Владыка Нового Мира 2

Глава 20

Я-то думал, что вспыльчивостью Батяни меня уже не удивить, но тут вомбат реально разошёлся. Визжал, пищал, ногами сучил. Лютовал, если одним словом. Одно имя Клюева подействовало на него как красная тряпка на того, кто ненавидит красные тряпки.

– Тише-тише-тише.

– Пусти меня, я ему втащу!

– Батяня, хватит.

– Пусти, я сказал!

Тут же выяснилось, что вомбату невозможно пробить трезвящую пощёчину. Без характерного шлепка получалось, что я просто взял и сунул в рожу этой малорослой меховушке. Что меня не очень-то красит, если честно.

– Хватит! – рявкнул я, схватил Батяню за плечи и прижал к стеклу, за которым находилась инсталляция «Логово Вомбата». – Успокойся и рассказывай!

Отчасти я сам виноват, что меня застали врасплох. Но в своё оправдание хочется сказать, что сперва я был сосредоточен на захвате власти в Новом Саду, а после захвата на её удержании, и именно поэтому в должной мере не огляделся по сторонам. Внешней политики у моей Империи пока что не существовало вовсе.

И вот: ближайший сосед приехал знакомиться, а я о нём ничего не знаю. Ну… почти. Со слов Лизы получалось, что Клюев гад, говно и сволочь. Дескать, так и так, после Исхода вовремя подсуетился, собрал банду головорезов и устроил в Гремячем переворот, – под лозунгом «режь богатых» уничтожил всю аристократию. Уничтожил, значит, а потом пал жертвой архетипического сюжета «убивший дракона сам становится драконом».

То есть под соусом равенства и братства одни господа просто сменились на других. Вот только новые оказались настоящими маргиналами – азбуку не знают, едят руками, жгут кнопки в лифте и спят на постельном с жёлтыми пятнами. Короче, отвратительные люди.

Наверное.

Тут обязательно нужно учитывать, что всё вышесказанное – это правда сквозь призму баронессы Мендель, у которой были все основания демонизировать своего классового врага. И на деле всё может оказаться совсем не так.

Поэтому обязательно нужно сделать свои выводы. Но прежде очень полезно будет узнать ещё и точку зрения Батяни, потому что реакция у вомбата сейчас какая-то явно нездоровая.

– Он демон, Харон!

– Почему?

– Потому что! Ты знаешь, что стало с вомбатами в Гремячем!?

Ох… неужто ещё одна душещипательная история про рабство?

– Не имею ни малейшего понятия, – честно ответил я.

– Так вот и я тоже! – Батяня попытался вывернуться из захвата. – И никто не знает!

– Да тише ты! Чем больше ты мне сейчас расскажешь, тем больше я пойму. Прикинь! Это именно так и работает.

– Ладно, – кажется, вомбат немного успокоился. – Отпусти, – а после начал рассказ.

Итак. Первое, что нужно знать – по устройству Гремячий отличается от Нового Сада. Ведь там и город и пригород уместились внутри крепостных стен, а всё что вне – либо фермы, либо самострой. Но это я и сам прекрасно знаю, потому что заезжал за шаурмой, когда ехал в Столицу… или это было на обратном пути? Память ни к чёрту.

Ай, ладно. Второй момент: крепостная стена в Гремячем покруче нашей будет. Сильно близко я к ней не приближался, но даже издалека было понятно, что строение монументальное. Действительно неприступная хренотень, – и Батяня это подтвердил.

Ну а дальше к сути: как только Клюев пришёл к власти, всех вомбатов что жили вне крепостных стен очень грубо погнали прочь. Выгнали из собственных домов и вещи собрать не дали, – а оказавших сопротивление даже били.

И ясен хрен, что без средств к долгому путешествию, все беженцы направились именно сюда, в Новый Сад.

– … но с теми, кто жил в самом городе до сих пор связи нет! – подвёл итог Батяня. – И вряд ли потому, что им там так хорошо живётся!

– Ага, – кивнул я. – То есть часть наших городских вомбатов, это родня вомбатов из Гремячего?

– Именно!

– А у тебя там кто-то есть?

– У меня никого, но какая разница!?

– А люди из Гремячего? Торговцы заезжие, например? Неужели никто ничего не говорит?

– Нет!

– А…

– Харон! – тут Батяня снова завёлся. – Ну неужели ты думаешь, что за два года не было попыток связаться со своими!? Все молчат! Никто ничего не говорит!

– Понятно, – последняя попытка: – А Рой?

– И Рой тоже!

А вот это уже действительно странно. Ведь на жука где сядешь, там и слезешь, – принудить его к чему-то невозможно, да и вообще трогать лишний раз страшно.

– Так. И что же, по-твоему, случилось с…

Тут дверь в музей открылась. Сперва снаружи послышался гомон недовольной толпы, а после спор на повышенных тонах из соседнего зала. Гвардеец, что принёс весть о приезде Клюева, пытался кого-то ко мне не подпустить. Хотя… оно ведь уже понятно кого.

– Харитон Христофорович! – раздался крик. – Ну разве так себя ведут гостеприимные хозяева!?

Причём крик… радостный какой-то. Судя по интонациям, вопрос был не ядовитым, а ровно наоборот. Клюев эдак меня по-доброму пожурил. Мол, ну чо ты, старичок? Не стыдно на пороге держать-то?

– С-с-с-сука, – прошипел Батяня.

Я же велел вомбату стоять, молчать и ничего не делать, а после пошёл в соседний зал встречать Илью Владимировича.

– Так вот вы какой!

Да, я такой. А он, стало быть, совсем другой. Навскидку, Клюеву было чуть больше сорока. Гладковыбритый, среднего роста, среднего телосложения, да и вообще – весь из себя средний какой-то. Из примечательного во внешности я зацепился разве что за цвет глаз, – тут же поймал себя на мысли о том, что никогда раньше не наблюдал вживую зеленоглазых мужиков. А может просто не заострял на этом внимание?

Не суть.

Зелёные глаза, значит. Крайне дружелюбное, располагающее лицо. Ну и ещё одежда Клюева, конечно… нет, не удивила. Скорее уж подтвердила некоторые из моих думок. С первого взгляда складывалось впечатление, что Илья Владимирович всеми силами придерживается собственной легенды о происхождении «из народа» и специально одевается именно так: кроссовки, просторные чёрные штаны с кучей карманов и рубаха в клетку. Ну прямо вот свой парень, ага. Лесоруб или что-то около того.

Так… Ладно…

Сейчас мне временно нужно забыть про всё пристрастное. И рассказы Лизы, и яростный спич Батяни. В перспективе мы с этим человеком враги – согласен. Но ведь зачем-то он сюда приехал, верно? И это как минимум интересно.

– День добрый, – я решил начать с рукопожатия.

– Добрейший, Харитон Христофорович! – Клюев едва тронул мою кисть, а гвардеец смекнул что к чему, и после немого ответа на немой вопрос тут же потерялся. – Рад! Очень рад!

– Присядем?

– С удовольствием!

По понятным причинам, в музейном зале не было комфортабельных кресел для важных переговоров. Раскладные стулья и раскладной же стол, на котором стояли графины с морсом и подносы с простенькими канапе. Ну да ничего. Клюев же у нас из простых.

– Угощайтесь.

– Благодарю!

Зеленоглазый хрен схватил с тарелки канапе с ветчиной и сыром. Закинул в рот, а потом аж зажмурился от удовольствия. Никакого стеснения, никакой неловкости, как будто сто лет уже знакомы.

– М-м-м, сказка!

И я ему верю как будто бы. И в то, что вкусно ему верю. И в то, что человек рад со мной познакомиться. Вот только если удерживать в уме висящих по столбам дворян и пропавших без вести вомбатов, то становится жутковато. Психопат? Скорее да, чем нет.

– Итак, Илья Владимирович, – я взял первое слово. – С чем вы к нам?

– М-м-м, – мыкнул Клюев с полным ртом и принялся наливать себе морса, чтобы запить.

Запил.

Затем спросил:

– А что, не надо было? – и весело заржал. – Да брось ты, Харитон Христофорович, не напрягайся. И давай сразу же на «ты» перейдём, а то как-то неловко. Не против?

– Не против.

– Ну вот и хорошо! И подвоха не жди, пожалуйста, не обижай недоверием. Я же к тебе по-соседски приехал. Познакомиться, пообщаться, с победой поздравить, – Клюев вытянул из пачки салфетку и утёр рот. – Ты ведь даже не представляешь, как у меня отлегло, когда весточка про тебя прилетела.

– Хм, – тут я вдруг машинально скрестил руки на груди. – А что за повод такой для радости?

– Так а как же мне не радоваться!? «Как же нам не веселиться», слыхал такую песню? – Клюев снова заржал. – Да ну в самом деле, Харитон Христофорович! Расслабься ты уже! Свои! Свои!

И так он всё это, паскуда, талантливо отыгрывал, что я на мгновение и впрямь себя каким-то букой почувствовал.

– Всё! – ещё раз сказал Клюев. – Хорош! Ты знаешь кто я, а я знаю кто ты. Чай, не из благородных мы с тобой, чтобы в игрульки словесные играть и хари серьёзные почём зря строить. Вот я тебе и говорю: рад я тебе, Харитон Христофорович, насколько это вообще возможно. Рад, что у меня такой сосед появился. Ты же гниду аристократическую за холку взял, да к земле прижал. Одобряю! А как унизил-то!? М-м-м-м!

– Прошу прощения?

– Я аж попискивать начал, когда узнал, что ты тут вытворяешь.

– О чём речь?

– Ну как? Титула всех лишил, новую аристократию из народа выбрал…

– Минуту!

Какого… какого хера!? Это ведь было всего пару часов назад! Ещё в городе не все в курсе, а он…

– Ах-ха-ха-ха! – Клюев взял с подноса ещё одну канапешку. – Хочешь знать, откуда у меня такие сведения? Так не вопрос, скажу. В качестве подарка сдам тебе своего информатора. Евневич, сука. Ты его, видишь как? Простил, пригрел, работу дал не пыльную, а он что в ответ? Несколько недель уже мне настукивает – тук-тук-тук. Вот тебе и благородные господа, – Илья Владимирович заработал челюстями.

А мне происходящее нравилось всё меньше и меньше. Как минимум потому, что я в этом разговоре ведомый.

– Музей краеведческий открыл? – спросил Клюев и огляделся по сторонам.

– Этнического разнообразия.

– Э-э-э, – отмахнулся Илья Владимирович. – Это ты зря так. С ними пожёстче надо быть. Ну да ничего, обожжёшься пару раз и дозреешь.

– До чего дозрею?

– Не суть. А суть, Харитон Христофорович, в следующем: нравишься ты мне. Возможно, я даже готов перенять твою форму правления с этой новой аристократией… подумаю потом, на досуге. Ну а пока что я предлагаю тебе дружбу. Прямо вот дружбу, понимаешь? Настоящую.

– Прости, но не верю.

– А ты поверь. – Клюев встал с места. – Ты не против? На ходу лучше думается, – и начал прогуливаться вдоль витрин.

Но тут, – что характерно, – играть не стал. Осматривал экспонаты без интереса и явно что с брезгливостью.

– Ужас какой, – прокомментировал он групповое фото Разящего Весла, а затем продолжил: – Давай вместе поразмышляем, Харитон Христофорович, как два правителя. Я в своё время совершил большую ошибку, из-за которой ты сейчас сильнее меня. Я ведь, видишь как? Своих дворян зачистил и остался почти без одарённых, а значит и без сильной армии. Ты же в свою очередь, – Клюев развернулся и начал аплодировать. – До сих пор слов нет!

Удивительный человек. Настолько удивительный, что мне даже сложно своё отношение к нему объяснить. Сдал мне Евневича, что есть жест доброй воли, а я напрягаюсь. Дружбу предложил, а я напрягаюсь. В слабости своей расписался, а я напрягаюсь ещё больше.

И можно было бы решить, что это я из нас двоих испорчен настолько, что боюсь доверять людям, в то время как он искренний и добрый зайка. Но есть почему-то стопроцентная уверенность в том, что всё ровно наоборот.

– Надо было мне не спешить и со своими также поступить, – продолжил Клюев. – Не рубить с плеча, а подумать, как бы этих собак заставить служить… ну да ладно! Что сделано, то сделано, уже не переиграешь. А суть в том, Харитон Христофорович, что мы с тобой оба по дворянству катком прошлись. Так ведь? Так. А теперь вопрос: слышал ли ты, что Романов с Бахметьевым кусаться перестали и о всяких договорах договариваются?

Я вместо ответа просто кивнул.

– Ну во-о-от! – Илья Владимирович пошагал дальше. – Рано или поздно договорятся, ты уж в этом не сомневайся…

Прекрасно! Он теперь ещё и моими же собственными словами заговорил.

– … и когда это случится, они придут сюда. А мы с тобой не готовы. И не спорь даже! Гремячий неприступен, но видишь, в чём прикол: выйти и дать бой мы не сможем. У них будет всё время мира, и как бы хорошо я не готовился к осаде, рано или поздно припасы закончатся. Новый Сад в свою очередь для осады непригоден вообще. Во-первых, у вас стены хлипкие. Во-вторых, часть города находится за стенами и внутри тесно. А в-третьих, набережная эта ваша… ну кто помешает им десантироваться прямо с реки? Или встать подальше и тупо расстреливать город?

Клюев резко повернулся и зашагал обратно к столу.

– А вот вместе шанс есть. Мои стены и твоя армия. А если получится ещё и с Рубежным договориться, то считай всё, провели границу.

Илья Владимирович проходил мимо арки в соседний зал, случайно повернул голову и тут:

– ЙОПТ!!! – аж в сторону шуганулся. – Фу-у-ух… Ах-ха-ха-ха! У тебя там экспонат шевелится! Харитон Христофорович, ты в курсе, что нас блохастый подслушивает!?

– Это не блохастый, – сказал я. – Это Батяня, один из моих министров.

– Шутишь!?

– Нет.

– Ну-у-у-у…

– Батяня, выходи! – крикнул я, пускай это на первый взгляд и плохая идея.

Вомбат вышел, насупился, но пока что не более. Видимо, успел немного остыть. Я же… короче! Странно говорить такое, когда человек вполне вменяемо объяснил тебе взаимную выгоду и на полном серьёзе предлагает дружбу, но пора переходить в нападение.

– Илья Владимирович, – я тоже поднялся с места. – Ваше предложение мне импонирует и не лишено логики. Однако есть между нами неразрешённые разногласия.

– Ой, – нахмурился Клюев. – Харитон Христофорович, ну я же с тобой по-простому говорил! Так за что же ты мне начинаешь беременную голову делать? Ещё и на «вы» опять…

– Согласно моим сведениям, в Гремячем должны проживать вомбаты.

– Так. И?

– Дело в том, что ваша диаспора и диаспора Нового Сада…

– Диаспора, – хрюкнул Клюев, а я тем временем продолжил:

– … родственники, которые не могут связаться между собой вот уже как два года.

– Хреново пытаются значит, что я могу ещё сказать?

– Уверен, что дело не в этом, – сказал я. – Илья Владимирович, что с ними стало?

– Да брось ты, – отмахнулся Клюев. – Всё с ними хорошо. Живые, здоровые.

– Я настаиваю.

– Харламов… это закрытая информация, которой я готов поделиться только с союзником.

– А я не могу стать вашим союзником, пока не получу эту информацию.

Клюев замолчал. Улыбнулся, покачал головой, пару раз перевёл взгляд с меня на Батяню и обратно, и наконец остановился на столике с канапешками. Подошёл, взял ещё одну и вдруг завис.

– То есть вот так, да? – спросил он. – Я к тебе дружить, а ты мне в душу плюёшь? И из-за чего? Из-за вомбатов сраных? Не глупи, Харитон Христофорович.

– Я всё сказал.

– И что, прямо вот совсем никак?

– Никак.

– Ну, – вздохнул Клюев.

Сожрал канапеху, а затем вытер руку о рубашку. И в этот самый момент внутренняя чуйка буквально завизжала о том, что Илью Владимировича надо убивать. Прямо здесь, и прямо сейчас. Однако:

– Ладно, – сказал Клюев. – Прожал, – а затем снова расплылся в улыбке. – Силён, стервец, уважаю. Но в карты я с тобой, пожалуй, играть не сяду. Слишком уж хорошо блеф читаешь.

– Что?

– Что слышал, ах-ха-ха-ха! Ну что я? Думаешь, принципы свои не проглочу ради такого дела? Будут тебе твои вомбаты, не переживай. Послезавтра привезу эту самую, – Илья Владимирович защёлкал пальцами. – Диаспору, ага. Всем составом привезу. Но! Давай-ка следующий шаг навстречу уже с твоей стороны будет, ладно? А то пока что игра в одну калитку получается.

Так… нет. Нихрена! Зачем вообще нужна интуиция, если к ней не прислушиваться? Если я сейчас доверюсь этому человеку и уж тем более его отпущу – это будет апофеоз глупости и наивности. Ошибиться не стыдно, но вот ошибиться нарочно? Трезво сознавая что происходит? Обмануться, а потом разгребать последствия только потому, что этот психопат не просто врал мне, а врал очень вежливо?

– ДА!!! – заорал Батяня в тот момент, когда я призвал весло. – УБИВАЙ ЕГО!!! УБИВАЙ!!!

– Харламов!? – Клюев округлил глаза и попятился. – Что ты делаешь!? Харламов, не-е-е-е! – заорал Илья Владимирович в тот момент, когда гребная лопасть полетела ему прямо в голову и: – Е-е-е-е-е-е-е-е! – продолжить орать после того, как она прошла сквозь него: – Е-е-е-е-е-е-ет!

А потом заржал.

– Да-а-а-а-а, – довольно протянул Клюев, отсмеявшись. – Мы с тобой действительно похожи.

И тут же мороки начали таять. Канапе на столе не тронуты, – как был полный поднос, так и остался. Морс никто не отливал, и салфетки никто не потрошил. И рукопожатие, с-с-с-сука! Я же заметил! Бывает у людей дряблая рука, но тут как будто бы воздух пожал! Иллюзионист, паскуда!

– Ладно, – вздохнул призрак. – Я ведь подозревал что грязный зверолюб типа тебя может поступить именно так. Жди новостей, ублюдок.

Проекция Клюева рассеялась в пространстве, а следом с улицы прогремел взрыв…

Что хочется сказать? С магией у Илюши явно лучше, чем со взрывчаткой. Не знаю, что за заряд он заложил в машину, но обошлось без жертв. Чудом, конечно, но всё-таки. Во время наших переговоров, недовольная толпа новосадских вомбатов столпилась возле входа в музей и получилось так, что джип Клюева рванул прямо у них за спинами.

Несколько пушистых были на волосок от гибели, но Мендель подоспел вовремя.

Что до делегации Гремячего – ушли. То ли хорошо подготовились к отходу, а то ли благодаря иллюзиям… да какая разница? Кто вообще знает, где они находились в тот момент, когда я беседовал с проекцией Клюева? Толковый иллюзионист метров на двадцать точно может сработать, а двадцать метров в условиях плотной городской застройки Нового Сада – это непростительно дохрена для погони.

Короче говоря, вечер не задался…

Конечно же, первым делом я собирался пообщаться с Роем. Узнать, с какого-такого он не может дать нам сведения из Гремячего, но не успел. Гости сегодня как-то уж слишком кучно пошли. Не успело всё толком утихнуть, как моей аудиенции запросила Карина Константиновна Черникова. Да-да, та самая таинственная мадам в чёрном, которая выжила при покушении на графа Голубицкого. Приехала в город чуть ли не одновременно с делегацией Гремячего.

Честно говоря, после первых моих сегодняшних переговоров я был немножечко на взводе, – и было с чего. Так что принять тот факт, что совпадение – это иногда просто совпадение было непросто.

Однако получилось. Не без помощи поручившегося за неё Андрея, который был знаком с баронессой куда дольше и плотнее.

Итак! Внезапно Черникова запросила политического убежища в Новом Саду. Объяснилась пространно. Мол, так и так, в Столице стало небезопасно, а здесь она среди друзей. А что там, как, да почему… честно говоря, голова сейчас и без того была забита.

Так что все разговоры я перенёс на завтра и остаток дня провёл с Менделем в больнице – накачивал лекаря божественной энергией, пока тот лечил вомбатов. Пытался сообразить, что теперь делать дальше, – что-то же явно теперь делать надо, – но пока что не смог.

А утром… утром весточка от Клюева расставила всё на свои места.

Неизвестные запечатали флешку в конверт и подкинули её прямо в почтовый ящик особняка Голубицких. И по всей видимости, запись была сделана заранее – слишком уж мало времени прошло для того, чтобы метнуться до Гремячего и обратно. Так что Илья Владимирович, по всей видимости, спрогнозировал такой исход и подготовился заранее.

– Привет, мудила!

На записи зеленоглазый ублюдок сидел за столом. На улице. Позади виднелась каменная кладка крепостной стены Гремячего, мимо ходили люди, а Клюев собирался обедать. Прямо перед ним стояла тарелка с дымящимся стейком.

– Самое забавное, что я на полном серьёзе предлагал тебе объединиться, – Илья Владимирович взял нож с вилкой и принялся отпиливать от стейка кусочек. – Даже несмотря на то, что знал заранее о твоей дружбе с гоблинами и прочих извращённых предпочтениях. Ну да ладно, Харламов. Перейду к главному: помнится, в разговоре я упомянул, что очень ответственно подготавливаю Гремячий к осаде…

Тут Клюев допилил кусочек, положил его в рот и аж глаза прикрыл от удовольствия.

– М-м-м-м… кайф, – затем резко распахнул их и принялся отрезать ещё кусочек. – Так вот! Открою тебе свой мрачный секретик. Да-а-а-а-да-да, такой вот я плохой человек. Дело в том, что эта твоя вомбячья диаспора должна была быть стратегическим запасом мяса на чёрный день. Но знаешь что? – Клюев остановился и радостно уставился в камеру. – Один раз ведь живём! После нашего разговора я решил, что побалую своих ребят деликатесами прямо сейчас.

Тут Клюев прервался на задорный психопатический смех, а потом резко посерьёзнел и продолжил:

– Каждый день мы будем съедать по одному пушистому ублюдку. А если тебе это не нравится, приди и спаси их, зверолюб. Посмотрим, согласятся ли твои люди погибать под неприступными стенами Гремячего за огромных хомяков, – Клюев закинул второй кусок в рот и продолжил с набитым ртом. – Ну или просто сдай мне Новый Сад. Выбор за тобой, ублюдок! Будь здоров!