Владыка Нового Мира 2

Глава 23

Точно так же, как гоблины делились на городских и болотных, орки в этом мире разбились на две принципиально разные народности. Первые прямо сейчас строили светлое будущее бок о бок с людьми в Ином Новгороде. Вторые же сидели под стенами Рубежного и искренне мечтали не допустить для людей будущего, – ни светлого, ни какого бы то ни было ещё.

Полудикие кочевники, они умели лишь убивать, грабить и вялить. За счёт последнего и выживали. Вяленое мясо, вяленая рыба, вяленая птица – кто бы ни попался на пути орков, его тут же начинали вялить. Свежатина тоже котировалась, но кочевой образ жизни и длительные переходы с места на место не позволяли лакомиться ей ежедневно. Так что вялить. Вялить, вялить, вялить.

Увы и ах, даже спустя столетия подобной диеты, орочий организм всё никак не мог к ней адаптироваться. Отсюда две главные беды этого воинственного народа: сушняк и запоры. Запоры и сушняк. Мужчины и женщины, старики и молодёжь страдали от них почти круглосуточно. Оттого и злыми были, наверное.

– Огоньки не светют, – сказал вождь Блджад Истязатель и указал рукой на ту сторону реки.

А там, за рекой, стоял Рубежный. Наверное. Почему «наверное»? Да потому что все предыдущие ночи город был подсвечен оранжевым заревом, а сегодня внезапно растворился во тьме. Ещё и небо заволокло тучами, так что ни звёзд не видно, ни луны. И в нескольких метрах от костра уже не видно нихрена, хоть глаз коли.

– Это плохо? – спросил Блджад у шамана.

А шаман, не будучи одарённым, мог уповать лишь на свою собственную шизу и птичьи клювики.

– Ща пасморим, – будто бочонки ЛОТО в мешке, старик перемешал клювы внутри козьего желудка, высыпал их на землю и начал высматривать знаки. – Духи молчат, Блджад. Я не понимаю!

– Хм-м-м…

Вождь уже хотел было сказать, что раз шаман перестал понимать в шаманизме, то самое время его завялить, но… не успел. Со стороны крепостной стены людишек, – из кромешной темноты, – вдруг зазвучали барабаны.

– Што это?! – Блджад подскочил на ноги.

А барабаны как будто бы боевые, – у орков тоже такие есть. Простейший мотив: быстрая дробь, а затем секунда передышки. И снова быстрая дробь. И снова секунда, и снова дробь, а потом…

– ШТО ЭТО?!!

То ли лязг, то ли рык, то ли грохот тектонических сдвигов. Угрожающее гудение пойманной на струну молнии, которая копит силы чтобы вырваться и наказать всех и вся. Застывшая в звуке агрессия, – столь плотная, что проходя сквозь тело заставляет лёгкие вибрировать. Или… Или… Звон натянутых нервов, во! Примерно так описывал для себя этот звук Блджад. Ну… просто потому, что не знал слово «дисторшн».

– Вождь, они вороты открывают! – прокричали из темноты.

Голой рукой выхватив из костра запаленную деревяшку, Блджад рванул в сторону города. Ведь действительно! К чудовищной музыке примешались и другие звуки, гораздо более понятные. Например, скрежет проржавевших петель и громогласный шорох, с которым провисшие створки вспахивали землю.

А это значит что? А это значит, что у орков появился долгожданный шанс. Ведь сколько всего, должно быть, можно завялить на севере!

– Вперёд! Вперёд! – с факелом в одной руке и дубиной в другой, вождь побежал убивать человеков.

И уже практически добежал, но тут ему в глаза ударил слепящий свет. Взревел мотор, музыка стала ещё громче и прямо на него понёсся огромный стальной монстр…

– Ах-ха-ха-ха! – я засунул голову в люк и крикнул Игорю: – Это лучшая работа в мире!

– Лучшая работа в мире! – поддержал меня гоблинёнок и показал большой палец. Говорить, что он улыбнулся не буду, потому как с недавних пор улыбка застыла на его лице перманентно.

– Молодец!

С тем я вернулся к управлению прожектором. Не берусь утверждать, что орки тупее оленей, но попадая в свет «фар» вели себя именно также. Бежали строго по прямой до тех самых пор, пока мы их не настигали.

И ни стволов не нужно, ни турелей. Да и не танк у нас, если уж начистоту говорить, а неведомая хрень на танковой основе. Собственного сочинения, ага.

Так вот…

Не знаю, что там за проблема была с гусарским танком изначально, но он не ехал. Городские механики с задачей не справлялись, даром что было их достаточно много, – не было у них подходящих деталей и всё тут. Игорь же в свою очередь привык импровизировать и при помощи подручных средств пересобрал движок, и вроде как даже его модернизировал.

Однако на этом гоблинёнок не остановился. Сперва накидал чертежи, а потом приспособил боевую машину к ситуации. Снарядов-то как не было, так и нет, вот и придумал он снять к чёртовой матери башню, чтобы облегчить конструкцию. Сперва облегчить, а потом охренеть как утяжелить.

Итого: спереди на бронированную коробочку танка присобачили вал от дорожного катка. Точнее даже три, чтобы оно пошире было. По бокам приварили длинные заточенные железяки метра так-эдак два в длину, а сзади на хитрую металлоконструкцию нагрузили бетонных блоков в качестве противовеса. Противовес был нужен, чтобы по необходимости поднимать и опускать вал, и при этом не вгрызаться под его тяжестью в землю.

Финальный штрих – прожектора. Самые мощные, что только удалось найти в городе. Ну и колонки, само собой; ехать без музыки гоблинёнок отказался.

И вот тут мы с ним крепко поспорили. Пока Игорь творил, на весь ангар звучали песни из «Приключений поросёнка Фунтика». На репите. По кругу, по кругу, и ещё раз, и снова… И под конец гусары прокляли того из своих сослуживцев, который додумался принести малому этот диск.

Я в свою очередь прекрасно помнил, как неправильный саундтрек омрачил мне битву с болотным червём и не собирался давить орков под песню о том, как хорошо бродить по свету с карамелькой за щекою. Хотя… это было бы не лишено мрачного изящества. Но! Короче! Не без истерик, я всё-таки прожал Игоря, – Владыка же вообще-то, – и в бой мы понеслись под старую-добрую Сепультуру.

– Ратамахат-та-хат-та! – подпевал я, указывая гоблинёнку путь прожектором. – Махат-та-хат-та! ТА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!

Да, в конструкции всё-таки были минусы, и водитель из-за прикрученного к морде танка вала был почти что слеп. Поэтому и пёр сугубо на свет. А о заработанных фрагах узнавал исключительно по крикам и характерному хрусту.

– Ах-ха-ха-ха-ха!!!

Так что машина эта предназначена была сугубо для ночной давки орков, но… ничего страшного. Главное, что схема работает в данный момент. Половину уродов мы передавили почти сразу же, когда они решили героически рвануть навстречу катку. А вот за другой половиной, – той, что оказалась посмышлёней, – мы с Игорем гонялись по берегу Нерки прямо сейчас.

И никуда они теперь не денутся. Даже убегая от прожектора, эти черти всё равно оказались дезориентированы – тыкались, мыкались, спотыкались, и далеко уйти не могли. Итог один: как липкий валик кошачью шерсть, мы с Игорем наматывали на танк орчатину. Жёстко, блин, и неумолимо.

А где-то неподалёку, – я очень на это надеюсь, – с городских стен за всей это свистопляской наблюдал Рой. И пора бы жуку выполнять своё обещание…

– ОАОАОАОАОАААА!!! – крик Батяни взрезал ночную тишину.

Чутка прореженное самоубийствами, но всё-таки большое войско Нового Сада рвануло в атаку. Как бы там ни было, а Рой от своих идей пацифизма не отказался. В конце концов, он обещал открыть вход, а не перебить стражников, и потому месиво началось прямо в арке ворот.

А первым в город вошёл Удальцов. На полной скорости Женёк размазал по асфальту толпу перебуженных стражников и побежал дальше, разведывать город. За его спиной уже жужжали волшебные пчёлы и громыхала ковровая бомбардировка Додиных грибов.

И как будто бы немного неловко…

Как будто бы даже стыдно за то, с какой лёгкостью гоблины Разящего Весла начали фигурную резьбу по людям Клюева. Великий революционер не врал. После того, как он уничтожил всю аристократию Гремячего, одарённых в городе почти не осталось. А те, что остались, были слабы по сравнению с новосадской боевой машиной.

Это была не битва. Это была казнь. И первым об этом смекнул Лысый Опездол.

– Пленных! – кричал Андрей Голубицкий, одаривая гоблинов вокруг себя подзатыльниками. – Берите пленных! Оттаскивайте! Отводите! Вяжите!

В особенности учитывая то, что идейных людей среди стражников не наблюдалось. Добрая половина бросала оружие и ложилась мордой в землю заранее, – чтобы не испытывать судьбу.

– Жрал вомбатов?! – поколачивал их посохом Батяня. – В глаза мне гляди! Жрал, я спрашиваю?!

Гремячий был не готов. И Клюев безо всяких подвохов и планов «Б» действительно готовился к длительной осаде и шантажу заложниками, а о существовании у себя в городе Роя даже близко не подозревал.

Когда новая власть в Гремячем начала издеваться над нелюдями и тащить их в темницу, часть Роя успела укрыться там, где и надлежит укрываться насекомым. В городском коллекторе, в подвальной сырости и тишине заброшенных чердаков. Рой мог таиться сколь угодно долго, питаясь чем угодно.

– Мендель! – крикнул Андрей Семёнович. – Останься с пленными, им нужнее! – и верхом на оленегаторе рванул вдоль по центральной улице города.

Оборона была раздавлена практически без сопротивления. Недовойска Клюева смяты, город почти уже взят, и осталось сделать лишь одно. Именно то, ради чего и приходили – освободить вомбатов. И вот какой интересный момент…

То, что одни вомбаты ратовали за освобождение других вомбатов – это понятно. Гоблинам идти в бой приказал Владыка, и для них этого достаточно. Голубицкий, Мендель и Гордеев тоже преследовали понятную цель: мужчины уже перестроились на лад политических игрищ и понимали, что здесь и сейчас у них есть отличный шанс упрочить героический образ верхушки Нового Сада в умах людей, да и вообще… город захватить. Но! Внезапно, одним из самых замотивированных людей сегодня был Женёк.

Жалостливое сердечко его зазнобы Маргариты Арсеньевны болело за пленников Клюева ещё сильнее, чем за столичных рабов. И дала она Удальцову обещание. Коли спасёт он пушистых невольников, да так чтобы без жертв обошлось, и в битве при Гремячем отличится, то по возвращению отведает развязных ласк. Да не простых, а прям как в фильмах. Взрослых фильмах!

И потому-то…

– Где держат вомбатов!? – заревел Женёк и влепил тщедушному солдатику сутенёрскую пощёчину. – Говори, мразь! – и следом ещё одну.

– Я скажу! – а бедолага всем телом вжался в угол. – Скажу! – дрожал и тщетно пытался прикрыться руками. – Их держат в бывшем здании почты!

– Слышь!

– Что?

– Я в душе не *** где у вас тут почта!

– Там! – солдат махнул рукой в нужном направлении. – Большое зелёное здание с часами в конце улицы!

Ни слова больше. Удальцов сорвался с места и на сверхскорости добрался до почты менее чем за минуту. Сперва снёс стражу, а со второго захода проделал в стене дырку, – зашёл в здание чуть левее входной двери. Ну… просто потому, что мог.

Дальше – бой на кулаках с людьми Клюева. Но куда им до Женька? Он и больше, и быстрее, – что не совсем укладывается в голове, – и в отличии от этих недомерков сражается с образом любимой дамы в сердце. Так что закончилось всё быстро. Один обмяк, второй поник, а третьего и вовсе не было.

Однако тут:

– Так-так-так! – раздался голос из динамика. – А вот и зверолюбы пожаловали!

Артистичный психопат Клюев, как и подобает злодеям его типажа, не мог отказать себе в удовольствии вывалить на случайного человека свой злодейский план:

– Вот только вы опоздали, ублюдки, здание заминировано! – и посмеяться ещё. – Ах-ха-ха-ха-ха!

– Кто «вы»-то? – уточнил Женёк, оглядываясь по сторонам. – Я здесь один, – однако Илья Владимирович его, понятное дело, не слышал.

– Ваши меховые друзья вот-вот взлетят на воздух! Хотел бы я понаблюдать за этим и за тем, как вас будет корёжить, но увы! Спешу! Счастливо оставаться, уроды! Ещё увидимся!

На том Клюев замолчал, а из динамиков послышалось характерное тиканье.

– Эй! – тут Женёк заметил, что один из поверженных им солдат тихонечко пополз в сторону выхода. – Куда!? – схватил его, резким рывком поставил на ноги, встряхнул, а потом заорал: – ГДЕ ДЕТОНАТОР!?

– Какой ещё детонатор!?

– ГДЕ!? – повторил Удальцов и для убедительности сунул гаду в рожу кулаком. – ДЕТОНАТОР!?

– Нет никакого детонатора! Там бомба с часовым механизмом!

– Где «там»!?

– В подвале!

– Веди меня!

– Нет!

– Веди, я сказал!

Солдат упирался. Женёк бил. Однако всё бестолку, солдат Клюева ни в какую не собирался провожать Удальцова к месту и всё повторял:

– Слишком поздно…

– Ай-ы-ы-ыый! – в конце концов Женёк отбросил его в сторону и метнулся к схеме пожарной эвакуации. – Так…

Через холл налево, затем вдоль коридора до конца, ещё раз налево и вниз. Перемещаться с магическим ускорением внутри здания было непросто, но Удальцов всё равно спешил как мог. Уже на ступенях он услышал отчаянные крики вомбатов, спустился и сразу же упёрся в стальную решётку. За решёткой комната, а в комнате паника.

Кто орёт, кто плачет, кто молится, а кто на грани безумия расшибает кулаки о стену. Матери укачивают детей, мужчины-вомбаты из тех что повменяемей собрались в кучу и что-то живо обсуждают, а по центру всего этого ужаса стоит бомба. Коробка с тротиловыми шашками, лапша разноцветных проводов, а сверху маленький чёрный таймер. И на табло уже меньше минуты.

– Отошли от двери! – заорал Женёк.

Никто не внял. Пришлось просунуть руку меж прутьев, притянуть к себе первого попавшегося вобмата и повторить ему прямо в рожу:

– ОТОШЛИ ОТ ДВЕРИ БЫРО!!!

Послушают – значит послушают, а нет – сами виноваты. Удальцов отпустил пушистого и побежал вверх по ступеням, на разгон. Стартовать на лестнице для него было впервые, однако что ещё делать? На кону стоит слишком многое. Ведь если Рита говорила о том фильме, о котором он думает…

– Э-ЭЭЭХ!!! – туша Удальцова снесла дверь с петель.

Кого-то обязательно задело, и остаётся лишь надеяться, что не насмерть. Но проверять категорически некогда! Сорок секунд! Подхватив коробку, молчаливый герой рванул на выход. Вверх, по коридорам, через холл и проделанную им самим дыру на улицу. Двадцать секунд.

– Твою-то ма-а-а-ать, – выругался Женёк, но сам себя не услышал из-за свиста ветра в ушах. – Куда?

В самом центре городской застройки и без чёткого понимания, насколько сильно рванёт эта штука, Удальцов просто побежал вперёд. Туда, куда глядели глаза…

– Мир, – кивнул Иванов. – Дружба. Жвачка.

Мы снова сидели в его кабинете, вот только на сей раз расширенным составом. Народищу в кабинет набилось столько, что уши горели даже с открытым настежь окном. Ловким движением генерал сгрёб с рабочего стола всё «рабочее», а следом его люди начали наставлять закуску и выпивку. У веселья не было разгона, оно захлестнуло сразу же и с головой. И что-то мне подсказывает, что гусарам только дай повод.

А единственное, что запретил делать Иванов, так это сабражировать у себя в кабинете.

– Стоять! – рявкнул он на одного из своих гусар, когда тот уже примеривался саблей к бутылочному горлышку.

– Ну Виталич!

– Нет!

– Ну повод же!

– Нет, я сказал!

– А в окно можно?

– В окно, – задумался Иванов. – В окно можно, – и вновь повернулся ко мне.

Пока его командиры сбились в кучу и наперебой травили похабные анекдоты, генерал Рубежного решил о чём-то со мной поговорить. Хотя… договорённости уже были озвучены заранее.

– Так вот, Харламов. После всего того, что между нами было, – ухмыльнулся генерал, – дружить городами не просто можно, а даже нужно. И торговля на пользу пойдёт, и оленегаторы эти твои не помешают. Но есть один момент…

– Слушаю вас, Константин Витальевич.

– М-м-м, – Иванов чуть замялся и подкрутил ус. – Ладно, не буду ходить вокруг да около. Оставь нам своего гоблинёнка, а?

Едва генерал успел договорить, как я почувствовал, что Игорь дёргает меня за рукав.

– Владыка, – сказал малой. – Пожалуйста, – и столько в его глазах было надежды.

А Иванов, как будто этого мало, начал дальше травить юную изобретательскую душу:

– У нас же тут для него работы ещё непочатый край! Это же со свёрнутой танковой башни можно попробовать гаубицу сделать, например. Наверное. Или…

Хмм…

Вообще-то, такая корова нужна самому. Но! Двести пятьдесят одарённых гусар – это двести пятьдесят одарённых гусар. Это, блин, силища, которая может понадобиться мне в самом ближайшем времени. Ведь во всей армии моей Империи пока что даже половины от этого числа не наберётся.

Во-первых. А во-вторых, Игорёк может стать катализатором дружбы местных людей с гоблинами. Чем дольше он здесь пробудет и чем больше успеет принести пользы, тем проще жителям Рубежного будет принять жителей Большого Стояна, как своих соотечественников. Итак…

– Я тоже не буду юлить, Константин Витальевич. Игоря я вам, конечно, оставлю, но хочу получить со сделки свою выгоду.

– Так, – кивнул генерал.

– Верность в грядущей войне.

– Во как? – Иванов нахмурился. – А у нас что, война грядёт?

– Думаю, да. Слухи о том, что господин наместник всё-таки решил объединиться с Романовым ходят так давно, что им невозможно не поверить. Так что рано или поздно они придут сюда.

– Ага… и ты решил им противостоять?

– А почему бы и нет? Новый мир, новые порядки.

– И ты, такой весь из себя красивый, во главе этого нового порядка?

– А почему бы, – повторил я, – и нет?

Теперь время на подумать потребовалось Иванову. Генерал подкрутил усы, выпил, случайно намочил усы и подкрутил их снова. Посмотрел на своих людей, покатывающихся со смеху после фразы: «убил, а потом ещё и съел!» – а затем снова перевёл взгляд на меня.

– И какова твоя «предвыборная кампания»?

– Всё довольно просто. Главная цель – объединение всех городов Иномирья в новую Империю. Хочу, чтобы всё побыстрее успокоилось и мы начали учиться жить в этой новой реальности. С поправкой на эту самую реальность, само собой, и в мире с другими расами. Понимаете, Константин Витальевич, знаний у нас хоть отбавляй. Все технологии подробно расписаны на бумаге, спецы живы, и ничто не мешает наладить производство всего того, что нужно прямо здесь. Кроме междоусобиц, само собой. Которые в данный момент перетягивают на себя весь человеческий ресурс и мешают прогрессу.

Во как. Кажется, я эту мысль впервые сформулировал. Ну… а ведь неплохо. Совсем неплохо. За эту идею как будто бы даже бороться хочется. И пусть основная цель по-прежнему это божественное могущество, но кому когда мешали побочные квесты?

– За очень короткое время я основал город на болоте, – продолжил я. – Затем захватил власть в Новом Саду и останавливаться на этом не…

– Харитон Харламов, – перебил Рой, который до этого очень сосредоточенно застыл. – Гремячий пал.

– Вот! – новость вряд ли могла быть ещё более своевременной. – Ещё и Гремячий теперь наш.

– Ох! – явно удивился генерал. – Про Гремячий ты ничего не говорил.

– Так вы и не спрашивали. Рой, в двух словах расскажи, что было.

– В двух словах не получится, Харитон Харламов.

– Коротко, – поправился я. – Расскажи коротко.

И Рой рассказал. С его слов, армия под командованием Голубицкого и Гордеева не встретила почти никакого сопротивления. Героем дня, – внезапно! – стал Женёк. Именно он спас пленных вомбатов, вынес на руках из их подземелья бомбу, а потом в последний момент выкинул её с крепостной стены. Чуть было не помер от взрыва, но Вадим Евграфович выручил. Сыграл на лютне и подлатал беднягу, так что хэппи-енд настал по всем фронтам.

Город наш, вомбаты живы. Осталось теперь лишь придумать, кто станет наместником. И да! Новости произвели на Иванова должный эффект.

– Давай так, – сказал генерал, залпом осушив бокал игристого. – На пьяную голову мы ни о чём договариваться не будем, но если в рамках своей Империи ты признаешь автономию Гремячего, то на чём-нибудь мы обязательно сойдёмся. А что, да как, это надо обстоятельно сидеть, думать и просчитывать все нюансы.

– Время есть, – согласился я.

– Ну тогда добро!

Предварительная сделка была скреплена рукопожатием. Затем я извинился перед генералом и вместе с Роем вышел прогуляться, чтобы связаться с Андреем напрямую и узнать у него все подробности. Тут-то и выявилась грёбаная ложка дёгтя.

Всё хорошо и всё прекрасно за исключением одного досадного факта. Илья Владимирович Клюев каким-то образом бежал из города прямо во время осады. И ведь казалось бы, да? Бежал себе и бежал. Человек с его послужным списком вряд ли теперь найдёт себе в Иномирье союзников, ведь почти везде бал правят аристократы.

Но ведь какая неприятность. Уже через несколько дней после того, как я вернулся в Новый Сад, случилось первое покушение. Причём не на меня. На трон…