Верховный маг Ордена

Глава 12 Интерлюдия: Дмитрий «Свистопляс» Соколов и разные лица + основная линия

Интерлюдия: Дмитрий «Свистопляс» Соколов и разные лица, первый метакосмический десант с участием детей-волшебников

Пока цепи, на которых платформа опускалась в прорыв, медленно разматывались, Дима перебирал в голове последовательность миссии, в очередной раз визуально проверял, пристегнуты ли его ребята — и вообще мысленно готовился к худшему. Это была техника, которой его научил Аркадий: мол, чтобы не нервничать, представь самое катастрофичное, что может случиться в результате твоих действий или бездействия (представлять катастрофы, от тебя независящие, непродуктивно и даже вредно), после чего сделай все, чтобы это исключить.

Свистопляс честно старался. Он перебрал аптечку, повесил на пояс дополнительные жгуты, как рекомендовал инструктор, проверил аптечки и жгуты у своих «подчиненных» — Морошки и Резака — а также проконтролировал, что они пристегнуты. Больше делать было решительно нечего. Остальное зависело не от него, а от десантников, от ученых, которые собирали данные по Междумирью, и от удачи.

Но мандраж не уходил.

Свистопляс не боялся, что сразу же за Прорывом их будет поджидать особо страшное чудовище, способное заглотить всю партию за один укус. С чудовищами он дрался последние пять лет, дрался, пожалуй, больше, чем любой другой ребенок-волшебник его поколения (что косвенно подтвердило само Проклятье, сделав его Тенью), и знал, как с ними обращаться.

Он боялся… Пожалуй, что подвести. Во-первых, подвести двоих привлеченных им в боевую группу «по праву Тени» ребят, приказав — или не приказав — им что-то важное в боевой обстановке. Во-вторых, показать, что не достоин высокой чести возглавить «волшебную» часть первой исследовательской группы. Оказаться недостойным памяти отца, не оправдать ожидания Аркадия, который мог бы отправить Герцога, имеющего опыт реального командования и вообще, по-настоящему взрослого (если Свистопляс правильно понял, средневековый аристократ уже был инициирован взрослым, даром что в те же самые одиннадцать лет, что и большинство!), а отправил его, Свистопляса. Пусть хотя бы только потому, что Свистопляс дольше Герцога обучается работе с матчастью, все равно!

В тот момент, когда под ногами раскрылась чернота прорыва, Дима пообещал себе: он не подведет. Как бы хреново ни было, он покажет лучшее, на что способен!

Прорыв мелькнул мимо почти неощутимо, темнота не окутала их даже на долю секунды. Больше всего было похоже на то, что они прорвали тонкую черную полиэтиленовую пленку, после чего оказались в… рассветном облаке?

Да, внутри туманного облака, насквозь просвеченного розовым!

На Диму нахлынул небывалый восторг пополам с облегчением, кончики пальцев начало покалывать, на лицо сама собой поползла радостная улыбка. Улыбку он прижал: чувство было знакомым по многочисленным охотам на Тварей, только гораздо сильнее. Свистопляс знал, что радость неестественная, и ей нельзя поддаваться.

— Ух ты, как тут красиво! — вслух сказала Морошка, словно Димины мысли прочитала.

— Плюсую, — подтвердил Резак. — Круто!

— Не расслабляемся! — предостерег их Дима. — Между прочим, если бы не кислородные маски, мы бы в этом красивом тумане уже сдохли бы.

К его удивлению, оба сразу же посерьезнели, Морошка даже кивнула с суровым видом. А еще он сам ощутил, что его собственная расслабленность и эйфория уменьшаются — как будто они были не только его.

Ну надо же, так вот как, оказывается, работает эта «боевая связь» между Тенью и его отрядом! Удобно.

Но вокруг и в самом деле было невероятно красиво. Посверкивая реактивными двигателями, платформа, словно большой дрон, зависла над гладкой перламутровой поверхностью, покрытой небольшими волнами или наростами — словно речная жемчужина. Только речной жемчуг обычно белый, а эта поверхность была бледно-бледно розовая, словно по белизне пустили отблески раннего рассвета. Такая же розовая сияющая дымка плыла вокруг, чуть дальше сменяясь золотистой, потом — бледно-сиреневой. Они оказались в облаках разноцветного дыма.

Командир десантников Фалеев громко сказал, не обращаясь ни к кому конкретно (все его слова записывались на специальный диктофон):

— Вышли из Прорыва, находимся в метакосмосе. Время по моим часам — десять утра двадцать три минуты. Наблюдаю светящуюся атмосферу в виде облаков разноцветного газа. Прямо под нами находится гладкая блестящая поверхность, чья видимая текстура похожа на органический перламутр. Условно вверху — такой же разноцветный туман. Движущихся объектов не наблюдаю, в том числе хищников. Пробую измерить расстояние до поверхности. Зверь, доставай дальномер.

Один из десантников вытащил лазерный дальномер, направил его на поверхность.

— Полметра, — сказал он. — Можно спрыгнуть.

— Платформу покидать запрещаю, — будничным тоном сказал командир. — Свистопляс, у вас что? Есть наблюдения, отличные от наших?

— Нет, — сказал Дима. — Вы очень точно все описали. Разве что добавлю от себя про чувство эйфории, которое охватывает от избытка магической энергии. Здесь оно очень сильное, как при нападении сильного монстра.

— То есть монстр где-то неподалеку? — командир ощутимо насторожился.

— Нет, но ощущения такие, как от большого прорыва, — пояснил Свистопляс. — Мы об этом спорили. Ощущения в Междумирье могли быть такими же, как при большом прорыве, в том случае, если тело магического пользователя уже из прорыва впитывает максимум доступной энергии. Или могли быть более сильными. Это значило бы, что от большого прорыва мы получаем энергии меньше, чем способны максимально впитать наши тела. Но лично я разницы пока не ощущаю. А вы, ребята?

— Я — нет, — сказала Морошка. — Хорошее настроение, покалывание кожи, как при большом прорыве. И все.

— Плюсую, — подтвердил Резак своим любимым словечком.

— Ясно, — кивнул Фалеев. — Принимаю решение поднять платформу на двести метров над поверхностью согласно расчетному заданию. Зверь, ты следишь за высотой и составом газа. Если кислородная зона — рапортуй. Лом, на тебе хронометраж. Ник, ты на руле. Скрипач, отслеживай антенны, но рапортуй, только если не засечешь очередную. Остальные, следим за периметром, в том числе за верхом и низом. Сообщаем о любом движении. Ник, давай.

Десантник с позывным «Ник», сидевший ближе всего к Свистоплясу и ребятам, за центральным пультом, сказал «Так точно!» и потянул вверх джойстик управления. Разноцветный туман заскользил за бортами платформы, из розового облака они попали в желтое, потом голубое. Затем, внезапно, в прозрачное! Даже не в облако, а в целый слой. Сразу стало видно куда дальше, например, что перламутровая «земля» под ними, уже отдалившаяся метров на сто (платформа поднималась медленно) представляет собой поверхность шара, очевидно, диаметром гораздо меньше Терры: уже очень отчетливо и совсем недалеко был виден загибавшийся дугой горизонт.

— Кислородная зона, — сообщил Зверь, вообще-то очень добродушный малый. Свистопляс все хотел спросить, откуда у него такое прозвище, да забывал. — Высота сто пятьдесят.

— Вошли в кислородную зону, прозрачность выросла до привычной по терранской атмосфере, — продолжил Фалеев отчет под запись. — Отчетливо видна курватура горизонта. Таким образом, если судить по видимой части Кромки, диаметр Терры в Междумирье значительно меньше, чем диаметр планеты со стороны обычного космоса, и может составлять не более одной десятой процента…

«Одна десятая процента⁈» — мелькнуло в голове у Свистопляса. Блин, точно, надо вернуться в школу и скорее повторить геометрию!

— Высота двести, — сказал Зверь.

— Стоп набор высоты, — приказал Фалеев.

На высоте в двести метров они все еще оставались в кислородной зоне, и ощущения были, как на Терре во время необыкновенно красивого облачного заказа. Разве что на закате над головой редко бывают одновременно нежно-розовые, фиолетовые и зеленые как трава тучи, а под ногами редко плывут такие же разноцветные туманы, которые, иногда расходясь, открывают блестящую перламутром поверхность земли.

До чего же красиво! Свистопляса с детства, с садиковских занятий пугали Междумирьем. Он и представить не мог, что здесь так… Хорошо.

— Вышли на расчетную высоту, хронометраж четыре минуты с момента прибытия. Визуальное наблюдение не показывает движущихся или стационарных объектов, вообще ничего, за исключением облаков газа. Волшебники, вы ничего не видите? — спросил Фалеев.

— Я — нет, — качнул головой Свистопляс. — Только то, что вы сказали. Ребята?

— По нулям, — покачала головой Морошка.

— Плюсую, — снова ответил Резак.

Почему-то захотелось извиниться за него перед Фалеевым и сказать, что он, вообще-то, и другие слова знает. Дима, конечно, промолчал.

— Сообщаю волшебникам о подходящих условиях для исполнения их полетного задания, — сказал Фалеев. — Можете приступать.

Магия получалась без сучка без задоринки. Разве что Свистопляса немного разочаровало, что его атаки оказались ровно такими же мощными, как и на Терре. Он подсознательно ожидал, что здесь, где магия буквально разлита в воздухе, они будут сильнее. Зато именно ему выпала честь первым сойти с платформы и повиснуть в пустоте, колдуя с помощью косы!

Потом его втянули обратно, и свои атаки по очереди попробовали Морошка и Резак, уже с платформы не сходя. Все оказалось точно так же, как и на Терре, никаких неожиданностей.

— Хронометраж восемь с половиной минут, принимаю решение снижаться, — сообщил Фалеев. — Ник, в этот раз побыстрее. Не хочется окно пропустить.

— Принято, — кивнул десантник на руле.

Когда они влетали в черный разрыв, чтобы вернуться назад, Свистопляс ощущал небывалый подъем. Да, ему не удалось продемонстрировать командирские качества и делом доказать способности, все прошло штатно — но зато! Зато ничего не случилось, они даже чудовище не встретили, все живы, целы и своим примером доказали, что не так страшно Междумирье, как его малюют! Большую экспедицию можно и в самом деле проводить через десять дней — и теперь ясно, что она, скорее всего, тоже пройдет отлично!

Это ли не результат?

За два часа до запланированного начала Первой большой метакосмической экспедиции (если, конечно, операция, которая должна по расчетам продлиться часа три и отдалиться не больше чем на полтора километра от Кромки, заслуживает такого громкого названия) мы все собрались на итоговый брифинг. Никто не ожидал услышать ничего нового — не зря же мы уже два месяца готовились! Все было говорено и переговорено на десятки раз, если не на сотни. Кроме того, несколько из нас — увы, в это число не вошли ни я, ни Лошадки — уже побывали в Междумирье. После первой вылазки, в которой участвовали Свистопляс и Морошка с Резаком, прошло десять дней и было предпринято еще два полета. В одной волшебниками «командовал» Герцог, в другой снова Свистопляс.

Так что, можно сказать, Междумирье стало для нас почти привычным. Ну, в той же мере, в какой привычны, скажем, обитающие там хищники, если охотишься на них хотя бы несколько раз в год. Но все-таки все собравшиеся слушали очень внимательно. Все тридцать человек: двадцать два ребенка-волшебника (считая Теней) и восемь спецназовцев — командиры четырех взводов сопровождения и их замы.

А говорил Аркадий. Спокойным, жестким тоном, больше всего напоминающим его манеру речи в прежние бессердечные времена — только с поправкой на низкий мощный голос и командирский тон. И говорил вот что:

— Вам нужно помнить главное. Наша цель — вернуться живыми и принести домой информацию. Все. Никаких других целей даже в план экспедиции я не ставил, вы их там не найдете. Сумеем найти физические сервера, они же якоря, Проклятья — хорошо. Не сумеем — достаточно и того, что мы просто поднимемся выше отметки в двести метров, осмотримся и вернемся.

Он сделал паузу и еще раз обвел глазами всех нас.

— Я знаю, что все вы здесь готовы пожертвовать собой, чтобы снять Проклятье. Но сегодня перед нами не стоит такой задачи. Более того! Если вдруг кто-то из вас вступит в контакт с физическим носителем Проклятья, и оно предложит вам его отключить, вы должны — подчеркиваю, должны и обязаны! — отказаться. Снимем Проклятье сейчас — вызовем катастрофу! — Он снова сделал паузу. — Без предупреждения и подготовки погибнут сотни, если не тысячи детей-волшебников. Те, кто сейчас в полете. Те, кто сражается с монстрами. Те, кто просто решил заночевать в горах без укрытия или поплавать в холодном море далеко от берега. Мы будем снимать Проклятье только тогда, когда публично и загодя объявим о дате его отключения! А если получится, если будет хоть малейшая возможность, то сделаем выход из-под Проклятья добровольным. Надеюсь, это всем понятно? Если кому-то не ясно, почему было принято именно такое решение, прошу сказать сейчас.

Никто не высказался. Естественно: индивидуальные собеседования велись все эти два месяца, точно так же, как и групповые. Аркадий просто перестраховывался.

— Итак, — продолжил Аркадий, — ваша общая задача — как можно больше увидеть, как можно больше понять и вернуться живыми. А также обеспечить благополучное возвращение ваших товарищей. Ваша частная задача — защищать двух наших полноценных магов. Вы все их знаете. Марина, Кирилл. Встаньте, пожалуйста, дайте всем еще раз на вас посмотреть.

Мы послушно поднялись. Брифинг проводился в помещении, оборудованном специально для этих целей. Больше всего оно напоминало мне обычный школьный кабинет, только рассчитанный на очень уж большой класс. И парты все слишком высокие, не детского размера (мне сиделось за ними довольно неудобно). Для целей нынешнего собрания все парты стояли в три ряда — по числу отрядов, на которые Аркадий разбил ребят. Каждым отрядом должен был командовать один из Теней: либо он, либо Свистопляс, либо Герцог. Конечно, шлемы наших защитных костюмов были оборудованы радиосвязью, а все ребята учились в том числе быстро и четко подчиняться, но Аркадий и Герцог (имевшие опыт командования реальными человеческими юнитами) в один голос заверяли, что в реальной боевой обстановке фейлят все, и подкрепить обычные тренировки дополнительной магией Теней будет совсем не лишним.

Так вот, если все сидели «по группам», то мы с Мариной — за отдельной партой. И одеты были нетипично. Все остальные, и дети-волшебники, и Тени, носили одинаковые черные защитные комбинезоны, а мы с Мариной выпендрежные, цветные: я синий, она — красный. Чтобы нас было далеко видно.

— Частная задача — чтобы Марина и Кирилл получили возможность исследовать физические носители Проклятья, — продолжал Аркадий. — Если по каким-то причинам это сделать будет сложно, желательно, чтобы осмотреть физические носители могли двое наших резервных магов — либо я, либо уважаемая Ксантиппа. Саня, поднимитесь, пожалуйста.

Наша самая рыжая поднялась и тоже помахала рукой. Ее черный костюм был помечен алой повязкой на рукаве. Аркадий, кстати, тоже был помечен — синей повязкой. Он выделялся среди детей-волшебников, как танк среди легковушек, но многие спецназовцы могли похвастаться сходным сложением.

— То есть, все помнят: приоритет отдаем магам без Проклятья. Если они слишком далеко или по иным причинам не могут осмотреть физические носители, это должны сделать резервные маги. В случае крайней необходимости двое имеющихся Теней могут также отпустить любого из наших резервных магов, чтобы у меня или у Ксантиппы появилось магическое зрение. Но в силу полезности регенерирующих функций Проклятья, это — крайний вариант, без которого мы предпочли бы обойтись.

…На самом деле мы обсуждали, не стоит ли заранее отпустить Ксантиппу — возможно, третий полноценный маг будет полезнее, — но в итоге все же решили сохранить ей связь с Проклятьем. Вернуть-то будет нельзя, если вдруг окажется, что она все же зачем-то нужна! А насчет Аркадия я лично позаботился, чтобы остальные два Теня четко знали, чем чревато его «отпускание»: полностью подавлять воспаление с помощью собственной магии мы пока так и не научились, несмотря на оптимизм теневого мага — мол, разработаем эту методику за несколько месяцев. А значит, лишившись помощи Проклятья, Аркадий с высокой вероятностью будет вынужден снова сесть на иммуносупрессанты, со всеми вытекающими.

Как выяснилось, я не зря беспокоился: хотя Аркадий полностью рассказал Герцогу и Свистоплясу о своей ситуации, точки над «и» он не расставил и не пояснил, насколько важно ему пока оставаться пленником Проклятья! Как сам он потом оправдывался, «я счел, что их знания биологии вполне хватает, чтобы сделать этот вывод самостоятельно». Ага, как же.

Разумеется, никто не исключал, что может возникнуть такая сложная ситуация, когда Аркадия «отпустить» таки придется. Например, позарез понадобится, чтобы у него появилось магическое зрение или возможность скастовать «светлячок». Однако теперь и Свистопляс, и Герцог (замотивированные беречь жизнь теневого мага не меньше меня) отлично понимали, что это реально последнее средство! Которое, будем надеяться, не понадобится.

В общем, в своей речи Аркадий еще раз подчеркнул, что, как мы думаем, Проклятье легче «покажется» полноценным магам, но на самом деле твердо ничего не известно — может быть, оно как раз допустит до себя в первую очередь Теней или рядовых своих солдат. Или — крайне маловероятно, но вдруг! — к нему смогут подступиться вообще только обычные люди, лишенные магических сил.

— Именно поэтому, — продолжил Аркадий, — в составе нашей экспедиции есть представители всех трех этих категорий. Все сотрудники сил специальных операций, которые примут участие в нашей миссии, прошли подготовку по теории магии, знают принципы выстраивания заклятий и все, что с этим связано. Если вдруг окажется, что получить информацию от Проклятья могут именно они, наши с вами роли меняются на сто восемьдесят градусов: мы начинаем охранять их, а они пытаются максимально полно изучить физический носитель Проклятья!

— Нам абсолютно неизвестно, что нас ждет, а потому жесткого плана миссии мы не составляем, — продолжал теневой маг. — Обстановка может измениться в любой момент. Важно оставаться на связи, слушать своего командира — а также думать собственной головой. Все это вы отрабатывали. На всякий случай еще раз повторю, что нам точно известно о метакосмосе. Во-первых, эта среда газовая, а не вакуум. Какие в ней газы? В основном те же, которые находятся в нашем воздухе — азот и инертные. Кислорода меньше, хотя порой встречаются целые карманы или даже слои кислорода или воздуха, близкого к нашему. Именно поэтому все вы экипированы не скафандрами, а кислородными масками и защитными костюмами. Еще нас там ждут чудовища. Да, вы скажете: пока ни одна из малых экспедиций с ними не встретилась. Но малые экспедиции не удалялись от Кромки и не задерживались в Междумирье. Что произойдет, стоит нарушить условия предыдущих экспериментов, мы не знаем, поэтому не теряем бдительность! В частности, помните: в метакосмосе могут встречаться редкие, неизвестные нам формы животных, которые никогда не попадали на Терру. В том числе и слишком большие, чтобы проникнуть через Кромку. С такими ни в коем случае нельзя драться! Если нам встретиться хищник настолько большого размера и он обратит на нас внимание, единственный выход — немедленно вернуться и попробовать в другой раз.

Аркадий еще раз обвел всех внимательным взглядом.

— Запомните, — продолжил он. — Мы всегда можем попробовать в другой раз. Сегодня — вовсе не последняя уникальная возможность, а просто очередная попытка в долгом ряду, пусть и более масштабная, чем обычно. Если что-то пойдет не так — мы свернем миссию. Если оборудование окажется ненадежным — мы свернем миссию. И вернемся через неделю, через месяц или через год. Тогда, может быть, я попрошу от вас быть героями. Сейчас я этого не прошу. Я прошу вас быть осторожными, даже трусливыми занудами. Понимаю, что это трудно, — тут раздались смешки. — Но никто ведь не говорил, что будет легко?

Смешки усилились.

— Ладно, — продолжил Аркадий суровым тоном, мгновенно возвращая аудитории серьезный настрой. — Теперь пора разбиться на группы. Помните: как только Тень включит вас в свой отряд, вы начнете испытывать сильное желание ему подчиняться. Желание при необходимости можно преодолеть, но сегодня не советую.

Снова дежурные смешки.

— Эта способность Тени действует всего несколько часов и только непосредственно в боевой обстановке, — продолжил Аркадий, — поэтому превратиться в наших верных рабов вам не грозит! Просто мы таким образом облегчим коммуникацию во время боя. Начну я.

В его руке появился Смеющийся Жнец. Указав древком косы на Рину — она сидела за первой партой в третьем ряду — Аркадий сказал:

— По праву Тени, ты в моем отряде.

Я первый раз видел это «присоединение к отряду», поэтому с любопытством наблюдал, как от древка косы отделилась тонкая энергетическая нить и паутинкой скользнула по воздуху к Рине.

Это было похоже на…

«Ять!» — подумал я. А вслух хотел завопить: «Стой! Не надо!» — на интуиции, а не на осознанном понимании! — но не успел.

Вместо меня завопил Аркадий — и рухнул на пол, сложившись пополам.

Я не преувеличиваю: это был дикий, безумный вопль агонии, который я ожидал услышать от кого угодно, только не от бывшего бессердечника — с его-то невероятным самоконтролем! Походу, ему досталось га-а-раздо сильнее, чем мне тогда на крыше!

Рина вскочила с места, бледная, как смерть. Я, перепрыгнув через парту, за которой сидел рядом с Мариной, бросился к Аркадию, на ходу прокручивая в голове порядок первой помощи и приемы регенеративной магии — а заодно подавляя паническое «Как же я без него буду командовать этой кодлой⁈» и «Докторша меня убьет!» Но Герцог, который сидел ближе и не за столом, а просто на стуле, успел первым.

Я упал на колени рядом с аристократом-огневиком, собираясь помочь, если он начнет делать непрямой массаж сердца — блин, а есть ли там еще, что массировать⁈ Вроде есть: магическое зрение показывало, что блестящий клубок магических каналов в груди Аркадия на месте. Правда, вообще магия в его теле вела себя как-то странно — словно ее ток ускорился в несколько раз на несколько мгновений, а потом, наоборот, излишне замедлился. Что за хрень это значит⁈

Между прочим, рядом с нами еще оказался кто-то из спецназовцев и уже доставал аптечку — вот это скорость реакции, он же дальше всех стоял!

Однако экстренные меры не понадобились: Аркадий, вполне в сознании, только бледный до синевы и мокрый от пота, уже пытался сесть, цепляясь за плечо другого Тени.

— Все нормально… Нормально… — пробормотал экс-аналитик заплетающимся языком.

Сесть у него получилось не с первой попытки, однако цвет лица возвращался стремительно — и ток магии в теле тоже успокаивался.

— Что произошло? — поинтересовался я максимально спокойным, деловым тоном. — По виду было такое ощущение, что у тебя что-то разом дернуло всю магию в теле, как железные опилки магнитом. А потом успокоилось.

— Меня приступом боли приложило, — морщась, сказал Аркадий. — Очень сильной. А у меня, как можете вообразить, есть некоторая толерантность к таким ощущениям… Прошу прощения за это представление, не ожидал.

Ни фига себе, он еще и извиняется!

— Но почему это случилось? — чуть ли не со слезами в голосе спросила Марина.

— Это потому что он меня попытался включить в группу, — сказала Рина, потирая грудь. — Я почувствовала на секунду… Как натяжение какое-то. А потом сразу прошло.

Аркадий красноречиво поглядел на меня. Я ответил ему таким же взглядом. Да-да, мне все ясно, это гребаная магия сердечных связей, с ней не шутят! Я уже все понял, больше так не буду. Но сам-то ты тоже хорош, мог бы догадаться!

— Вообще-то, это моя собственная вина, — со вздохом проговорил теневой маг, словно прочел мои мысли. — Вся информация была у меня на руках, я мог бы сложить два и два…

— Я тоже мог бы, — перебил я его. — Но сложил, только когда увидел, как устанавливается эта связь.

Аркадий поморщился.

— Ладно. Вот и первое нарушение планов. Похоже, пришла пора менять распределение ролей на миссии. Хотя отменять мы ее, думаю, все-таки пока не будем.

— Да что изменилось-то? — удивился Свистопляс.

— Как что? Я не могу включить в свой отряд уважаемых Лошадок. И вы с Герцогом не можете. Потому что они уже связаны с Кириллом. Придется отправить в качестве третьего отряда прикрытия Ураганный Отряд в полном составе. Оставшихся двух ребят распределим в две другие группы, а я займу место Кирилла рядом с Мариной. Иначе просто не получится выступить сегодня.

p.s. Ставьте лайки, если тоже думаете, что Междумирье — это круто!