Владыка Нового Мира 2

Глава 16

– Харон, нам надо поговорить.

– Та-а-а-ак…

– Мне обязательно нужно этим с кем-то поделиться.

– Слушаю.

– Это очень странно…

– Да что случилось-то!?

– Кажется, – Женёк набрал полную грудь воздуха. – Кажется, мы с Карякиной встречаемся.

– М-м-м, – кивнул я. – А я женился.

– Чо?

Вокруг нас бушевала толпа. Правда, толпа была гоблинской и низкорослой, и мы с Удальцовым над ней возвышались. Не в метафорическом смысле, – типа превосходство, все дела, – а в самом что ни на есть прямом. Площадь и ближайшие улицы поверх голов просматривались на отлично.

Городские гоблины шеренгой проходили по подъёмному мосту на стоянку и насколько я могу судить радовались. Рожи довольные, плечи расправлены, и общая модуляция у гомона, что называется, мажорная, – местами даже смех звучит. А понять их можно. Во-первых, закончился длинный переход с места на место. Во-вторых, их не обманули.

Обещали болотный город и вот он, пожалуйста. Большой Стоян УЖЕ ах как хорош, а то ли ещё будет впереди.

Переживём сегодняшний день, а уж дальше завертится. И главное сейчас убедить городских в том, что им необходимо участвовать в вечернем рейде на Новый Сад, потому что болотные стопудово накосячат. М-м-м… Да, согласен. По идее все они уже негласно присягнули на верность Владыке в тот самый момент, когда наша команда мечты вытащила их со свинофермы. И теперь, согласно присяге, должны делать то, что им велено, но… всё-таки они умнее, и с ними надо бы потоньше. Надо лишний раз закрепить их положение покорных миньонов так, чтобы у них не возникло возражений.

Как?

Есть одна мыслишка. Сугубо пряничная, безо всяких кнутов.

– То есть как это женился? – переспросил Удальцов. – На ком?

– На Мендель, – просто ответил я.

А про себя вдруг впервые задумался. Как интересно получается: фамилия моей супруги склоняется только если речь идёт о мужском представителе рода или о множественном числе. Менделя, Менделю, Менделей, Менделям. И становится похожей на воровское погоняло, если попытаться склонить её в контексте женщины. «Про Лизку Менделю ходят слухи». «Лизке Менделе дали условку».

И надо бы её всё-таки сменить на Харламову. Хм-м… пожалуй, как возьмём город, нормальную свадьбу сыграем. И брат её успокоится, и я не против. Спустя неделю совместной жизни на болоте девушка расслабилась и стала именно такой, какой я запомнил её во время нашего первого знакомства. Очного я имею ввиду, а не того, во время которого сэр Додерик пытался принести её в жертву.

Неуёмный оптимизм, жажда жизни, звонкий смех – с таким человеком просто приятно быть рядом. Легко с ней. Нету никакого «стерпится», а «слюбится» уже потихоньку начинает случаться. Вот как-то так…

– Поздравляю, – неуверенно сказал Женёк, пытаясь понять не шучу ли я, а потом как это присуще человекам снова переключился на свою проблему: – Как думаешь, мне надо дядь Сене что-то говорить?

– Не знаю.

– Я его боюсь.

– Не бойся.

– А ты бы на моём месте что сделал?

– Без понятия.

– Ну п****ц ты помощник, Харламов!

– Так, – улыбнулся я. – Если действительно хочешь совет, то вот он: не делай пока что ничего. Сегодня-завтра реальность довольно сильно изменится, а там и посмотришь.

– Объясни.

– Объясняю. Вряд ли хоть какой-то отец обрадуется тому, что его дочь связалась с безработным мужиком, который временно живёт на болоте. Даже если сам он при этом безработный и временно живёт на болоте… короче! Ты сейчас не самый завидный жених, Женёк, уж как есть говорю. Зато уже завтра ты можешь стать министром чего-нибудь и вот тогда-а-а-а…

– Я? – уточнил Удальцов. – Министром? С чего бы вдруг?

– С того, что если бы ты не был так зациклен на Маргарите Арсеньевне, то уже знал бы повестку дня и то, что сегодня вечером мы идём спасать Новый Сад от погромов.

– Погромов?

– Ну да, после смерти Садовникова.

– Чего!?

– О-о-о-о, – я похлопал Женька по плечу. – Найди-ка ты лучше Менделя и попроси его подробно рассказать, что у нас тут к чему. А мне, без обид, надо с гоблинами кой-чего перетереть.

С тем я начал выискивать глазами баронессу Шамурскую. За время пути из Столицы она наверняка уже выделила среди городских лидеров. Вот пускай и приведёт мне этих самых лидеров, а я им кой-чего интересное покажу.

– Благородие! – крикнул я, заприметив-таки в толпе синюю гриву. – Благородие, с возвращением! Подойти, пожалуйста, дело есть!

– И всё-таки, Харон, – не унялся Удальцов. – Не могу я в себе это держать, неправильно это. Расскажу, пожалуй.

– Расскажи, – кивнул я. – Благородие! Я здесь!

Трон Вёсел отныне стоял в большом зале, где ему самое место. Я величаво восседал, а гоблины потихоньку собирались вокруг. Помимо тех, в ком Шампурелла разглядела потенциал, на церемонию я вызвал главу Инквизиции и Батяню.

Первую, потому что с приездом на стоянку городских надо бы уменьшить градус происходящего вокруг абсурда. А покамест Розочка и её ведомство, – в которой помимо неё нет никого, – выглядят как глупая шутка «для своих». И значит, надо навалить серьёзности. Например, прокачать её. Например, шариком Повелителя Комаров. Самое то для главы Инквизиции, – так хотя бы будет понятно почему Розочка стоит во главе целого подразделения.

Объединение кланов всё ещё не закончено, и самое время формировать эту самую Инквизицию для того, чтобы лосём пробежаться по болоту и собрать недобитков под знамёна Разящего Весла. И я почему-то уверен, что ради комариного бафа гоблины-бойцы станут выстраиваться в очередь. У них ведь культ силы, а тут такое. Под усилением шансы на боевые подвиги кратно возрастают.

Во-о-от…

Батяню же я вызвал потому, что на его счёт тоже одну интересность придумал. А дело вот в чём: наш меховой друган – исключение из правил. До Исхода какую-то часть жизни он провёл по ту сторону портала, служил на флоте и ассимилировался по самое не хочу. А вот другие вомбаты не такие.

Да, они живут среди людей и прекрасно коммуницируют с ними, но всё равно держатся общинами. И поддержка таких вот общин обязательно сыграет свою роль. Особенно учитывая то, как я начал. Гоблины, вомбаты, люди, в грядущем царствие Владыки рады всем. Свобода, равенство и вот-это-вот-всё. Вполне себе хороший маркетинговый ход. Красивый такой, глянцевый.

Так вот! Будь то Новый Сад или другой город, в который мы запустим свои шаловливые – поддержка местных вомбатов не помешает.

Так что Батяне я собирался вживить шарик, который залутал с Хозяйки. Тот самый, замешанный на очаровании. Магия эта тихая, незаметная, и благодаря ей наш меховой друган станет отличным парламентёром; обаятельным аж до усрачки.

Ну и третьим смертным, который сегодня получит дар, станет кто-нибудь из наших новичков. От щедрот своих, я дарую ему шарик огненного клонирования. Штука сильная, но не прямо вот чтобы имбалансаная, и мне её вообще не жалко.

– Вы сделали свой выбор? – спросил я, когда зал наполнился и утихло предварительное кряхтение.

– Да, Владыка! – ответила Шампурелла и вывела из толпы неизвестного мне доселе гоблина.

А гоблин тот был эксцентричен даже по меркам своего народа. Кольца в ушах, кольца в бровях, кольца в губах и одно здоровенное кольцо в носу. На лбу маленькие рожки, но не настоящие, – видно, что это какие-то декоративные металлические импланты.

Ну а самое главное – это татуировки. Гоблин был забит настолько, что так сразу и не поймёшь, какого цвета у него кожа.

Однако поведение его максимально расходилось со внешностью. По идее столь неформальный товарищ должен быть наглым, развязным и по тупому бесстрашным. Одним словом «неформальным». Этот же мялся, стеснялся, всеми силами старался занимать в пространстве как можно меньше места, и явно что боялся заглянуть мне в глаза. И даже говорить сам за себя не стал:

– Его зовут Портак, Владыка, – представила гоблина Шампурелла. – Городские кланы единогласно выбрали его своим лидером.

– Вот как?

– Да, Владыка. И я полностью разделяю их мнение.

– Хм… и за что же ему такая честь?

– За добросовестность, Владыка, и за бескорыстие. За доброе сердце и живой ум. За интеллигентность и…

Шамурская продолжила перечислять бесчисленные благодетели Портака, а я, признаться, не знал как на это реагировать. С одной стороны улыбнуться хочется, а с другой – вдруг я чего-то не знаю?

– … во время пути мне довелось плотно пообщаться с этим господином, и я ответственно заявляю, что не знаю более достойных гоблинов, Владыка, – не будь дурой, Шамурская заметила в моих глазах немой вопрос. – И пусть тебя не смущает его внешний вид, Владыка! Вплоть до самого Исхода, пока гоблины были относительно свободны, господин Портак работал в столичной общине учителем. И многие из тех, кого ты видишь перед собой в этом зале, умеют читать и писать лишь благодаря ему.

– Да! Да! – подтвердила толпа. – Это действительно так, Владыка!

– Кхм, – прокашлялся я. – Это очень достойно, господин Портак. Но позвольте всё-таки задать вопрос. Что означают все эти ваши татуировки?

– Владыка, дело в том, что…

– Ваше Благородие, – перебил я Шамурскую. – Пусть сам ответит.

Портак от такого запаниковал и даже отшатнулся на пару шагов. Однако сумел взять себя в руки, исполнил какую-то незамысловатую дыхательную гимнастику, вышел вперёд и слово молвил:

– Владыка, – сказал он. – Это может показаться странным, но я не выбирал эти отметки, – а голос у Портака был приятный; и дикция такая, какой могут позавидовать актёры озвучки. – Я получил их в наказание за то, что не предал своё ремесло даже после того, как всех нас заперли на той злосчастной свиноферме. Ночами я продолжал учить наших детей письму и счёту, – тут на глаза Портака навернулись слёзы. – И… И… И…

– Продолжай, пожалуйста.

– И гвардейцам, – тут гоблин осёкся, всхлипнул и утёр глаза. – Простите. Гвардейцам это не понравилось, и с тех пор во время общего отбоя они уводили меня на пытки. Племянник одного из наших тюремщиков как раз учился на пирсинг и тату-мастера, а потому моё тело было использовано в качестве живого холста.

– Ага, – кивнул я. – То есть получается, что «Портак» это твоё рабское имя?

– Которое я хотел бы оставить в память о том, что мне довелось пережить. Если вы не против, Владыка.

– Воля твоя, – сказал я и встал с трона. – Но знай, что отныне вам придётся уживаться с людьми несмотря на все былые обиды. Со СВОИМИ людьми. Поверь, отныне вокруг тебя таких будет много. Всё изменилось, Портак! Теперь ты часть клана, и за одно лишь это я готов разорвать глотку любому, кто посмеет угрожать тебе. А хотя… зачем? Ведь лучше сделать так, чтобы ты и сам смог постоять за себя, верно?

На ходу призвав весло, я спустился с небольшого деревянного постамента на три ступеньки.

– Скажи мне, Портак, ты одарён магически?

– Не имел такого везения, Владыка.

– Отлично. Тогда подойди ближе, – я перевёл взгляд на Батяню с Розочкой. – И вы тоже. Начнём ритуал!

Городские затаили дыхание и наблюдали за тем, что произойдёт дальше. В полной тишине три гуманоида приблизились ко мне вплотную. Розочка по привычке собиралась бухнуться на колени, но я её остановил.

Достаточно с этим, закончили. Пока я прогибал под себя дикарей это было уместно, но учителя «младших классов», и уж тем более старого-доброго Батяню… не-не-не, не стану я этого делать. Пора бы уже шагнуть в сторону не только цивилизованности, но и светскости.

– Во имя Разящего Весла! – крикнул я, закрыл глаза, извлёк из собственной метафизики сразу три шарика-дара, а затем начал вживлять.

Мельком подумал о том, что часто жалуюсь, мол, «опять слил энергию», «опять разрядился» и всё такое в том же духе. А ведь на самом-то деле… всё не зря. Пусть сам я по уровням до сих пор не продвинулся, зато как окрепло моё окружение. Один Мендель чего стоит. А Додя? Шамурская? Удальцов? Маленькая армия, блин!

Но к делу. Невидимые ни для кого, шарики-дары воспарили над моей ладонью, а затем неспеша двинулись навстречу своим новым владельцам. И тут:

– Удальцов, твою-то ма-ААА-аа-ААА-аать!

Думаю, этот крик был слышен не только в большом зале, но и по всей стоянке. Следом за ним раздался характерный звук, с которым Женёк берёт разгон, а дальше непечатная брань Карякина.

Причём брань постепенно начала приближаться. Она становилась всё громче и громче до тех пор, пока двери большого зала не отворились и на пороге не появился Карякин. Внутрь ударил столб света, в котором заиграла крупная пыль, а я приоткрыл один глаз и оценил настроение Арсения Михайловича. По всему было видно, что старый чёрт хочет крикнуть: «Харламов!» – а затем начать меня отчитывать.

Однако!

Мы с Карякиным уже подробно пообщались на эту тему, – он больше не старший по подъезду. Да и опыт работы в качестве подчинённого, должно быть, дал о себе знать.

Проглотив злость, дядь Сеня тихо сказал:

– Извините, – закрыл за собой двери и бочком-бочком начал протискиваться вдоль по стене.

Я же закончил ритуал, и улыбнулся новым одарённым.

– Понимаешь? – сперва спросил я у Розочки.

– Понима-а-аю, – с этой своей безалаберной улыбкой протянула она. – Спасибо, Владыка.

– Понимаешь? – тот же вопрос теперь был адресован Батяне.

Явно ошалелый вомбат молча кивнул.

– А ты, Портак? Понял, что произошло?

– Это… Это… Это, – гоблин аж задыхаться начал от возбуждения. – Это невозможно…

– Возможно, – я похлопал его по плечу. – А теперь иди и продемонстрируй всем свои новые способности. Только подальше от стоянки, чтобы не сжечь здесь всё к чёртовой матери. Договор?

– Да.

– Отлично. Все свободны! – крикнул я. – Кроме тебя, Батянь. Задержись, пожалуйста, разговор есть.

Попискивающий от восторга Портак чуть ли не бегом направился к выходу, Шампурелла и остальные вслед за ним. Минута, две, и большой зал практически опустел. Дядь Сеня за это время немножечко остыл, но не смирился.

– Итак?

– Итак, б***! – начал Карякин. – Харон! Какого чёрта ты не сказал мне, что в Столице вы встретили мою дочь!?

– А зачем?

– То есть «зачем»!?

– Чтобы ты переживал, пока они в пути?

– Я… Не… Я должен был знать!

– А я решил по-своему, – пожав плечами, вместо трона я уселся за общий длинный стол. – Если тебя не устраивает этот ответ, то вот тебе другой: забыл.

– Забыл!? – тут же подхватил Карякин. – А то, что твой дружок катит к Ритке яйца ты тоже забыл!?

– Дядь Сень, – вздохнул я. – Не впутывай меня в свои семейные разборки, ладно? Дело не моё, я здесь не причём, объясняться и уж тем более оправдываться не намерен. А хочешь поорать, так иди найди Риту. И спроси у неё заодно при каких именно обстоятельствах мы встретились с ней в первый раз.

– Я…

– Всё. Иди, пожалуйста. У меня сегодня и без того сложный день, – я кивнул на всё ещё задумчивого вомбата. – И у него, кстати, тоже.

Вместо ответа Карякин попытался аннигилировать меня взглядом. Стоял, жал кулаки, раздувал ноздри. В конце концов развернулся на прямых ногах и нарочито громко топая покинул зал. Так. Теперь надо быстренько уладить последний момент с Батяней и отдохнуть перед вечером.

Пойду к Лизе. Пусть пощебечет чего-нибудь весёлое на ухо, мозг мне разгрузит. А там, глядишь, и не только мозг.

– Батянь, присядь, – попросил я.

– Ага, – словно зомби, вомбат молча обошёл стол, сел напротив меня и спросил: – Это я теперь… маг?

– Именно, Батянь. И не абы какой, а узкопрофильный. Смотри, что я для тебя придумал…

Без лишней спешки, – что-то я уже эмоционально перекипел для неё, – и поэтапно, я начал рассказывать вомбату свою затею. Дескать, так и так, будешь внедряться в городские общины, рассказывать про Владыку, Большой Стоян и Новый Сад. Про то, как у нас тут здорово и круто. Как все расы живут бок о бок, держатся за руки, ходят друг к другу в гости и поют добрые песни.

Сперва Батяня сидел всё в той же прострации, но в какой-то момент встрепенулся и начал слушать внимательно. Однако чем дольше он слушал, тем больше непонимания проступало на мохнатом лице.

А кульминация случилась в тот момент, когда я сказал:

– … с твоей нынешней магией это будет просто.

Тогда Батяня аж головой тряхнул, мол, нихрена непонятно.

– То есть? – спросил он. – Почему?

– Потому что она замешана на очаровании. Лёгкое ментальное воздействие, но всё же воздействие. Да, приказывать в лоб всем вокруг ты не сможешь, но…

– Погоди-погоди-погоди, – попросил Батяня.

Затем встал, щёлкнул пальцами и в руках у него появился… посох с ульем вместо набалдашника. Вомбат внимательно изучил его со всех сторон, – всё-таки сам первый раз в жизни видел, – а затем аккуратно стукнул им по полу.

Из улья тут же вылетела пчела, чуть покружила и присела Батяне на мокрый чёрный нос.

– И причём здесь очарование?

– Твою ж ма-а-а-ать…

Паззл в голове сошёлся мгновенно. Мне аж захотелось вернуть Карякина и показать ему, как действительно нужно разматывать провинившихся людей. Старая бородатая козлина ворвалась в зал во время ритуала и сбила мне к чёртовой матери всю концентрацию. А я, получается, ошибся и перепутал дары местами.

Но вот вопрос: если шарик Повелителя Комаров достался Батяне, то где тогда…

– Уо-о-ОО-ооой-ы-Ы-гхы-ыЫ-аа-аА!!!

Старый одинокий волк, замерзающий в ночи посередь тайги, и то не сможет вместить в свой вой столько тоски и одиночества. Этот полу-крик полу-стон рвал душу в лоскуты и как будто бы переводил саму яркость мироздания в режим ЧБ.

В нём боль, и отчаяние, и вообще всё плохое, что только может быть.

Но вот он повторился вновь и в большой зал ворвался сэр Додерик. Лицо гоблина было так зарёвано, что теперь напоминало контейнер с маринованными древесными грибами.

– Роза-Роза, моя Роза! – хватаясь за сердце, крикнул Додя. – За что, Владыка!? За что ты так со мною, я ж служи-и-Ы-ы-ы-ыл! – а затем начал разбивать голову о дверной косяк.

Причём так целеустремлённо, что я еле успел добежать до него, пока гоблин окончательно не вырубился.

– Сэр Додерик! – и даже мои пощёчины никак не трезвили гоблина. – Объясни, что случилось!?

– Там! Там! Роза-моя-Роза-Розочка-а-а-ааа!