Верховный маг Ордена

Глава 6

С Весёловым-старшим оказалось куда проще, чем с Квашней. Как и следовало ожидать. Он мирно улыбался, умудрился отпустить какую-то невинную шуточку медсестре, которая записала показания Квашни, забрала его анкету и поменяла пеленку на кушетке — молчаливая серьезная девушка улыбнулась, и сразу стала даже симпатичной, я аж удивился. Со мной тоже взял спокойный и ровный тон, с «вы» на «ты» не сбивался. Я, кстати, тоже. Все-таки первый мой знакомец в этом мире, который календарно старше моих совокупных лет — девяносто четыре года, девяносто пятый вот-вот закончится! Мне-то «общими усилиями» то ли восемьдесят один, то ли восемьдесят два, слегка сбился со счета.

И, между прочим, вообще впервые встречаю человека, который настолько подходит под архетип «мудрый старик» — что в этом мире, что в том. Раньше я такой типаж разве что в кино видел. Прямо интересно, сколько тут наигрыша, сколько настоящего. Аркадий-то, такое ощущение, играет вообще чуть ли не постоянно. Иногда переигрывая.

Когда я начал воздействие на голову — такое же, как на Квашню — Весёлов-старший вдруг сказал.

— От сына я знаю, что существует так называемое магическое зрение, которое позволяет видеть магию, как свечение. У вас сейчас руки светятся?

— Ну да, — сказал я. — Руки у меня светятся постоянно, как и все тело, но сейчас я перенаправляю энергию в пальцы, и они начинают светиться немного ярче.

— Вот что называется «золотые руки»! — с улыбкой сказал он.

— Скорее, зелено-голубые, — поправил я. — По крайней мере, для меня оттенок такой. Но это не оптика, так что тут все индивидуально. Марина действительно видит магию золотистой. А вот Аркадия я не спрашивал.

— Он мне как-то говорил, что для него она белая, — задумался Андрей Васильевич. — Впрочем, я точно не помню. Но я имел в виду, скорее, в другом смысле. Эта лечебная магия — золотое дно… Даже не решусь предположить, сколько это будет стоить в итоге, учитывая, насколько мало у нас магов!

— Не знаю, — хмуро сказал я, — но рано или поздно мы добьемся того, что, по крайней мере, в Ордене, услуги по омоложению и регенерации можно будет получить в государственной поликлинике бесплатно.

— Похвальная позиция, — мягко произнес Весёлов-старший, интонациями сразу напомнив мне бессердечного мага в ту пору, когда он реально был бессердечным. — Но вы уверены, что другие маги согласятся, скажем так, на лишение сверхприбылей?

— Это нужно прежде всего другим магам, — пожал я плечами. — Причин несколько. Во-первых, власть и сила без ответственности — путь к деградации. А какая еще работа может быть полезнее другим людям? Во-вторых, кризис рождаемости, о котором сейчас только ленивое СМИ не пишет… Чтобы жить в полноценном здоровом обществе, это общество должно быть многолюдным. В интересах магов поддерживать его в таком виде. В том числе и путем оздоровления пожилых сограждан.

— А если кто-то, скажем так, не увидит своей долговременной пользы? — с улыбкой в голосе поинтересовался Весёлов.

— Значит, увидит быстродоходчивые минусы от занятой асоциальной позиции, — хмыкнул я. — Так или иначе.

И тут же, сообразив, как это может прозвучать, добавил:

— Если что, я против государственных репрессий, тем более, направленных на таких же, как я! Просто… Ну, понятно же, что обществу прежним уже не быть. Нужно предусмотреть механизмы принуждения, хотя бы в виде лишения выгоды.

— Ну а вдруг магов окажется просто слишком мало? — с любопытством спросил Андрей Васильевич. — Только представьте. Предусмотрели вы эти механизмы, все вроде наладили… А лечить все равно некому!

Я вздохнул.

— Ну… Если исходить из численности детей-волшебников, то людей, способных к магии в принципе, должно быть как минимум на порядок больше. А то и на два порядка… Мы же не знаем, какой именно процент инициирует Проклятье! Конечно, пока удастся поставить инициацию и обучение на поток, пройдет время… И будет больше всего жаль тех людей, которых не удастся спасти, пока это происходит. Но будем стараться. И уж тем более каждый маг, я уверен, будет стараться, чтобы не допустить старости и смерти своих родных и родных своих друзей!

Андрей Васильевич усмехнулся.

— Да за себя-то я не волнуюсь… Хотя вы правы, тех, кто не успел дожить буквально чуть-чуть, особенно жаль… — он помолчал. — Мой младший сын умер два года назад, очень внезапно. Пошел на рыбалку и не вернулся. Его нашел парень, который обычно рыбачил с ним по соседству… Внезапный инфаркт. До этого проблем с сердцем не было, медосмотры ничего не показывали. Ему было всего пятьдесят четыре. Я все думаю — увидел бы полноценный маг проблему?

— Не знаю, — хмуро сказал я. — Пока лично я могу видеть насквозь только у магов, у них кровеносные сосуды светятся. Но даже их диагностировать не умею. Это дело будущего. Но хотя бы кого сможем — точно спасем.

— Творец, вы что, подумали, что я вас упрекаю? — удивленно воскликнул Весёлов-старший. — Ни в коем случае! Вы огромный молодец, Кирилл. А лично у меня особенно есть, за что вас благодарить. Я думал уже, что переживу всех своих детей. Это, знаете ли, не дай Господь никому!

Я машинально кивнул. Пусть в том мире меня нельзя было назвать образцовым родителем — это мягко говоря! — но даже и тогда… Впрочем, язык мой ввернул поперек меня:

— Знаете, что сказал бы Аркадий вам на это?

— Чтобы я не искушал судьбу подобными репликами, потому что при его работе и образе жизни у меня еще есть все шансы его пережить, — с улыбкой сказал Андрей Васильевич. — Да-да-да. Смотрю, вы неплохо успели его изучить.

— Да не то что бы, — тут, неожиданно для себя, я высказал то, что не столько меня беспокоило, сколько всегда зудело на краю сознания, когда я общался со своим условно старшим коллегой последнее время. — Я его в стольких ипостасях успел повидать, что мне сложно судить, какой он на самом деле.

— Он очень сильно сдерживал себя, да, когда был в полумертвом состоянии, — кивнул Весёлов-старший, и мне пришлось придержать его голову. — А, извините, забылся… Так вот, главное за что я вам благодарен — даже не за то, что вы его вылечили. То есть за это тоже, но… Он мне знаете, что сказал? Что вы ему рассудок спасли. Я так понимаю, вернули возможность быть собой.

— То есть он такой примерно и есть, как сейчас себя ведет? — спросил я недоверчиво, не зная, как помягче сформулировать «помесь юридически ориентированного маньяка и школьного клоуна».

— Ну, сейчас он несколько… Как говорят, «жестит» — я правильно употребляю это слово? Думаю, на эмоциях от исцеления. Ведь и двух недель не прошло! Но уже успокаивается. А так да, в детстве он более-менее такой и был. Добрый, принципиальный мальчик, который больше всего ценил друзей и родных… Очень ненавидел притворство, любую неправду. Даже конфеты из буфета никогда не таскал, только ходил за мамой хвостиком и находил десять тысяч аргументов, чтобы она ему сама их выдала!

Я не стал подавлять смешок, представив эту картину. Действительно, очень похоже на теневого мага.

— … Так что он во многом себя сломал. Надеюсь, вам, Кирилл, не придется делать ничего подобного в той же степени. В какой-то придется, это несомненно — уж на такой путь вы стали. Но позволять себе использовать свои сильные стороны, компенсируя слабые лишь по мере необходимости и не прибегая к ним для выживания — это прямо-таки бесценно.

— Интересное соображение, — пробормотал я.

Как-то мне не приходило в голову, что Аркадий, с которым я познакомился — это набор прокачанных «слабых сторон» от того, кого я сейчас вижу. Но… Если так, то многое в его поведении становится на свои места.

— А я думал, он во многом на фамилию наигрывает, — заметил я. — Эта подчеркнутая жизнерадостность, Смеющийся Жнец, опять же…

— Весёлов должен быть веселым? — весело же спросил Андрей Васильевич. — В какой-то мере да, и сам грешен. Еще в учебке начал, потом остановиться не мог… Но на самом деле это не характер по фамилии, а фамилия по характеру. Ее моему отцу за то и дали. Ну или так он мне рассказывал.

— Дали вашему отцу? — удивился я.

— Да-да. Он сам был из монастырских сирот, тогда, сто с лишним лет назад, государственные приюты только появлялись… Фамилии там давали просто. Он сначала был Василием Васильевым, если я верно помню. Потом пошел служить, заработал право учиться в офицерской школе. А там уже попросил писаря себя как-то поинтереснее записать. Причем сам придумать не мог, друзья по казарме посоветовали. Вот папа действительно весельчак был! Балагур, шутник, всегда в приподнятом настроении, с какими бы трудностями ни сталкивался! Я на него похож куда меньше, чем мне бы хотелось. Хотя, как видите, работаю над собой. И Майя, любимая моя, тоже была оптимисткой… Неудивительно, что сыновья от нас это позаимствовали.

«Ничего, — подумал я, — учитывая глубины оптимизма бывшей докторши Романовой, если эти двое решат размножиться, следующее поколение переломит фамильную тенденцию».

Возможно, Весёлов-старший подумал о том же, поскольку добавил:

— Впрочем, все меняется, и семейный характер тоже! Даже удивительно, как этого задела моего папы так надолго хватило. Больше, чем всякий из нас может пожелать… Когда сами обзаведетесь детьми, поймете, о чем я говорю.

«Да я и так, к сожалению, понимаю», — со вздохом подумал я.

— Все, на сегодня хватит, — сказал я, поглядев на часы. — Закончили. Как ваше самочувствие?

— Очень хорошее, даже, знаете, настроение повысилось! — садясь на кушетке, Андрей Васильевич мне улыбнулся. — У меня такое ощущение, что вы резче работаете, чем Марина, но при этом больше энергии вкладываете. Результат как будто весомее, но во время работы чувствовалась тень дискомфорта в височных областях.

— О, — сказал я, удивленный таким детальным фидбеком. — Спасибо! Дискомфорт — это я зря, его быть не должно. Но пульс и давление у вас не менялись.

— Я же сказал — тень дискомфорта. Даже не покалывание, а так, словно намек на зуд.

Такой подробный разбор моих действий вдруг напомнил мне, что этот человек служил в той же конторе, что и Кузнецов. Правда, давным-давно ушел в отставку, больше полувека назад… Но бывших особистов, говорят, не бывает. Интересно, что еще он понял по разговору со мной такого интересного?

Подумав, я спросил:

— А обо мне самом вы какие выводы сделали, Андрей Васильевич?

Тот опять улыбнулся.

— Самые положительные, господин маг, хотя при этом неоднозначные. Но главное, я понял, что вы не собираетесь шантажировать моего сына долгом благодарности или использовать его для достижения собственных целей… За исключением тех целей, которые у вас общие.

— Вот спасибо! — фыркнул я. — Его используешь, пожалуй!

— Аркадия-то? Это легче, чем вам кажется. Например, моя старшая невестка, вы ее не знаете, припахала его делать ей прическу каждый раз, когда она «выходит в люди», и при этом застает его дома!

«Тут кто еще кого припахал», — с усмешкой подумал я.

— Ну и мне все-таки позволительно беспокойство, особенно в моем возрасте, как вы считаете? — продолжил Андрей Васильевич.

Сказать на это мне было нечего.

У меня в этот день по расписанию стояло еще двое пациентов, но с ними я знаком не был, а потому сеансы прошли непримечательно. С одним стариком разговаривали о погоде, другая женщина, больше всего похожая на стереотипную библиотекаршу, спросила, можно ли ей читать книгу во время сеанса. Я разрешил, и она с головой погрузилась в какой-то роман, мне пришлось дважды ей говорить, что лечение окончено. Кстати, роман, вроде, интересный, я через плечо у нее посмотрел. Какой-то детектив в исторических декорациях, написанный тяжеловесным «классическим» слогом. Надо будет потом поглядеть, что это такое, если время будет и вспомню. Прямо интересно стало, кто же там убил дворецкого!

Закончив, я встретился с Мариной, которая занималась другой группой пациентов, и Валерием Ивановичем для обсуждения результатов и дальнейших действий, что плавно перешло в импровизированную лекцию об анатомии и особенностях работы эндокринной системы человека. Валерий Иванович оказался талантливым лектором и после короткого вроде бы рассказа, когда я с удивлением посмотрел на часы, выяснилось, что дело уже перевалило за час дня! Пора было встречаться с девочками — мы договорились вместе пообедать в два (и погулять по парку, если получится), потом я должен был потренировать Ксантиппу — а потом ехать на полигон для отработки заклятья с Аркадием.

М-да, ну и загруженные дни у меня пошли! Ничего, вот снимем Проклятье… Хотя нет, если я правильно понимаю, когда снимем Проклятье, работы только прибавится. Ладно, сам вписался в эту тему, никто за язык не тянул.

Стрельбище ССО-шников — не та площадка, где я тренировался прошлый раз с пулеметом, а именно стрельбище, и для пристрелки оружия, и для тренировки снайперов — представляло собой здоровенное прямоугольное поле шириной две с половиной сотни метров, а длинной и вовсе чуть ли не километр. С трех сторон его окружал высоченный П-образный вал пулеуловителя. На самой площадке на заранее отмеренных дистанциях устроители стрельбища вкопали балки-основания под мишени. Некоторые пустовали, другие оказались снаряжены, причем по-разному. От классического щита с концентрическими кругами до грудных бюстов из баллистического геля!

В основании буквы П располагался длиннющий навес со столами, на которых собирали и чистили оружие, а сами стрелки обычно занимали места перед столами, не заходя вглубь огороженного валом пространства. Когда мы с теневым магом (между прочим, к вечеру тот выглядел почти усталым!) и офицером, назвавшимся капитаном Островым, явились на место, там уже тренировалось штук пять спецназовцев с самым разным оружием, от сравнительно небольшого пистолета до навороченной снайперской винтовки с какими-то причудливыми, очень фантастического вида обвесами. Я тут же сделал себе мысленную пометку разузнать, что это такое и для чего используется.

— Вам ведь не нужно стрельбище в полное распоряжение? — деловито спросил капитан Остров. — Я могу попросить всех прервать занятие.

Аркадий вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами.

— Да нет, не нужно, наверное… У вас же все уже на подписке, про магию знают?

— Да, это подразделение, которое тесно работает со мной и теми детьми-волшебниками, которые сотрудничают со Службой в том же ключе, что и ты, Кир, — кивнул теневой маг. — Так что магией их не удивишь.

— Какие параметры боевого заклятья, которое вы собираетесь испытывать? — тут же спросил капитан Остров, подтверждая слова Аркадия.

— Ну, я не знаю точно, потому что как раз закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на своих ощущениях… Когда открыл, увидел светящуюся точку, которая удалялась от меня и врезалась в горный склон в отдалении. Звук донесся секунд через шесть, значит, это произошло на расстоянии не меньше двух километров, — подумав, я добавил: — Звук был тихий.

— Вспышка?

— Нет, только облако снега вспухло.

— Тогда давайте попробуем для начала на пятистах метрах, — кивнул чему-то Остров. — Видите вон тут Г-образную балку с подвешенным металлическим листом, на нем красная цифра «пятьдесят восемь»?

Балку я, разумеется, без труда разглядел, она располагалась как раз напротив нашего слота или ячейки под навесом. Даже на расстоянии полукилометра она выглядела массивной. Металлический лист, тоже довольно большой — как я прикинул, в габаритах силуэта стоящего человека — подвесили на тяжелой металлической цепи. Мишень слегка покачивалась. Видно, чтобы можно было понять, куда именно пришлось попадание. Отличный выбор! По тому, с какой силой мотнет мишень, будет понятно, какой потенциальной поражающей силой обладает мой спелл.

— Вижу, — вслух сказал я.

— Это мишень для отработки скорости перевода снайперского огня. Комфортная дистанция или слишком далеко?

Только тут я задумался, что целиться мне придется в прямом смысле рукой. М-да. С другой стороны, если и не попаду, то просто посмотрим, как «Светлячок» взрыхляет пулеуловитель. Тоже важное наблюдение.

— Попробую.

— Тогда — пройдемте на позицию, — капитан Остров достал секундомер. — Предупредите, когда будете готовы, и выпускайте заклинание по моей команде.

Кстати, тоже важный момент, о котором я не подумал: насколько быстро я смогу запустить спеллом после разрешения стрелять.

По понятным причинам я решил магичить в положение «стоя». Вытянул руку, пытаясь визуально совместить ладонь с металлическим листом моей мишени и одновременно как можно точнее вспоминая, что именно я делал вчера на заснеженном склоне. Пришлось несколько раз переступать ногами туда-сюда, пока я не понял, что повернувшись правым боком и вытянув правую руку я смогу, приложив подбородок к плечу, смотреть вдоль неё как вдоль ствола оружия. Так вот почему на дуэльных пистолетах так стрелялись: мушек-то на них не было!

— Ладно, — я сам себе кивнул, — готов!

— Пли!

Первое, что меня удивило — насколько сильно мой магический резерв ухнул вниз. Ощущалось это отчетливо, как наступившее чувство голода, хотя прямой связи с голодом и не было. Второе — неожиданная вспышка, резко очертившая мою ладонь с растопыренными пальцами. Третье — пришедший с крошечным запозданием грохот, лязг, скрежет!

В металлический лист я действительно попал… Кажется. Потому что его унесло куда-то далеко, и, кажется, даже кусками. Монументальный бетонно-арматурный столб с опорами погнуло, горизонтальную перекладину тоже снесло нафиг. Да еще и все окружающие мишени засыпало землей и мелкой каменной крошкой.

Я опустил руку, очень отчетливо ощущая на себе взгляды всех тренирующихся спецназовцев. Ошарашенные такие взгляды. Уважительные.

Аркадий за моей спиной прочистил горло.

— Да, хорошо, что я нашел время…

— Как хоть это выглядело со стороны? — отстраненно поинтересовался я.

— А ты не видел?

— Только вспышку.

— Как будто луч из супер-гига-мега бластера в старинном фантастическом мультфильме, — сказал Аркадий. — Потому что игровое кино такие откровенные спецэффекты обычно рисовать стесняется. Этот луч сформировался в виде звездочки перед твоей ладонью, очень быстро, но с конечной скоростью вытянулся вперед до препятствия, после чего исчез, сдетонировав.

— Разыгрываешь? — спросил я с подозрением и перевел взгляд на капитана Острова.

Тот пожал плечами.

— Время от команды до выстрела — ноль пять секунды, а от выстрела до детонации — две десятых, с поправкой на мою реакцию. Точнее ничего сказать не могу. По визуальному описанию согласен со Смеющимся Жнецом.

Потом, подумав, Остров добавил:

— Похоже, вам надо взять видеофиксатор для более точного измерения параметров. И перейти на площадку для боевой техники. Тут нужна мишень посолиднее, корпус от танка, например.

p.s. Кирилл жжёт! Зажги и ты — поставь лайк!