Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Все рассказы и повести

Мы одиноки

Садились бы они на Земле или на любой из планет Солнечной системы, Маглио направил бы судно вниз отработанным движением, легко и непринужденно. Но поскольку они были далеко, в огромной неизученной галактике, где-то возле Альтаира, он сжимал рукоятку тяги до боли в пальцах, готовый мгновенно поддать мощности, если что-то пойдет не так. Что-то… но что?

На худом лице пилота блестели капельки пота. В его памяти всплывали байки космонавтов, над которыми он когда-то посмеивался, — о планетах-миражах, где посадочные дистанции предательски обманчивы, о живых планетах, о планетах смерти. И его ничуть не успокаивало, что ни одна из этих диковин так и не была открыта. Ведь их корабль первым вышел в межзвездное пространство. Но именно их корабль мог столкнуться с любой из этих опасностей, и мысль об этом не давала покоя.

Навигатор Зальцман пытался осуществить неисполнимый трюк: одним глазом считывал показания шести приборов, вторым же старался рассмотреть несущуюся навстречу красную планету. При этом он сжимал ручку вспомогательной тяги — на тот случай, если что-то произойдет с главным двигателем. Или с Маглио. Будь у него третий глаз, он еще следил бы и за бортинженером Оливером.

Оливер в ожидании вероятного нападения противника сидел за большой атомной пушкой. Сняв ее со всех предохранителей, он наставил пушку в центр планеты. Его палец напружинился на спусковом крючке. За последние дни он почти убедил себя в том, что по ту сторону планеты, за ее краем, их подкарауливает космический флот инопланетян. А может, взять да и пальнуть, просто чтоб неповадно было?

Когда они подлетели ближе, Зальцман смог различить раздвигающиеся контуры суши. На лице планеты проступили красные, розовые и фиолетовые леса. Корабль с ревом пронизывал все более плотные слои атмосферы. Разбросанные по лесам черные точки увеличивались, превращаясь в города и поселки. Зальцман наспех отметил расположение населенных пунктов — он был слишком занят приборами, чтобы четко отпечатать в памяти все подробности местности.

Капля пота закатилась в правый глаз Маглио, но он не решался ни протереть его, ни даже моргнуть. Поверхность планеты приближалась, раздвигаясь во все стороны. А вдруг она распахнется гигантским ртом, как любили подшучивать на базе Плутона? Или случится что-нибудь похлеще? Маглио сильнее сдавил рукоятку тяги в ожидании какого-нибудь подвоха.

Корабль ревел, рассекая воздух и постепенно теряя скорость…

…Но в конечном итоге снижение прошло без происшествий. Маглио взял себя в руки, высмотрел свободный участок и элегантным маневром посадил корабль. Оливер в конце концов поборол страхи и поставил орудие на предохранители. Зальцман поднял дрожащую руку и внимательно рассматривал отпечаток ручки управления на ладони.

Все было в порядке. Ни оравы нападающих инопланетян, ни чудовищ — по крайней мере, пока. Ни двадцатиметровых драконов, ни зеленоглазых упырей. Только красный лес — немного подпаленный там, где корабль прошел над верхушками деревьев, но все еще мирный.

После мгновения тишины космонавты бросились хлопать друг друга по спине, загомонили от избытка чувств, от того, что тревоги остались позади. Зальцман подхватил невысокого Маглио, широко улыбнулся ему и перебросил к Оливеру. Бортинженер крякнул, поймав Маглио, и на мгновение растерялся. Потом решил, что его достоинство унижено до конца полета, и перебросил пилота обратно Зальцману.

— Эй, обезьяны, полегче, — возмутился Маглио, вырываясь из объятий и приглаживая волосы, — или я сдам вас юфангам.

Зальцман улыбнулся и снова взлохматил пилоту волосы. Он знал о юфангах все. Семейство черно-оранжевых летающих рептилий с плавниками для подводной охоты, питающихся исключительно человеческими глазами.

Юфанги — характерный пример мифотворчества, составной части сложной истории освоения космоса. Первые люди на Марсе были разочарованы, не встретив разумной жизни, поэтому сочинили истории о вистиях и сербенах. Они пугали взрослых людей детскими страшилками о неведомых опасностях, таящихся на юпитерианских лунах. Первопроходцы Юпитера тоже не встретили разумной жизни — ни монстроидной, ни гуманоидной, поэтому пополнили галерею чудовищ глазоядными юфангами, поселив их на Сатурне.

Теперь, когда Солнечная система изучена вдоль и поперек — пусть и остается местом первозданным и пустынным, — чудовища, по общему мнению, переместились в дальний космос. Согласно поверьям, они могут скрываться где угодно, готовые в любой момент наброситься на космонавта, стоит только зазеваться.

Зальцман задавался вопросом, насколько сильно Маглио верит в эти сказки. Пилот носил на запястье маленький амулет для отпугивания чужаков. Или — в продолжение вопроса — насколько сильно Оливер верит в то, что полчища агрессивных инопланетян только и ждут, чтобы разнести их корабль в щепки?

Или — насколько сильно во все это верит он сам? Зальцман понимал, что у него нет иммунитета к страху, хотя и сознавал, что суть всех пугающих историй сводится к одному: где-то там, сразу за границей исследованного пространства, существует разумная жизнь. Встретить братьев по разуму — давняя мечта Земли. И не важно, какими они окажутся. Лишь бы только знать, что в бесконечности космоса мы не одиноки.

Они приземлились ранним утром и к полудню были готовы отправиться на разведку. Зальцман и Оливер отбирали последние пробы воздуха, а Маглио листал книгу комиксов, которую тайно пронес на борт.

— Все в порядке, — сообщил Зальцман, втискиваясь в рубку управления. — Воздух пригоден для дыхания. По составу очень близок к земному. Из местных никто не объявлялся?

Маглио покачал головой. На фронтальной панели обзора — никаких признаков любопытных туземцев.

— Ну тогда навестим их сами. Полная защита, бластеры, дыхательные аппараты и радиопередатчики.

— С кем это ты собрался говорить по радио? — поинтересовался Маглио и тут же воскликнул: — Ну уж нет!

— Да, — улыбнулся Зальцман, распаковывая бластер. — Будешь нас подстраховывать.

— Нет, — обиделся Маглио. — Я хочу в разведку. Я ведь тоже герой, ясно?

— Нет, — отрезал Зальцман, заканчивая спор. — Я возьму тебя завтра утром, если все пройдет хорошо. Но сегодня главное — безопасность.

Зальцман и Оливер выбрались через люк и спустились по изогнутой лестнице на боку корабля. Оливер сошел первым. Он осторожно коснулся ногой земли, словно опасался, что она вот-вот разверзнется, даже несмотря на то что корабль стоял на ней вполне устойчиво.

Спустившись на землю, космонавты помахали Маглио и направились к лесу. Они дышали чужим воздухом, их лица были открыты, а тело защищали почти невесомые, но непроницаемые для излучения скафандры.

— Я поведу, — сказал Зальцман Оливеру, когда они подошли к лесу. Бортинженер то и дело нервно касался оружия. Вспомнив, как местность выглядела сверху, Зальцман прикинул направление, ведущее к ближайшему городу.

Шагая по лесу, космонавты были готовы к любому повороту событий. Оливер держал руку на бластере, готовый отстреливаться от толпы дикарей, которая вот-вот выскочит из-за деревьев. Живое воображение Зальцмана рисовало иные картины: опасности, падающие с неба, вздымающиеся из-под земли, материализующиеся прямо из воздуха и возникающие десятком других способов — как одновременно, так и по очереди.

Ветер шелестел в красных кронах деревьев. Но больше ничего не происходило.

Город оказался небольшим поселением, больше похожим на деревню, к тому же очень тихую. Широкие мощеные улицы пустынны. Ни животное не выскочит из-за угла, ни птица не пролетит над головой. С оружием наготове космонавты обследовали один из домов. Постройка из белого камня и розового дерева свидетельствовала о мастерстве строителей. Внутри дома обнаружились столы, стулья, диваны, шкафы…

— Они наверняка люди! — воскликнул Оливер, впечатленный формой мебели. Он хотел было присесть на стул, но подскочил как ужаленный. — А вдруг это ловушка, — пробормотал он, подозрительно глядя на стул.

— Логичнее было бы заминировать дверь, — заметил Зальцман, опускаясь на стул. Стул не взорвался, и Оливер облегченно вздохнул. — А размер-то у мебели подходящий.

Внезапно и безотчетно он почувствовал себя ребенком из сказки про трех медведей: уселся на стул медвежонка — а стул как раз впору. Он расхохотался, не став ничего объяснять Оливеру. Бортинженер — человек без воображения, еще решит, что навигатор сошел с ума.

Через арочный проем они переместились в другую комнату. Там висели картины, изображающие людей!

— Ну вот! — вскричал Оливер. — Они точно люди! — И от души хлопнул Зальцмана по спине, отчего тот чуть не клюнул носом в стену.

— Ну и какого беса они не дома? — спросил Зальцман, переходя от картины к картине. На них были изображены мужчины и женщины, светло-, темно— и рыжеволосые. С виду похожие на людей, хоть и чересчур бледные, даже бесплотные. Впрочем, это могла быть манера художника.

Космонавты заглянули в другие комнаты, мало обращая внимания на обстановку. Одежда, вазы, принадлежности для письма — все это интересно, но позже. Сейчас главное — найти людей.

В задней части дома обнаружилась кухня. Еда была еще теплая. В плите тлели дрова.

— Они явно уходили в спешке, — констатировал Зальцман.

Земляне бегло осмотрели еще пять домов, но везде было одно и то же. В некоторых домах — больше беспорядка. Разбросанная одежда, обувь посреди комнат. В двух домах — опрокинутая на пол еда.

— Они не просто спешили, — сказал Оливер уже на улице. — Они убегали в панике.

— Похоже на то, — согласился Зальцман. Он откинул капюшон и почесал лысеющую макушку, не зная, что делать дальше. Напутственные инструкции носили самый общий характер. Обследовать в секторе назначения звезды класса G-76, искать планеты земного типа. При обнаружении обитаемых — по возможности установить контакт, если туземцы не проявят враждебности.

Зальцман не знал, являлось ли поведение, с которым они столкнулись, проявлением враждебности. Он медленно шел по улице, гадая, куда подевались все жители. Оливер вышагивал позади.

— Мне кажется, они спрятались от нас, — сказал Оливер, словно отвечая на мысли навигатора.

— Может, и так. Эти люди не дикари, но и не факт, что высокоразвиты. Кто знает, что они подумали, увидев в небе огненный шар? Возможно, что к ним пожаловал дьявол.

— Дьявол — это чисто земное, — возразил Оливер. — Откуда мы знаем, какие у них суеверия?

— Не знаем. Однако строение тела у них такое же, как у нас, а значит, и нервная система должна быть похожа. Аналогичные изобретения предполагают идентичный склад ума. Я знаю, что утверждение спорное, но я приму его в качестве рабочей гипотезы, пока не придумаю что-нибудь получше.

— Интересно, почему они не оставили арьергард? — задумчиво спросил Оливер. — И не устроили что-то вроде засады? Просто ушли, бросив дома… Ну и что будем делать?

— Пойдем по следу, — решил Зальцман, поразмыслив. — Покажемся им, пусть посмотрят на нас. Объяснимся мирными жестами. Попытаемся завязать разговор.

Оливер кивнул, и они направились к выходу из деревни.

Утоптанная трава и поломанные кусты подлеска указывали направление исхода селян. Следовать за беглецами не составляло труда: по лесу как будто бульдозер проехал. В пути Зальцман вызвал Маглио и коротко описал обстановку.

— Если поймаете миниатюрную блондинку, — протрещал в наушниках голос Маглио, — забросьте на плечо и доставьте ко мне. Но если это племя шестиметровых сербенов, имейте в виду, я вас предупреждал!

— Ладно, — усмехнулся Зальцман и отключился.

Пока они шли по лесу, что-то зудело в голове у Зальцмана, не давая покоя. Он озирался на высокие безмолвные деревья, едва заметно покачивающие красными ветвями. Вроде бы ничего подозрительного. Но беспокойство не проходило и не поддавалось анализу.

Он посмотрел на Оливера. Массивный бортинженер тяжело шагал рядом, раскидывая ботинками землю. Зальцман никак не мог разобраться, что его беспокоит, — и вдруг его озарило.

— Не замечаешь ничего странного? — спросил он Оливера.

— Что именно? — Оливер машинально положил руку на бластер.

— Ни птиц. Ни зверей. Вообще никого.

— Возможно, эти формы жизни здесь не развились, — сказал Оливер после раздумий.

— Должны были. Не может быть, чтобы эволюция породила только растительность и людей. Природа не настолько избирательна.

— Значит, они попрятались. Такие же робкие, как туземцы.

Зальцман кивнул, хотя уверенности у него не было. Уж слишком тихо в лесу. Словно затишье перед грозой. Снова разыгралось воображение, сплетая гротескные, но вполне правдоподобные объяснения происходящего. Возможно, лес — это огромное существо, а люди и животные — его симбионты.

«Чепуха, — сказал он себе. — Зачем тогда строить дома?»

Потея в пластиковых скафандрах, космонавты шли по следу жителей деревни. Через час лес кончился, и они попали в небольшую долину. Вскоре долина сузилась и превратилась в тропу, которая, постоянно петляя, повела их вверх между невысоких гор. Космонавты запыхались, но упорно двигались вперед, пока после очередного поворота не уперлись в преграду. Баррикада, сложенная из ветвей и камней, уходила вверх метров на семь. По бокам ее подпирали огромные гладкие валуны.

— Может, подорвем? — предложил Оливер.

— Не знаю. — Зальцман похлопал ближайший валун и посмотрел на солнце. Оно висело над самым горизонтом, по красной земле протянулись длинные тени. — Уже поздно. — Он включил радиопередатчик. — Маглио?

— Слушаю.

— Выводи скутер и забирай нас. Блондинок сегодня не предвидится. — Он отключил связь и повернулся к Оливеру. — Завтра наведаемся в другую деревню. Не думаю, что найти кого-нибудь из местных — такая уж трудная задача.

Через пять дней оптимизма у Зальцмана значительно поубавилось. На исследовательском ракетоплане они облетели все города и деревни в радиусе восьмидесяти километров — общим числом двенадцать. И везде ситуация повторялась. Пустынные улицы, пустые дома — и огонь в очагах. Туземцы засекали землян за несколько минут до их прилета. С высоты космонавты успевали заметить намеки на человеческие фигуры, ныряющие под защиту красного леса. Но когда они приземлялись, от туземцев не оставалось и следа.

На четвертый день они вновь посетили первую деревню и нашли очевидные признаки того, что жители в нее возвращались. Но туземцам снова удалось засечь приближение землян и сбежать за полчаса до их прилета.

Остаток четвертого дня космонавты потратили на поиски в деревне хоть каких-то признаков электрического оборудования. Казалось, туземцы используют систему, которая с точностью до минуты информирует их обо всех передвижениях землян. Но единственное механическое приспособление, которое космонавты нашли в деревне, было колесо. Сигналы с помощью дыма и барабанов не остались бы незамеченными. Маглио выдвинул гипотезу о почтовых голубях, да вот только ни одной птицы космонавты до сих пор так и не видели.

На рассвете пятого дня они погрузились в скутер и отправились в дальний конец континента. По расчетам Оливера, они покрыли шесть тысяч километров за пять с половиной часов. Заприметив деревню, с ревом устремились вниз и затормозили перед самой землей так резко, что их едва не размазало по полу. На все про все — с момента, как они появились в небе в виде точки, и до самого приземления — ушло не больше трех минут.

Но туземцы вновь опередили их на четверть часа.

На этот раз земляне не стали задерживаться в деревне и выяснять, как это случилось. В соответствии с разработанным ночью планом Зальцман и Оливер направились по следу убежавших туземцев. Маглио снова поднял скутер и выписывал в небе круги, высматривая толпу.

— Они в двух километрах от вас, — протрещал в наушниках его резкий голос. — Примите немного вправо… то что надо!

Зальцман, кряхтя, взбирался по склону горы. На уступе он задержался и подал Оливеру руку.

«Недели невесомости ослабили мускулатуру», — подумал он.

В небе кружил маленький скутер Маглио. Вокруг простирался красный лес, над кронами деревьев кое-где торчали неровные вершины гор.

— Движутся в прежнем направлении, — сообщил Маглио. — Их около двухсот. Идут в другую часть леса.

Земляне продолжали преследование. Зальцману казалось, что двое взрослых мужчин должны передвигаться быстрее, чем жители целой деревни, среди которых — и женщины, и старики. И все же космонавты не могли не только догнать туземцев, но и даже сократить дистанцию.

— Алло, шеф, — радировал Маглио. — Кажется, я придумал, как вам срезать угол. Возьмите правее на следующей прогалине…

Прошел еще час. Они с трудом продвигались по извилистому пути. Судно Маглио висело в небе, но так, чтобы не выдать их местоположение. Солнце нагревало пластиковые скафандры, пока они карабкались по скалам и продирались сквозь заросли.

— Ну и что это такое, — проворчал Оливер. Он исчерпал запас бранных слов на туземцев, обзывая их кем угодно, только не человеческими существами. — Я бы мог остаться в Монтане и заниматься тем же самым. Господи, мы запулили консервную банку за шестнадцать световых лет только ради того, чтобы найти кого-то родом не с Земли и просто поговорить. Пришли подружиться, а они шарахаются от нас, как пугливое стадо…

— Алло, шеф, — протрещал Маглио. — Они, должно быть, засекли ваше местоположение! Они повернули и снова удаляются от вас!

— Засекли? — гаркнул Зальцман в головной телефон. — Снова? Каким образом?

— Я не знаю, — сказал голос Маглио в наушниках. — Но могу поклясться, группу не покинул ни один человек.

— Ты уверен, что внизу нет кого-то еще, кого ты не видишь? — спросил Зальцман, усаживаясь на землю.

— Уверен на сто процентов. Лес здесь редкий. Я бы заметил и кошку. И насколько я… Шеф, вы сидите?

— Да, а что?

— Они все уселись несколько секунд назад!

Зальцман вскочил на ноги, дернул за плечо Оливера и побежал.

— Они встали, — сообщил Маглио. — Бегут… остановились… снова сели.

Зальцман тоже уже сидел.

— Связь налицо, — прошептал он Оливеру. — Либо у них датчики в каждом дереве, либо они телепаты!

Маглио подобрал товарищей и направил скутер домой. Оливер сидел притихший, как побитая собака. Зальцман непрерывно матерился, постукивая кулаком по ноге. Это удерживало его от того, чтобы не сорвать зло на Оливере и Маглио. Забраться в такую даль — и найти стадо кроликов-телепатов, маскирующихся под людей!

К тому времени, как они вернулись на корабль, Зальцман успокоился. Он был полон решимости сохранять самообладание, что бы ни случилось. Да пусть хоть деревья начнут разбегаться — больше его ничто не удивит.

После ужина космонавты спустились на землю и растянулись на фиолетовой траве возле корабля. Они не стали надевать скафандры ввиду отсутствия каких бы то ни было угроз, но на всякий случай прихватили бластеры.

— Я заметил там кое-что еще, — сообщил Маглио. — Они были похожи на зверей и тоже удирали как сумасшедшие, стоило вам приблизиться на километр-два. И еще пару птиц. Но в радиусе километра от вас не было ни одного живого существа.

— Наверное, тут все телепаты, — предположил Зальцман. — Это многое объясняет. Но, если они могут читать наши мысли, то почему убегают? Они должны знать, что мы пришли с добрыми намерениями. — Он замолчал, потом грозно взглянул на Маглио. — А может, это ты слишком много думаешь об их женщинах?

— Кто, я? — возмутился Маглио. — Да ни в коем случае. Я думаю о своей подруге. Я ей верен. Понятно?

— Если они читают наши мысли, — продолжил Зальцман, скорее рассуждая вслух, нежели обращаясь к другим, — то должны знать, что мы пытаемся с ними подружиться. Мы не собираемся колонизировать планету. Мы не будем их обкрадывать. Мы не можем взять на борт даже пару килограммов лишнего веса. Мы здесь для того, чтобы, черт возьми, навести мост между звездами. Просто поговорить. Что с ними не так?

— Может, просто хотят, чтобы их оставили в покое? — предположил Оливер.

— Тогда зачем убегать? Просто не обращали бы на нас внимания. Нет, мне кажется, они чего-то боятся.

— Монстров, — подсказал Маглио.

— Да, но это если бы они не могли читать наши мысли. Мы не ангелы, но наши намерения чисты. — Зальцман снова задумался, опустив голову.

— Завтра, — сказал он наконец, — займемся поимкой туземца. Раньше мы не знали про телепатию. Но теперь мой план сработает. — И он вкратце объяснил, что они будут делать. В заключение коротко добавил: — А теперь — спать.

Лежа в койке, Зальцман пытался соединить части головоломки. Бесполезно. Но он точно знал: завтра все выяснится. Главное — поговорить с туземцами.

Разумная жизнь! Вот что было важнее всего. Идея контакта завладела им с самого детства. Иначе бы он не отправился в космос, чтобы провести изрядную часть жизни в железном сфероиде.

Сон все не шел. Зальцман ворочался час или больше, пытаясь найти удобное положение. Наконец, думая о сербенах, вистиях, юфангах Маглио и полчищах инопланетян Оливера, он задремал.

И оказался в лесу. Вот только лес был другой. Нежные красные, розовые, фиолетовые оттенки исчезли, все стало кроваво-красным. Кровь капала с листьев, корни и ветви сочились кровью. За ним гналось ужасное уродливое создание. Оно ревело и стонало, с треском проламываясь сквозь кустарник, то поднимаясь на две ноги, то по-собачьи опускаясь на четыре. Дистанция между ними неуклонно сокращалась, пока…

Зальцман проснулся и выругался.

— В чем дело? — спросил Оливер с соседней койки.

— Кошмар приснился. Наверное, от переизбытка впечатлений.

Сон взволновал Зальцмана. Он не видел сны целый год, а кошмары и подавно, с самого детства. Возможно, всему виной истории Маглио о монстрах.

Наконец он снова заснул.

Утро было жарким, как и накануне. Космонавты быстро забрались в скутер.

— Думайте о чем-нибудь приятном, — насмешливо сказал Маглио, когда они поднялись в воздух. — Например, о кружке пива в компании дочери вождя. Если, конечно, у туземцев есть вождь с дочерью и пиво.

— Неудивительно, что они бегут, едва уловив твои мысли, — заметил Оливер. Маглио улыбнулся и подмигнул.

Зальцман рассматривал проплывающий внизу красный лес. Они мчались в район, выбранный накануне. Он пытался представить, что скажет, когда они поймают туземца. По какому праву они заставляют людей покидать дома и метаться, как зайцев, по лесу? По какому праву преследуют их и вынуждают говорить?

По какому праву? Да по такому! Они пролетели шестнадцать световых лет, чтобы установить контакт с братьями по разуму. Земля с нетерпением ждет результатов миссии. Они посвятили себя работе, которая стала для них смыслом жизни.

По какому праву? По праву интеллекта устанавливать контакт с другими интеллектами, чтобы обмениваться информацией, к обоюдной пользе.

Но эти дураки разбегаются, как испуганные овцы. Неужели среди них ни одного смелого мужика?

— А вот и мы, — сказал Маглио, когда они промчались над деревней. — А вон и они.

— Начинаем облаву, — распорядился Зальцман.

Скутер спустился к деревьям, потом спикировал прямо на туземцев. Те разбегались в безотчетном ужасе. Зальцман увидел, как мужчины, не в силах справиться с паникой, обгоняют женщин и детей.

— Сбрось Оливера перед ними, — приказал он.

Скутер пролетел над толпой, и через сто метров Оливер спрыгнул вниз с парашютом. Туземцы как по команде развернулись и помчались в обратном направлении.

— Теперь меня с фланга. — И Зальцман тоже спрыгнул вниз. Управляя потоком воздуха, он приземлился на открытом месте, отцепил парашют и побежал вперед.

— Приземляюсь с другого фланга, — сказал Маглио в наушниках. — Мы заблокировали их с трех сторон. С четвертой — отвесная стена.

Всё как запланировали вчера вечером. Скутер нырнул к земле и лихо развернулся, согнав туземцев вместе, как стадо баранов. Зальцман бежал к толпе, продираясь через подлесок. Он уже слышал, как они тяжело дышат и стонут в нескольких сотнях метров перед ним.

На бегу он на всякий случай расстегнул кобуру.

И вдруг резко остановился.

— Оливер, Маглио, быстро сюда! Ко мне идет один из них!

Туземец приближался нетвердой походкой, поскальзываясь, падая и снова поднимаясь. Он не был похож ни на один из портретов, которые они видели в покинутых домах. Только не в том состоянии, в котором он находился в данный момент. Его лицо было искажено мукой, по телу пробегали судороги, грозившие переломать кости. Мертвенно-бледную кожу покрывали пятна, похожие на злокачественные опухоли. Туземец больше напоминал труп, нежели живое существо.

Оливер и Маглио подбежали и встали в нескольких шагах позади Зальцмана.

Туземец остановился в трех метрах, и Зальцман почувствовал в голове странный зуд. Потом зуд исчез и вместо него появилась мысль: «Уходите».

— Почему? — вслух спросил Зальцман.

— Вы убиваете наш разум. Берите что хотите и уходите.

— Мы пришли как друзья, — произнес Зальцман успокаивающим тоном. — Мы не хотим причинять вам вред и не хотели нарушать ваши табу. Если вы больны, на корабле есть лекарства… мы можем вас вылечить…

Туземец рухнул на колени:

— Вы лишаете нас рассудка.

— О боже, — охнул Оливер. — Мы что, притащили с собой заразу?

— Нет, — послал мысль туземец. — Все дело в ваших мыслях. Они очень яркие и кровожадные. Слишком страшные, чтобы их вынести… Ваш разум болен… и эта болезнь поражает нас, когда мы вступаем в контакт…

— Наши мысли? — переспросил Зальцман. Он оглянулся на Оливера и Маглио. Неужели у кого-то из них нездоровая психика? А может, у него самого? Он тут же отбросил эту мысль: перед полетом они прошли тщательное обследование на вменяемость и психическую устойчивость. Нездоровые люди не проникли бы в экипаж.

Туземец терял силы на глазах, но уловил мысль.

— Нет, — подумал он. — Все ваши мысли. И те, что позади, тоже.

Позади? Что это значит? Зальцман задумался, не сводя глаз с задыхающегося туземца.

— Вы чудовища, — пришла слабеющая мысль туземца. — То, что в ваших головах, отвратительно. Твари, поедающие глаза… это ужасно… и другие…

— Космические байки! — ахнул Оливер. — Ты неправильно нас понял, друг. Это не более чем…

— Нет! — рассердился туземец. — Не эти, другие. Те, что позади! Ужасы в ночи. То, о чем вы сами не думаете, потому что иначе они бы свели вас с ума и убили. Истекающий кровью лес!

Зальцман уже догадался, о чем говорит туземец, но не хотел в это верить. Да только выбора не осталось.

— Он имеет в виду наше подсознание, — медленно проговорил он.

— Да, — пришла мысль туземца. — Это правильно. Вещи, о которых вы не позволяете себе думать, потому что они отвратительны. А вот мы… мы не можем не думать о них, когда вы близко.

Он хотел сказать что-то еще, но тут он перестал себя контролировать. Мгновение ничего не происходило. А потом на землян обрушился мощный поток из обрывков безумных мыслей. Тут были все монстры Маглио, вылезающие с визгом и клекотом из безумного сознания. Покрытые черно-оранжевой чешуей юфанги. Орды захватчиков Оливера, прокладывающие путь через кровоточащий лес из сна Зальцмана и ведомые безликой тварью, захлебывающейся от ненависти ко всему живому. А следом из глубин сознания выползали огромные осклизлые существа, воплотившие в себе все опасения и страхи мальчишек, растущих на кишащей суевериями Земле. Чудовища, которые прячутся в безлюдных ночных переулках, жуткие создания, которые ухмыляются из-за дверок шкафа, когда родители спят. А за ними, из самой глубины детской памяти, подслеповато косясь…

Земляне бежали, всхлипывая и спотыкаясь. И до самого скутера их преследовало безумие. Маглио сорвал маленький корабль с места и бросил вверх, не дожидаясь, пока Оливер полностью заберется в люк. Зальцману пришлось затаскивать его внутрь, когда скутер уже с ревом набирал высоту.

Долгое время казалось, что Оливер и не думает выходить из прострации. Он не разговаривал и не двигался, уставясь в одну точку невидящим взглядом. Зальцман не очень-то разбирался в психиатрии, поэтому испробовал народное средство: плеснул инженеру в лицо воды из чашки и хлопнул ладонью по спине. Грубая шоковая терапия сработала.

— Ну, ты как? — спросил Зальцман.

— Они не могли подпустить нас к себе, — проговорил Оливер тусклым голосом. — Не могли вынести ужасные мысли из закоулков нашей памяти. — Он поднялся на ноги, опираясь на руку Зальцмана. — Даже звери не могли вытерпеть наше присутствие.

— Постарайся забыть об этом, — посоветовал Зальцман. — Мы не виноваты.

— Только представьте, — продолжал Оливер тем же тусклым голосом. — Мимолетного отражения нашего подсознания было достаточно, чтобы сделать нас невменяемыми. А они воспринимали его в полном объеме.

— Забудь об этом.

— Я противен самому себе!

— Да заткнись ты! — крикнул Маглио.

Бортинженер еще некоторое время смотрел в пустоту, потом попробовал улыбнуться. Маглио насвистывал что-то немелодичное, пока они готовились к старту.

— Шеф, поищем другую звезду класса G и другую планету?

— А надо ли? — вздохнул Зальцман.