бла-бла-бла», – но только не в этом случае. Ни внешностью, ни характером, Рита не походила на Карякина-старшего.

В остальном же… хорошенькая – это да. И даже очень. Но вопреки перманентному жару в чреслах, я как-то сразу же решил, что ни на что здесь не претендую. А вот Женёк…

– Доброе, – смущённо ответил Удальцов и машинально натянул на себя одеяло, прикрыв мужские волосатые сисечки. – Хорошо спалось, спасибо.

– Я очень рада! – и она, блин, действительно была рада. – Одевайтесь скорее, сони! До конца завтрака сорок минут!

Женёк, кажется, поплыл. Но всячески пытался это отрицать; неловко было признавать, что недавнее гадание Шампуреллы, кажется, попало в точку. А гоблинша на этой почве веселилась как могла. Например, сегодня ночью подкинула Удальцову под подушку ту самую карту с арканом «силы».

– Идём…

Мы с Удальцовым наскоро оделись, сполоснули харю, почистили зубы и спустились в столовую на шведский стол. Её Благородие по понятным причинам завтракала, обедала и ужинала в номере, а нам-то никто не запрещал светиться.

– Ах-ха-ха-ха! – засмеялась Карякина при виде подноса Женька. – У кого-то хороший аппетит, да?

Женёк покраснел.

Ну да хватит уже об этих брачных играх, лучше перейду к делу. Таран – это прекрасно, диверсантка с функцией телепортации – вообще кайф. Но по-настоящему дело тронулось с тех пор, как к команде присоединилась Рита.

Нет, она отнюдь не гений по проведению диверсий в условиях города, – вспомнить хотя бы её недавнюю акцию, – но… одно слово – местная.

Я поведал девушке детали нашей миссии, и та сразу же заявила, что поможет. А от радикальных методов, что я накидывал приходила в неописуемый восторг. Она-то привыкла бороться плакатами и призывам к совести, а я предлагал… кое-что чуть более весомое.

В политику девушка не лезла, но сразу же поняла зачем нам нужно рассорить гвардейцев наместника с людьми Младших. Чтобы отвлечь внимание и освободить гоблинов – всё очень просто. А про сопутствующие жертвы, – которые обязательно будут, – я тактично умолчал.

Короче! Карякина помогла информацией. Объяснила кто, где, что и когда. И первоначальный план заиграл красками. Вот только нужно спешить; либо всё свершится сегодня, либо придётся ждать целую неделю.

Стереотипы ведь не с потолка берутся, верно? Они основаны на статистике, и по статистике именно в пятницу вечером люди наиболее предрасположены к распитию. На том и сыграем.

– Что ж, – я отодвинул от себя пустую тарелку. – Пойду-ка я прогуляюсь. Женёк, у тебя какой размер одежды?

– Ч-ч-ч-ч, – здоровяк всё ещё продолжал брыкаться, но уже заметно ослабел. Ещё чуть-чуть и вырубится.

Найти городского гвардейца оказалось несложно. Не знаю, как оно было до перемирия, но сегодня они стояли чуть ли не на каждом углу. Другой момент, что мне пришлось обойти половину города, прежде чем я нашёл этого великана.

– Ч-ч-ч…

Отбить его «от стада» не получилось, так что под раздачу попал весь патруль из трех человек. А Столица, блин, это не Новый Сад. Наш милый городок как будто бы специально создан для того, чтобы незаметно вырубать людей. Все эти узкие технические улочки, арки и глухие дворы – рай для стелс ассасина.

Здесь же кругом простор и трафик, трафик и простор.

Так что сперва я час с лишним следил за гвардейцами и ждал удобного случая, чтобы напасть. Хотя «удобным» его всё равно не назовёшь. С огнём играю, блин. Налетел на гвардейцев в махоньком таком скверике посередь многоэтажной застройки, и даром что людей здесь не было, из окон домов моё злодеяние просматривалось на отлично. И надо бы поспешить.

Так вот.

Бил я сильно, но аккуратно. И не забыл предварительно крикнуть:

– За Николая Петровича Романова!

Ну… чтобы как-то уже начать разжигать рознь.

Первый гвардеец вообще не успел понять, что произошло. Второй получил веслом едва обернувшись, а вот со здоровяком пришлось повозиться. Он мне нужен был в презентабельном виде, – точнее не он сам, а его китель, – и потому было принято решение душить.

Да, я выкрутил дар физического усиления на максимум и особого сопротивления не ощутил, но… неудобно это. Неудобно душить что-то, что крупней тебя почти в два раза, так что сперва этот кабанчик покатал меня на спине. Бегал по скверу, пытаясь отбиться, но затем всё-таки упал на колени и тут уж всё.

– Ч-ч-ч, – гвардеец окончательно затих.

Следующие несколько минут я провёл, стягивая с него форму. Спрятал китель в рюкзак, а затем чуть ли не бегом рванул прочь. На входе в сквер улыбнулся дедулькам, один из которых тараканил подмышкой шахматную доску. Вот они, должно быть, удивятся сейчас.

Но едем дальше.

Реквизит я достал. Теперь же мне предстояло обойти несколько злачных заведений, – Маргарита Арсеньевна заранее набросала список, – и потратить приличную сумму денег из тех командировочных, что удалось стрясти с Голубицкого.

И первым у меня на пути был паб с потешным названием «Регалия». Почему потешным? Да потому что буква «е» была написана поверх зачёркнутой «ы». Самоирония. Обожаю. И даже жаль немного, что не я открыл это заведение. И вот интересно… в мире после Исхода нужно покупать франшизу или можно просто брать и пользовать то, что нравится?

– Добрый день, – мимо столиков, я сразу же подошёл к стойке и заговорил с барменом.

– Добрый, – кивнул парнишка, натирая пивной бокал.

Забитые руки, серьга в брови, всё как надо.

– Сергей, – я прочитал бейджик на чёрной футболке. – Я хотел бы попросить вас об одной услуге.

– Слушаю.

– Насколько мне известно, в вашем заведении часто собираются люди, которые идеологически и не только поддерживают Николая Петровича Романова…

Парнишка отступил на шаг и начал испуганно озираться.

– Не переживайте, я не из гвардии, – успокоил его. – Совсем даже наоборот. Так вот, – я достал из рюкзака тугую пачку купюр и положил её прямо на стойку. – Возьмите. Сегодня мне хотелось бы угостить этих славных людей. Каждому, кто захочет поднять тост за здоровье истинного правителя Иномирья, выпивка за мой счёт. Сергей, какой у вас самый убойный и при этом самый дешёвый шот?

– Э-э-э…

– Вот его и наливайте. Придумайте акцию или что-то типа того…

С тем я развернулся и зашагал к выходу. Впереди ещё десяток адресов, и надо бы успеть оббежать их до того, как наступит вечер и бары начнут заполняться людьми. А следующий по списку у меня.

– Бар «Сытый Лев»…

Бар «Регалия»… ну, или «рЫгалия».

Серёжа задолбался. Искренне так. Беззаветно.

С лёгкой руки таинственного мецената, сегодня в «Регалии» случилась полная посадка. Люди заняли все столики и облепили барную стойку. А те, кому не хватило сидячих мест, чтобы хоть как-то оправдать своё присутствие внутри, устроили стихийный турнир по дартсу.

Один прознал про акцию, передал другому и вот: толпа. Яблоку некуда упасть.

И бухали эти черти, как в последний раз. Причём не абы что. Тот черноволосый парень с рюкзаком выразился недвусмысленно – пойло должно быть дешёвым и максимально жёстким, а потому выбор Серёжи пал на коктейль «Корявая Лошадь».

Авторский, ага. И поначалу введённый в меню чисто по приколу, потому как никому в здравом уме не придёт в голову пить эту дрянь. Часть водки, часть портвейна и часть крепкого пива. Три разных спирта, как три гвоздя в крышку гроба; ещё и с газиками.

Кстати!

Продолжая весёлую шутку, в меню коктейль описывался как: «бурдинушка с деструктивным характером». Гостя русским по белому предупреждали о том, что ему обязательно станет плохо, – причём для этого не потребуется ждать до утра, – а органолептические свойства «Корявой Лошади» метко характеризовались строчкой: «с привкусом хреновой жизни».

– За Романова! – прозвучал очередной тост, и очередная порция шотов улетела со стойки.

Градус внутри гостей повышался отнюдь не постепенно, а резкими скачками. «Корявая Лошадь» била копытом прямо в голову, а уровень патриотизма рос как на дрожжах, так что вскоре посетители заочно возвели Николая Петровича на престол и теперь пили:

– За Его Величество!

Разговоры в «Регалии» звучали соответствующие. Сизые политологи размышляли о том, как лучше обустроить этот дивный новый мир. Хвалили Романова, ругали Бахметьева, и как бы не дошло до пьяных драк.

И тут со стороны входа раздался кашель. Характерный такой, – именно так кашляют для привлечения внимания. На пороге стоял огромный молодой мужик в чёрном кителе городской гвардии.

Разговоры мгновенно утихли, и все взгляды устремились на него. Какое-то время продолжалась каноничная сцена а-ля: «ты зашёл не в тот салун, ковбой», – а затем здоровяк зашагал к бару. Грубо протиснулся меж других посетителей, поморщился глядя на колонку и сказал Серёже:

– Выруби свою шарманку.

– Прошу прощения, но…

– Выруби, я сказал!

Бармен повиновался, и теперь в «Регалии» стало совсем тихо. Кажется, некоторые даже дыхание затаили.

– Ну-ка, дай попробовать что вы тут пьёте.

– Молодой человек, у нас акция. Если вы желаете выпить за здоровье…

– Налей, я сказал! – человек опять повысил голос. – П****ц ты непонятливый, конечно.

Сказано – сделано. Очередной табун «Корявых Лошадей» уже ждал своего часа под стойкой, и Серёже даже не пришлось ничего смешивать. Парень просто поставил перед гвардейцем шот, а тот сразу же его махнул.

– Ну и говно, – сказал великан на выдохе.

Кинул на барную стойку мятую купюру, развернулся и в гнетущей тишине направился к выходу. Но на пороге, конечно же, остановился. Обернулся через плечо и добавил:

– И выпивка у вас говно, и царь не настоящий.

– Что?

– Романов – м***к! – крикнул гвардеец. – И вы все тоже! Если есть что сказать по этому поводу, ищите меня в «Сытом Льве»! – а затем бросился прочь.

И тут… то ли Серёже показалось, а то ли человек действительно двигался слишком быстро для своей комплекции…

Есть у богов такой фетиш – делать всё чужими руками. И я отнюдь не исключение.

– Ай в гат э ай оф зе та-аА-а-айгер! – пропел я. – Э файтер! Дэнсинг тру зе файер!

Музло в наушниках орало на полную. Весь из себя озорной и игривый, я пританцовывал вдоль по пустой вечерней улице, а за моей спиной в окнах городского арсенала огонь кушал занавески.

– Коз ай эм, а чемпьён! Энд ю гона хир ми ро-оОоо-оар!

На секунду я остановился, обернулся на пожар и удостоверился в том, что Шамурская успешно отступила. Если специально не задирать голову кверху, заметить её перемещения было невозможно.

Шамурская шла крышами. Хотя… слово «шла» тут не совсем подходит. Гоблинша портировалась с места на место, выстреливая себя из призрачного лука. Точно так же она попадала и в здания: либо сразу стреляла в открытые окна, либо же перемещалась на карниз. При помощи банального средства для розжига устраивала внутри огненную свистопляску и быстренько сваливала.

Какова моя роль в этой операции? Да никакова. Я здесь чисто для подстраховки Её Благородия, на случай если что-то пойдёт не так.

– Пара-рам-пам-пам-пам, пара-рам!

Ах да, ещё я немножечко вандальничаю. Баллончиком с краской пишу на подожжённых зданиях буковки «МС». Чтобы уж наверняка, так сказать. Не думаю, что кто-то, кто хоть чуточку в курсе нынешней повестки, расшифрует эту аббревиатуру как «Мэри Сью». Не-не-не. «Младшие Сыновья» – однозначно.

Вот как-то так. Перемещаясь по заранее запланированному маршруту, мы с гоблиншей оставляли за собой шлейф из разрушений. Все три корпуса казарм уже вовсю полыхали, арсенал тоже готов, а впереди здание мэрии, комендатура, кое-какие склады и на сладкое особняк самого Бахметьева.

Один пожар – это пожар. Два – случайность. Но вот такое точечное предание огню всех основных административных ресурсов господина наместника – это явно что диверсия. Которая, – вот так неожиданность! – происходит на фоне уличных и кабацких драк. Причём не абы каких, а на идеологической почве. По всей Столице перепившиеся сторонники Младших бьют морды гвардейцам и наоборот.

Одну из этих потасовок я имел удовольствие лицезреть немногим ранее. Прямо при мне человек вышел из бара на улицу через окно, – причём судя по траектории полёта помимо своей воли.

Так что Женёк тоже не хернёй мается. Отрабатывает на все сто.

И в целом можно сказать, что посевная хаоса уже задалась. В Столице происходит хрен пойми что, и никто не понимает почему. Гвардия брошена на тушение пожаров либо же на подавление потасовок, и никому, – абсолютно никому! – сейчас нет дела до свинофермы. Переговоры наместника с Младшими? Может быть сорвались, а может и нет. Всё-таки не стоит считать людей, – а особенно своих будущих противников, – круглыми идиотами. Вполне возможно выяснят, что это их так друг с дружкой стравили.

Но! Какое-то время на разбирательство им точно понадобится. Сперва Бахметьев просто обязан психануть.

– Юр гона хир ми ро-о-ООоо-ар!

Настроение что-то и впрямь разыгралось. Было в сегодняшнем дне что-то такое… атмосферное, что ли?

Так мы и шли с Её Благородием: она крышами, а я улочками. Творили бардак проездом, и периодически натыкались на плоды трудов своих. Итого разрушительная прогулка заняла у нас два с лишним часа.

– Молодец, – похвалил я Шамурскую. – Красотка.

– Спасибо, Владыка.

После того, как мы заглянули на огонёк, – каламбур же, ну! – в особняк господина наместника, она вернулась с крыш и теперь снова отыгрывала роль подростка в глухом капюшоне. Дальше, более нигде не задерживаясь, мы вернулись к той самой многоэтажке рядом со свинофермой.

А Удальцов с Карякиной уже были здесь; ждали. Маргарита Арсеньевна вся из себя нетерпение, а Женёк явно что потерян. Удивительное дело – только что устроил в Столице одну из самых крупных заварушек в её истории, а тут вдруг стоит, робеет, мнётся чего-то. Поиграть что ли в сваху?

Ладно! Потом как-нибудь. Наверное. А сейчас:

– Ну что, господа? – улыбнулся я. – Пора вызволять гоблинов?