Винсе

Пленник: Глава 37: Звери в клетках

Няша досталась на растерзание стражникам. Те, оттащили её, упиравшуюся, царапавшуюся и вопящую, что она больше не шлюха, за волосы в камеру в подвалах крепости. Пока её приковывали, воительница умудрилась извернувшись, выдавить большим пальцем одному из пленителей глаз. Но, получив удар обухом топора по затылку, тут же обмякла.

Пристегнув к кандалам цепи, идущие от стен камеры, стражники тут же поспешили захлопнуть решетчатую дверь.

Одноглазый всё зажимал опустевшую глазницу раздобытой невесть где тряпкой, причитая о потере. Всё прочие сторожа крепости, до этого считавшие, что им посчастливилось сопровождать пленницу, мысленно благодарили всех богов о том, что на месте товарища оказались не они. Желания поживиться бабой у них сильно поубавилось, всё же прожить сезон без женщины было куда проще, чем жизньбез глаза, пальца или ещё чего-нибудь, до чего сумеет дотянуться бешеная спутница колдуна.

Очнувшись, Няша тут же попыталась вырваться. Натянувшись, цепи звякнули, привлекая внимание стражников, совершавших обход. Один из воинов тут же прильнул к решётке, хищно облизнувшись. Второй, положив руку ему на плечо, посоветовал:

— Оставь девку, она Линдру глаз выдавила.

— А он пусть больше глаза раззяпливает где не попади.

— Оксир! — позвал второй, пока его товарищ не обращая ни на что внимания, закопошился в замке.

Няша забилась в кандалах, надеясь подобно тому, как это делал колдун, высвободить хотя бы одну руку, но браслеты из руню только впивались в запястья и лодыжки, сдирая кожу.

Оксар рывком распахнул дверь, поигрывая боевым ножом, подошёл к воительнице, попытавшейся в страхе отползти, как если бы она по прежнему оставалась дешёвой рабыней, позабыв все те ходы скитаний. По щеке её стекла одинокая горячая слеза, а губы прошептали имя единственного, кто за всё время отнёсся к ней как к кевелу, не инструменту для достижения цели, ни одичалому зверю, ни вещи. Он мог бы защитить, если бы только оказался здесь…

Стражник, надрезав ремни, сорвал с неё пластинчатый доспех, распорол куртку, прорвал рубаху, приставив клинок к горлу, рывком сорвал кожаные штаны и портки. Прикусив губу, Няша, изображая покорность, расставила ноги, позволяя войти. Оксах, отложив нож, принялся за шнуровку своих штанов, победно скалясь.

Он потерял бдительность, возомнил себя уже овладевшим телом воительницы, потому склонился, над ней, прикусив мочку уха, скользнув языком по ободку во внутрь ушной раковины, собрался уже шепнуть: «Чего же ты раньше противилась, шлюха?», но не успел. Выгнувшись, Няша впилась в горло несостоявшегося насильника, вырвав из его глотки шмат мяса. Сплюнув кусок плоти, Няша облизнула с губ кровь, солоноватую на вкус и с отвратительно, до тошнотворного сладковатым запахом. Глаза Оксара ошеломлённо распахнулись, брови поползли на лоб. Издав булькающий хрип стражник завалился к ногам воительницы, захлёбываясь собственной кровью.

Только когда Оксар наконец затих, второй стражник обратил на него внимание, аккуратно приотворил дверь камеры, проговорив, глядя в глаза Няши, с лицом залитым липкой кровью, уже начавшей подсыхать и отшелушиваться:

— Я тебе не враг. Я просто исполняю свою работу. Позволь забрать тело.

Няша кивнула, не сводя со стражника пристального взгляда. Оттащив тело Оксара, в смертельной агонии разодравшего ногтями горло, умудрившегося перед смертью ещё и обгадиться, испортив такие хорошие штаны, он мысленно отметил: «А баба и правда хуже дикого зверя. А ведь поговаривали, что с колдуном она была обычной девкой. Как только чужеземец умудрился приручить её?»

Корэр очнулся от удара в живот. Он бы скрючился от боли, но скованные руки не позволили, удалось лишь немного склониться вперёд и опустить голову на грудь. Левый глаз всё никак не удавалось открыть, перед ним царила тьма, правый же способен был различить лишь странные, причудливо искажавшиеся образы. Тело отказывалось подчиняться, даже попытка сомкнуть челюсти не дала никакого результата, из уголка губ всё так же продолжила стекать слюна, смешавшаяся с кровью, ужасно раздражавшая, не дававшая сосредоточиться хоть на чём-нибудь ещё.

Ноюрн, вцепившись в голубоватую чёлку арии, разочарованно хмыкнул:

— Похоже рассудок покину его. Следовало припасти корни напоследок.

— Он продержался достаточно долго, — опасливо проговорил слуга, подававший клеймо, — прошлые ведь после этого сразу отправлялись к праотцам, а этот ещё в нашем мире.

— Ты прав… — спокойно, что крайне удивило слугу, проговорил Ноюрн. — Быть может есть шанс, что очухается. Посмотрим ещё. Распорядись, чтобы чтобы его в подвалы бросили, а через пару уров пусть приведут женщину. Она хоть ещё жива?

— Д-да, — ответил слуга, испуганно отводя взгляд. Но вчера она оставила Линдра без глаза, а Оксару перегрызла глотку.

Ноюрн бросил на слугу гневный взгляд, тот уже приготовился прикрыться от удара, но хозяин сорвался на пленнике, вонзив тому в запястье нож, подвернувшийся под руку.

— Кретины, — рявкнул Ноюрн. — Какого бога, всё, что связано с Янем несет мне одно разорение. Паршивец и как подох умудряется мне подгадить! Линдра гони в зашей, без компенсаций — сам виноват. Бабу завтра ко мне, продадим её на арену, нужно только грибами обкормить. Колдуна посадить под замок, — продолжая что-то ворчать, Ноюрн вышел прочь, гневно хлопнув дверью.

Сознание Коррэра отчаянно металось в не подконтрольном теле. Вздохнув, слуга рывком вытащил ножи, принявшись расковывать пленника. Вот только вытащить из пола штырь, приковавший стопу колдуна слуге не удалось, потому он просто пинком по голени разорвал остатки уцелевшего каркаса, оторвав всё, что было ниже штыря. Перебросив лёгкого, невысокого колдуна через плечо, словно бы тот был неживой тушей, слуга без опаски потащил его в подземелья. Ему показалось забавным то, что пленники, так хватавшиеся до этого друг за друга, теперь смогут видеть друг друга, но не более. Потому слуга бросил Корэра в камеру напротив Няши, не став надевать на него кандалы, только лишь замкнув решетчатую дверь. Ведь что мог сделать лишившийся разума одноногий мальчишка? А дикой бабе буде полезно посмотреть на то, как легко сломался её дружок.

Когда шаги стражника стихли, Няша, до этого тупо уставившаяся в стену, изображавшая полное равнодушнее к происходящему вокруг, подобралась, шепнув:

— Ты как?

Корэр в ответ промычал что-то нечленораздельное, с трудом приподнявшись на локте более целой левой руки. Продержаться он смог не долго, тут же вновь распластавшись на холодном каменном полу.

— Сдаёшься? — рявкнула воительница. — Прирежу!

— Заткнись, — наконец сумел прохрипеть Корэр, отключившись.

В последний момент он вспомнил, как замедлял токи крови в организме, а после забыл восстановить их скорость. В этот раз ария наоборот попытался ускорить потоки, надеясь, что организм так сможет быстрее переработать отраву.

Каждое новое пробуждение оказывалось мучительнее предыдущего. И каждый раз Корэр со страданием задавал себе вопрос: «Куда уже может быть хуже?», а жестокая насмешница Судьба показывала ответ…

В сравнении с Ноюрном Экор был милейшим созданием, и вообще, заботливым и любящим братом. Хотя, в отличии от одноглазого, Дурманщику не хватало изобретательности, явно ведь привык полагаться только на туманящие рассудок яды, ими ломая и волю и тело. Эта скудность методов не могла не радовать Корэра.

Рано поганец списал арию со счетов, посчитав спятившим. Хотя, в появившемся шансе была и доля везения, ведь Корэр совершенно случайно не успел ускорить работу фэтэ, всё же Судьба жестока но справедлива.

Корэр думал.

Наконец-то его оставили в покое и пусть всё тело невыносимо ныло, не было сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Мысли его были свободны.

Ария, ослабший и измученный, распластался по холодному каменном полу, кровь, уже не способная впитываться в ткань, растекалась по щелям в камнях. Тем временем мысль стремилась вдаль.

Пыталась…

Бессилие заволакивало сознание тьмой, обещая вновь вернуть столь сладкое забытьё, и путешествие по закоулкам прошлого, такого приятного, по сравнению с настоящим.

Корэр стиснув зубы заставил себя подняться, сесть — попытался даже расправить плечи, но не вышло, потому он просто подполз к стенке маленькой камеры, облокотившись на неё.

Только теперь ария поднял взгляд, увидев пристально наблюдавшую за ним Няшу. В глазах женщины ария распознал нечто, что поначалу принял за сочувствие, и лишь припомнив, кто перед ним, понял, что это было просто ожидание дальнейших действий, подобное тому какое сквозит во взгляде зверя, наблюдающего за раненым разумным, решающим: справится ли он с противником или пока нет.

— Так и помрёшь? — спросила Няша, слегка запрокинув голову, глядя словно свысока.

— Не дождёшься! — в ответ огрызнулся ей Корэр, поглядев на свои ноги. Левая оказалась почти целой, пожалуй на неё получилось бы даже встать. Вот только от обожжённой и искромсанной правой ничего не осталось… Такое пожалуй даже не каждый Имперский лекарь исцелит.

— Дай чуть передохнуть и я что-нибудь придумаю, — уже более спокойно прохрипел Корэр, добавив к этому заветное, — обещаю.

Няша, подавшись вперёд, рывком поднялась на ноги, увеличив длину цепей, сковывавших руки, оглядела пустой коридор. Отшагнув к одной из стен камеры, так что цепи с другой стороны натянулись, одной рукой она распахнула разорванные рубаху и куртку, которые до этого с наигранным стыдом пыталась запахнуть. Кисти её двигались не слишком ловко, кожа на костяшках оказалась стёсана, пока она высвобождалась от кандалов, выворачивая пальцы. Воительница вытащила из-под измаранного рванья клинок, продемонстрировала его арии, сообщила:

— Я пыталась вскрыть замки, но он годится только на то, чтобы прирезать кого.

Корэр смотрел на неё затуманенным, отсутствующим взглядом, от того глаз его, и раньше казавшийся каменным, теперь выглядел совсем не живыми. В голове арии вертелась только одна мысль: открыть бы замки, а там нужно только добежать до конца коридора. Эта сторона замка на краю обрыва, внизу скалы, но он… они смогут улететь. Пусть немного, ему удастся протащить на себе воительницу, так и расплатится за то, что она выхаживала после стычки с упырицей.

А есть ли способ открыть замки?

Есть.

Ария с печалью взглянул на ладони. Пальцы левой оказались искорёжены, но в остальном она была цела, на неё бы можно бы было опереться но не держать клинок. Правая рука, почти лишилась кожи. В очередной раз Корэру предстояло принести эту жертву, хуже ведь уже не будет…

— Как часто стражники совершают обходы? — прохрипел ария.

— На закате, на восходе, в середине ночи и два раза в день.

— Промежутки одинаковые?

— Вроде.

— Давно был последний обход?

— Ты провалился весь день. Скоро будет, потом до середины ночи затихнут.

— Спрячь, — аккуратно кивнув на кинжал. — Я вытащу нас, там побежим к окну. Я видел — можем выбраться.

— Мы не принцы, а там обрыв, — недовольно сплюнула Няша.

— Доверься мне…

Облизав пересохшие губы, ария с трудом дополз до тюка с сырой, подгнившей горной травы, жёсткой и ключей. Распластавшись на кучке травы, ария издал облегчённый стон, удивляясь, как же мало ему теперь нужно было для счастья.

Почти через ур раздался чеканный шаг стражников. У решётки их шаги затихли, один из стражников вскоре замер прямо напротив Корэра, к которому тянулся кровавый след от того места, где слуга Ноюрна бросил его.

— Ты гляди ка, какой грозный колдун, — обратился он к напарнику, почти в плотную прижавшись к решётке, заглянув в пустое лицо пленника.

Второй оказался менее любопытный и более осмотрительным или, быть может, трусливым:

— Оставь его, я видел что баба сделала с Оксаром. Не стоит недооценивать эту парочку.

Хохотнув, первый просунул между прутьев копьё, аккуратно ткнув остриём Корэра в бок.

— Я слышал, что волшебник отведал одно из блюд господина. Удивлён, что он ещё жив. Кстати, как думаешь, это мальчишка или просто низкий мужик. А патлы-то седые.

Надавив на копьё сильнее, так что его конец прорезал кожу, дойдя до твёрдых пластин каркаса, охранник насмешливо поинтересовался:

— Эй, волшебник, сколько тебе летов?

Не получив ответа стражники через какое-то время всё же удалился, разочарованно оглядываясь на пленник, тупо уставившегося в потолок одним глазом.

Дождавшись пока стихнут шаги, Корэр поднялся, с трудом сдерживая стон. Так приятно было оставаться недвижимым. Пока он лежал, тяжёлое, искалеченное тело словно перестало существовать. Но с первым же движением пришла боль.

Прикусив верхнюю губу, Корэр поднялся на колени. Опираясь на тыльную сторону левой кисти, он подполз к решётке, тут же повиснув на ней.

Вместо постепенного исцеления всего фэтэ, ария сосредоточил внимание лишь на правом плечевой шарнире, и это дало плоды. Обожжённую руку наконец удалось поднять, хотя и защемлённая в пазах нить натяжения грозила перетереться от резких движений.

Корэр, тяжело выдохнув, заговорил на Превом: «Дитя звёзд просит вашей защиты», — по ладони его тут же растеклось приятное тепло, предшествовавшее обжигающему ядовито-алому пламени, тут же на ней заплясавшему. Ария сунул руку между прутьев клетки, ухватившись объятой пламенем рекой за дужку замка. Та в мгновение оплыла растаяв. Замок со звоном упал на пол, от чего Корэр испуганно вздрогнул, смахнув с ладони огонь жестом, отпечатавшемся в сознании на уровне инстинктов.

Пошатываясь, припадая на правую ногу, оставляя на каменных плитах кровавые следы, Корэр доковылял до камеры Няши.

Вновь обращение с просьбой о защите и вновь ошмётки кожи неспешно догорают словно обрывки ткани, налепленные на ладонь, ставшую теперь до запястья полностью золотой.

Распахнув дверь, Коррэр ввалился в камеру. До воительницы он дополз на коленях, опираясь на искалечены руки. Заняв относительно устойчивое положение, ария шепнул:

— Ты прости, если больно будет. И не кричи.

Няша в ответ только кивнула, поджав губы.

Алое пламя без труда расплавило навесы, державшие браслеты, жадно слизнув и куски плоти, оставив на месте соприкосновения ожоги, пожравшие верхний слой коши, в некоторых местах добравшиеся до мяса.

Ничего не говоря, Няша поднялась на ноги, пошла следом за пошатывающим, чуть ли не падающим Корэром. Когда ария чуть не вписался в колонну межу арками камер, воительница подхватила колдуна подмышку, помчалась уверенным шагом по коридору, в сторону, куда указал Корэр. Перед поворотом ария велел остановиться, попросил усадить его на подоконник, спиной к зиявшему над пропастью проёму.

Корэр, раскинув руки, потребовал:

— Садись ко мне на колени, покрепче обхватить за шею, ноги тоже перекрести, постарайся ими держаться поближе к талии, и прижмись сильнее. Приготовься, что так придётся провисеть несколько уров.

С сомнением поглядывая на колдуна, Няша всё же исполнила его указания, уселась, свесив ноги из окна. Корэр запустил руки под разорванные одежды воительницы, скрестив их на талии девушки, прижав её горячее и живое тело к своему. Ничего не говоря, ария откинулся назад, падая в пропасть. Няша, не выдержав, взвизгнула как испуганная девчонка, когда острые скалы помчались им на встречу.