Владыка Нового Мира 2

Глава 1

Взрыв.

Джип как будто специально развернуло на сто восемьдесят градусов, чтобы я увидел самую мякушку. Морды у машины больше не было – вместо неё бахрома из металла, горящие ошмётки и водитель с ярко-красным блестящим лицом. Не кричит, не двигается. Застыл с открытыми глазами и смотрит в одну точку.

Если на пассажирском сиденье был хоть какой-то мизерный шанс уцелеть, – чтобы всласть помучаться, – то вот он-то точно погиб мгновенно.

– Атьс-с-с-с! – лишь чудом я сумел удержаться верхом на Рудике.

И благо, что он у меня ручной и уже всякого успел насмотреться в городе. От взрыва шуганулся, по первой встал на дыбы, но не более. И потому другие оленегаторы тоже не поддались панике – смотрели на реакцию вожака. Нервничали, понятное дело, брыкались, но не настолько, чтобы порвать упряжь.

– Тихо! Тихо! – Батяня уже спешился и бегал вдоль цуга, успокаивая животных.

А Женёк… а где Женёк?

– Что происходит!?

А вот и он. Вылез из фуры. Видимо побоялся, что в кабину тоже прилетит, но… ничего такого. Один-единственный выстрел и на этом всё, конец эпизода. Господа бандиты с большой дороги выскакивать на эту самую дорогу не спешили. Сделали дело и исчезли.

Хотя если хоть чуток поразмыслить, то оно и понятно. Грабить? Устраивать кровавую разборку из-за стеклотары? Это что за бомжи-радикалы такие? Не! Ситуация читается от и до: это было покушение на Голубицкого.

А вот удачное или нет…

Правая задняя дверь джипа распахнулась, и из машины вывалился сын графа. Живой или мёртвый пока не понимаю, но точно без сознания; ещё и головой приложился об асфальт. Следом показались посечённые осколками ноги в разодранных колготках, и наружу начала выбираться «бизнес-партнёр» графа.

Сам же Голубицкий появился с противоположной стороны. Сам открыл дверь, сам вышел, но это ещё ничего не значит. Граф хрипел, пучил глаза и зажимал горло ладонями, из-под которых бодрыми струями хлестала тёмная кровь. Рассудительностью тут даже близко не пахло. Видимо, Семён Андреевич был сосредоточен на внутренних ощущениях, а его тело реагировало по-своему.

Агонизировало то бишь. Мокрый от собственной крови граф начал метаться по дороге, как безголовая курица.

Я же уже бежал к останкам джипа и пытался решить, что мне сейчас делать: то ли броситься вдогонку за стрелявшими, а то ли попытаться помочь. И надо выбирать; то и то сделать явно не получится. Да, можно было бы попросить Удальцова догнать говнюков, но… что дальше? Что он им сделает? И вообще мало ли кто они такие?

Так… граф!

Семён Андреевич упал, перекатился на спину, разжал глотку и начал биться в конвульсиях. Тем временем чудом уцелевшая барышня в чёрном трясла и хлестала младшего Голубицкого по щекам. Что характерно без истерик. Агрессивно – это да. Но всё равно на редкость собранно, как будто бы в таких экстремальных ситуациях оказывалась не впервые.

– Умирает! – крикнула женщина, взглянув на меня.

Всё! Стоп. Спасибо гоблинам Разящего Весла, которые не пропускают утренние молитвы, божественной энергии у меня сейчас аж на половину Чуда. Но чтобы вытащить с того света обоих Голубицких всё равно не хватит. Вылечить Карякина было куда проще, ведь у него повреждения были не такими серьёзными. Здесь же тотальный звиздец что там, что там…

Надо выбирать.

А выбор, на самом деле, очень прост. Даже если поменять условия и задать классическую дилемму, – жизнь богатого старика против жизни молодого нищего парня, – то я бы всё равно выбрал молодого. Не задумываясь.

Но! Есть одна идея.

– Секунду! – крикнул я женщине и резко свернул в сторону графа.

Успел не впритык, но времени всё равно оставалось очень мало; Семён Андреевич никак не отреагировал на моё присутствие, хрипел из последних сил и тупо разглядывал облака. Ему было больно! Очень больно! Это я чувствовал.

Поэтому я подлетел, присел рядом с ним, сделал вид что пытаюсь зажать рану, но на самом деле начал его добивать. Через ладони выпустил потоки некротической энергии, которые убрали боль и ускорили процесс отхода в мир иной.

Сострадание? Конечно. А еще личная выгода, чего уж тут скрывать. Практика наглядно показала, что ко мне на переправу попадают лишь души тех, кого я прикончил самостоятельно. И душа Голубицкого, как мне кажется, может быть весьма полезна. Да и для рода Голубицких это будет полезно! Мало ли, чего старый граф расскажет. Может инструкции молодому поколению не просрать все полимеры? В общем, увидим.

– Кхрь, – граф издал последний вздох, а я тут же рванул лечить его сына.

Батяня успокаивал табун, Женёк растерялся и не мигая уставился на тело покойного графа, и надо мне было теперь лишь сплавить куда-нибудь подальше женщину в чёрном. Свидетели Чуда мне не нужны.

– Аптечка! – крикнул я и сменил её «на посту» над Андреем Семёновичем. – В кабине!

– Аптечка!? Да у него же голова пробита!

– Принеси, я сказал!

– Сам принеси!

– Быстро!!!

Видно было, что барышня не привыкла, когда на неё орут и уж тем более приказывают. Однако она всё равно замолкла, задумалась, встала и пошла исполнять. Ну а я со спокойной душой наложил руки на младшего Голубицкого и взялся за дело. И как бы у моего окружения не вошло в привычку пользовать меня в качестве лекаря. Мне ведь энергия для другого нужна вообще-то.

– Про Владыку, – подошёл ко мне Удальцов со стеклянными глазами. – Расскажи ему про Владыку.

– Вряд ли он меня слышит.

– А ты расскажи.

– Тут нету никакой аптечки! – крикнула из кабины женщина в чёрном. – Нету!

И тут:

– Ы-ыыы-ыыых! – Андрей Семёнович резко вдохнул и открыл глаза.

Граф умер, да здравствует граф…

– Помянем…

Не чокаясь, мы с ребятами пригубили пива.

Дело было спустя десять часов после инцидента на дороге, уже в Рубежном. В таверне с названием «Таверна», которая не обманывала ожидания посетителей и изнутри действительно выглядела как таверна. Пол и стены обшиты деревом, оранжевая полутьма, приглушённая музыка и телевизор без звука гоняет какую-то старую комедию.

И гусары вокруг.

Шумят, галдят, не разделяют нашей скорби.

Но о гусарах ещё успеется, а пока надо бы обо всём по порядку.

Спасение Андрея Семёновича не сделало нас с ним лучшими друзьями. Во-первых, он так и не узнал кто был причиной его чудесному исцелению. А во-вторых, у человека отец только что умер и ему сейчас вообще не до чего.

Мужчина он крепкий. Не ревел, не закрывался, но ситуация в любом случае… такая себе.

От злополучного места трагедии и до Рубежного оставалась пара часов езды, и Удальцов вызвался сбегать за помощью. Взял у Голубицкого документы в качестве подтверждения и погнал. Мы же остались и ждали, когда за нами приедут из города.

По большей части молча. Разве что таинственная барышня в чёрном со мной разговорилась. И да, надо бы мне взять обратно свои слова на её счёт. Никакая она не… представительница древнейшей. И даже не сутенёрша.

Благородных кровей она, вот только дворянство ей официально ампутировали. Бывшая баронесса Черникова. Батюшка-Император лично кинул её в опалу и выслал в иномирье без права вернуться. Про сам факт Карина Константиновна рассказала с плохо скрываемой гордостью, а вот за что именно её выслали предпочла умолчать. Ну… меня оно не касается.

А касается меня то, что Её Бывшее Благородие тоненько намекнула мне о своих догадках на мой счёт. Дескать, у княжича только что голова была пробита, а после того, как я над ним посидел всё чудесным образом срослось.

Улыбалась, короче говоря, многозначительно. Игралась с полутонами и подстрочным смыслом.

– А вы точно анималист? – спрашивала.

И фамилию мою повторяла чуть ли не через слово. Чтобы лучше запомнить, что ли? Короче! Сказала обязательно навестить, если буду в Столице, и глубже мы друг другу в душу не лезли. Негласно сошлись на том, что у всех свои тайны.

Хотя, возможно, её тайны я узнаю раньше, чем она мои. Ведь всё прошло по плану, и душа графа сейчас находилась на переправе. Я навестил его лишь на пару минут. Как мог успокоил, сообщил что его сын жив и на всякий случай попросил ни за что не приближаться к грёбаным Весам. Лица своего при этом не открывал и пока что оставил под капюшоном. Вот он, должно быть, удивится…

Вот так. На большее у меня сегодня моральных сил не хватило, да и Голубицкому есть о чём подумать, так что диалог с графом мы продолжим после. И вообще! Не о нём сейчас речь, вернусь к хронологии событий.

Дальше была эвакуация.

Машину отволокли в кювет и бросили, тела погрузили на карету скорой и увезли. Напоследок Андрей Семёнович рассказал нам куда именно в городе доставить груз, дал свои контакты и на этом всё, расход.

Мы в данной ситуации люди маленькие, и большим людям не до нас.

– Спасибо.

Официантка поставила перед нами поднос с разномастными колбасами и жареной картошкой. Согласно меню, эта доска представляла собой блюдо на большую компанию, и даже с первого взгляда становилось понятно – втроём обожрёмся. Батяня взял вилку и принялся разламывать колбасы, чтобы перепробовать всё.

– А я думал, что вомбаты травоядные, – ляпнул Женёк просто чтобы что-то ляпнуть.

Батяня не оценил. Батяня резко воткнул вилку в деревянную столешницу, язвительно спросил:

– А что ещё ты думал? – и подскочил со стула с явным намерением бычить. – Что ещё ты знаешь об анатомии моего народа?

Ну… тут всё понятно. Безо всяких сомнений речь сейчас зашла о том, что вомбаты ввиду некоторых особенностей кишечника гадят аккуратными такими кубиками, – если на их грани нанести точки, то ими вполне можно сыграть в кости. И шуткуют люди об этом столь часто, что вомбатов оно уже задолбало.

– Ну же, Удальцов!? Скажи мне! Что ещё ты думал, а!?

А Удальцов в ответ лишь устало вздохнул. Затем зажмурился, прогоняя сон, наколол картофелину и принялся её меланхолично жевать. Уж кому-кому, а этому великану бояться нападения пушистого пуфика точно не приходилось. Да и меня вся эта сцена не сказать, чтобы как-то встревожила.

Это мы сейчас просто на нервах все. Замученные дорогой выбились из сил, ага. Взрыв ещё этот, и трупы, и новый город. Впечатлений у ребят масса, вот Батяня и пылит по всякой херне. И все всё прекрасно понимают.

– Извини, – сказал Батяня и бросил плюшевую задницу обратно на стул. – Я это самое…

– Да забей, – отмахнулся Удальцов, затем мельком глянул на часы и спросил: – У нас какие планы дальше?

– Ночуем и обратно, – ответил я.

– А мост!? – Батяня со всей дури приложил кулаком по столу. – А мост мы что, б***!? Не посмотрим что ли!? – снова поймал себя на беспричинной ярости и сбавил тон. – Кхм… простите. Я просто подумал, что раз уж мы в Рубежном, то надо бы достопримечательности осмотреть. А то ведь когда ещё придётся?

– Вообще логично, – кивнул я. – Женёк, ты как?

– Э-э-э, – пожал тот плечами.

– Батянь, давай по обстоятельствам, ладно? Если после колбасок кто-нибудь из нас найдёт в себе силы и желание прогуляться с тобой до моста, то обязательно.

– Забились, – кивнул вомбат, залпом добил пивную кружку и принялся вертеть головой в поисках официантки.

Так вот…

Мост, который так хотел посмотреть Батяня, на самом деле так себе сооружение с точки зрения эстетики. По сути, это кусок четырёхполосного шоссе на подпорках, что пересекает Нерку. Треснутый местами асфальт, расписанные гадостями железные листы вместо перил и типовые фонари формата железная балка с лампочкой.

Но место это действительно знаковое. Ведь что такое Рубежный?

Небольшой городок, – именно здесь мы сейчас и находимся, – крепость на берегу и мост к крепости на другом берегу. А построили всё это великолепие здесь именно потому, что это единственное известное человечеству место, где Нерку можно перейти вброд.

Причём человека-то обязательно снесёт течением, а вот орка…

Короче говоря, именно здесь проходит бывшая граница Российской Империи, за которой иномирье открывается с другой, более опасной своей стороны.

– Ах-ха-ха-ха! – раздался взрыв смеха у нас за спиной, за ним хлопок и в горку нашей картошки прилетела пробка от шампанского.

– Батяня, сидеть! – рявкнул я на упреждение.

Пробка прилетела случайно. Точно. Заранее траектория её полета была ведома лишь ей одной; никто нас не собирался ни унижать, ни обижать, ни подшучивать над нами. Просто господа гусары гулять изволят, а господ гусар в Рубежном трогать не моги.

– Извините, ребят! – крикнул кто-то из шумной компании, на что вомбат оглянулся и вполне дружелюбно махнул ребятам рукой.

Пронесло.

И да, вот он! Сорок первый гусарский полк Его Величества. Возможно, последние в этом мире люди, которые служат императору Российской Империи. А хотя… чёрт его знает на самом деле, как тут всё устроено. Два года прошло, и скорее всего они теперь сами себе государство.

Но государство крайне полезное!

А дело вот в чём: после Исхода генерал-командующий полка, – матёрый вояка старой закалки с простецкой фамилией Иванов, – оказался на таком же перепутье, как и все остальные. Господин наместник тянул его в свою сторону, Младшие Сыновья в свою, и каждый мечтал заслужить его лояльность. В конце концов! С полком обученных на практике солдат захватывать власть куда сподручней, чем без него.

И вроде бы поначалу генерал начал проявлять симпатию к Бахметьеву, но дальше произошло невообразимое и непредсказуемое. Беспрецедентное, блин, проявление воли.

Иванов не тая заявил, что вокруг него собрались одни ублюдки, и что принимать участие в этом цирке он не собирается. А затем одним днём увёл гусар из Столицы – сюда, в Рубежный, защищать человечество. И человечеству не осталось ничего другого, как быть благодарным, ведь угроза агрессивно-настроенных рас иного мира стояла всегда.

Первый год после Исхода людям было особо не до переселений, но сейчас, – судя по тому, что мы увидели на оживлённых улицах, – народ в Рубежный потянулся. Так что я не сомневаюсь – со временем здесь наладят полную автономию, ну а потом…

Посмотрим. Иванов не вечен, а новая метла станет мести по-новому, и кто знает, что станет с городом в дальнейшем?

Ну да ладно.

– Так, – Женёк промокнул губы от колбасного жира салфеткой. – Вы как хотите, а я спать пошёл…

Но не успел он встать из-за стола, как к нашему столику подошли два официанта – парень и девушка. Парень держал на руке банкетный поднос; настолько огромный, что ему даже приходилось страховать его второй рукой. Девушка же была налегке. Улыбнулась, игриво подмигнула нам всем, а затем начала шустро-шустро переставлять стопки с подноса на стол.

Красные, жёлтые, синие, зелёные; часть прозрачных, часть слоёных, часть с «медузами» или даже на вид острыми каплями чего-то перечного. С солёными бортами, с сахарными болтами, с коктейльными вишенками и мармеладными мишками на дне. Из всей этой красоты наверняка я узнал только старые-добры «Б-шки». Те, что «52» и «53».

– Прошу прощения, – сказал я. – Но мы это не заказывали.

– Это подарок, – улыбнулась девушка.

Нихрена себе подарок! Официантка не успела выставить перед нами даже половину, а тут уже столько всего, что можно нечаянно уйти в алкогольную кому.

– Кхм… простите, а я могу узнать, от кого нам прилетели такие щедроты?

– Конечно. От во-о-о-он того столика! – девушка указала пальчиком мне за спину, а я обернулся и…

– Привет, Харитон Харламов!

Будто каноничный злодей, в самом тёмном и мрачном углу таверны сидел Рой и махал мне сразу всеми своими лапками…

Ночь. Луна. Красота.

Чуть вдалеке антропоморфный вомбат ссыт в реку с моста.

Грубая поэзия нового мира…

А гусары, к слову, вообще не против такого явного административного правонарушения. Гусары заняты – внезапно перехотевший спать Женёк что-то увлечённо рассказывает им, а те чуть ли не покатываются со смеха.

С мужиками мы закорешились на понятно какой почве, вообще не удивлю. Просто благодарный хитиновый гад поставил нам столько, сколько невозможно выпить ни втроём, ни вчетвером. И чтобы добро не пропадало, пришлось делиться.

Слово за слово и понеслась. Вот наши компании перемешиваются, и уже неважно кто и за каким столиком сидел раньше. Вот Рой заказывает ещё шотов, – тут я сделал вывод, что ипостась жука в Рубежном явно при деньгах. Вот на отказ владельца заведения включить караоке, мы толпой орём: «знаешь ли ты, вдоль ночных дорог». Вот нас выгоняют, и мы перемещаемся в заведение по соседству. Вот гусары умоляют меня дать покататься на Рудике. Вот катаются. Вот Батяня вспоминает, что хотел посмотреть мост. И вот мы здесь.

Всем весело и хорошо, а у меня дилемма.

– Восемь восемьсот! – уже в двадцатый или тридцатый раз прозвучало у меня в голове, и с каждым разом: – ПЯТЬ-ПЯТЬ-ПЯТЬ, ВЛАДЫКА!!! ПЯТЬ-ПЯТЬ-ПЯТЬ!!! – крики сэра Додерика становятся всё истеричней и истеричней. – ТРИ-ПЯТЬ, ВЛАДЫКА!!! ТРИ-ПЯТЬ!!!

И явно что-то случилось, ведь по поводу моего призыва жрец уяснил чётко – не по пустякам. И надо бы что-то делать. Протрезветь – готово, но не до конца. Спасение Андрея Голубицкого выжгло всю мою энергию, а новой гоблины покамест не намолили.

– Батяня!

– М-м-м?

– Батяня, слушай внимательно. Вы с Женьком сможете самостоятельно добраться до Нового Сада?

– А как мы сюда, по-твоему, добирались? – с пьяненьким вызовом уточнил вомбат. – Несамостоятельно, что ли?

– Я имею ввиду без меня.

– Ой, да кому ты нужен, – Батяня икнул, отошёл от края моста и двинулся в сторону развесёлой толпы.

– Женьку передай!

– Ага…

Что ж. Предупредил, как мог.

Тратить время на то, чтобы уединиться мне некогда, – Додя и так там с ума сходит. А потому я улучил удобный момент, и как только грянул взрыв хохота после очередного анекдота Женька, перепрыгнул через перила.

Мост над Неркой не сказать, чтобы высокий. А брод через Нерку не сказать, чтобы глубокий. Так что в любой другой ситуации прыжок вниз означал бы верную смерть, но у меня всё рассчитано.

– ВОСЕМЬ!!! – завизжал Додя как будто бы мне на ухо. – ВОСЕМЬСО-ОООО-ООТ!!! – и я откликнулся на зов.

А уже в следующую секунду оказался на своём троне, в деревянном срубе посередь болот.

– Владыка!? – закричал сэр Додерик, схватил меня за руку и как давай дёргать.

Гоблин пытался тянуть меня рывками, будто тойтерьер силится сдвинуть с места хозяина.

– Что случилось?

– Там! Там!

– Что «там»?

– Чудовище!

– Что ты несёшь?

Как правило, Додя несёт именно то, что думает, но… сейчас верится с трудом. У них ведь всё не как у людей. И вполне возможно, что «чудовище» окажется… ой, да хрен их знает, чем оно может оказаться.

– Веди.

Я встал с трона, а гоблин посеменил на выход вперёд меня. И стоило ему только открыть дверь, как с улицы донеслись истеричные вопли и треск дерева. Такой громкий, будто несколько деревьев разом валятся.

– Вот! – Додя вытянул свой корявый палец в сторону. – Во-оооот!

А я вышел из «избы» и увидел то, о чём он говорит. И впрямь чудовище. Огромной бронированной головой, частокол вокруг стоянки Разящего Весла разламывал огромный червь. Хочется сказать «песчаный», да только нет же. Болотный.

А ещё я впервые за своё время пребывания в теле Харламова почувствовал рядом другого бога…