Верховный маг Ордена

Глава 11

Неважно, насколько я великий герой и всеобщий спаситель: попасть в первую метакосмическую вылазку с участием детей-волшебников мне это не помогло. Наоборот, помешало. Честно говоря, воспринял я этот факт с некоторым облегчением: мое расписание и так едва не трещало по швам! А тут еще и участие в полете за Кромку.

Тут надо пояснить: на самом деле вылазка была вовсе не первая. Даже не пятая и не шестая. Самые-самые первые вообще предпринимали беспилотные аппараты несколько десятилетий назад — и, поскольку до хрена не возвращалось, долгие годы считалось, что живых существ в Метакосмос посылать преждевременно. Пока умные головы не разберутся, что же там происходит такое с дорогостоящей техникой. То ли ее чудовища жрут, то ли бешеная радиация вредит, то ли потоки магической энергии выводят из строя микросхемы…

Постепенно данные накопились и к тому времени, когда у Аркадия появилась возможность влиять на эти исследования, было уже ясно: никакой особенно высокой радиации в ближайших окрестностях от мест пробоев в Метакосмосе нет. Магическая энергия сама по себе, без придания ей формы заклинания, отнюдь не выводит из строя тонкую аппаратуру — иначе дети-волшебники в принципе не смогли бы пользоваться современной техникой. Другое дело, что радиоволны в Метакосмосе распространяются откровенно плохо, из-за чего связь с аппаратом пропадала, стоило ему отойти метров на тридцать-сорок. То есть почти сразу же.

Из-за требований автономности камнем преткновения для дальнейших исследований стала инерционная система позиционирования. Пространство без верха и низа, где во все стороны видна только равномерно подсвеченная дымка, оказалось довольно громким вызовом человеческой инженерной мысли! Система, которую устанавливали на первые прототипы, оказалась недостаточно совершенной и не могла вернуть дрон в ту же точку, откуда он вылетал. А ведь это было нужно, чтобы дрон гарантированно попал в созданный на том же месте прорыв. Как только для нужд армии разработали новый гироскопный блок, а затем смогли адаптировать его под метакосмические беспилотники, процент возвращений сразу скакнул вверх!

Однако дальнейшие шаги опять забуксовали: не хватало средств и энтузиастов со связями, способных эти средства выбить. Вместо испытаний на животных, а потом и на добровольцах, совершенствовались автоматические устройства, разрабатывались способы связи через точечные проколы, собирались сведения о тварях Междумирья и их поведении, выстраивались модели экосистем и собственно космогония Метакосмоса на основе косвенных данных — нужная штука, кто же спорит. Но своими глазами на Междумирье так никто посмотреть и не мог.

Аркадий, разобравшись в хитросплетении орденской политики с больничной койки, сумел перенаправить денежные потоки на программу исследования Метакосмоса, и все зашевелилось. Уже при нем отправили и вернули первые автоматически запрограммированные капсулы с насекомыми и мышами, потом — с собаками. Затем состоялся первый запуск платформы с людьми: добровольцами из числа спецназа. Они тоже сидели в полностью автоматизированной закрытой кабине (позднее от этого дизайна отказались по множеству причин).

Первая отправка пилотируемой платформы с людьми на борту состоялась только в прошедшем январе. Аркадий пробил этот эксперимент уже после своего исцеления — до этого считалось, что особой нужды запускать человека нет, поскольку без полноценного мага в Междумирье все равно соваться слишком опасно. Однако, как и в предыдущих случаях, непосредственно у Кромки никто добровольцев не атаковал, они даже издали монстров не увидели. Впрочем, видимость в Междумирье вообще оставляла желать лучшего, это вам не прозрачный космос!

Таким образом, первый запуск платформы с «пользователями магии» — который планировались совместить с первым отрывом от Кромки и отлетом от нее на некоторое расстояние — был на самом деле двести пятидесятым, что ли, в общем зачете и где-то пятнадцатым, если говорить только о пусках с людьми. Технически такой пуск можно считать вообще рядовым. Если бы только не один нюанс. Потому, все взвесив, я и предложил свою кандидатуру.

— Это, конечно, свежая и многообещающая мысль, — сардонически хмыкнул взрослый Тень, — рисковать сразу и лидером Программы, и самым мощным из наших магов в первой же вылазке! Ты ведь не думаешь, что я бы тебя одного отпустил? Я лично полностью «за». Боюсь только, что едва об этом узнает Бастрыкин, как обзовет нас молокососами и выгонит на мороз. А руководство отдаст кому-нибудь еще. Не могу поручиться, что не Колганову.

— Да что это за Колганов такой демонический? — не мог не поинтересоваться я.

— Я с ним лично не знаком, но, судя по досье, ничего демонического в нем нет, — пожал плечами Аркадий. — Неплохой кабинетный аналитик, строго говоря. Еще лучший аппаратный интриган. Особых пороков не замечено, не считая стремления поднимать свой субъективный статус супружескими изменами с дорогостоящими дамами. А это в наших властных кругах считается делом житейским. Понимаю, почему Михаил его использует.

— Погоди, но кто-то из магов ведь должен отправиться в этот полет! Почему не я?

— Зачем туда вообще отправлять магов? — приподнял Аркадий брови. — Нас всего четверо. Больше никого инициировать не удалось, несмотря на все попытки, и вряд ли удастся за оставшиеся десять дней. Рисковать даже одним для испытательного полета нецелесообразно.

Не понимает или делает вид, что не понимает?

— Что? — переспросил главтень, когда я молча коснулся подушечками пальцев собственных век.

— Способность видеть течение магических энергий, — все же вслух проговорил я. — Тебе не кажется, что это может оказаться критически важным?

— Конечно, может, — легко согласился теневой маг. — Но скорее всего дети-волшебники справятся и вслепую. Как справляются каждый день восьмой век подряд.

«И каждый день гибнут», — промолчал я. Аркадий знал этот факт не хуже меня. И ему нашлось, что мне ответить.

— Кир, ты три месяца был солдатом Проклятья и, похоже, пока не успел осознать, что теперь занял пост офицера нашей пока еще неформальной магической армии. У высоких званий свой набор рисков и испытаний. Например, если придется отступать под атаками хищников, именно мы с тобой будем замыкающими. Но ломиться первым, не разведав броду, тебе больше не светит. Разве что при совсем исключительных обстоятельствах.

Я неохотно кивнул, признавая его правоту.

Пусковая площадка была оборудована в горах, недалеко от «фермы» по разведению светорогов — как оказалось, мы мимо нее даже пролетали во время первого визита, но приняли торчащую из-под снега башню крана за еще одну искровую башню. А вот центр управления полетами расположился в самом Лиманионе. Точнее, рядом с ним, на уже знакомом мне полигоне ССО, в одном из одинакового вида бараков. Я мимо него столько раз ходил и понятия не имел, что там.

В день «Д» я сидел у стены экранов в наблюдательной комнате в этом самом здании, но за пределами ЦУПа, и старался не заснуть. Не потому что мне было скучно — а просто я безумно уставал последнее время, занятый тренировками, уроками, организационной беготней и снова тренировками. Уставал настолько, что, когда организму дали посидеть спокойно, он тут же попытался привычно отрубиться. Однако спать было нельзя: нужно было держать лицо перед остальным народом в комнате — Герцогом, Мариной и комвзводами спецназовцев, которые должны были нас сопровождать. Еще здесь была Ксантиппа, сидела рядом со мной, но она-то как раз с пониманием бы отнеслась, если бы я заснул! Остальным девочкам места в комнате, к сожалению, не хватило, но мы пообещали, что покажем им запись — и им, и остальным участникам. И сами тоже посмотрим.

Вся связь с метакосмонавтами осуществлялась теперь на длинных волнах — еще одно открытие, сделанное после активизации исследований в начале года. Ну или, скорее, «открытие»: как я понял, возможность дальше проникать в Метакосмос с помощью низкочастотных электромагнитных колебаний прогнозировалась исходя из самой природы радиосигнала. И эта же самая природа подложила другую подлянку: такую крохотную ширину канала передачи данных, что кроме звуковых сигналов ничего не передать!

Поэтому все видеоданные — только после возвращения платформы. А во время самого полета придется довольствоваться передачами телеметрии. Так что на самом деле особого смысла сидеть «за стенкой ЦУПа» не было, но… Все же все понимают, верно?

Аркадий наблюдал не с нами, он находился в самом ЦУПе, хотя и не являлся координатором запуска или одним из операторов сопровождения, вообще никакой рабочей роли не имел. Предполагалось, что, как самый опытный и знающий маг, он может дать полезный совет метакосмонавтам, если вдруг случится что-то нестандартное. Правда, получат они этот совет, опять же, только в виде сжатой радиопередачи и не факт, что сумеют воспользоваться…

Пока же ситуация развивалась штатно, теневому лидеру вообще требовалось просто сидеть, молчать и не мешать. Надо думать, ему тоже будет сложно не заснуть! Уставал он явно не меньше меня.

До старта и в первые минуты после того, как началась проверка всех систем, на большом, занимающем всю стену демонстрационном экране, почти ничего не происходило — только белела стартовая площадка, больше похожая на пастбище. То бишь заснеженная долинка, усеянная пасущимися нимфами светорогов. Это зрелище стало мне абсолютно привычным: мы еще три или четыре раза выбирались к этой ферме разными составами участников, надеясь, что кого-нибудь из «новых рекрутов» (или старых) удастся инициировать как мага. Или, может быть, кто-то из уже инициированных магов придумает новое заклятье! Увы, надежды не оправдались: летали мы каждый раз зря, разве только Лана получала истинное удовольствие, многословно обсуждая с дежурными космозоологами повадки хищников Междумирья. Под конец даже сама играла им на простенькой дудочке короткие мелодии и добивалась, чтобы они выполняли то, что ей надо!

Единственная разница с уже набившей мне оскомину картиной заключалась в количестве нимф: их собрали в одну долину с нескольких ферм и разделили на пять частей высокими перегородками из профнастила так, чтобы они друг друга не видели. Плюс еще десятка три нимф размещалось в отдельных загонах — как я знал, их будут использовать для развертки длинноволновых антенн. Смысл был в том, чтобы заставлять каждую группу нимф по команде формировать прорыв каждые пять минут. И так далее, опять по кругу. У метакосмонавтов не было никакого способа открыть прорыв «с той стороны» (разве что подманить крупного хищника — так себе идея!), поэтому оставалось только полагаться на согласованный график.

Над пастбищем возносилась стрела подъемного крана, с конца которой свисала сама метакосмическая платформа, удерживаемая крупными металлическими захватами. И когда я говорю «платформа», я имею в виду буквально — просто плоскую металлическую конструкцию… Основная часть формировалась из решетчатых панелей и усилителей, с четырех концов которой крепились реактивные двигатели (такая избыточность позволяла платформе двигаться в любую сторону, не разворачиваясь). Пульт управления находился в центре платформы, а размещаться на этой конструкции полагалось сидя, пристегиваясь индивидуальными страховочными тросами и дополнительно ремнями — на наших защитных костюмах такие имелись — к направляющим. Но если ремни метакосмонавты должны были отщелкнуть сразу после старта, то тросы полагалось держать пристегнутыми на протяжении всей вылазки. В метакосмосе невесомость — точнее, там действует невероятно слабая центробежная сила, чей вектор направлен почти под прямым углом к экватору нашей планеты, видимо, в силу медленного вращения всего метакосмоса как такового — поэтому есть неиллюзорный шанс, что, отстегнувшись, вернуться на платформу не сможешь.

Эти тросы невероятно путались, и передвижению по платформе с ними пришлось посвятить немало занятий! Каждому участнику экспедиции присваивался свой сектор на платформе, над ней и под ней, покидать который запрещалось. Слетать с платформы одновременно полагалось только людям из противоположных секторов, чьи тросы не имели возможности запутаться. Если у нескольких человек из одного сектора все-таки возникала необходимость покинуть платформу одновременно, и тросы их в результате путались, их требовалось по возвращении просто отстегнуть с обоих концов и заменить на новые. Это, кстати говоря, было главной проблемой при тренировках, но ничего лучше в силу технических ограничений придумать не удалось.

Согласно плану последующих «малых экспедиций» предполагалось проверить, насколько надежно дети-волшебники способны перемещаться в атмосфере Междумирья с помощью своей магии. Если окажется, что проблем с этим у них нет, то хотя бы пользователи магии от тросов смогут отказаться — уже подспорье! Но пока так.

Из вооружения на платформе имелось: четыре реактивных гранатомета, не дающих отдачи, и огромный огнемет в качестве оружия последнего шанса (если огромный монстр окажется вплотную к платформе и уже разинет на нее пасть). А также крупнокалиберные пулеметы у спецназовцев, стреляющие специальными (и очень дорогими) искровыми пулями. Насчет экипировки детей-волшебников ходили жаркие споры, но в результате решили, что дополнительное оружие они брать не будут. В конце концов, спецназовцы с конвенционным вооружением обращаются гораздо лучше, а волшебников в экспедицию берут именно как специалистов по магии!

Плюс на платформе имелись контейнеры с топливом, кислородом, сухпайками, водой, патронами и гранатами, запасными тросами, аптечками и спасательным оборудованием. Выглядела она как неаккуратно нагруженный плот, на котором то ли спасается от наводнения охрана армейского склада, то ли сбегают от возмездия удачливые грабители!

Аналогия станет полной, если добавить, что на «плоту» сейчас размещалось шестнадцать человек — двенадцать ССО-шников и трое волшебников: Свистопляс, Морошка и еще один парень из нового набора, спокойный молчаливый водник с прямолинейным прозвищем Резак (предмет-компаньон — здоровенный мясницкий нож). Трое детей-волшебников сидели в центре, спецназовцы по краям. Все одетые в защитные комбинезоны, вроде того, что пошили мне, и шлемы с кислородными масками. За спиной у каждого — индивидуальный кислородный баллон емкостью на три часа. В Междумирье, как мы уже знали, встречаются самые разные газы, в том числе привычный нам воздух, но полагаться на это никак нельзя.

Да уж, никак не космическая ракета, чудо инженерной мысли! Зато и стоит дешевле, и грузоподъемность не в пример больше в пересчете на процент от собственного веса!

В углу экрана мельтешил обратный отсчет, но больше ничего, кроме поля и платформы, в кадре не появлялось. Это ведь не срежиссированный фильм, а прямая трансляция! Развлекали только голоса в динамике.

— Пятиминутная готовность, — сказал координатор запуска. — Доложить о готовности систем!

— Телеметрия работает штатно! — сказал другой диспетчер.

— Связь — штатно!

— Диагностика двигателей — в норме!

— Визуальная проверка — в норме!

— Готовность биогенераторов? — спросил координатор.

Под биогенераторами понимались светорожки: такое название фигурировало везде в отчетах.

— Поели, выглядят нормально, — сказал слегка простуженный голос нашего старого знакомца Константина. — Я со своей дрынделкой на позиции.

Мне представилось, как координатор запуска на миг прикрывает лицо рукой, слыша такой неформальный отчет. Кстати говоря, Константина с его синтезатором нам видно не было.

— Командир десанта, доложите о готовности!

— Фалеев готовность подтверждает, — сказал голос командира ССО-шников, который также именовался для этой вылазки командиром десанта.

— Глава группы волшебников, доложите о готовности!

— Волшебники готовы! — сказал звонкий голос Свистопляса.

— Минутная готовность. Оператор биогенераторов, приступайте.

Зато мы отлично видели, как «зефирки» в одном из загонов закопошились, и над ними начал формироваться черный лоскут прорыва. Сперва небольшой, потом все больше и больше…

Тем временем стрела крана начала опускаться, длинные цепи разматываться.

— Трехсекундная готовность к запуску, — произнес координатор запуска. — Три. Два. Один. Пуск.

Огромная катушка крана размоталась еще немного, платформа исчезла в провале, скрывшись с глаз — вместе со всем и со всеми, что на ней. Еще через секунду цепи стремительно начали сматываться и показались из провала без платформы — огромные металлические захваты на концах болтались туда-сюда. Еще через секунду портал схлопнулся, а стартовая площадка приняла тот же самый вид, что и раньше.

— Визуальный контакт прерван, время расчетное, — сказал голос координатора. — Готовность первой антенны к запуску?

— Первая антенна готова, — ответил другой диспетчер.

— Первой антенне пуск!

Тут на экране один из зверенышей в отдельных загонах запрокинул голову, и над ним стало формироваться черное пятнышко прокола. Совсем небольшого, никакого сравнения с тем, в котором исчезла платформа. Заработала электрическая катушка, находившийся рядом служитель направил конец троса в маленький прорыв. Трос антенны сразу же начал разматываться, исчез в дыре.

Этот маленький прорыв просуществовал секунды две, потом схлопнулся, обрезая трос. Голос координатора сказал:

— Доложите о работе антенны.

— Активность прорыва три секунды, длинноволновая передача получена. Телеметрия нормальная, сигнал «находимся на Кромке», сигнала СОС не было.

— Включайте передачу. Вторую антенну приготовить, начинайте по команде.

Дальше все таки тянулось: каждые полминуты запускали новую антенну, которая получала все те же сигналы телеметрии: «Все хорошо», а также условленные сигналы. Сперва «Находимся на кромке», потом «Начинаем подъем» и наконец «Достигли расчетной высоты». Через пять минут координатор велел открыть еще один большой прорыв на месте первого — на случай, если все-таки что-то пошло не так, и нашему десанту нужно вернуться раньше. Это несмотря на то, что из сжатых передач мы знали: платформа сейчас находится на приличном расстоянии от Кромки и залететь в приготовленный прорыв не сможет. Но… Мало ли. Вдруг у них произошел какой-то сбой, и переданные сигналы противоречат реальному положению дел?

Во время большой экспедиции действовать будут абсолютно так же: открывать Прорыв на месте старта каждые пять минут. Для этого нимф придется согнать еще больше, так как расчетное время первой поисковой экспедиции — три часа. И то этого срока едва ли хватит, чтобы даже осмотреться и наметить способы поиска «якорей»! Особенно, если нам будут мешать чудовища.

В первый «пятиминутный» прорыв экспедиция, конечно, не вернулась. Я знал, что они могут не вернуться даже и в следующий: план вылазки допускал, что командир десанта или Свистопляс могли увеличить пребывание до пятнадцати минут, если необходимо.

— Немного напоминает охоту с борзыми, — вдруг сказал Герцог, ни к кому конкретно не обращаясь. — Когда все ждут, пока собаки возьмут след.

— Нам бы сейчас главное, чтобы монстры их след не взяли! — сказала Марина.

— Вот это верно.

Кажется, в отличие от меня они слегка нервничали. С другой стороны, я, хоть и не видел Свистопляса в деле, отлично понимал: в качестве борца с чудовищами у него опыта гораздо больше, чем у меня. Даже если на них кто-то нападет, у младшего Тени больше всего шансов адекватно организовать оборону.

Правда, если уж говорить на чистоту, я тоже не был так уж спокоен, как пытался себя уговорить! Если бы не нервничал совсем, уже точно заснул бы!

— Ты абсолютно правильно держишься, — не размыкая губ, сказала мне Ксантиппа. — Настоящий лидер, который доверяет своим людям.

Я с улыбкой погладил ее по руке.

Очередные антенны передали условный сигнал: «Возвращаемся».

Вот он, десятиминутный рубеж. Вот он третий прорыв. Ну что ж, если в последние полминуты после сеанса связи не произошло никакой катастрофы, должны сейчас показаться.

— Летят! — ахнула Марина.

И в самом деле, платформа вылетела из Прорыва и, тормозя падение маломощными реактивными двигателями, ткнулась в снег. По виду на ней ничего не изменилось: трое более мелких фигур по-прежнему сидели в центре, а фигуры по краям я начал считать, но тут же сбился. Впрочем, в сжатых передачах не упоминались травмы или гибель, так что все наверняка целы.

— Докладывает командир десанта Фалеев, — раздался в динамиках голос командира десанта. — Задание выполнено, потерь нет, раненых нет, возвращение осуществлено по расписанию.

— Докладывает командир отряда волшебников Соколов, — сказал Свистопляс. — Задание выполнено, сход с платформы осуществлен, испытание магических атак прошло удачно, потерь нет, ранений нет… — и, похоже, на эмоциях, не удержавшись, добавил: — И там та-ак круто! Охренеть как круто!

p.s. Поставь лайк — дай Кириллу выспаться!