Винсе

Пленник: Глава 35: А стоило ли оно того?

За всю свою жизнь Корэр лишь три раза оказывался на палубе корабля. В первый его чуть не утопили. Во второй сломали нос. А теперь… Теперь побитого и искалеченного тащили в неизвестном направлении на встречу к явно не самой приятно судьбе. И ведь знал же, что нельзя оставлять живых врагов. Всего одна оплошность, всего раз он возомнил, что способен горы свернуть, миры изменить и вот чем всё кончилось.

Больше Корэр не стал ничего предпринимать, опасаясь получить очередной удар по несчастному затылку, который по ощущениям был и так уже пробит. Быт бы он тем же кевелом, содержимое головы давно бы вытекло…

Теперь, когда ярость первых мгновений утихла, ария принялся думать. Он провалялся в отключке ещё какое-то время, от того не знал, как далеко от берега ушёл корабль. Вроде бы, на материке был небольшой полуостров в акь пути от Вырьхора, меду ним и берегами вяжальского княжества расстояние было меньше, чем от вяжальцев с другой стороны материка до пустоши. Возможно, у него был шанс долететь даже в нынешнем состоянии. Но что насчёт Няши? Не может же он просто оставить девушку. Она раз уже спасла жизнь, пусть ария и не чувствовал к ней особой привязанности, но вот и мразью он себя не считал, от того не мог просто оставить её. Да и с ней как-то путешествовать поуютнее…

Корэр повернул голову к Няше, поморщившись от мерзкой боли, отдавшейся оградительным ударом в затылке. Девушка приподнявшись на руках, подползла к арии, прижавшись к нему, тихо всхлипнула, как обиженная девчонка, а не грозная воительница. Помедлив, Корэр всё же догадался хотя бы попытаться приобнять соратницу, прижать к себе, внутренне содрогаясь от того, что и без того не сильно красивое лицо её обратилось в распухшее, бесформенное месиво.

А как же он сам тогда выглядел? Похоже сломанный нос отныне не самое страшное. Хмыкнув, Корэр всё же не решился ощупать собственную физиономию.

Левой рукой, за которой правая болталась бесполезным довеском, поглаживая воительницу по сгорбленной спине, Корэр тяжело вздохнул. Знать бы только сколько осталось до берегов, быть может он бы и долетел.

Как-то некстати в голове промелькнула мысль, что за время второй отключки поганцы его обыскали, забрав и теперь уже бесполезные ножны, и заплечный мешок с заработанным у Ноюрна. А Тиллери, как всегда оказалась права: деньги теперь ему вряд ли пригодятся. Одно хорошо, сборник легенд из отцовской библиотеки достался Страннику, а не этим тупым дикарям.

Из мыслей его вырван пинок. Гневно сверкнув глазами, Корэр поднял взгляд на урода, посмеявшегося с ним так обращаться. Склонившись над арией стоял один из опоздавших, тот самый, что рассказывавший о смерти Яня, тот самый, что теперь заменил главаря. В руках у кевела позвякивали цепи, с парочкой ошейников.

— Шеи подставляйте, — потребовал новый главарь шайки.

Корэр, мысленно выругавшись, неохотно подставил шею, а Няша до последнего отказывалась сдаваться. Воительнице даже удалось вырвать из предплечья плениться кусок плоти, пока тот приковывал их к мачте. Но главарь словно бы ничего и не заметил.

— А в туалет-то как нам ходить, — поинтересовался Корэр, беспокоясь о Няше.

— В штанишки, ребятишки, — ответил пленитель, мерзко заржав. От нечего делать он попытался в очередной раз пнуть Корэра, но тот сумел уклониться, за что разбойник, намотав на кулак растрепавшуюся голубоватую косу, проволок арию лицом по палубе, пропитавшейся морской солью и харчками матросов.

Корэру было противно и мерзко. Весь мир вокруг был мерзким и грязным, как и он сам… Его мешали с дерьмом, втаптывали в грязь и, что самое обидное, надежды на светлое будущее вырисовывались совсем смутно…

Корэр облокотился спиной о мачту, тупо уставившись на разводы золотой крови, расползшиеся у его ног. Няша, протиснув голову в кольцо скованных рук арии, улеглась ему на грудь, шепнув:

— Больно, если я так полежу?

— По любому больно, — прохрипел Корэр, — но ты тёплая, как свет дневной звезды.

Воительница фыркнула, посоветовав:

— Пока не трогают, давай хоть немного поспим, может, когда выведут на берег сможем прибить парочку да удерём. Но тут силы нужны.

Спорить Корэр не стал, тем более, что тупая ноющая боль в затылке и так прогоняла его в объятия тьмы бессознательного. Вот только… У него ещё оставалась энергия от негодяев, что успел прикончить перед тем, как слиться с вихрем. Её Корэр незамедлительно пустил на восстановление головной части каркаса, останавливая кровь, выравнивая пластины. Раны сращивались неестественно быстро, от того по затылку распространялся невыносимый зуд, обещавший стать спутником арии ещё на долго. Только закончив исцеление, Корэр позволил себе отключиться.

Очередной пробуждение оказалось всё таким же неприятным, как и все прочие. Его сначала пнули, потом вылили на голову какую-то смердящую жирную жижу. Кевелы Ноюрна, столпившиеся вокруг них с Няшей подобно падальшикам, ожидающим когда же наконец добыча испустит дух, весело загомонили. После очередного пинка, главарь заговорил, обращаясь к пленникам:

— Кушац подано, гости дорогие. Мы же не изверги, чтобы вас голодом морить.

Корэр и Няшей устремили на мучителя ненавидящие взгляды, заставивший того вздрогнуть. Вернув насмешливый вид, потерянный лишь на мгновение, главарь пояснил:

— Ах да, вы спать изволили. Ну да если не хотите открывать для кушанья пасти, оно окажется на голове.

Корэр стёр рукавом помои с лица, вытер лоб Няши, которой досталось меньше, от того, что прижалась к груди арии.

Их спокойная реакция разочаровала кевелов Ноюрна, надеявшихся повеселиться от очередной попытки пленников огрызнуться.

Несколько дней Корэр и Няша сидели на палубе, по ночам прижимаясь друг к другу от холода, забивавшегося под пропитавшуюся морской водой одежу. Их больше не кормили, да и вообще не трогали, благо хоть выдали ведро, справлять нужду. Няша, давно уже переставшая казаться Корэру грозной воительницей, жутко стеснялась перед ним, а на слова, что он уже и так всё видел, залилась краской, пробормотав: «Это другое», попросила отвернуться. Ария спорить не стал, возблагодарив Судьбу за то, что позволила явиться в миры живых арией, избавив хотя бы от позора светить задницей под сальные шуточки матросов, некоторые из которых всё спорили, а не баба ли он.

Пока матросы спали, Корэр стащил сапоги, обдирая кожу, избавился от кандалов, из-за чего пришлось несколько дней сидеть поджав ноги, от чего те при каждом движении отдавались болью. Ария с трудом сдерживался чтобы не вздрогнуть, когда мимо проходил кто-нибудь из пленителей, но обошлось, похоже, пока они сидели смирно, интереса особого к ним и не было.

В одну из ночей Няша всё же решила поинтересоваться:

— У тебя есть какой-то план?

Прижав воительницу здоровой рукой к себе, Корэр шепнул, опасливо оглядываясь по сторонам:

— Как только с нас снимут ошейники, беги к правому борту, я постараюсь выиграть немного времени, а потом подхватить тебя на руки. Мы улетим.

В глазах девушки промелькнуло удивление, но задавать новые вопросы она не стала, только уточнив, а который из бортов правый.

Когда корабль пристал к узкой косе каменистого берега, за которой почти сразу начинались непроходимые скалы, с узкой тропинкой петлявшей меж устремлённых в небо подобно пикам маршировавших во дворе Гримора ратников. Корэр, лёгким движением сдёрнул кованый браслет с правой руки, которой пока так и не смог вернуть чувствительность, прикрыл высвободившееся запястье здоровой ладонью.

Когда главарь расстегнул ошейники, Няша послушно бросилась к борту. Главарь попытался броситься за ней, позабыв о Корэре. Но ария, ухватив цепь, отходившую от левого браслета, заехал снятым правым главарю по голове, временно оглушив. Пользуясь моментом ария бросился прочь, уже приготовившись расправить крылья, в несколько шагов почти успел догнать Няшу ведь цепь кандалов позволяла ей не слишком далеко поставить ноги, о нормальном беге говорить не приходилось.

И вновь затылок отдался болью, перед глазами всё померкло, последним, что он увидел было то, как один из кевелов Ноюрна подхватил Няшу, ослабшую и исхудавшую за два акь путешествия, бесплодно пытавшуюся сопротивляться.

И вновь возвращение в реальность для Корэра оказалось не самым приятным. Хотя в этот раз вода была вроде бы чистой, пусть и невозможно ледяной. Ария попытался потрясти головой, чтобы стряхнуть капли, стекавшие по волосам, закатывавшиеся в глаза, лишавшие зрения, но первое же движение напомнило об излюбленном у местных способе остановить его. С туром проморгавшись, Корэр поднял глаза на бородатого мужчину чьи виски выбелила седина.

— Ноюрн? — прохрипел ария.

Собеседник кивнул, выжидающе глядя на пленника.

— Ты скажи своим подчинённым, чтобы по голове больше не били. Я и так не шибко умный, а то стану совсем дурачком, — проговорил надрывающимся голосом Корэр первое, что пришло во всё ещё плохо работающий разум.

Ноюрн тут же расхохотался, плохим, неприятным смехом, походившим больше на хрипы дикого зверя:

— Надежда, что ещё будешь жить это хорошо, это весело.

Подобная реакция задела Корэра, в тот момент он абсолютно серьёзно считал, что частые ранения головы способны нарушить связи между этэ и фэтэ, что негативно повлияет на качество и скорость мыслительного процесса. Хотя… Похоже переживать уже было поздно. Только теперь до его сознания дошло, в какой ситуации он оказался. Вздрогнув, ария попытался рвануться прочь, браслеты, приковывавшие его ноги и руки к окованному руню стулу, больно впились в обнажённую кожу. Теперь на нем остались только портки да нижняя рубаха…

— Где Няша? — воскликнул ария, в ужасе оглядывая каменные стены комнаты, в которой из живых били только они с Ноюрном.

Кевел хищно оскалился, демонстрируя кривые жёлтые зубы:

— Ты про свою бабу? Я отдал её стражникам крепости, пусть парни хоть развлекутся, а то у они редко с гор спускаются, им любая сойдёт. А ты мальчик из благородных, чего ты в ней нашёл? Она же страшная, как лихо, разве что не одноглазая.

— Да пошёл ты, — процедил сквозь зубы Корэр.

— Не, ну это мой кабинет, куда же я отсюда? Я люблю работать, глядя на то, как глупцы, подумавшие будто могут перейти мне дорогу, медленно подыхают. Так что у меня тут всё с заботой о клиентах. У тебя под стулом ведро, можешь нужду прямо так и справлять, а слуги вынесут, разве что зад не подотрут. Что, было такое в твоём тереме, вяжалец?

Корэр ничего не ответил, заставив Ноюрна разочарованно хмыкнуть. Пройдясь по комнате, пленитель прихватил со стола небольшие щипцы.

— Начнём пожалуй по классике, с ноготочков. Вижу у тебя рука и так покалечена, поэтому давай ножку.

Опустившись на колени перед скованным Корэром, Ноюрн без предупреждения рванул ноготь большого пальца, выдрав его с ошмётками золотой плоти. Корэр заорал от резко нахлынувшей боли, попытался выгнуться, но тут же замер. Ноюрн склонился над лицом арии, дыхнув смрадом нечищеных зубов, шепнул: «А у тебя необычная кровь, мне нравится.»

Когда-то ведь арию шили на живую и тогда он терпел, что же теперь не потерпит? В отличии от работы Роктвика это хотя бы не растянется на несколько уров.

Сцепив зубы, ария опустил взгляд на свою левую ногу, а тем временем Ноюрн вырвал ноготь со следующего пальца.

Так продолжаться не могло. Нужно что-то придумать!

Когда боль от потери третьего ногтя залила всё тело, Кэрэр рывком выдернул правую ногу из плотно прилегавшего браслета, обдирая кожу, сминая каркас. высвобожденной ногой ария заехал кевелу в пах, припомнив что у этого вида там было особо чувствительное место.

Ноюрн, с перекошенным лицом, скрючившись, отполз к столу, в следующий момент схватив с него металлический штырь и громадный молот, тут же пригвоздив правую стопу Корэра к каменной плите, разошедшейся трещинами. Поднявшись на ноги, Ноюрн ещё несколько раз опустил молот на ногу пленника, раздробив каркас, почти обратив его в плоское бесформенное месиво. Пошатываясь, пленитель подошёл к столу, прихватив с него огромные ножницы для резки трубок, из которых состояли каркасы кевелов.

— Вот знаешь, домашней птице, чтобы не улетала, подрезают крылья. Ты парень эвана шустрый и спокойно не сидишь. Но я же не негодяй, чтобы полностью ногу отрезать. Хотя, как на неё посмотреть, так там уже терять нечего.

Проследив за взглядом Ноюрна, Корэр опустил глаза на правую ногу, молча возликовав, что он ария, и не имеет возможности блевать в отвращении. Единственное, что уцелело от несчастной стопы, это шарнироприёмник соединявший её с голенью, кусок пятки, пальцы и небольшая область повыше них. Наверно, если бы мучитель просто бы перерезал управляющую нить, кусок с пальцами можно было бы просто отсоединить.

Словно прочитав мысли Корэра, Ноюрн дёрнул его за палец. Управляющая нить натянулась, арии показалось, что он даже увидел её в золотой каше из погнутых пластин, сцепившихся друг с другом в конструкции, мало напоминавшей стопу, зажевавшей ошмётки кожи.

— Славно, ещё держится, — прокомментировал Ноюрт. — Ну ладно, на правой тебе пальчики не жалко, а мне трофей будет. Но я хотел сначала ногти вырвать, а потом все их отрезать. Экие золотые бусы бы получились! Но раз уж ты такой нетерпеливый, я и с ногтями твой подарок приму.

Резким движением он щёлкнул лезвиями ножниц, отрубая большой палец на правой ноге. От боли Корэр взвыл, выгнувшись так, что пластины каркаса издали мучительный скрип.

Щелчок, и ещё один палец с правой ноги упал на каменный пол. Корэр постарался сдержаться, не лишиться сознания, ведь он и не такое терпел, хотя в последние дни боли было слишком много…

— Расслабься, у тебя осталось ещё три, — посоветовал Ноюрн.

Когда на ноге пальцев больше не осталось, Корэр облегчённо выдохнул, уронив голову на грудь. Каждый новый палец Ноюрн отрезал медленнее предыдущего, так что мизинец даже не отпал, а повис на обрывках недорезанной кожи, от чего Ноюрн бесцеремонно рванул его, срывая кожу с уцелевшей части каркаса.

Кевел прихватил со стола небольшой молоток, с бойком, покрытым шипами. Размахнувшись, Ноюрн мучительно неспешно опустил его на палец левой руки, сминая каркас, детали которого издали мерзкий скрежет. Корэр лишался пальца за пальцем, как бы он ни пытался, вырваться не удавалось. От отвратительной боли ария пытался вжиться в спинку кресла, но это не помогало. Неизвестно откуда появившийся слуга разжал пальцы, которые сын Империи отчаянно пытался сжать в кулак.

Величайшей радостью Корэра оказалось то, что у него было всего пять пальцев. Когда они наконец закончились, ария запрокинул голову тяжело дыша.

Кевел выглянул в коридор, велев:

— Приведите суда Ряка.

Под испуганным, непонимающим взглядом Корэра, Ноюрн уселся на стол, принявшись протирать лезвия обрывком ткани от камзола арии.

Дверь распахнулась, в комнату ввалилась громадная, жирная юрма. Тварь, вышагивая по хозяйски, так что от её тяжёлых шагов чуть ли не сотрясался пол, подошла к Ноюрну, подставляя покрытую колючей щетиной голову.

Слуга, приведший скотину, стремительно захлопнул дверь, бросив на Корэра взгляд, в котором ария даже прочёл нечто вроде сочувствия.

В страхе, Корэр заметался, наконец припомнив единственное заклинание в его распоряжении.

Юрма, переваливаясь с лапы на лапу, почавкивая и издавая звук: «Ряк», принялась с аппетитом пожирать разбросанные по полу пальцы. Когда те закончились, не долго раздумывая, отыскала по запаху кровоточащую стопу, впишись в неё зубами, принялась пожёвывать, пытаясь оторвать от пола прибитые куски плоти.

Сквозь зубы ария прошептал обращение к звёздам, мысленно привязав исполнение заклинание не к руке, а к искалеченной стопе. Сработало! Тварь завопила, разомкнув обожжённую изнутри пасть. Пламя, поддерживаемое волей арии перекинулось на покрытую колючей шерстью шкуру твари, с жутким визгом заметавшейся по комнате, снося всё на своём пути, распространяя алый огонь на всё, к чему прикасалась.

Корэр же, просто стряхнул пламя, порадовавшись, что у него всё же нет возможности осмотреть ногу, а значит остаётся надежда, что всё не так уж плохо.

Ноюрн, подхватив за ручку один из сундуков, спокойно вышел прочь, протащив его за собой по полу с тяжёлым позвякиванием на стыках каменных плит. А после дверь за кевелом захлопнулась, её заперли с внешней стороны на засов, и ария остался один в горящей комнате. Благо, алое пламя пожирало сундуки и висевшие на стенах ковры, жадно перескакивая на соседние жертвы, а вблизи его стула не было ничего горючего.

Не будь бы Корэр арией, наверняка бы задохнулся от дыма, заполнившего комнату, очень неохотно просачивавшегося в распахнутое окно. Юрма, из последних сил скреблась в запертую дверь, но вскоре всё же сподобилась сдохнуть, и Корэр остался один, внутренне содрогаясь от смеха, ведь не так уж давно он сидел в тёплом кресле в Империи, жалуясь на одиночество, а теперь вот наконец понял, что значит быть одному.

И вот же не сиделось ему в Гозесе. Надо же было отправиться на поиски магии! А стоило ли он того?