Владыка Нового Мира 2

Глава 14

– Ой, – прокомментировал ситуацию Мендель.

Князь помер.

Неловко получилось. Но… нет! Понятное дело, что рано или поздно мне пришлось бы до него добраться, и дело обязательно закончилось бы смертоубийством. Почему? Да потому что. Во-первых, такой человек никогда бы не отказался от власти добровольно. А во-вторых, дело всё-таки личное, – пусть и не моё. Лысый Опездол страстно жаждал кровной мести, и подсунуть ему вместо желаемого куцее раскаяние вместе с обещанием никогда так больше не делать – вообще не вариант.

Но вот конкретно сейчас это как будто бы неуместно. Сейчас это больше напоминает разбойное нападение, и план пошёл совсем не туда.

Ведь как оно должно было быть? Все из себя справедливость и благородство, мы должны были публично призывать князя к ответу, нервировать его, язвить, загонять, заставлять ошибаться и так далее и тому подобное.

Предположительный финал: от Садовникова все отвернулись, – и даже любимая кошка больше не приходит гладиться, – город бурлит негодованием, а сам Сиятельство как загнанная крыса забаррикадировался в своём особняке, грызёт ногти на ногах и судорожно помышляет о бегстве. Тут входим мы, Андрюха произносит пламенную речь и лично расправляется с убийцей своего отца. Музыка, танцы, салют.

А что мы имеем по факту? Случайно пробитую голову. Бытовуха, как она есть.

– Вадим, затащи тело в комнату.

– Я?!

– Меньше слов! – попросил я и задумался. – Так…

Голос Андрея Голубицкого уже зазвучал на весь княжеский особняк. Системник запустил видео и прямо сейчас аристократы Нового Сада узнают для себя новое и интересное. И как бы теперь всё переиграть? Да так, чтобы поинтересней? Хмм… а что, если… что, если Дмитрий Иванович не смог выдержать позорного разоблачения? Что если он, сгорая от стыда, ушёл огородами?

О-хо-хо! А ведь так даже лучше! Ведь такая реакция будет означать, что все Андрюхины слова – чистейшая правда.

А что было с князем дальше люди сами придумают. Скитался он, например. Думал, размышлял о своём поведении, выхватил от Вселенной парочку катарсисов и начал новую жизнь. Можно будет даже слушок пустить соответствующий. Мол, в Рубежном вашего князя видел, деревянными членами торгует.

Вариант? Вариант.

– А где? – спросил я вслух у самого себя.

Огляделся, аккуратно перескочил через Садовникова, – Вадим уже затащил его тушку на середину комнаты, – и выглянул в коридор. Пусто. Подкрепления гвардии пока что нет и это радует. А не радует то, что вместе с тем нету и нашего провожатого. Парнишка-привратник дождался удобного случая и покинул нас даже не попрощавшись.

Ладно…

– Тебя как зовут? – обратился я к системнику.

– Тимофей.

– Работаешь здесь?

– Да.

– Дом знаешь?

– Знаю.

– Отлично! Тогда, Тимоша, предлагаю тебе сделку. Но сразу предупреждаю, что отказываться нельзя! Короче, слушай…

Договор был следующим: Тимофей забывает всё, что видел и слышал после того, как злые негодяи заставили его включить запись Голубицкого. Это во-первых. Во-вторых, выводит нас из особняка через запасный/чёрный/служебный выход и/или вход. А в-третьих…

– Камеры в доме есть?

– Есть.

– Отключии-и-и-и, – тут я завис и меня, что называется, осенило. – Стоп! Не отключай! Сотри запись вплоть до этого момента, а дальше пускай пишет.

– Понял.

– Вадим Евграфович, дружочек! Нам срочно нужна гвардейская форма! Быстрей-быстрей, времени мало!

Легенда про стыд и бегство слишком хороша, чтобы не докрутить её до максимальной правдоподобности. Так пусть же на записях с видеокамер будет видно, как Садовников сам, своими собственными ноженьками, бежал из особняка в компании двух гвардейцев. Как это провернуть?

Да известно как. Всё-таки дар у меня непростой. Широкого, так сказать, профиля…

– Тише-тише-тише, – Арсений Михайлович погладил Лизу по голове. – Всё хорошо…

– Не хорошо! – проорала та сквозь слёзы. – Вообще не хорошо!

– Да всё нормально будет с твоим Хароном, – Карякин аккуратно отодвинул девушку, потому как плечо его уже совсем промокло. – Давай лучше чайку попьём, а?

Одетая в пышное бальное платье, Лиза приехала в офис «Такси Харон» примерно десять минут тому назад и по первой была спокойна. Назвалась сестрой барона Менделя и спросила, где может найти Арсения Михайловича, – дескать, может доверять только ему. А вот потом сорвалась в настоящую истерику. В основном кричала о том, что её мужа арестовали и о том, что князь Садовников старая похотливая сволочь.

Чтобы расшифровать этот поток сознания Карякину потребовалось какое-то время, но по итогу для себя он вынес множество интересных открытий:

Первое – у Харламова есть жена. Что уже как бы нихрена себе новость; хоть бы сказал между делом.

Второе – князь Нового Сада хотел, чтобы жена Харламова стала его женой, и на этой почве у них возник конфликт. Более мелкие подробности тонули в сопливом бормотании госпожи Мендель, и не были так важны как «третье» и «четвёртое».

Третье – Харламова арестовали.

Четвёртое – за финансовые махинации.

– Ой-ой…

Как человек предпенсионного возраста, который уже смирился с тем, что работать ему предстоит до конца жизни, Карякин очень ответственно относился к уклонению от уплаты налогов. Это маленькое хобби доставляло ему ни с чем несравнимое удовольствие сродни религиозному экстазу. Опрокинув город даже на скромную трёхзначную сумму, Арсений Михайлович чувствовал себя живым. И речь сейчас не только о чём-то материальном. Поверхностном, так сказать, наносном. О нет! Именно в этом Карякин видел своё Высшее Предназначение.

Вот только не совсем понятно теперь: то ли выносить все документы из бухгалтерии в какое-нибудь укромное место, то ли уничтожать их, а то ли подмести огоньком по всей мойке и устроить случайный пожар.

А решать надо срочно.

– Будем пить чай, – Арсений Михайлович наконец-таки сумел усадить Лизу на стул. – С ромашкой. Для нервишек полезно.

С тем Карякин воткнул чайник закипать, и под видом поиска сахара направился искать что-нибудь горючее, да только не успел.

Дверь в офис отворилась без стука, а на пороге стоял он…

– Нет! – закричала Лиза. – Ты не посмеешь! – и бросилась на незваного гостя.

Дмитрий Иванович Садовников собственной персоной пожаловал накрывать «Такси Харон». Серьёзно – сам! Неужели так сильно обиделся?

– Сволочь! – юная Мендель принялась колошматить князя кулаками в грудь. – Скотина! Верни мне мужа, он ни в чём не виноват!

Какая ни есть, а заминка. И потому нужно хотя бы попытаться сожрать тетрадку, в которой был по дням расписан фактический приход «Такси Харон». По сути, самый главный вещдок. Ведь то, что из казны своровано они уже знают. А так хотя бы не будут знать СКОЛЬКО.

– Ху-х, – выдохнул Карякин и схватил тетрадь.

Как в школе вырвал двойной листочек из середины, скомкал и засунул в рот. Жевнул. Сухо. Так сразу и не проглотишь. И лучше всё-таки будет сжечь…

– Сволочь! Падла! Тварь! Я никогда не стану твоей!

И тут вдруг у «сволочи» выпал глаз. Лиза с визгом отскочила в сторону, а Его Сиятельство промычал что-то нечленораздельное и шаркая зашёл в офис.

– Тихо-тихо! – донёсся с улицы голос Харламова. – Не бойтесь Димочку! Димочка ручной!

Не люблю я некромантию. Не потому, что она противоестественна, развращает разум и бла-бла-бла, а просто вот не люблю. По той же самой причине, по которой некоторые люди не любят кокосовую стружку или попугаев, например.

Однако сегодня тёмный дар пригодился, как нельзя лучше. Дмитрий Иванович… а хотя какой же он мне теперь Дмитрий Иванович? После всего того, что между нами было, Димасик он теперь для меня. Димулька. Димон.

Так вот: собирая все углы, зомби Димон неуклюже выбежал из серверной комнаты и стараясь как можно чаще светиться под камерами покинул особняк через дверь для прислуги. В компании с ним были неизвестные, переодевшиеся в гвардейскую форму. А вот кто они такие – не зафиксировано. Кто угодно может думать себе что угодно, но с видеодоказательством один хрен спорить не моги.

Но дальше! Кривыми техническими улочками мы добрались до ворот в крепостной стене. На счастье, новость о беспределе на балу сюда пока что не добралась, и обошлось без стычек. Мы с Менделем подхватили Его Сиятельство под руки, – дескать нажрался, – и без проблем покинули центр города. Ну то есть почти без проблем… мы же в форме всё-таки. Отсюда и подозрения у ребят, которые стояли на воротах.

А выручило, – уже не в первый раз, кстати! – близкое знакомство с Гордеевым. На вопрос кто мы такие и откуда, я ответил, что вообще-то это мы работаем на патрульном бобике и вертеть хотели все внутренние гвардейские уставы, табели, графики, порядки и распорядки. Сдали смену, несём пьяного друга домой, а если вдруг имеются ещё какие-то вопросы, то можете задать их напрямую Сергею Игнатьевичу. Посмотрим, дескать, что он вам ответит.

И действие эффект возымело.

Ещё сорок минут по вечерним улицам и вот мы здесь.

– Арсений Михайлович, антисептик! Быстро!

– Несу!

Из неудобств: проявилась некромантская побочка. Для Димона сейчас час шёл за день или даже за два. И даром что двигался он очень бодро, – а иногда даже мычал и дышал по привычке, – разлагался наш князюшка с необычайной скоростью. Пованивать начал, напугал Елизавету Евграфовну выпавшим глазиком и устроил настоящий переполох в стойле оленегаторов.

Звери – они же звери, их не проведёшь. Увидели ходячего мертвеца, учуяли запах и давай беситься. Абсолютно нормальная реакция.

Так вот…

Лишний раз прикасаться к подгулявшему трупаку без крайней на то необходимости не хотелось, поднять зомби повторно я не смогу, и потому было принято решение облить Димона с ног до головы жабьими феромонами.

– На себя тоже брызни, – я передал флакончик Лизе и сосредоточился на управлении зомбарём.

Его Сиятельство Димон запрыгнул на первого попавшегося оленегатора и крепко замотал руки-ноги в упряжке.

– Отлично, – сказал я. – Уходим.

– Харон, а документы?

– Плевать на документы. Это сейчас самая малая из наших проблем.

За последние недели Мендель уже наловчился кататься туда-сюда-обратно на болота, и верхом чувствовал себя уверенно. Карякин тоже в свободное время нет-нет, да и залезал в седло, – всё-таки тащиться до дома пешком зачастую было впадлу. А вот супруга моя, Елизавета Евграфовна, в этом вопросе оказалась зелёным новичком.

Пришлось затаскивать её на Рудика вторым пассажиром, – себе за спину, – и это породило массу неудобств.

Ну да ладно. Главное, что выехали. А ещё главней, что не попали под план «перехват», – если таковой вообще был введён. Пересекли пустую Трассу и по тёмному лесу понеслись на стоянку Разящего Весла.

По пути, как это уже заведено, много думал.

Что переменится после сегодняшнего дня? Логически, семья Садовникова по-прежнему стоит во главе города. Димон же не какой-то случайный статист без предыстории, у него и дети остались, и супруга, и если разобраться, то никто из них не виноват, что глава семейства накосячил. Ну… в глазах возмущённой общественности, я имею ввиду.

Так что хрен знает.

Может аристократы сагрятся на весь их род, а может и не сагрятся. Может княжна Садовникова вдруг проявит себя, как лидер, а может и не проявит. Во всяком случае после того, как муженёк чуть было публично не отправил её в отставку в пользу юной Мендель, от чьих тугих грудей у меня уже вся спина запотела…

Короче, я бы обиделся и вернул себе девичью фамилию. А что до власти – уступил бы кому-нибудь, кто действительно в состоянии её удержать. Взамен на пожизненное обеспечение для себя и детей, например; ну разве ж плохо?

Но как и всегда, всё зависит от всего. Как поведёт себя гвардия? Как поведёт себя дворянство? Прознает ли народ? Прознают ли другие города? Может, вообще какая-нибудь тёмная лошадка под шумок вылезет и придётся нам начинать всё сначала. Повторили упражнение, ага.

Но какие бы внезапности сегодня-завтра не происходили в городе, на какое-то время нам лучше схорониться. Послать в Новый Сад разведку и не торопиться. Наблюдать, думать, решать.

– Ах-ха-ха-ха-ха! – пока скакали, я не мог отказать себе в удовольствии посетить переправу. – Иди полетай, старый ублюдок!

Судя по сноровистым движениям, душа графа Голубицкого уже не в первый раз скидывала душу Садовникова с обрыва.

– Возвращайся поскорее! – Семён Андреевич плюнул вдогонку. – Я жду! – и тут: – О! – заприметил меня.

Наедине с собственным убийцей граф явно раздухарился и отпустил тормоза, но с моим появлением вдруг резко взял себя в руки. Снова стал спокойным, взвешенным и излучающим эту свою истинную бояристость.

– Благодарю, – граф протянул мне руку. – Спасибо, что сдержал слово, Харламов.

– Да не за что, – улыбнулся я. – Не могу сказать, чтобы это было очень трудно.

– Не скромничайте.

– Да я и не пытался даже. Другое обсудить хочу. Предлагаю вам выбор, Семён Андреевич. Если вы хотите всласть поиграться с князем в пыточной, то придётся немного подождать. К великому сожалению, не могу устроить это прямо сейчас; ослаб. Но если вы уже достаточно отомщены, то предлагаю вам проследовать на перерождение, а князя оставить здесь. Уж кого-кого, а Дмитрия Ивановича точно ждёт взвешивание.

– Хм-м-м…

Тут сверху раздался слабый, но довольно шустро приближающийся крик, и Садовников аки мясная комета рухнул с небес на землю.

– Я могу немного подумать? – спросил граф.

– Да без проблем. Когда мне лучше всего зайти за решением?

Граф задумался. Поглядел на закатное солнце, посетовал что потерялся во времени и что «здесь всегда так», а затем спросил:

– А у вас там сейчас, в настоящем, сколько времени?

– Дело к ночи.

– Тогда заходите по утру, Харламов.

На том и решили. Из метафизики я вынырнул в тот самый момент, когда мы уже подъезжали к стоянке и… чёрт! После приезда из Столицы я не нашёл времени, чтобы сюда заскочить. А зря, по ходу. Только от зажёванного тестомесом Тинки-Винки слышал, что всё изменилось, но даже представить себе не мог насколько.

Во-первых, у гоблинского поселения появилось зарево. Настоящее, блин, городское. Во-вторых, плоты с походными палатками вокруг крепости преобразились в настоящее жильё. Превратились пускай не в избы, но в полноценные такие сарайчики из досок. В-третьих, запах. Привычный болотный букет из тины, мха, плесневой кислинки и сероводорода теперь мерк по сравнению с ароматом свежего хлеба и жареного мяса, которые намертво встали в неподвижном влажном воздухе.

Дальше – крепость. Гоблины реально начали обжигать кирпичи, и кое-где по низу деревянный частокол уже был скрыт под кладкой. Да, кирпич в кустарном исполнении был страшненьким. Грязно-коричневый, с вкраплениями какой-то грязи, но он был!

Ну и самое сильное откровение случилось со мной, когда подъёмный мост рухнул и мы заехали на территорию крепости.

Что было здесь раньше: моя изба по центру вытоптанной поляны, а кругом сплошь гоблинские гнёзда. А что теперь? Срубы, срубы, срубы. От крохотной площади, на которую мы заехали, в стороны расходились настоящие улицы. А в окнах некоторых домов я сразу же спалил электрический свет, что вообще вышка по меркам болотных поселений. Будущее постучало гоблинам в двери…

Да, Лысый Опездол проделал колоссальную работу. И дело даже не в том, что у Андрея было неограниченное по меркам простых смертных количество денег. Он ведь всё это придумал. И, что немаловажно, захотел.

А вот и он, к слову.

Стоит, встречает в компании своих людей. Серьёзный такой, сосредоточенный.

– Ваше Сиятельство! – сперва я помог спешиться Лизе, а потом и сам спрыгнул с оленегатора. – А вы тут, смотрю, город-сад отгрохали! Впечатлён!

– Как прошло? – граф пропустил мою похвалу мимо ушей.

– Не совсем так, как мы планировали изначально, но всё равно неплохо. Глянь-ка воо-о-он туда.

К этому моменту я уже отпустил контроль над зомби Димоном, и тот безвольно повис на упряжи, как марионетка на ниточках. Понять, что за эмоцию испытал Голубицкий глядя на него сложно, – серьёзно, – но явно что пытался сдержаться от ярких проявлений. Несколько секунд внутренней борьбы прошли в молчании, а потом:

– Спасибо, – лысый протянул мне руку.

– Влады-ы-ы-ыка! – тут из-за ближайшей избы выскочил Додя и понёсся мне навстречу.

Интересно… и очень-очень внезапно. Ведь последний раз, когда я видел Верховного Жреца, у него была только одна нога. Точно! Могу поставить на это всё что угодно, и эффект Манделы исключён.

Сперва мне подумалось об альтернативной физиологии гоблинов и о том, что раз уж зеленокожие умеют впадать в анабиоз, то может им и конечности регенерировать под силу? А потом пригляделся повнимательней.

Сэр Додерик бежал на протезе, в котором угадывался жуткий кадавр из швейной машинки, миксера, колышков от палатки и резиновой галоши. И так это всё ловко работало. Колено сгибается, стопа тоже…

– Владыка, ты вернулся!

– Откуда у тебя нога? – вместо приветственных объятий сразу же спросил я.

– Это? – гоблин поглядел на протез. – Игорь сделал.

– Серьёзно?

– Ага! Это ты ещо руку вождя не видал, Владыка!

Понятненько… Значит починка магнитофона – это не разовая акция, и чем дальше, тем наш Избранный становится всё Избранней. Так что надо бы, наверное, уделить гоблинёнку побольше времени и внимания. Направить его таланты в нужное русло, так сказать.

Вот только не сегодня.

– И всё же? – спросил Андрей. – Как прошло, какие итоги, что будем делать дальше? Предлагаю собирать совет немедленно. В большом зале уже всё готово.

– В большом зале? – улыбнулся я. – А у нас теперь и большой и малый есть?

– Пойдём, я покажу…

– Стоп! – остановил я Голубицкого. – При всём уважении, Сиятельство, но завтра. Всё завтра, а сегодня я устал дальше некуда и… кста-а-а-ати! А точно ведь! Позволь представить тебе Елизавету Евграфовну Харламову.

– Што? – до сих пор Лиза молча переваривала происходящее, и только тут начала реагировать на внешние раздражители.

– Или Харламову-Мендель? – уточнил я. – Мы ведь насчёт фамилии не успели договориться. И про семейный бюджет не условились. Ты как вообще, Лиз, работать собираешься?

– Я… Э-э-э… Я…

– Короче, Андрюх, – я перевёл взгляд на графа. – Я тут внезапно женился и у меня сегодня брачная ночь, так что не обессудь. Всем спасибо, ребят! Увидимся завтра!

С тем я взял дезориентированную Елизавету Евграфовну под ручку и повёл к своей избе. Да, возможно, баронесса не так представляла себе романтику, но… раскладушка – это ведь как минимум интересно. А как максимум – у нас есть трон. Аристократки ведь должны любить троны, верно?