Владыка Нового Мира 2

Глава 15

Над стоянкой Разящего Весла забрезжил рассвет. Маленький город потихоньку оживал. Мужчины-гоблины менялись на посту дозорных, женщины с плетёными корзинками собирались в поход за жабами к завтраку, а на центральной «площади» уже суетился Верховный Жрец.

Дверь избы отворилась и на улицу вышла Елизавета Евграфовна Мендель.

Внешне девушка была похожа на коллекционную фарфоровую куклу, с которой поигрались собаки. Косметика смазана, волосы на затылке сбились чуть ли не в валенок, бретелька пышного платья спадает с плеча, а в глазах прострация человека, который побывал на волосок от гибели. И по всему видно, что на долю Её Благородия только что выпали какие-то тяжкие испытания, однако духом она не пала – по лицу блуждает едва заметная улыбка.

Чуть пошатываясь, девушка сделала несколько шагов прочь от избы, а затем поймала за плечо проходившего мимо гоблина.

– Воды, – сказала она. – Пожалуйста.

– Ты на болоте, человечка, – хохотнул уродец. – Тут кругом вода.

– Чистой воды.

– Чистая тока у Лысого Опездола в дому есть. Помпа, фильтыр, все дела.

– Принеси, – Лиза сжала плечо гоблина так крепко, что тот аж взвизгнул. – Пожалуйста.

– Увожаемая человечка, схади сама пажалуста…

В этот момент в избе Владыки зажёгся свет и тёмная густая тень легла на спину Елизаветы Евграфовны.

– Пожалуйста, – повторила она. – Прошу.

Тут же тень загустела, оформилась материально и будто бы щупальца каратицы начали обвиваться вокруг рук и ног девушки. Лиза чуть приподнялась над землёй, а потом вдруг резко полетела назад, в избу. В самый последний момент ухватилась обеими руками за дверной косяк, чуть подтянулась на выход и крикнула:

– Воды! Умоляю, воды! – затем не выдержала и сорвалась внутрь…

– Лизонька? – на всякий случай я проверил у баронессы пульс. – Лиз? Эй?

Нет ответа. Либо притворяется, либо действительно так глубоко провалилась в сон, что теперь и пушкой не поднимешь.

– Ладно, – я улыбнулся и нежно ткнул жену в кончик носа. – Пуньк.

Затем накрыл аж тремя пледами, – наверняка Мендель захочет проведать сестру, и может получиться неловко, – а после оставил Её Благородие валяться на раскладушке и вышел из сруба навстречу новому дню.

Спать я сегодня толком не спал. Выбор оказался прост: божественная энергия подарит мне и бодрость духа, и свежую голову, а вот другой физиологический аспект с её помощью никак не поправить. Вот я и ударился во все тяжкие.

За всю хурму на Елизавете Евграфовне отыгрался. Ну… за язык ведь её никто не тянул, верно? А за слова нужно отвечать.

Так вот. Рассудок действительно прояснился. С момента попадания в человеческое тело прошло уже… сколько? Пара месяцев? Ну да, около того. И всё это время я придерживался плотной аскезы. Не могу сказать, чтобы прямо вот страдал, – как подростка меня не корёжило, – но всё равно часть оперативной памяти была направлена на обработку всякого срама. Мысли вязкие были, чутка ленивые.

Сейчас же думается чётко и ясно. И можно собирать совет. Повестка дня – фантазии о светлом будущем, разговоры о погоде и свежие анекдоты. Потому что сперва неплохо было бы отправить разведчиков и узнать, что нынче творится в Новом Саду.

– И ты всё знал!? – услышал я крик дядь Сени из соседней избы. – И ничего не сказал!?

– Меня попросили, вот я и не сказал!

– Я думал, что мы друзья!

– Друзья!? Напоминаю: ты меня из дома хотел выселить!

– И выселю обязательно! Потому что ты уже задолбал линять!

Это Карякин решил по утру отчитать Батяню. И не без причины. Действительно, Арсений Михайлович был последним из компании, кто узнал про болотный город, Владыку и прочее-прочее. Нет! Понятное дело, что о чём-то он догадывался, ведь в одну сторону через него проходил сумасшедший финансовый трафик графа Голубицкого, а в другую – ежедневный провиант, оборудование и прочие ресурсы, благодаря которому стоянка Весла превратилась в то, во что превратилась.

Но! Судя по нашим прежним разговорам в офисе, он думал, что мы воруем или какими-то торговыми махинациями занимаемся. А полная правда старичка шокировала. И это он ещё не в курсе, что прямо сейчас его дочь ведёт колонну беглых рабов из Столицы прямо сюда. И не узнает до поры до времени.

– Арсений Михайлович! – я заглянул в окошко. – Батяня! Жду вас на собрание в большом зале через час!

– А это где?

– Сам не знаю! – ответил я.

И пошёл искать. По улицам. По настоящим, блин, нихрена себе, улицам, – осталось только названия придумать и пронумеровать дома. Эх, как же похорошела стоянка при Менделе! Повезло нам и с губером, и со спонсорами, и вообще.

– Доброе утро, Владыка! – приветствовали меня спешащие мимо гоблины, а я считал дома.

Помнится, ещё до застройки я на глаз прикидывал радиус кочки и решил тогда, что он равен примерно трёхстам метрам. Ну а даже если ошибаюсь… точно помню, что от одного края до другого можно было пройти спокойным шагом за три-четыре минуты. А когда гоблинята рубились в сифака, в поле игры превращалась вообще вся стоянка и ближайшие малые кочки.

Теперь же чтобы обойти и посмотреть здесь всё и вся, мне пришлось потратить не меньше получаса.

Так вот. Моя изба по меркам остальных была довольно большой, а помимо неё на стоянке выросло ещё тридцать типовых домиков где-то шесть на шесть. Пока что без печей, что плохо. Экватор лета пройден, так что уже не за горами первые заморозки и анабиоз, который опять отбросит гоблинов в развитии.

И надо будет дать Менделю задачу: печи, поленницы, запас дров на зиму. Точно знаю, что в Новом Саду был как минимум один профессиональный печник. Нютин фамилия или как-то так. Но «был» он не потому, что помер, а потому что обращаться к нему сейчас вообще не вариант: дед захворал головой на оба полушария, учредил союз писателей и теперь ведёт курсы о том, как надо и как не надо писать. Но должны же у него были остаться ученики, верно?

Ладно…

Разберёмся. Про домики: самую мякоть стоянки облюбовали люди Голубицкого. Гоблины не глядя махнулись с ними недвижкой и переехали из-за частокола на плоты-сараи, – там им и дышится вольнее, и жаба поближе, и вообще попривычней.

А вот дома по краям стоянки, – у таких одна стенка была смежной с частоколом, – по-прежнему населяли гоблины. У этих домов на крыше была надстройка: что-то типа дозорной башни. И поскольку подняться на неё можно было по лестнице прямо из дома, то некоторые гоблины отныне живут и работают в одном и том же месте, – вот и появилась прослойка удалёнщиков.

Что ещё? Был один домик, построенный целиком из кирпича. Большой, но нихрена не просторный. Засунув мимоходом внутрь любопытное жало, я лицезрел там цеха́. Один как раз-таки для обжига кирпичей, а второй хлебобулочный; и в обоих работа несмотря на ранний час уже кипела.

Предполагаю, что Великие Опездолы таким образом обезопасились от пожаров, ведь зная гоблинов… зная гоблинов, тут всё вокруг нужно в гранит и мрамор заковать. И плёнкой с пупырками обтянуть, чтобы не поранились случайно.

– Ага, – тут я наконец-то нашёл большой зал. – А вот и он.

Длинный такой деревянный дом без окон, внутри которого оказался не менее длинный стол. У дураков мысли сходятся – мой Рай спроектирован примерно так же. И надо бы узнать на досуге чья идея – Голубицкого или Менделя. Кто из этих двоих так сильно мечтает о Вальхалле? Место смотрителя вакантно, так что потом… когда-нибудь…

– Харламов! – а граф уже был внутри. – Ну наконец-то!

Такое ощущение, что со вчера здесь сидит. А вместе с ним его СБ-шник, братья и бухгалтер. Вроде бы подход основательный, а вроде бы деятельность Андрюхи мне сейчас больше суету напоминает, если честно.

– Созови всех, – попросил я и сел во главе стола. – То есть вообще всех…

– И мы серьёзно сейчас будем это обсуждать? – спросил граф.

– Будем.

– Болотовый! – наперебой кричали представители гоблинов. – Разящий! Хлюпинск! Жабоград! Мшищи!

– О, – я выхватил слово. – Почти как Мытищи. Берём?

Всё, как я изначально и сказал. До получения первых разведданных из Нового Сада развивать какие-то серьёзные темы было попросту глупо. Ну кроме одной – как получить эти самые разведданные.

Но с этим мы справились быстро: Карякин, Батяня и несколько людей Голубицкого уже выехали в город. «Такси Харон» теперь под прицелом, оленегаторов им придётся оставить на опушке и вернутся они лишь к вечеру; вот там уже и будем решать.

С другой стороны, собрание совета было необходимо с символической точки зрения. Ведь сколько всего произошло! Смерть князя, освобождение городских гоблинов и прочее, прочее, прочее. Плюс влияние Опездолов следовало несколько притушить, ибо Владыка снова здесь. Владыка рулит, решает и командует парадом, – некоторые могли об этом позабыть.

– Мшищи, – я ещё раз покатал слово по нёбу. – Нет, плохо. Представьте, как это слово будет прописью смотреться. Там даже врач не расшифрует.

От гоблинов на собрании присутствовали Додя, Жабыч, Розочка, Игорь, – я настоял, – и ещё несколько зеленокожих инфлюенсеров. Кто они такие и чем занимаются ни имею ни малейшего понятия, но раз вождь сказал что надо, значит надо.

И кстати, про вождя. Новая ручища у Жабыча была просто загляденье. Худенькая в районе предплечья, – здесь Игорю опять пригодились колья от палаток, – она постепенно увеличивалась и обрастала деталями, а вместо кулака заканчивалась мясорубкой. Настоящей, блин, мясорубкой. Старой такой, ручной, свёрстанной целиком из нержавейки.

Да, с прикладной точки зрения эта модификация Жабыча была не так страшна, как тот же гигантский топор, которым он обычно машет. Но было в ней что-то… деморализующее. То есть от одного вида этой руки-мясорубки противник должен был уразуметь, что вождь Разящего Весла – отбитый на голову садюга, и лучше бы с ним не связываться.

– Владычинск! – в азарте крикнул сэр Додерик.

– А может быть что-то связанное со стоянкой?

– Стоячинск!? – посыпались названия. – Стоючинск!? Стойск!? Стойинск!? Стоянкоград!?

– Большой Стояк! – вдруг крикнула Розочка, которая до сих пор не накинула ни единого варианта, а тут вдруг разродилась.

Крикнула, значит, а потом улыбнулась всем собравшимся. Кто-то из собравшихся смутился, кто-то пришёл в ужас, но равнодушным не остался никто. Особенно учитывая, что по лицу главы Инквизиции сразу не понять: то ли она включилась в мозговой штурм насчёт названия города, а то ли просто выкрикнула то, что ей сейчас на ум пришло.

– Хм-м-м, – а вот я задумался. – Вообще неплохо. Название отражает эдакую мужскую силу, а значит и всё мужское в целом: агрессивность, доблесть, честь, прямолинейность… Вот только «Стояк» это уж как-то совсем в лоб. Быть может лучше Большой Стоян?

– Да! Да! – закричали гоблины. – Ура Владыке! Ура Большому Стояну!

– Закончил? – спросил меня Голубицкий и поправил очки; прям злая училка.

– Ага.

– Тогда, быть может, поговорим о серьёзном?

– Андрей, я тебе уже в сотый раз говорю, что всё это есть переливание из пустого в…

– Я про глобальное хочу обсудить, – перебил меня граф. – Какие у тебя планы на Новый Сад?

– Кхм… а у тебя?

– Я хотел бы стать его новым правителем.

Оп-па! Так… а вот это сейчас плохо. Это недопонимание из разряда критичных. Пару раз стукнув кулаком по столу для привлечения внимания, я гаркнул:

– Вышли все!

И все начали выходить.

– Мендель, стоять! Нужна беспристрастная сторона.

– Беспристрастная? – хмыкнул граф. – Ты женат на его сестре.

– Вот именно. Ты только глянь, как он на меня смотрит. Посмотри-посмотри! Как на живодёра на какого-то. Так что спешу тебя успокоить: в нынешнем настроении Вадим Евграфович скорее твою сторону примет.

– Ну допустим.

Несколько минут мы просидели в молчании, ожидая пока большой зал опустеет. И наконец:

– Пообщаемся, – сказал я. – Итак, Андрей, ты серьёзно хочешь перехватить у меня власть над городом?

– Хочу.

– А я не хочу. Будем договариваться…

– … ну давай теперь раз на раз выскочим и на кулаках поп***ся? – предложил я. – Дуэль не желаете, Ваше Сиятельство?

– Не рекомендую, – вставил своё слово Мендель.

Н-да-а-а… не ожидал я, что так произойдёт. Два амбициозных человека пытаются поделить власть. Вот только не надо сейчас про шкуру неубитого медведя! Наоборот, очень даже хорошо, что мы разбираемся с вопросом на берегу, ведь по факту оно было бы куда сложнее.

Но к теме.

Андрей хотел быть правителем Нового Сада, и я хотел. Для Андрея это шанс всей жизни, и для меня тоже. Мне нужно и ему нужно. Я не хочу уступать, и он не собирается. Казалось бы, что тут сложного!? В таких ситуациях начинается мордобой и побеждает сильнейший. Иного выхода не предусмотрено.

Но у нас-то… у нас-то с Голубицким хорошие отношения! Тёплые и я бы даже сказал, что почти что дружеские. Он делал мне добро, а зла не делал. С моей стороны всё было абсолютно также.

Чёрт…

Отцу его нажаловаться что ли? Подкопить на Чудо и призвать Семёна Андреевича бесплотным духом в зеркале, чтобы сынишку образумил? Ну… это я шучу, конечно. Много за великими императорами грешков водится, но вряд ли кто-то из них был ябедой-карябедой.

– Андрей, я не буду предлагать тебе откуп и какие-то супер-условия, понимаешь? Бери то, бери сё, и это тоже бери. Не должен я этого делать. С чего бы вообще? С того, что ты что-то хочешь? И с того, что я пытаюсь с тобой не конфликтовать?

– Погоди. А как иначе? Предлагаешь мне покорно ждать, когда моей семье что-то перепадёт с барского стола? С концепцией переговоров вообще знаком?

– А давайте бросим монетку! – вмешался Мендель.

– Вадим, – поморщился я. – Бросить-то можно, но я буду выполнять условия монетки только если выиграю.

– Я тоже, – согласился Голубицкий.

– Ну… просто предложил…

– Так! – я хлопнул в ладоши. – Андрюх, давай поступать так, как это делают взрослые мудрые аристократы. Породнимся к чёртовой матери, и дело с концом.

– Так ты же уже…

– Я же уже на его сестре женат, – кивнул я и указал на Менделя. – Так что он моя самая близкая родня, верно?

– Верно.

– Ну и забирай его! А то бобылём шастает; непонятно чего ждёт. У тебя же целая куча сестёр, если я не ошибаюсь?

– Э-э-э! – Вадим Евграфович аж на ноги подскочил.

– Звучит складно, Харон, но не отдам, – вздохнул Голубицкий. – Одной десять, другой шесть. Во-первых, жизни им рушить не хочу. А во-вторых, фиктивный брак не повод меня не кинуть.

– Да что ж ты так боишься, что я тебя кину-то? Чем конкретно я заслужил подозрения? Тем, что семью твою из осады вытащил? Или тем, что за отца отомстил?

Голубицкий не ответил.

Сидим. Молчим. Со стороны, должно быть, похожи на семейную пару с тридцатилетним стажем, которые тупо устали друг от друга. Разводиться нет причин, и нет причин быть дальше вместе.

Более нелепым этот спор может стать только если перейдёт в плоскость: «да забирай, не очень-то и хотелось», «нет, ты забирай», «нет, ты».

Ну и что же теперь мне? Уступать? Ну а вот предположим на секундочку.

– Новый Сад хочешь? – спросил я.

Вопрос был риторическим, и потому я сразу же продолжил:

– А известно ли тебе, что в Столице совсем недавно случились переговоры между Бахметьевым и Младшими?

– Ты сейчас к чему?

– К тому, что раз в головушку к этим светлым людям наконец-то пришла мысль о том, что можно объединиться, то рано или поздно они её воплотят. Как, когда, и на каких условиях не суть важно. Но когда это случился, Андрей Семёнович, они обязательно пойдут дальше. И дальше, и дальше, и дальше, вплоть до Рубежного. Объединение Империи случится в любом случае.

Голубицкий промолчал. То ли тактично, а то ли пытался сообразить расклад.

– А теперь подумай. Ты властитель Нового Сада и тебе предлагают сдать город. Судя по тому, что ты мне тут только что устроил, ты слишком горд и отказываешься. Так вот сможешь ли ты защитить своих близких, когда начнутся покушения?

И опять тишина.

– Я своих смогу. Мендель не даст соврать.

– Не дам, – кивнул Вадим и тоже как-то вдруг призадумался.

– А теперь вопрос: кем ты хочешь быть, когда за нами придут? Правителем или лояльным правителю бизнесменом, с которым технически можно поторговаться прежде, чем начинать резню?

Андрей вздохнул, снял очки и потёр переносицу.

– Решили, значит?

Решили.

А вечером прибыла разведка…

С тех пор прошла неделя. И всю эту неделю мы мониторили происходящее. Проследили за всеми этапами: от затишья перед бурей и до откровенной жары.

А началось всё, как это периодически случается, с малого. Дворяне раскололись на несколько мини-фракций, – настолько неустойчивых и волатильных, что их невозможно было толком отследить, – а за ними раскололась и гвардия.

Народу о бегстве князя никто не сообщил; со временем люди всё узнали сами. К моему счастью, госпожа Садовникова в заваруху лезть не собиралась и изобразила из себя бедную овечку. А впрочем… может и не изображала она ничего? Может она такая и есть?

Не суть. Главное, что самая легитимная семья Нового Сада из этой предвыборной гонки выпала.

Сперва брожения пошли среди аристократии. А вы такие, а мы сякие, а из-за вас это, а из-за вас то. Особо хреново теперь было быть замеченным в былых связях с Садовниковым, из-за которого, дескать, город остался без алкоголя и прочих увеселений.

На два дня город замер по причине шока. На третий затишье стало слишком подозрительным, – жуки в банке решили договориться, – и тут на сцену вышел блистать Мендель.

Оказалось, что барон не зря устроил посередь болота типографию. Эта его газета и даром никому не всралась, но вот листовки…

Мы не врали. Мы не дезинформировали. Мы просто объясняли простому человеку, что вообще происходит в городе, почему это происходит и какие впереди открываются радужные перспективы. Ну и в конце как бы невзначай спрашивали: а не устал ли ты, простой человек, от всего этого?

Альтернатив покамест не предлагали. Тянули. Ждали.

Расколовшаяся гвардия отныне обслуживала интересы новых хозяев, которых было с перебором дохера, и лишь небольшой корпус, – а я ведь с самого начала верил в Гордеева! – обеспечивал какую-никакую безопасность на улицах.

Понятное дело, что не справлялся. Всякая криминальная дрянь потихоньку начала прощупывать границы дозволенного, и вчера ночью случились первые тихие погромы. Ну а сегодня судя по тому, что торговцы с самого утра заколачивают витрины, грядёт что-то реально масштабное.

И именно это «масштабное» мы и будем предотвращать. Мы ж человеколюбивые, верно? Нам жертвы ни к чему. Явимся в час икс верхом на белом оленегаторе, и в кризисный момент наведём порядок железной рукой. И не захватчики мы с Голубицким вовсе, получается, а спасители.

План? План. Надёжный, как швейцарские часы. А заодно повод познакомить жителей Нового Сада с зеленокожими соседями из Большого Стояна.

– Далеко от людей Лысого Опездола не отходить, – инструктировал я Жабыча. – Нужно, чтобы рядом с вами всегда кто-то был. Понял?

– Понял, Владыка.

Люди Голубицкого готовились к бою, а сэр Додерик с самого утра отправился ловить оленегаторов. Толпа низкорослых болотных ублюдков, которая забежит в город – это одно, а вот въезд «конницы» совсем другое. Несколькими уровнями выше. Сразу намекает на цивилизованность… даром что её как не было, так и нет.

И насчёт гоблинов я до сих пор сильно сомневался.

– Дальше, – продолжил я. – Ни в коем случае не убивать, не калечить, не воровать, и вообще не трогать ничего без разрешения. Понял?

– Понял.

– Повтори.

– Э-э-э, – затянул вождь. – Не трогать убитых? – толстые губищи гоблина растянулись в неловкой улыбке. – И не воровать у покалечоных.

– У-у-у-уф…

Нет, кажется затея всё-таки херовая. Эдак я сам себя подставлю – вместо спасителя стану отморозком, который притащил в Новый Сад дикарей. И на самом деле, я уже был в одном шаге чтобы от неё отказаться, но тут:

– Доченька!? – раздался крик откуда-то позади.

– Папа!

А затем на моих глазах произошло воссоединение Карякиных. И да, городские гоблины подоспели как нельзя вовремя…