Винсе

Пленник: Глава 39: Как в старой сказке

Опустившись на колени, Корэр склонился над ключом бившим из щели между камнями. Попытавшись сложить руки лодочкой, в попытке набрать воды, ария вдруг расхохотался, поняв невозможность этого, оглядев онемевшие изломанные пальцы, от которых по ладони расползался мертвенный холод. Зачерпнув ключевой воды правой рукой, Корэр тут же принялся умываться, аккуратно оттирая запёкшуюся на глазу кровь, прикасаясь к лицу подрагивавшими от страха пальцами.

Хранитель с интересом наблюдал за арией ведь тот был непривычно живым, погружённым в свои странные, кратковременные заботы. А ещё Корэр был частью того мира, который о нём позабыл, выкинув за ненадобностью. Как же приятно было когда за него сражались великие, и не важно, что он оказался просто инструментом, вовремя подвернувшимся мироздательнице, и всё равно, как же погано когда ЭВиА, добившись своего, просто махнула на него рукой, лишь позволив переносить ядро леса, если хранитель захочет продолжить своё существование, ведь пути в миры мёртвых оказались для него закрыты. Вот уж милость от той, для кого они, простые смертные, были лишь забавными персонажами.

А вот теперь нашёлся кто-то, кому можно было рассказать о былом, почувствовать себя причастным к свершениям великих. Ведь все эти местные, почитавшие его чуть ли не на уровне божества, были ничтожными и мелкими.

От раздумий его отвлёк истерический хохот юного арии. Встрепенувшись, подобно вырванной из дрёмы птицы, Хранитель обратил вопросительный взгляд на Корэра, чуть ли не тыкавшего себя пальцем в левый глаз, который тому наконец удалось разлепить, размочив кровь. Хранитель рванул руку арии, заставляя того остановиться, рявкнул:

— Ты, парень, совсем сбрендил?!

— Глаз, мой глаз цел. Я не одноглазый! — выпалил Корэр с ноткой истерики в голосе.

— И ты на радостя́х решил это поправить?

— Ты не понимаешь! — огрызнулся Корэр, вновь склонившись над бившим из камней ключом, для опоры вывернув левую руку кистью наружу, принялся жадно пить, отбросив всякий стыд и переживания о том, как будет выглядеть.

Вроде бы, все разумные, населяющие теперь миры, эволюционировали, подражая образам мироздателям. Этим многие исследователи и объясняли схожесть внешности несения миров живых, при их внутреннем различии. Только арии миновали этап «зверя» в своём развитии, будучи созданный торцами реальностей непосредственно. Однако же, теперь он, Корэр, на планете, что стала Колыбелью его вида, опускаться до уровня не существовавших предков, отбросив всё, что столь долго прививалось жителям центров. Это было забавно. Он даже расхохотался бы, если бы каждое движение не причиняло столь много боли.

Хранитель встрепенулся, подобно дикому зверю проведя ушами. Только теперь, уголком глаза, Корэр заметил, что они у Хозяина были покрыты шерстью, подивившись, как мог не отметить этого раньше.

— Твоя женщина умница, но сапоги тебе не прихватила, рассчитывала посадить на джоня, — сообщил Хранитель, насторожившемуся Корэру. — Ладно, думаю ты можешь взять мои.

Стянув сапоги, Хранитель поставил их на камень возле Корэра, не позволяя к себе прикоснуться, не передавая из рук в руки.

— А?.. — промямлил ария, не решившись задать ни одного из вопросов, ведь собеседник его был мертвецом. Хотя, ещё совсем недавно другой мертвец устроил ему экскурсию по Пустоши, оказавшись вполне осязаемым. Но в представлении Корэра те, кто лишился фэтэ находились на ином плане бытия, не пересекающегося с мирами живых.

— Не переживай. Коснуться я тебя и правда не смогу, — сообщил Хранитель, словно прочитав мысли арии, — но там причина другая — это предохранитель от ЭВиА, чтобы ни мы, ни живые друг другу прямого вреда не чинили, а если косвенно как повлияем — не её вина.

Корэр опасливо коснулся сапогов, они действительно оказались совершенно обычными, ни рука не прошла сквозь, ни они не исчезли. Подняв глаза на Хранителя ария вздрогнул. На месте хозяина леса стоял громадный, покрытый густой бурой шерстью зверь. Рыкнув, мотнул лобастой головой, скрывшись в лесной чащобе.

С треском и руганью из кустов вывалилась Няша, ошеломлённо уставилась на Корэра, опасливо двинувшись к нему. Ария измученно улыбнулся, оперившись на костыль попытался привстать, но левая стопа, ступавшая по стылой земле, отдалась болью, заставив его скрючиться на земле, разминая замёрзшие пальцы, правой, неестественно холодной рукой.

Воительница тут же подбежала к колдуну, опустившись перед ним на колени, бросив на землю ворох одежды и заплечный мешок. Стащив рукавицы она тут же вытащила из кучи шмотья шерстяные штаны, рявкнув:

— Давай оденься, раны помоем, да пойдём. Я джоня прихватила, но тварь в лес идти не захотела, придётся самим чёпать.

— Ничего, — шепнул Корэр, поморщившись от боли, пронзившей горло простуженное стылой водой. — Дойдём пешком, так нужно, я знаю.

Няша говорить ничего не стала, решив довериться столь непонятому для неё колдуну, не раз умудрявшемуся найти решения за гранью её представления о рамках возможного. Если заморский маг говорил, что что-то будет именно так, не иначе, значит не следовало и беспокоиться.

Воительница застелила камни сложенным в несколько раз шерстяным плащом, помогла Корэру, безропотно принявшему её заботу, пересесть, облачится в объёмные штаны, оказавшиеся на несколько размеров больше, от чего пришлось туго стянуть кожаный ремень. Протянув Корэру пару рубах из грубой ткани, Няша принялась нарезать полотно чисто выстиранного пододеяльника на ленты бинтов, проговорив:

— Хорошо бы воду вскипятить, но котелок приханырить не удалось, да и развести огонь нечем.

— И нельзя. Пока мы в лесу, нужно ряд правил соблюсти.

Няша настороженно замерла, шепнув, озираясь по сторонам:

— Не хороший это лес. Я несколько раз по кругу ходила, пока сюда шла, на тебя вышла случайно. Ты здесь как оказался?

— Хозяин вывел.

Больше воительница говорить ничего не стала, припомнив как спокойно колдун отреагировал на историю Ремока о проделках нечисти. Она тогда сильно пожалела о том, что решила подслушать, от чего-то перед глазами отчётливо вырисовался образ громадной кровожадной твари, терзающей тела несчастных с голодным урчанием. А Корэр же тогда чуть ли не лыбился, словно услышав кабацкую шутейку. Он же дитя творившего миры, мог бы и с нечистью договориться. Может не все они такие поганцы, как та упырица.

Поглядев на струившийся ручеёк, Няша саркастически хмыкнула:

— А кто мне говорил, что воду всегда нужно кипятить, иначе заразу подцепоть можно?

— Тебе рассказать про естественные фильтры? — на кивок Няши, Корэр тоном занудного преподавателя, какие порой встречались ему в Академии, рассказал: — Вода проходит сквозь слои почвы, в которых оседают все вредоносные примеси. У меня вот брат такую воду пил, без бед жил, а потом помер.

Няша задумчиво нахмурилась, пытаясь понять, в чём же был подвох, ведь слова колдуна никак не связывались между собой.

— Ему его лучший друг голову снёс, — добавил Корэр довольно оскалившись, но воительница шутки не поняла, чем немного расстроила арию, понадеявшегося, что наконец-то понял принципы нормального юмора. Хотя, наверное сейчас просто обстоятельства не располагали.

Промыв раны, Няша, подрагивающими от холода руками принялась бинтовать их. При всём желании, Корэр никак не мог ей помочь, разве что придержать где-нибудь край отреза. Вытащив из заплечного мешка две плоские дощечки, воительница зафиксировала между ними изломанные пальцы Корэра, плотно стянув импровизированную шину бинтами. Как бы ария не пытался возражать, девушка оказалась непреклонна, в какой-то момент она да и пригрозила добытым у несчастной убиенного стражник кинжалом, что добавил арии покорности.

Няша оказалась по настоящему заботливой, раздобыв для Корэра пару пар тёплых, шерстяных носков, благодаря которым сапоги мертвеца оказались ему впору.

Не без труда поднявшись, оперившись на костыль и верную спутницу, ария поковылял на встречу быть может не сильно светлому, но всё-таки будущему. Морщась от боли он отвлекался на раздумья о том, куда уже могло бы быть хуже, ведь Судьба насмешница и, если тебе кажется что ты уже свалился на дно, хлебнув всех мыслимых и немыслимых не части, готовься, эта непостижимая сущности припасла для тебя новый подарочек. И вот почему со счастьем это так не работало?

Хотя, когда Корэр был воистину счастлив, он ведь этого и не ценил. Это он теперь понял, как же хорошо было раньше, на контрасте со всеми «приключениями».

Как бы ему сейчас хотелось запереться в отцовской библиотеке, обложившись стопками старинных книг. Для истинного блаженства хватило бы и жёсткой койки, в каком-нибудь очередном захваченном братом замков. Всё же когда рядом был Экор, Корэр чётко понимал чего ждать и отчего защищаться. Да и не так уж и плох был брат, иногда вроде даже заботился…

И как же наивен он был, решив устроить себе небольшое приключение, ведь ему было по пути. Думал что сейчас быстро поможет завезти вяжальскому князю артефакт, а там и Винсе отыщется. Ведь он же всё это приключение начинал в надежде отыскать старого знакомца его отца, да попросить рассказать о магии прошлых поколений арий, в ученики к умело у магу пойти хотел…

А что по итогу?

Нет, магии-то он научился, немного. Но вот только основная цель как-то позабылась. Сначала увлёкся он, а потом увлекли обстоятельства — закрутили, окунув в пучину непрерывной беготни. Возможно, это и была та самая жажда приключений, которая по словам старших поколений настигало в определённый момент всякого из представителей их долгоживущего вида, и которая у некоторых не заканчивалась вплоть до последнего путешествия — в миры мёртвых.

Вот теперь похоже начинались настоящие поиски Винсе, без отвлечение на геройства, чьё-либо спасение и прочий бред, всё же оказавшийся таким интересным. За исключением нескольких моментов… А вернее даже всего одного — имя которому было Ноюрн, Корэру понравились все те события на пару акь больше чем полухода по местному времени.

По требованию хозяина леса они не жгли костров, тем более, что делать это было нечем и не из чего. Всю дорогу перебивались парой ломтей копчёного мяса, раздобытого Няшей в деревеньке.

По ночам приходилось худо. Без костров было холодно, однако к их стоянке ни разу не вышел ни один лесной зверь, да и всё время подворачивались, то опустевшее дупло, сухое и относительно тёплое, то сухая и всё так же пустая берлога. Няша вопросов не задавала, чему Корэр был несказанно рад, ведь ответ на всё у него был один и воительница его уже слышала.

Как Хранитель и говорил, по пути они наткнулись на мертвеца, хорошо сохранившегося на стылом воздухе. Лесное зверьё его от чего-то о ходило стороной.

К вечеру они вышли на деревеньку, где отыскав нужный дом, передали вещи покойника.

Вопросов им задавать не стали, накормили и пустили переночевать у печи, а на утро выдали лодку, лишь посоветовав обождать до оттепели, предложили даже пустить к себе. Но Корэр отказался, предвкушая того, что приготовит на этот раз Судьба. Страха у него не было, лишь смирение с отмеренной долей.

Когда волны отнесли их небольшую лодочку от берега, окутанного белёсым туманом, ария, подчиняясь неведомому наитию, попросил у воительницы нож, вспоров им растёртое кандалами запястье. Капли золотой крови расплылись по волнам причудливыми разводами, а ария обратился на Первом к Владычице морской.