Вероника. Дом там где сердце

Глава 49

Глава 49.

Заложницы искусства и тонкие игры судьбы

Утро началось с шипения кипящего чайника, тихих шагов в коридоре старинной гостиницы и тяжёлого запаха жасмина из чайной комнаты. Вероника стояла перед зеркалом, поправляя брошь на воротнике строгого тёмно-зелёного платья. Сегодня — сделка. И она чувствовала себя не гостьей на светском рауте, а участницей шахматной партии, в которой никто не знал всех фигур.

— Ты выглядишь… — начал Эван, входя в комнату.

— Как шпионка на приёме? — усмехнулась она.

— Как герцогиня, которая собирается устроить переворот.

— Почти одно и то же, — бросил Макс, проходя мимо, уже облачённый в элегантный костюм с чёрным галстуком, в котором он напоминал древнего графа или, хуже, кинематографического злодея. Только улыбка всё портила — слишком уж она была искренней.

— Готовы? — спросила она, собирая в клатч небольшой артефакт-сканер и пару перчаток.

— Мы родились готовыми, — фыркнул демон, — просто потом стали ленивыми.

— Не ты ли вчера заявил, что ты «суть хаоса и порядок в одном флаконе»?

— А я не говорил, что это удобно.

Эван подошёл ближе и тихо добавил:

— Не отходи от нас ни на шаг. Элизабет — не только умна, она сильна. Очень. Я чувствую это рядом с ней, как гул в костях.

— А ты всё такой же — защищаешь, не давая выбора, — пробормотала Вероника, но всё же кивнула. — Ладно. На три шага — не больше.

Особняк Элизабет находился на отдалённой улице, спрятанный за старинными кипарисами. Камень здания был серым, с оттенками слоновой кости. Каждое окно — как глаз, смотрящий внутрь гостей.

Именно там их встретила хозяйка — сдержанно-красивая, в длинном платье из серебристого шёлка, с почти невидимым узором звёзд. Она склонила голову в приветствии.

— Добро пожаловать, мои гости. Я… так давно не принимала друзей.

— А мы здесь по делу, — напомнил Эван, чуть склоняя голову.

— Разумеется. Но сначала — чай. В этом доме не торгуют без чая. Это… традиция.

Вероника кивнула. Внутри неё уже вовсю разыгрывался спектакль тревоги, иронии и острого интереса.

За столом под сенью витражей и шёлковых портьер был накрыт чай с лимоном, лепёшками с корицей и какими-то лиловыми фруктами, название которых она не знала — и не спрашивала.

— Картина, — начала она, — васнецовская. Время передвижников. Она принадлежала купцу Корнилову, но…

— Он — моя марионетка, — перебила Элизабет. — Не будем юлить. Да, картина у меня. Но я не хочу, чтобы она пылилась в музее.

— Это официальный заказ, — сказал Эван. — Легальный. И одобренный Гильдией. Ты не можешь его саботировать.

— Могу, — спокойно сказала она. — Но не стану. Я просто… предложу вам сделку.

— Какую? — насторожилась Вероника.

— Мне нужна небольшая услуга. Одна маленькая реликвия. Ничего незаконного, разумеется. Просто… у одного коллекционера в начале XX века есть нечто, что по ошибке попало в его руки. Я хочу это вернуть.

Макс прищурился.

— Назови имя.

— Рене д’Альбьер. Париж. 1905 год.

Вероника медленно поставила чашку.

— То есть ты предлагаешь обмен: мы достаём тебе артефакт, а ты отдаёшь нам картину?

— Совершенно верно. И у тебя, Вероника, будет возможность испытать себя. Это не просто задача — это экзамен. В этом мире многие станут смотреть на тебя. Не как на племянницу, не как на наследницу, а как на Игрока. И мне любопытно… увидишь ли ты себя такой.

Уже на выходе Эван сказал тихо:

— Это ловушка. Или проверка. Или и то, и другое.

Макс вздохнул:

— Но мы не можем отказаться. Не без потери репутации.

— Значит, мы пойдём в Париж, — улыбнулась Вероника, хотя внутри всё у неё сжималось. — Впервые за долгое время — по-настоящему. По-крупному. И… вместе.

— Вместе, — повторил Эван.

— До конца, — кивнул Макс.

И где-то в глубине дома, у старого портрета на стене, Элизабет провела пальцами по стеклу, улыбаясь:

— Всё как ты просил, старик. Я держу их вместе. Пока что.