Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Все рассказы и повести

Магия

Несколько лет назад я работал в универсальном магазине Салливана в Манхэттене. По вечерам я возвращался к себе на Лойер Ист-сайд и практиковал магию.

Магия существует на самом деле. Не стоит относиться к ней пренебрежительно и трезвонить об используемых вами магических приемах на каждом шагу, потому что в этом случае она перестает работать. И еще: как только вы начинаете мечтать о золотых горах вместо того, чтобы удовлетвориться тем, что магия дает вам без особых усилий, вы наживаете крупные неприятности. Поэтому я всегда держу свои секреты при себе и довольствуюсь малым.

Магия не имеет утилитарной ценности, ее нельзя потрогать. Произнося заклинание, попадаешь в сумеречную область, где все происходит в соответствии с причудливой логикой, которая становится понятной лишь с течением времени. Эфемерностью и своенравием сакральных энергий объясняется то, что в старину могущественные маги, изготовлявшие золото и числившие среди своих патронов великих королей, нередко уличались в шарлатанстве и подвергались репрессиям. Ведь многие из них в действительности не были мошенниками. Они просто компрометировали свои возможности, демонстрируя их королям и ученым мужам и требуя взамен всяческих материальных благ. Причина того, что Сила оставляла их, заключалась в них самих.

Подсознательно я ощущал чистоту дела, которым занимаюсь, но не был до конца убежден в этом. А потом я влип в историю с чулками «Донна Каран».

Моя работа у Салливана состояла в следующем: я снимал со стеллажа залежалый товар, укладывал на его место товар свежий и одевал манекены. В то время мои успехи в магических исследованиях уверенно прогрессировали. Я как раз открыл принцип теменос, чрезвычайно важный для создания священного пространства. Я старательно разрабатывал заклинания, а также комбинации слов, звуков и жестов, способные укрепить мою магическую потенцию. И иногда по ночам в моем теменос, моем священном пространстве, появлялись всякие вещи.

Однажды магия подарила мне маленькую фигурку слона, вырезанную из старой, с годами ставшей мягкой слоновой кости. Я мог бы продать ее в магазин сувениров за две сотни долларов, даже если бы не сумел объяснить ее происхождение — увы, магические изделия не снабжаются сертификатами. Но в основном мои изыскания не приносили мне ощутимых материальных благ.

Меня заинтересовало, могу ли я как-то упорядочить магические эманации. К примеру, попросить магию сделать копию определенного предмета или доставить мне еще один такой же. Чтобы не перегнуть палку, я старался брать в качестве оригиналов самые простые вещи.

Оставшись однажды в ночную смену, я превратил часть склада в священное пространство. Я провел магический круг и положил в середину чулок «Донна Каран».

На следующее утро я был вознагражден четырьмя копиями этого чулка. Итого их стало пять. Я так и не узнал, который из них оригинал. Они все были совершенно одинаковые, даже уголок на штрих-коде у каждого был загнут один и тот же.

Я не знал во время проведения ритуала, что меня заметил Фил, администратор магазина. Он подошел, когда я складывал неучтенные чулки в свой рюкзак.

— Ну, что тут у нас? — поинтересовался он.

— Это мое, — заявил я.

Он одарил меня своей фирменной улыбкой.

— Экспроприация частной собственности?

— Вы не понимаете, — сказал я. — Эти чулки не принадлежат магазину. Я их изготовил.

Фил посмотрел на чулки внимательнее.

— Мне знакома эта модель. Такие выставлены у нас на витрине.

— Это просто оригинал, — сказал я. — Вот, этот я положу на место. Остальные — мои изделия.

Фил оглядел товар со всех сторон, нахмурился и сказал:

— Думаю, нам следует подняться в мой офис и разобраться в этом.

Офис Фила был расположен над основным помещением магазина Салливана. После тщательного изучения смутивших администратора образцов он подошел к своему компьютеру и считал штрих-код товара. Он был удивлен, обнаружив, что серийный номер у всех чулок один и тот же.

— Должно быть, это ошибка, — сказал он. — Надо уточнить.

Однако телефонный звонок нашему дистрибьютору выявил, что Фил действительно может идентифицировать только один чулок. Остальные четыре зафиксированы не были.

— Ничего не понимаю, — сказал Фил.

— Это моя вина, — сказал я.

— Твоя вина? Что ты имеешь в виду?

— Ну, то, что я сделал это прямо на работе, — сказал я. — Простите, сэр, я не хотел доставить вам неприятности. Не утерпел. Но у вас даже получился лишний товар, так что никакого ущерба я не нанес. Я больше не буду.

— Ты умеешь изготовлять чулки? Как ты это делаешь?

— Я просто желаю этого, — сказал я.

— Но ты же должен что-то делать для этого, разве не так? Эти чулки не могли материализоваться из воздуха!

— В сущности, именно так и происходит. По крайней мере, я думаю, что так. Я ни разу не видел это своими глазами. Мы не можем даже вообразить себе этот процесс.

— Мы?

— Маги, сэр. — Я уже понял, что рано или поздно придется это сказать.

Фил посмотрел на меня, его глаза сузились, брови сдвинулись.

— Объясни.

— Я практикую магию, — сказал я.

— Понятно, — сказал Фил.

— Я делаю это в теменос, священном пространстве, — промямлил я, словно это все объясняло.

Фил хмурился и смотрел на меня так, словно хотел прожечь во мне дыру. Затем он перевел задумчивый взгляд на чулки и некоторое время изучал их. Наконец он сказал:

— Можешь ли ты сделать так, чтобы что-нибудь появилось вот на этом столе прямо на моих глазах?

— Нет, что вы! Магии противопоказана публичность, это все-таки не наука. Магия предпочитает тайну.

— И все-таки, что именно ты делаешь, когда хочешь что-нибудь получить?

— Я провожу ритуал в теменос. Но обычно я не желаю ничего особенного. Сегодня я впервые попытался скопировать определенный предмет. Магии вряд ли нравятся назойливые адепты.

— Конечно-конечно. И в результате ритуала предмет возникает в этом священном пространстве?

— Не всегда. Но практически всегда неожиданно.

Фил долго смотрел на меня. Наконец он сказал:

— Ты знаешь, это какое-то безумие.

— Я знаю, — сказал я.

— Но ты меня заинтересовал. Я хочу, чтобы ты продемонстрировал мне свое искусство.

— Я сделаю это, — сказал я, — но не здесь, не в магазине. Здесь слишком многолюдно. Возможно, у меня дома…

— Конечно. Мне наплевать, где это будет. Но я хочу видеть это своими глазами.

Мы встретились через два дня. Фил был достаточно корректен, чтобы не замечать убожества моей маленькой, тесной квартиры. Но я хорошо знал, что он думает: этот доходяга практикует здесь магию? Меня что, принимают за идиота?

Как бы то ни было, он уже пришел. И он кое-что принес мне, чтобы я попытался сделать копию. Маленькую золотую монету. Фил сказал, что она стоит немного — не больше двадцати долларов.

— Это не самая хорошая идея — просить магию изготовить столь специфическую вещь, — сказал я.

— Это хороший способ проверить, как оно работает, — заверил он, вручая мне монету. — Я хочу получить ее назад — надеюсь, в комплекте точно с такой же.

— Вы, скорее всего, получите ее назад. А вот что касается еще одной, мы увидим, что решит магия.

Я положил монету на алтарь в священном пространстве, которое создал в своей комнате, и попросил Фила подождать в прихожей, пока я произведу необходимые манипуляции. Я не люблю, когда на меня смотрят во время церемониала.

Когда я вернулся, Фил спросил:

— Ну, что теперь?

— Завтра ночью в это самое время, — сказал я, — я открою дверь в теменос.

— Ты имеешь в виду эту комнату?

— Теперь это теменос.

— А нельзя ли как-нибудь заглянуть туда одним глазком? Может быть, мы получим какой-нибудь знак, что все уже готово.

Я покачал головой.

— Я не стану открывать эту дверь до завтрашнего вечера. Нетерпеливость — очень плохое качество для адепта магии. Никто не имеет права торопить Силы. Двадцать четыре часа, и ни минутой меньше. А еще лучше будет подождать пару дней.

Фил явно хотел сказать что-то ядовитое, но только пожал плечами, произнес: «Увидимся здесь же завтра» и ушел.

Следующим вечером, когда Фил пришел, я открыл дверь своей комнаты, и мы обнаружили в теменос семь золотых монет, как две капли воды похожих друг на друга. Я протянул их Филу.

— Полагаю, это то, что вы хотели получить от Силы, или духов, или магии, или от кого там еще.

— Кажется, ты говорил, что духи не любят, когда их просят о чем-то специфическом?

— Духи непредсказуемы, — сказал я.

Фил позвякивал зажатыми в кулаке монетами. Затем протянул одну мне:

— Вот, возьми. Купи себе что-нибудь.

— Нет, спасибо, — сказал я.

— Как знаешь. — Фил спрятал монеты в карман и глубоко задумался. Наконец он сказал: — Я еще вернусь, — и ушел.

На следующей неделе Фил попросил меня встретиться с ним и парой его друзей в дорогом ресторане недалеко от универмага Салливана. Он дал понять, что они хотят побеседовать со мной о событиях той ночи и сделать мне некое деловое предложение. Я могу вообразить, как он предварительно встречался со своими компаньонами и что им плел.

— Итак, ребята, если вы обещаете не смеяться, я предложу вам одно безумное вложение денег, которое наверняка вас заинтересует, — сказал Фил после первого бокала.

— Конечно, — сказал Джон. — О чем речь?

— Вот этот парень практикует магию или что-то вроде, — произнес Фил. Поскольку все молчали, он вкратце разъяснил, что произошло, и заключил: — Я не знаю, как он это делает, но предприятие выглядит достаточно любопытным, чтобы вложить в него несколько баксов.

Мы наслаждались уютной атмосферой ресторана, состоящей из запаха сигаретного дыма, вкуса пива и приглушенного мерцания золотых огней, мимо нас мелькали длинноногие официантки, и друзья Фила изучающе смотрели на меня. Наконец один из них, толстый самодовольный парень по имени Хэйнс, сказал мне:

— Значит, вы делаете это в своей магической комнате?

— Это не магическая комната, это теменос, священное пространство, которое я создаю в каком-нибудь подходящем помещении.

— И как вы изготовляете копии предметов в своем священном пространстве?

— Я выполняю определенные магические процедуры.

— Какие именно?

— Я не могу вам сказать. Рассказ уничтожит магию.

— Что ж, весьма удобная отговорка, если хочешь сохранить свой секрет при себе.

Я покачал головой.

— Увы, это один из основных принципов функционирования магии.

Я не стал говорить ему, из-за чего великие маги прошлого вроде Калиостро и графа Сен-Жермена, чье богатство и слава были огромны, в конце концов утрачивали свои способности и, соответственно, влияние. Их падение произошло потому, что они слишком много болтали и требовали от Силы лишнего.

Друзья Фила устроили небольшое импровизированное совещание шепотом. Затем Джон — высокий, худой, лысеющий парень в деловом костюме-тройке, — сказал мне:

— Хорошо. Мы хотим сделать вам деловое предложение.

— Вас не смущает, что вы собираетесь вложить капитал в эфемерную субстанцию? — на всякий случай уточнил я.

— Мы не боимся эфемерных инвестиций, — заявил Фил. — Мы имеем долю в школе шаманов в Аризоне.

— Как вы собираетесь вкладывать в меня деньги? — спросил я.

— Мы предоставим тебе место для занятий магией, — сказал он. — Место, где бы тебя никто не беспокоил. Мы будем снабжать тебя едой и деньгами на карманные расходы. Ты должен бросить эту дурацкую ежедневную работу у Салливана. Ты должен жить магией.

Я сказал:

— Звучит заманчиво. Что конкретно требуется от меня?

— Делить изготовленное с нами. Пополам.

— Изготовленное?

— То, что изготовит твое священное пространство.

— Может получиться так, что оно не изготовит ничего.

— Тогда мы получим пятьдесят процентов ничего, — заявил Фил. — Но мы любим рисковать. Мы можем перевезти твое магическое оборудование в одно уединенное место в Джерси, оставить тебе питание на пару недель и посмотреть, как ты справишься.

— Любопытно, — сказал я.

— И не забывайте, — заметил Хэйнс, — вы получите пятьдесят процентов того, что сумеете выпросить у магии.

Это показалось мне неплохой сделкой — по крайней мере, на первое время это гарантировало мне достаточно свободного времени для моих занятий.

Когда-то компаньоны Фила сняли в северном Джерси помещение под лабораторию по разработке программного обеспечения, но потом ушли из этого бизнеса. Однако пока они продолжали вносить арендную плату, так как там еще оставалось кое-какое оборудование. Это был маленький домик на отшибе с просторным лабораторным залом и двумя жилыми комнатами. Меня доставили туда, и Фил каждые несколько дней привозил мне из Нью-Йорка замороженные обеды.

Я жил один и практически никого не видел — ближайший городок располагался в двух милях, а у меня не было машины, и кроме того, что я там забыл? Когда я не занимался магией, я читал книги. Особенно мне нравились трактаты Марсилио Фичино. Его величие заставляло меня стыдиться самого себя.

Это произошло неделей спустя, золотистым вечером позднего октября, когда листва кленов только начала менять свой цвет. Я наблюдал за птицами в небе, летящими на юг, прочь от мрачной зимы, ожидающей меня. Потом я опустил взгляд и увидел ее. Она расположилась на моей лужайке с мольбертом, складным стулом и большой соломенной сумкой, из которой торчали акварельные краски и бутылка с водой.

Я тихонько подошел сзади, и женщина поспешно вскочила.

— Простите, я думала, что здесь никто не живет! — торопливо проговорила она. — Честное слово, я не собиралась нарушать границы вашей частной собственности!

— Ничего страшного. Я живу здесь, но я не хозяин этого домика, — успокоил ее я.

— Но я нарушила ваше уединение, — настаивала она.

— Вы нарушили мое одиночество.

Женщина вздохнула с облегчением и снова уселась перед мольбертом.

— Я художник, — сказала она. — Рисую акварелью. Некоторые говорят, что это не настоящее искусство, но оно меня радует. Я заметила это место очень давно. Я хотела нарисовать его, но ждала, пока клены поменяют цвет. Волшебное зрелище!

— Но ведь листва только начала краснеть, — заметил я.

— Да, пройдет еще пара недель, пока они окончательно оденутся багрянцем. Но они очень красивы именно сейчас, когда ярко-красная и оранжевая листва еще сливается с зеленой. Это время перемен, недолговечное и прекрасное. Любой художник может нарисовать дерево в полном осеннем наряде, но не каждый сумеет уловить тот короткий переходный момент, когда оно еще только меняет цвет листвы с прохладно-зеленого на обжигающе красный.

— А после этого приходит зима, — сказал я.

— Именно.

— Я был бы счастлив, если бы вы приезжали сюда рисовать эти деревья или что-нибудь еще. Возможно, будет лучше, если я отойду в сторонку и оставлю вас в покое?

— Вы не помешаете мне, если останетесь, — сказала она. — Кстати, меня зовут Мэриэнн Джонсон.

Мэриэнн снова взяла кисти и продолжила прерванный рисунок. Она работала очень быстро, ее мазки были уверенными и четкими. Я наслаждался, наблюдая за ее работой. И еще мне нравилось смотреть на нее. Ее нельзя было назвать хорошенькой, но черты ее лица были очень нежными, и я уже знал, что она видит в окружающем мире больше, чем я. Она была маленькой, уютной женщиной моего возраста, может быть, на год или два моложе. Мы говорили о живописи, деревьях и магии. Наконец, два часа спустя, ее рисунок был готов.

— Теперь нужно несколько минут, чтобы краски высохли, — сказала она. — Затем я покрою картину акриловым фиксатором и больше не буду вам надоедать.

— Вы действительно хотите уйти?

— Мне пора, — уклонилась она от прямого ответа.

— Ладно, — сказал я. — А если я покажу вам настоящий магический церемониал?

— Звучит заманчиво, — созналась Мэриэнн.

— Пойдемте в дом и посмотрим, не подарит ли вам что-нибудь теменос.

— Вообще-то я не думаю, что мне хочется входить в дом, — осторожно сказала Мэриэнн.

— Тогда я быстренько сбегаю и посмотрю, нет ли там чего-нибудь для вас.

Она поколебалась, затем сказала:

— Не обращайте внимания. Я пойду с вами. Хочу посмотреть, как вы живете.

Войдя внутрь, мы миновали холодные, сверкающие хромированными поверхностями лабораторные помещения и попали в мою комнату. На алтаре, освещенное свечами, лежало что-то овальное и блестящее. Я протянул в руку и взял изготовленное. Судя по всему, эта штука была сделана из серебра.

— Похоже, это кулон или что-то наподобие, — произнес я. — Магия предназначает его вам. Пожалуйста, примите этот дар.

С серьезным видом Мэриэнн приняла кулон и стала вертеть его в пальцах.

— Ну, — сказала она, — никак не ожидала, что день завершится таким образом.

— Я тоже. Могу я увидеть вас снова?

— Вы знаете ресторан «Альбатрос»? Я работаю там официанткой.

А потом она уехала домой, и мрак лаборатории сомкнулся надо мной. Я потерянно бродил взад и вперед по комнате. Здесь было спокойно, абсолютно спокойно, словно в бетонной гробнице. И я положил себя в нее сам.

Я думал о людях, практикующих магию. Какой жизнью они живут? Одинокой, скучной и опасной. Единственным счастливым браком магов, сдается мне, была женитьба Никола Фламеля и его возлюбленной Перренелль. И он был большим исключением. В своем слепом стремлении стать равным великим магам я почти не задумывался, что я действительно приобретаю при этом.

Неожиданно магия показалась мне пустым занятием, набором бессмысленных жестов и тарабарщины. В этот момент я почувствовал себя так, словно очнулся от многолетнего сна.

Этим же вечером я обзвонил всех компаньонов, и они собрались у меня в лаборатории. Прибыли Фил, Джон, Хэйнс и еще двое, которых я не знал раньше. Они привезли с собой магнитофон и видеокамеру. Я ощущал необычайное спокойствие. Я знал — сейчас должен начаться очередной акт этого спектакля, который в любом случае окажется для меня последним.

Я проводил их в комнату, где у меня был устроен теменос. Комната была маленькой и узкой, поэтому мы набились в нее как сардины в банку, и Фил положил мне сзади на плечо объектив видеокамеры.

— Вы действительно собираетесь позволить нам участвовать в церемонии? — сказал Фил. — Не хотелось бы, чтобы чудеса прекратились.

— Вы увидите классное шоу, — сказал я. — Все будет в порядке.

— Что мы можем пожелать? — спросил Хэйнс.

Я пожал плечами.

— Все, что угодно.

— Миллион долларов золотом — звучит неплохо, а? — сказал Фил.

— Вы думаете, дух, или что там у вас, может это сделать? — спросил меня Джон.

— Магия может всё, — сказал я. — Вопрос лишь в том, захочет она этого или нет. Если да, желаемое на ваших глазах появится вот здесь, в теменос.

— Раньше ты всегда проводил церемониал после полуночи, — напомнил Фил.

— Я спешу. У меня есть одно важное дело.

Я повернулся к теменос и начал творить заклинания.

Нет нужды описывать здесь все подробности церемониала. Друзья Фила записали его от начала до конца — если у них хватило смелости просматривать пленки после того, что случилось.

По окончании церемонии в центре алтаря возникло нечто темное, незаметно, но неумолимо увеличивающееся в размерах. Мы все почувствовали присутствие чего-то потустороннего и зловещего. Холодный ветер прошелестел по темной комнате, и партнеры начали потихоньку отодвигаться.

— Что вы сделали? — спросил Хэйнс.

— То, что вы хотели.

Теперь тьма в центре теменос превратилась во вращающуюся вихревую воронку, в которой то и дело проблескивали светящиеся линии. Она испускала тревожные эманации, словно существо, которое я вызвал, было крайне недовольно происходящим.

Тьма сгустилась в сгорбленную темную фигуру со сверкающими глазами, восседающую в центре алтаря.

— Кто вызывал меня? — грозно спросило темное существо.

— Это я, — проговорил я. — Мои друзья хотели бы иметь миллион долларов золотом.

— Ты потревожил меня ради столь низменных материй?! Впрочем, ладно. Я могу это устроить. Но мои услуги должны быть оплачены.

— Оплачены? — переспросил Фил. — Чем именно?

— Мы не делаем инвестиций в заведомо проигрышные проекты, — сказало ему темное существо, — поскольку наши ресурсы не бесконечны. Но условия сделки, полагаю, не будут для вас обременительными: за миллион долларов — пять лет отработки, при этом вопросы о характере работы или переносе оплаты не рассматриваются.

Фил провел поспешную консультацию со своими партнерами. Судя по всему, предложение миллиона долларов в обмен на пять лет принудительных работ весьма воодушевило их.

— Хорошо, сэр, — сказал Фил существу. — Мы готовы заключить сделку. Ваши условия вполне приемлемы.

— Кто будет нести личную ответственность за выполнение условий сделки с вашей стороны?

— Мы с компаньонами, сэр.

— С компаньонами? — презрительно фыркнуло темное существо. — К дьяволу! Кто будет нести личную ответственность за этот долг?

— Я, сэр, — поспешно сказал Фил, опасаясь, что сделка сорвется.

— Как тебя зовут?

— Фил.

— Отлично. Полагаясь на устное джентльменское соглашение, будем считать сделку заключенной. Итак, Фил, нам пора.

— Эй, минутку, — сказал Фил. — Я не собираюсь…

Он был втянут во тьму так быстро, что у него не получилось даже как следует вскрикнуть. Только что он был здесь, и в следующее мгновение его не стало.

— Я полагаю, пяти лет для отработки будет достаточно, — сказала тьма. — Затем вы получите Фила назад. Или то, что от него останется.

Темное существо растворилось в пространстве, как сигаретный дым. Вместо него на алтаре осталась осыпающаяся куча золота. Куча вполне выглядела на миллион долларов.

Компаньоны в замешательстве уставились на нее. Наконец Хэйнс осторожно проговорил:

— Это чертова уйма денег.

— Верно, — отозвался Джон, — но как насчет Фила?

— Это была его идея.

— Но мы не можем оставить его неизвестно где с этим чудовищем! Тем более на пять лет!

— Сделка заключена, — сказал Хэйнс задумчиво. — Хотя пять лет — по-моему, это слишком. Но вообще отказаться от отработки — значит нарушить условия сделки. Что вы думаете насчет, скажем, тридцати дней, по истечении которых мы попытаемся вернуть компаньона назад?

Они переглянулись. Наконец Джон сказал:

— Никто не тянул Фила за язык. Он сам пытался извлечь выгоду из сложившейся ситуации. И кроме того, черт возьми, он уже там!

Хэйнс кивнул.

— Тридцать дней, где бы он ни находился, — не смертельно. Я уверен, он расскажет нам свою историю, когда мы вернем его назад, и мы вместе посмеемся над этим приключением за бокалом пива. — Он повернулся ко мне. — Как вы думаете?

— Я больше не практикую магию, — сказал я. — Но в виде исключения я к вашим услугам, когда придет время возвращать Фила назад. Ровно через пять лет. Я бы на вашем месте даже не заикался о том, чтобы нарушить условия сделки. Никаких тридцати дней. Это плохо кончится.

— Вам причитается доля вот этого, — сказал Хэйнс, не отрывая взгляда от золота.

— Нет, спасибо. Я ничего не хочу.

— В свете произошедшего его долю, вероятно, следует отдать Филу, — произнес Джон.

— Верно, — сказал я. — Если вы получите его назад живым.

— О, черт! — пробормотал Джон.

— Уверен, с ним все в порядке, — сказал Хэйнс. — Эй, куда это вы!

— В ресторан «Альбатрос», — сообщил я. — Мне кажется, у них лучшая еда в округе.

И я направился к двери.

Таким образом, мы с уцелевшими партнерами извлекли из случившегося немалую выгоду. Они продали духам одного из компаньонов за вполне приличную сумму. Я, возможно, получил шанс на благосклонность Мэриэнн. Кроме того, я вынес из этого происшествия бесценный жизненный опыт, так что овчинка стоила выделки.