Владыка Нового Мира 2

Глава 22

А вот и первая жертва этой войны.

– Что случилось?

С тех пор, как покойный граф отвёл душеньку на Садовникове и оба отправились на перерождение, переправа совсем опустела. Тишина, красота, спокойствие. И тут, когда я уже почти подъезжал к Рубежному, в гости заявилась душа гоблина.

– Валадыка? – робко спросил уродец.

– Да-да, Владыка, – для убедительности я даже капюшон скинул. – Докладывай, что у вас там случилось?

– Ужасное, Валадыка.

– Столкнулись с людьми Клюева?

– А? – гоблин похлопал глазами, а потом с улыбкой отмахнулся. – Не-е-е-е, Валадыка, ты чево? Мы же ещё не дошли никуда. Дезинтеграция, Владыка, – тяжко вздохнул гоблин и развёл руками. – У одного вонбанта в рюкзаке были песочновые полоски, прямо вот целый пакет. Он уснул. Я сожрал. А дальше дезинтеграция.

– Дизентерия, быть может?

– Да-да!

– И что, прямо насмерть?

– Не-е-е-е, Валадыка, это меня свои камнями забили, штоп не заразил никого.

– А как же Седой Опездол? Он вас там не лечит разве?

– Не успел.

– Понятно…

Наверняка эта история гораздо глубже, а гоблин просто скромничает. А ещё она обязательно должна войти в военные хроники. И храбрецу-герою, который умудрился помереть по пути на осаду, надо бы поставить памятник на главной площади Большого Стояна.

Ну а если серьёзно, то сейчас я понял, что окончательно потерялся во времени. Кто, куда и когда прибудет мы не рассчитывали, – слишком спешили и было не до того. И что получилось в итоге? Получилось, что я гнал без сна, подпитывая божественной энергией себя и оленегаторов, и обогнал Разящее Весло. Армию гоблинов к наступательным действиям не готовили, транспорта на весь клан явно нет, вот они и попёрлись в Гремячий пешком. Причём наверняка вышли не сразу, ведь нужна была хоть какая-то подготовка.

– Сколько вам оставалось идти до места?

– Немного, – ответил гоблин. – Камандиры говорили, что к полудню доберёмся.

– Отлично. А в остальном как дела? – я чуть осёкся. – Я имею ввиду не у тебя, а вообще.

– Харашо, Валадыка. Лампаво идём, дружно.

– Понял…

Что ж. Если верить указателям, мне до Рубежного пара часов езды осталась. А там уже свяжусь со своими через Роя и получу нормальную сводку.

– Вон, – я указал гоблину на фуникулёр. – Шуруй давай, перерождайся. И больше чужие полосочки не воруй…

Несколько часов спустя

Пригород города Гремячий

– Ловушка? – спросил Голубицкий.

– Чота паходу нет, – ответил Жабыч.

Вождь Разящего Весла лично ходил на разведку в пригород. И ничего кроме тишины и пустоты там не встретил. Всё вокруг как будто бы вымерло. Вороньё с голодухи поджирает мусорки и компостные ямы, дома обесточены и ветер гуляет по улицам. А люди ушли. Забрали всё ценное и угнали за собой скот. И стало быть, Гремячий уже закрылся.

– Мины? Растяжки? Капканы, быть может?

– Не-а.

– А засады? Подполы домов проверяли?

– Всё проверяли. Аж до самых городских ворот дошли, никаво не встретили. Не пережовай, Лысый Опездол, чисто там.

Близко посаженные избы, деревянные двухэтажные бараки и небольшой торговый центр – вот и весь пригород Гремячего. Казалось бы, есть где спрятаться. Да и для подрывной деятельности эта полусельская местность подходит как нельзя лучше, но подвоха действительно не было.

И даже потери среди разведчиков не повод переживать. Двое разбились о дно пересохшего колодца, – причём по очереди, – и один гоблин героически погиб при обрушении сарая, в котором сам же и был виноват. Облокотился на несущую балку.

В остальном же действительно:

– Безопасно, – Жабыч расплылся в улыбке.

– Что думаешь? – спросил Гордеев.

– Думаю, что господин Клюев слишком самоуверен. Я бы на его месте всю деревню заминировал.

– Как хорошо, что ты не на его месте…

– Андрей! – раздался крик позади.

И сквозь строй объединённой новосадской армии проскакали два оленегатора: на одном верхом сидел Седой Опездол, а на втором Рой.

– Харон вышел на связь, – сообщил Мендель, достаточно приблизившись. – Из Рубежного.

– Так, – кивнул Голубицкий. – Добрался, значит. И что говорит?

– Говорит, что всё не так просто и нужно подождать.

– Сколько?

– Харитон Харламов не знает сколько нужно ждать, – вмешался в разговор жук. – Но Харитон Харламов очень старается.

– Понятно.

И вроде бы всё хорошо. Ну… во всяком случае неплохо. Впереди целая деревня, жилья в которой хватит на то, чтобы с комфортом разместить всю армию, а в случае нападения начать городской бой, в котором гоблины уже себя показали, вот только…

– Дожить бы.

Андрей Семёнович снял очки, устало потёр глаза, а затем одел их обратно и оглядел армию, что стояла за его спиной. И в тот же самый момент его троюродный брат, что являлся главой службы безопасности, – отныне не только его рода, но и всего города, – отобрал у гоблина ружьё, когда зеленокожий мерзавец попытался использовать его вместо подзорной трубы.

Заряженные и вооружённые вомбаты во главе с великим новосадским баффером Батяней – это прекрасно. Часть городской гвардии и Гордеев – ещё лучше. Люди Голубицкого так вообще элита, но всё-таки Разящее Весло в этой вылазке составляло костяк армии.

И с самого утра этот костяк начал таять с пугающей быстротой. Один несчастный случай за другим и вот, уже порядка двадцати гоблинов отправились на тот свет. А впереди безделье. Которое, как всем известно, является игрушкой дьявола.

– Так, – вздохнул Андрей Семёнович и развернул своего оленегатора к Жабычу. – Вождь. Размести своих бойцов в деревне и займи их чем-нибудь.

– Эта чем?

– Чем-нибудь безопасным. И запомни: кто умрёт раньше положенного, того…

«А что того?» – с грустью подумал Голубицкий: «Что я им сделаю-то?»

– Рой, – барон с мольбой уставился на жука. – Умоляю, попроси Харона поспешить…

Да какого хера у них там происходит?! Напрямую спросить нельзя, ведь откуда они знают, что я знаю, что гоблины мрут как мухи? А я ведь знаю! Только что трое чуть ли не залпом в закат уехали.

– Господин Андрей просит нас поспешить, – сказал Рой.

Я в ответ лишь коротко угукнул и продолжил ждать. Долго ли, коротко ли, а мы с жуком почти добрались до нужной инстанции. Ныне мы сидели в гарнизоне, в приёмной Константина Витальевича Иванова, командующего сорок первого гусарского полка.

А сколько нам пришлось обить порогов прежде, чем добраться сюда… трудно сосчитать. Основная проблема заключалась в том, чтобы подтвердить мою личность. Эдак любой хрен с горы может приехать в Рубежный и назваться правителем соседнего города. Для аудиенции с Самим требовались пруфы.

И именно за ними сперва мы отправились на виноградники Голубицких, что как бы вообще не ближний свет. После атаки бабуинов на Новый Сад и смены власти прошло чуть больше месяца, и здесь про меня знали, но управляющий виноградниками… скажем так, был не первым человеком в городе.

Начались поиски друзей, знакомых и друзей знакомых. А затруднялись они тем, что почти все гусары разом исчезли по поводу введённого в городе военного положения. Что за военное положение? А хрен его знает. Люди по Рубежному шастали спокойные, довольные и ничем не омрачённые. Объясняли, что таких военных положений штук десять на год, и ни разу ничего плохого не происходило.

Тут были, там были, с этим связались, с тем…

На самом деле Рой мог бы справиться и без меня, но ему явно не хватало настойчивости. И харизмы. И мозгов человеческих, – наверное, это ключевое.

Короче. Тысяча тысяч объяснений кто я такой и чего мне надо, но вот, – наконец-таки! – наши с жуком приключения подошли к концу. Дверь в кабинет Иванова открылась и на пороге появилась рыженькая секретарь. Волосы растрёпаны, юбка-карандаш задрана чуть выше, чем нужно, ну и самое палево – это одетые наспех очки, которые держались на одной дужке.

Н-да…

Судя по тому, сколько мы здесь сидим и ждём, Константин Витальевич тот ещё тероррюга. И порадоваться бы за мужика, конечно, да только у меня там гоблины мрут!

– Харитон Христофорович, – сказала девушка. – Вас ожидают.

– Спасибо…

Тем временем неподалёку

В отличии от гоблинов, которые прямо сейчас брали в осаду город Гремячий, у маленького Игоря инстинкт самосохранения был развит. Каждые несколько часов пути он открывал багажник, смотрел на мелькающие с бешеной скоростью полосы разметки, и закрывал его обратно. Гоблинёнок прекрасно понимал, что выпрыгнуть на ходу – значит умереть. А у него на эту жизнь вообще-то имелись планы…

Остановок не было. Докричаться до Владыки не получалось. Перелезть из багажника в салон тоже, так что оставалось ему только ехать, думать и спать.

И как назло, именно в момент остановки экипажа он задрых особенно крепко, а когда проснулся и вылез, Владыки поблизости уже не оказалось. Кругом был город. Новый, незнакомый, и совсем непохожий ни на что из того, что Игорь видел раньше.

В отличии от кипучего Большого Стояна и не менее оживлённого Нового Сада, здесь было как-то уж слишком тихо и спокойно. Чистенько, да. И вообще не страшно. Но людей как будто бы вообще нет, – улицы просматриваются насквозь.

Конечно же, Игорь был измождён и обессилен. Счёт времени он потерял, так что даже приблизительно не знал сколько занял путь, но явно дольше суток.

Хотелось есть. Хотелось пить. И тут его поманил запах. Точно такой же запах по утрам стоял в крепости Разящего Весла после того, как Седой Опездол распорядился построить там пекарню. Ну а дальше…

Дальше была каноничная сцена, в которой маленький несчастный бродяжка ворует хлеб, а злой и непременно жирный хозяин лавки преследует его по улицам, грозит кулаком и кричит вслед проклятья.

Откусывая от буханки прямо на бегу, маленький шустрый гоблинёнок петлял по улицам. Вправо, влево, влево, вправо. От погони он ушёл, – и это хорошо, – но по ходу дела безвозвратно потерялся в незнакомом городе и теперь не знал, как вернуться к экипажу.

По пожарной лестнице Игорь залез на крышу дома, и только тут смог спокойно доесть свой трофей.

Доел. Огляделся. С одной стороны здоровенная стена, а за ней мост и река. С другой стороны крыши, с третьей крыши, и с четвёртой тоже крыши. Крыши, крыши, крыши. И тут, среди почти одинаковых по размеру жилых домов Игорь рассмотрел железную крышу здоровенного ангара.

Логика его была проста. Владыка – человек масштабный. И пусть непонятно зачем он приехал в этот город, его просто обязаны встречать с почестями. И непременно в каком-нибудь большом здании. Как вот этот самый ангар, например.

Недолго думая, Игорь спустился вниз и короткими перебежками, – так чтобы не попасться кому-нибудь на глаза, – двинулся к цели.

То ли охранялось здание ангара, а то ли нет. Вообще непонятно. С одной стороны, оно было огорожено высоким забором с колючей проволокой и выключенными по поводу белого дня прожекторами, а на единственных воротах стояли вооружённые люди. С другой же стороны, в заборе была дыра. И не дыра даже, а дырень, в которую спокойно мог протиснуться самый толстый из людей, – как тот злой хозяин лавки, например.

И ладно бы дыра была просто большой. Она была… м-м-м… очевидной. Её было видно как изнутри, так и снаружи, так что списать всё на то, что защитники ангара о ней не знали вообще не получится. К тому же, через дорогу от этого нихрена-не-потайного входа, – почти впритык, – располагалось здание с мигающей вывеской «Логово Желаний». Ну то есть явно не заброшенное.

Ладно…

– Владыка, – прошептал Игорь. – Я иду, – и залез на огороженную территорию.

Пробежал по бетонным блокам, между стыками которых вовсю колосилась сорная трава, добежал до входа, открыл дверь и…

– О-о-о-о…

Игорь был безмерно благодарен Седому Опездолу за ту мастерскую, что ему предоставили буквально на днях. Но это. ЭТО! Это ни в какое сравнение не шло со старыми стиральными машинами, калькуляторами, и прочим хламом с его склада.

Содрогаясь всем телом от благоговейного трепета, Игорь двинулся вглубь ангара…

– … это невозможно, – отрезал Константин Витальевич.

До сих пор наша встреча проходила на дружеской волне. Иванов даже обрадовался, что князь Садовников больше не у руля ближайшего к Рубежному города, и наговорил о нём всяких разных гадостей.

Расспросил кто я, откуда, и как оно вообще так вышло. Много смеялся и часто перебивал чтобы вонзить в диалог какую-нибудь остроту. Короче… понравился мне мужичок.

Высокий, крепкий, основательный и сугубо позитивный. А эти его пышные бакенбарды и подкрученные усы вообще произведение волосатого искусства и явно что предмет гордости владельца. Короче говоря, если забить в поисковике слово «гусар», – был бы интернет, – то первым делом вынесет на фотографию Константина Витальевича.

И всё шло хорошо вплоть до тех пор, пока я не перешёл к главному. Не хитрил, не утаивал. Сказал, как есть. Мол, так и так, надо бы открыть жукам вход в город потому-то и потому-то.

– Нет-нет-нет, Харламов, и даже не думайте об этом.

– Почему?

Судя по флёру мистификаций, что ощущался по всему городу, я думал, что информация засекречена. И что Иванов сейчас начнёт уходить от ответа, однако:

– Потому что по ту сторону орки, – просто ответил Константин Витальевич. – Подошли вплотную к воротам и долбятся вот уже несколько недель.

Ответ получен, но понимание что к чему не пришло. Орки. Ну допустим.

– И-и-и… что? – уточнил я. – Много их там?

– Целое племя, – серьёзно кивнул Иванов. – Штук семьдесят, а может быть даже восемьдесят.

– И-и-и-и, – снова затянул я. – Что? Разве это проблема?

Во время памятной попойки с Роем, Батяней и Удальцовым, я как бы невзначай пробивал у пьяных гусар всё, что только можно пробить. Ну… так. На всякий случай. Ведь губу на Новый Сад я раскатал уже тогда, а гусары Рубежного всё-таки соседи.

Так вот! Уже тогда я узнал, что численность полка усвистала далеко за тысячу человек, и что примерно четверть всего личного состава магически-одарены. И вот именно поэтому арифметика у меня сейчас не сходилась.

Двести пятьдесят магов против неполной сотни диких уродцев. В той симуляции, которую запустил мой мозг, эта битва продлилась не дольше минуты. И чисто технически, при помощи божественной энергии я могу ультануть и разобрать эту кучку в соло.

– Конечно же это проблема, – ответил Иванов и посмотрел на меня, как на идиота.

– А вы собираетесь её как-то решать?

– Так мы её уже решаем. Ждём, когда у ублюдков закончится провизия и они уйдут восвояси. Потом будем стены заделывать.

– Ага… но, быть может, есть альтернатива?

– Какая?

– Быть может, вы просто выпустите меня за ворота, чтобы я сам с ними разобрался?

– Так… погоди-ка! – тут Иванов расплылся в лукавой улыбке, прихлебнул из фляги, а потом расхохотался. – Слушай, Харламов! А ты когда-нибудь встречался с орком?!

– Боюсь, что нет, но…

– Но вот тогда не смей намекать на малодушие моё и моих людей! – фраза угрожающая, но сказана была по-прежнему через хохот. – И нет, я не пущу тебя за ворота! Ах-ха-ха-ха! В кои-то веки Новым Садом вменяемый человек руководит, а я ему самоубиться позволю?! Ну уж нет, Харламов, так не пойдёт!

– Константин Витальевич, боюсь, что я не понимаю…

Иванов успокоился, снова прихлебнул, встал со своего места и подошёл к окну. Подумал немного, посмотрел вдаль, покивал чему-то своему, а затем спросил вкрадчивым голосом:

– Знаешь, почему после Исхода я пошёл именно сюда? Почему решил охранять мир людей от мира орков?

– Не могу знать, Константин Витальевич.

– Всё дело в моём магическом даре, – Иванов повернулся ко мне. – Очень-очень редком даре, ты о таком даже не слышал. И думаю, чем описывать его лучше один раз показать, ведь ты сразу же сам всё поймёшь. Ну что, Харламов? Готов? Не боишься?

– Не боюсь, Константин Витальевич.

– Ну смотри…

С тем старый гусар расставил ноги на ширину плеч и принялся концентрироваться перед кастом. Мышцы на его шее тут же набухли, лицо покраснело, а пальцы скрючились. Иванов сжал зубы, зарычал и явно что превозмогая самого себя выставил перед собой одну руку, – ладонь при этом была раскрыта в его сторону.

– А-ааааа!!! – уже не в силах сдержать крик, Иванов оттопырил большой палец, а потом: – А-АААА!!!

Потом схватил его другой рукой и сделал вид, что оторвал.

– Х**к, – сказал Константин Витальевич, а потом: – Х**к, – «вернул» палец на место и уставился на меня, ожидая реакцию.

Какое-то время в кабинете царила полнейшая тишина, а затем Рой начал хлопать в хитиновые ладошки. Получилось даже что-то типа оваций, ведь ладошек-то у него шесть.

– Спасибо, – поклонился Иванов. – Большое спасибо. Так вот, Харламов, да будет тебе известно, что орки невосприимчивы к магии. То есть вот вообще. Сами не владеют, и чужую отражают, как будто бы и нет её. Ты в него шариком огненным пуляешься, а тот об него рассыпается. Ты на него призванную зверюшку травишь, а зверушка рядом с ним рассыпается. Ты ему с физическим усилением промеж глаз бьёшь, а физическое усиление твоё…

– Рассыпается, – выдохнул я.

– Я хотел сказать «не работает», но так тоже сойдёт, – кивнул Константин Витальевич. – При этом эти черти весят под пятьсот кило, а кожу их не всякий огнестрел пробьёт. И мой особенный дар, про который я только что говорил, это адекватность. В отличии от самоуверенных и самонадеянных магов, которые живут в собственном выдуманном мирке и считают себя всесильными, я каждую минуту помню о том, что орк может сделать с человеком. Видал пару раз. И именно поэтому я держу ворота закрытыми. И именно поэтому каждый день гоняю своих ребят по физухе, ведь если когда-нибудь орки прорвутся, так у нас будет хотя бы призрачный шанс отбиться…

Так…

Это действительно меняет дело. Но всё равно!

– Прошу прощения, Константин Витальевич, но как же вы раньше…

– Раньше, Харламов, это раньше. Знаю о чём ты хочешь сказать. Но техника стоит неисправна, а снаряды для артиллерии и прочая взрывная хрень закончилась уже год как назад. А нового, вишь? Не подвозят. Потому что не производят.

– Так может…

– Не может, Харламов! Это вообще не обсуждается! Ворота закрыты до тех пор, пока орки не отойдут на…

ДЫХ-ДЫХ-ДЫХ!!! – генерала перебил требовательный стук в дверь, а затем на пороге появилась парочка гусар. Рыженькая секретарь за их спинами разводила руками, с понтом дела пыталась их остановить, но они оказались сильнее.

– Константин Витальевич, мы поймали лазутчика!

– Что?!

– Поймали в ангаре для… э-э-э, – тут говоривший покосился на меня. – Поймали его на объекте номер один, Константин Витальевич. Попытались задержать, но при задержании он вырвался и залез в… э-э-э, – опять этот взгляд. – Проник в изделие номер один и заперся изнутри.

– Нихерасе, – судя по ошалевшему взгляду, Иванов больше удивился не новости, а дерзости этого самого лазутчика. – Так… и что это за бесстрашный придурок такой?

– Гоблин, Константин Витальевич…

Я аж чуть не поперхнулся.

– Маленький такой, – гусар жестом показал, насколько маленький. – Либо карлик, либо ребёнок. Синего цвета. Что прикажете делать, Константин Витальевич?

– Стоп! – пытаясь переварить новую информацию, я сперва поднял руку. – Секунду, – а затем встал с места. – Кажется, это мой гоблин…

Часом ранее

Пригород Гремячего

– Выплюнь!

– М-м-м!

– Выплюнь, я сказал! Шамурская!

– Да, Ваше Благородие?

– Этот идиот жуёт лампочку!

– Ой-ой!

– Скажи ему, чтобы выплюнул!

– Да, Ваше Благородие, не переживайте, – Шампурелла подбежала к гоблину, взяла его шею в захват и попыталась разжать челюсти. – Идите, Андрей Семёнович, я тут сама разберусь.

– Фу-у-ух, – выдохнул Голубицкий и вытер пот со лба.

Хранить жизнь вверенной ему армии было нелегко. Складывалось впечатление, что каждый гоблин Разящего Весла буквально алчет смерти. И эта задержка с открытием ворот…

– Андрей Семёнович…

– Ну наконец-то! – никогда раньше он не был так рад видеть антропоморфного жука. – Что там?! Новости?!

– Да, Андрей Семёнович. Во-первых, гусары согласились не только открыть городские врата, но и наладить торговое сотрудничество с Новым Садом. Должен сказать, что ваш друг Харитон Харламов – гений дипломатии.

– Это я знаю, – кивнул Голубицкий. – На собственной шкуре прочувствовал. Давай лучше дальше, что там во-вторых?

– Во-вторых, Харитону Харламову потребуется ещё немного времени.

– Сколько?!

– Неизвестно. Дело сложное. Чтобы сделка состоялась, Харитону Харламову и господину Игорю нужно сперва починить танк…